- Ангел, - шепчут иссохшие губы, пытаясь улыбнуться изумленному малышу.
- Вик, - тонкий палец скользит по чумазому носу, - ты… это, вставай, заметут.
- Не могу… не хочу…
- Плохо, да? Голодная? Тоща ты сильнее Лациса, - в зеленых глазенках борется любопытство и сострадание с недетской прозорливостью и недоверчивостью. Первое побеждает. Худая детская рука протягивает душистый золотистый шарик - булочка:
- На, ешь. И уходи. Заберут - умрешь.
Как хочется взять. Протянуть руку и… Нет. Ее ничего уже не спасет, а ребенка может.
- Сам…
- Ты чего? - глаза расширились от удивления, - она свежая, только что стащил.
- Нет… сам…
- Вот дура блаженная! - оскорбился мальчик.
Она улыбнулась: приятно уходить из этого мира, зная, что в нем остаются не только "звери", но и люди.
- Ешь, малыш…
- Да я ел! - голос звенел от возмущения и непонимания, как можно отказываться от еды? - У меня еще есть! Бери дурочка! Помрешь ведь!
- Быстрее бы…
Вечернее освещение давно сменилось на ночное. Пит уже похрапывал, да и Крис перестал ворочаться и подозрительно оглядывать окрестности. А Ричард все лежал, прикрыв рукой глаза, и не мог заснуть. Он пытался уловить дыхание мальчика, размытое посторонними звуками.
И вдруг стон, всхлип, совсем детский, рождающий желание задушить его причину.
Ричарда подкинуло. Он шагнул к парню и присел на корточки рядом, с беспокойством заглядывая в лицо. Спит. Губы приоткрыты, челка упала на лоб. Рука дрогнула, убирая прядку. Зря он это сделал. Шелк волос под пальцами, еле слышный сладковатый аромат и близость светлой, нежной кожи с шероховатостью шрамов всколыхнули очень острое, неведомое раньше чувство, убивающее разум. Рука непроизвольно сжалась в кулак, не смея коснуться и ненавидя себя за это.
Ричард глубоко вздохнул, усмиряя обезумевшее сердце: Что ему надо? Что он хочет от мальчика? Близости? Нет.
Нет!!
Но разве желание прижать к своей груди это хрупкое тело, почувствовать под ладонью биение маленького сердца не желание близости?..
Нет. Конечно же, нет. Он просто хочет уберечь от нескромных чужих взглядов это ранимое существо.
Видеть его ежечасно, ежеминутно.
Слышать дыхание.
Прикасаться…
Принц и сам не заметил, как губы ребенка оказались буквально в мионе от его губ. Всего лишь доля секунды, и они бы встретились. Он бы узнал их вкус, почувствовал…
Ричард отпрянул, испугавшись собственной несдержанности, поднялся и вернулся в постель. Лицо уткнулось в подушку, чтобы стон разочарования не смог вырваться, чтобы глаза не смели смотреть на предмет своего обожания.
Он возьмет себя в руки, соберется и отринет постыдное влечение. Он нормален.
Принц начал считать до миллиона, насилуя разум образом цифр.
Глава 5
Он подходил все ближе. И был не юношей, а очаровательной девушкой с точеной фигуркой и пышным золотом волос. Ее голова легла ему на грудь, и сердце Ричарда замерло, боясь спугнуть прекрасное видение своим биением…
Ричард распахнул глаза и увидел хитрую смеющуюся зелень - Пит!
- С добрым утром, любимая, - проворковал тот, прижимаясь небритой щекой к одеялу на груди принца.
- Идиот! - взвился тот, и атлант рухнул на пол, сотрясая ягодицами потолок нижней каюты.
- Не обращай внимания, Рич. Ты же знаешь, у него подкорка еще при рождении отмерла. Что с убогого возьмешь? - свесилась с края верхней полки голова Криса.
- Сам дурак, - беззлобно огрызнулся парень, поднимаясь, - совсем вы, господа, одичали, шуток не понимаете.
- А это была шутка? - удивился блондин, - так ты бы предупредил, когда смеяться?
Ричард поморщился и, укоризненно качнув головой, встал.
- Не подеритесь без меня, - заметил насмешливо, удаляясь в душевую.
- Ну что Вы, милорд, Вас дождемся, - Пит отвесил шутливый поклон монументальной спине друга и, развернувшись, схватил Криса и стащил с постели. Тот брыкался, извиваясь в крепких дружеских объятьях, чуть придушенный доброй рукой.
- У кого говоришь, душечка, подкорка отмерла?..
Сэнди фыркнула, глядя на возню озорников, лет по тридцать мужикам, а по манерам больше пятнадцати не дашь. Чудные особи.
Девушка поднялась и только начала потягиваться, разминая мышцы, как получила подушкой в грудь. Пришлось вернуть ее, откуда росла.
- Убивают! - заблажил Пит. Девушка невольно улыбнулась, глядя на дурачащегося гиганта, с рыком зарытого в одеяла и подушки добрым другом с хищным лицом.
- А ну, кыш! - гаркнул принц, нависнув над шалопаями. Его бронзовое тело было еще влажным, из одежды полотенце на бедрах. Видать спешил спасти свою постель.
Сэнди замерла, глядя на мускулистое тело, - гладкая литая грудь, бугрящиеся мышцами плечи, крепкие сильные руки, плоский живот, стройные ноги… В груди стало жарко. Девушка, смутившись, отвела взгляд, но принц словно угадал ее состояние и повернулся к ней. Синие глаза задышали, в них отразилась смесь самых противоречивых чувств.
Сэнди резко развернулась и ушла в ванную.
- Тебя как зовут? - с искренней улыбкой спросил Пит у парня, присаживаясь за стол
"Сэнди", - нацарапала он на бумажной салфетке.
- Другое дело! - обрадовался тот, - а то, как хочешь, так и обращайся… И… Извини, конечно, но ты не мог бы обойтись без очков, а то неуютно как-то, как с роботом разговариваешь. Если стесняешься, то, право, не стоит. У нас нервная система крепкая, всего повидали.
К всеобщему удивлению, тот внял просьбе и, тряхнув челкой, снял очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. У него оказались удивительно красивые, огромные карие глаза, с теплым медовым оттенком в обрамлении густых, длинных черных ресниц. Лицо без очков оказалось неправдоподобно красивым, с четкими благородными линиями, которые не портили даже шрамы.
Ричард задохнулся от такой красоты и впился глазами в лицо, не в силах оторваться, и внутри что-то дрогнуло, окончательно сдаваясь на милость Сэнди.
Друзья напоминали каменных истуканов. Пит перестал улыбаться, присвистнув от удивления, и качнул головой то ли осуждая, то ли завидуя, то ли восхищаясь.
Крис хлопал ресницами, бесцеремонно заглядывая в лицо парню, а через минуту выдохнул:
- Тебя, часом, матушка в детстве не в молоке единорога купала?
Парень фыркнул и приступил к трапезе.
- Женщины, наверное, за тобой толпами ходят? - с пониманием и долей зависти кивнул Пит и, вздохнув, снял крышку со своей тарелки.
Ричард с трудом оторвал взгляд от лица мальчика и дрожащей рукой взял кекс. "Я не голубой!" - клацнули зубы, впиваясь в нежную мякоть выпечки.
- Ты действительно немой? - тихо спросил Крис, покосившись на парня, - жаль, был бы девчонкой, цены бы тебе не было, а парню с таким изъяном проблемно.
Сэнди спокойно разрезал сочную отбивную, игнорируя замечание, но принц насторожился, почувствовав, как тот напрягся и замер, словно испугался.
- Крис хотел сказать комплимент, но как обычно сполз в сарказм, - пояснил Ричард, - Извини, его манеры не отличаются изяществом, а с тактичностью он расстался в глубоком детстве, но у него есть масса других достоинств… если хорошо поискать.
- Ну, здрасте, опять я крайний! Мне что извиниться за то, что мой язык работает лучше его? Тогда пусть он извинится, что симпатичнее меня.
Парень спокойно взял салфетку Криса и, написав кончиком ножа "AVA VERITA", положил на место. Тот на секунду замер, читая, и мазнув равнодушным взглядом по лицу юноши, невозмутимо продолжил трапезу. Ричард ковырялся в своей тарелке и задумчиво смотрел, как длинные, тонкие пальцы в черных перчатках ловко управляются с ножом и вилкой. "Манеры аристократа, знание хефесского, новейшее оружие в сумке, винегрет получается", - думал он и спросил: - Откуда ты знаешь хефесский? Ему нигде не обучают. Ты из их общины? Ученик посвящающийся или уже хефес? Парень молчал, лишь равнодушно посмотрел в глаза принцу: понимай, как хочешь.
- А кто такие хефесы? - Пит заинтересованно уставился на друга. - Темнота. Учиться надо было лучше, а не по девкам бегать, - вставил Крис. Пит изобразил раскаянье и ухмыльнулся. - Если бы я знал, что Селина преподает хефесский, с радостью бы к ней заглянул, чтобы заполнить пробел. Крис смерил его убийственным взглядом, и тот изобразил испуг, но через секунду оба уже улыбались. Ричард откинулся на спинку стула и задумчиво поглядывал на Сэнди. Ему казалось, что он не далек от истины, вот только оружие не вязалось с образом хефеса, да и пристрастие к черному цвету…
- Ты чернец? - напрямую спросил он. Парень замер и нахмурился, но, даже не взглянув в его сторону, взял чашку с чаем. Впрочем, ответ и не понадобился, принц прекрасно понял, что угадал.
- У нас утро загадок, да? - заскучал Пит. - Чернец - это человек, которого ничего не связывает с миром, - грустно ответил Ричард, и сердце полыхнуло болью: "Как же так случилось, малыш?"
- Сирота, что ли?
- Объясняю для особо тупых, - оторвался от чая Крис, - чернец не имеет дома, семьи, родных, близких. У него нет обязательств ни перед кем, кроме себя. Его ничего здесь не держит, кроме определенной цели. Он носит черный цвет в знак отречения от жизни и готовности к смерти. Сейчас таких нет, а в эпоху войн было много. Люди теряли любимых, родных, и, соответственно, смысл в жизни.
- И что? Ты чернец или нет? - наклонился к парню заинтригованный Пит и получил в ответ презрительную гримасу. Это его озадачило еще больше, и он откинулся на спинку стула, в недоумении захлопал глазами, силясь что-то понять. - Да не надсажайся ты так, друг мой, для твоего уровня умственного развития лишние термины обременительны. Съешь лучше булочку, - склонился к нему Крис.
- А хефесы кто такие? - не унимался Пит, но булочку взял.
- У-у-у, на лицо тяга к знаниям. Такое бы рвение лет 20 назад. Хефесы, друг мой, племя мудрецов-просветителей. В свое время они населяли Верону и имели массу последователей, которые и основали монастырь на месте нынешней столицы Сириуса, Кефеса. Они просвещали людей о законах бытия, мироустройстве, наставляли на путь истинный, помогали, причем бескорыстно. Оружие и насилие не приемлют даже для самообороны. 12 веков назад континент с хефесами ушел под воду, но учение осталось. Последователи объединились в общины, организовав что-то наподобие братства. Многие из них обзаводятся семьями, имеют звания, занимают немалые должности. Кто-то становится странником и ходит из города в город, неся факел справедливости и знаний, помогая и объясняя суть природы, вещей, человеческой сущности. Их много. У них свой язык, свои взгляды на жизнь, они прекрасные психологи и предсказатели. Они не вербуют себе новых членов, не насилуют своей философией, не навязывают мнение, не кичатся знаниями и званиями, просто живут ради возможности помочь другим. Хефес не религия, не обязанность, а призвание, состояние души, если хочешь. И научиться этому невозможно… по моему разумению. Альтруист-оптимист с глубокими всесторонними знаниями, психолог-экстрасенс с железным стержнем внутри, непоколебимой верой и лучшими человеческими качествами - вот примерный портрет хефеса.
- И что я должен понять? - изумился Пит. Сэнди вывел что-то кончиком ножа на своей салфетке и подал ее Питу.
- А можно с переводом? - склонил тот голову набок.
"Ла терма коста" - всему свое время, - прочел принц, наклонившись к салфетке.
- Или придет время - узнаешь, - вставил Крис.
- Или все имеет свой срок.
- Или каждому овощу свой фрукт. - Все, все, хватит, - замахал руками Пит и выскочил из-за стола. Следом вышли Сэнди и Крис, а Ричард все сидел, задумчиво вертя в руках салфетку с надписью, разглядывая ровный, красивый почерк, пока служащий не убрал со стола.
Чуть позже маявшийся от безделья Пит уговорил Сэнди сыграть в шахматы. Крис проверял свою электронную почту, а Ричард лежал на кровати, закинув руки за голову, и наблюдал за парнишкой из-под опущенных ресниц, чувствуя, как нежность смешивается с трепетным восхищением и горечью несбыточных надежд, заполняя душу привкусом тоски и отчаянья. Этот терпкий коктейль сводил с ума, загоняя в тупик здравомыслие. Он с непонятной тревогой и завистью смотрел, как Пит пытается подружиться с парнем и откровенно радуется общению с молчаливым собеседником. Однако Сэнди был сдержан и отстранен, но очки были на время забыты в нагрудном кармане.
Принц внимательно наблюдал за каждым жестом, за каждым движением мальчика, замирая и восхищаясь плавным поворотом головы, изгибом шеи, по-детски припухлыми губами, не по-мужски узкими плечами. Он впитывал глазами каждую черточку, осторожно, стараясь не спугнуть и не смутить парнишку, боясь, что он неправильно подумает о нем… или правильно?
"Я не голубой!" - в сотый раз твердил он себе, вздыхая, и с трепетом следил, как неосторожная капелька золотистого пива срывалась с губ Сэнди.
"Я не голубой!" - злился принц, глядя, как Пит увлеченно рассказывает парню очередную историю, и тот внимательно слушает, заинтересованно посматривая на собеседника.
Парень словно в чем-то подозревал Ричарда, стараясь даже не смотреть на него, а когда их глаза встречались, замирал. Глаза светлели, приобретая необычный золотистый оттенок, но буквально через секунду он поспешно отводил их, то ли робея, то ли пугаясь.
Ричард отчетливо чувствовал, как в душе у парня идет та же борьба, что и в его. Их обоих глодало одно и то же состояние: не вожделение, не похоть или банальное желание флирта, а яростное, не подвластное разуму влечение душ, созданных друг для друга, но не имеющих будущего. Мучающихся от осознания происходящего и не имеющих возможности поддаться чувствам осужденных на боль разлуки и одиночества под гнетом общественной морали.
Их властно тянуло друг к другу, и не было ни желания, ни сил сопротивляться. Это чувство, схожее по напору и неожиданности со стихийным бедствием, топило их сердца, ввергая в безысходный внутренний конфликт, загоняло в тупик, ставя перед неизбежным выбором, и оттого сводило с ума. Ричард усиленно искал выход и понимал, что его нет. Он не мог отпустить Сэнди так же, как не мог и оставить.
- Нет, вы посмотрите, что он делает! - с восхищением воскликнул Пит, призывая внимание друзей, - десять партий всухую! Гроссмейстер! Ас!
- Жульничает, - выдвинул свою версию Крис, подсев ближе.
- В шахматы?! Это ж каким мастером надо быть, - хохотнул Пит и сделал новый ход.
- Куда?! Он у тебя следующим ходом ферзя съест, - предостерег блондин.
- Не съест.
- Спорим?
- Поздно. Говорил ведь.
- Ну-у, я так не играю, - разочарованно протянул Пит и умоляюще посмотрел на принца, - Рич, спасай.
Тот нехотя подошел, присел на корточки рядом с Сэнди, скользнул глазам по позициям и понял, что спасать уже нечего - мат в два хода. Правда, можно затянуть агонию, напав на единственного слона. Он протянул руку к фигуре, нечаянно задев мальчика, и тот отпрянул от него, словно обжегся. Ричард растерянно глянул на него и в тот же миг понял, что и сам готов шарахаться от Сэнди, как боевая лошадь от взрывов под копытами.
Он резко передвинул фигуру и стремительно покинул каюту. В пэб! Хватит с него безумных, выматывающих суть впечатлений. Парень для него, что огонь для бабочки. Но должно же быть хоть какое-то отличие меж человеком и насекомым?
В пэбе царил полумрак. Освещались лишь занятые столики да два места за стойкой. Скудное количество посетителей радовало.
Первый бокал резото он выпил залпом и минут пять тупо разглядывал второй, ожидая успокоения. Тщетно. Мысли множились со скоростью света. И все в одном направлении и на одну тему - Сэнди.
- Мания просто какая-то! Помешательство! - в сердцах процедил принц.
- Думаешь? - прогудело над ухом. Пит сел рядом, с насмешливым вниманием поглядывая на друга.
- Ты же в шахматы играл.
- Да что там играть, - махнул тот рукой, - сделал меня пацан в два хода. Теперь Криса делает. И сделает, я на кофейной гуще гадал.
- Поздравляю, - буркнул принц.
- А я тебя, - кивнул Пит.
- С чем?
- Ты влюбился.
- Я?! - в голосе Ричарда послышался неподдельный ужас. Минуту до него доходило услышанное, и лицо постепенно приобрело серый оттенок. При его смуглой коже выглядело это, мягко выражаясь, необычно.
- Я пошутил, - виновато буркнул Пит, внутренне растерявшись оттого, что его предположение получило подтверждение. Он отбил по сенсору столешницы пальцами, заказывая бокал пива и макочи, и настороженно покосился на друга. Тот, хмуря брови и не мигая, смотрел в космическую голограмму перед собой и явно ничего не видел.
"Скверно", - подумал Пит и, шумно вздохнув, хлебнул пива.
В свое время он завидовал Ричарду, потом это чувство переросло в непонимание, а затем и в легкое сожаление. Он влюблялся, мучался, переживал, порхал окрыленный наслаждением, переживал агонию расставания и грусть разочарования, Ричард же лишь недоумевал по поводу бурных романов и сопровождающих их кипучих эмоций. Вокруг него всегда вилась масса заинтересованных соискательниц, прелестных и очаровательных созданий, готовых на любой отчаянный поступок ради молодого и равнодушного принца, но ни одна из них не совершила бы и толику подобных безумств ради его остроумного и пылкого друга.
Юная красавица графиня Реймарик, переступив строгое воспитание и презрев плачевные последствия поступка, сбежала из дома и в одиночестве преодолела 300 тегов по незнакомой горной местности, чтобы встретиться с молодым Эштер. Ее прибытие в палаточный лагерь вызвало шок среди его обитателей. Парни почти год жили в уединении и естественно были восхищены и красотой незваной гостьи, и смелостью ее поступка, но Ричард не разделил их эмоций и, несмотря на мольбу девушки и немой укор друзей, выслал ее из лагеря через сутки, проведя в ее обществе не более часа.
"Не справедливо", - думал тогда Пит, сопровождая графиню в дом родителей и с естественной тоской поглядывая на ее заплаканное и все же фантастически прекрасное личико.
Другая не менее отчаявшаяся выкрала ребенка и предъявила принцу в качестве аргумента к продолжению связи. Еще одна преследовала его так рьяно, что ее пришлось изолировать. Графини, принцессы, служанки, девушки и зрелые женщины, искусные кокотки, закостенелые стервы и неискушенные чаровницы - их было столько, что даже Пит, не имеющий недостатка в женском внимании, был слегка шокирован и растерян. У него рябило в глазах, и взгляд то и дело сновал от одного очаровательного "предмета" к другому, а мыслями уже завладевали эротические фантазии. А Ричард проявлял неизменную ровность, граничащую с оскорбительным равнодушием. Казалось, его абсолютно не интересовали женщины. "Странно", - думал повзрослевший Пит.
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил он как-то у Криса, искоса поглядывая на ухищрения известной певички обворожить Ричарда.