- Ирокез, дух прерий! - похвалила. Тот молча рядом сел, уставился на девушку задумчиво.
- Что? - озадачилась: рог во лбу вырос или интерфейс исказился?
Вздохнул парень, отвернулся. Гневомир пыхтя на траве устроился, давай былинки рвать, жевать да плевать. А взгляд то на Халену, то на побратима, то в сторону. Мает думка парня, а с языка не срывается.
- Что загадочные такие? - прищурилась девушка.
- Мы это… - посмотрел на Миролюба. Тот вновь вздохнул, этот смолк. Опять сопение.
- К утру-то разродитесь? - хмыкнула воительница.
- Да ну тя, мы с сурьезным, а ты все лыбишься! - нахмурился Гневомир.
- Не-е, я серьезна как при встрече с Всевышним, честно, - приложила ладонь к груди, уверяя, и даже травинку выплюнула. - Излагай, мудрый брат Гневомир. Слухаю во все ухи.
- Мы это… - опять замялся тот, ладони от листиков отряхнул, кудри пригладил. Халена бровь выгнула, озадаченная его маятой, и обратила внимание, что на парне новая, красивая рубаха с вышивкой по обшлагам и вороту. На Миролюба покосилась - тот голову свесил, исподтишка на друзей поглядывая, порты новые на колене оглаживая. А рубаха тоже новая - зеленая, шелком на грудине шитая.
- Вы случайно, не на танцы ли меня в Вехи пригласить вздумали? - села Халена.
- Ну… это… - потер загривок Гневомир, сморщившись. Миролюб молвил, потупив взор:
- А ничего мы. Не спалось, гулять вышли.
- Ага! - обрадовался чему-то побратим.
- Мудрите, - фыркнула девушка и опять легла.
- Звезд-то, - протянул Миролюб. - Лето к закату…
- Угу. А дальше? Что хотели-то все-таки?
- Да ничё, посудачить, вечер скоротать.
- Ночь уже.
- А ты каждну ночь здеся. Чаво в тереме не спится?
- Душно.
- А-а-а. Так и нам.
- Ты, Халена, как дале жить мерекаешь? - спросил Гневомир осторожно.
- Долго и счастливо, - буркнула.
- В девках, аль в женках?
- В дружниках! - отрезала, сообразив, куда побратим клонит. Прищурилась на парня:
- А ты никак сватать меня надумал?
- А-а?… Ну-у-у…
- `Ну' сам знаешь - глупая затея.
Парень засопел, поерзал:
- Мордами знать не вышли, - бросил обиженно.
- Угу, копытами и хвостами. Пустой разговор.
- А ежели за князя?
- А он у тебя в кармане сидит, ответа ждет?
- Люба ты ему, любой ведает. Как возвернулась - скорбную ленту снял, с тебя глаз не спускает, бережить наказал люто, - тихо сказал Миролюб.
- Не доверяет он мне, вот и наказал, - усмехнулась невесело.
- Не правда твоя. В сумлениях он: сватать тебя, понятно, все едино без толку, однако ж и не просватанной оставлять - хлопот да бед не оберешся. Гонцы вона зачастили, и из десятка двое со сватами. Любодар и тот выспрашивает - что за девица в вотчине твоей завелась? Маятно то. Вот и бережит шибко, чтоб кто не снасильничал.
- Это как?
- А свезут силком али хитростью со двора, ты ж шалая, на месте усидеть не можешь.
- Ага, - подтвердил Гневомир. - За волосья да в седло.
- Эк у вас легко получается, - усмехнулась Халена. - Фантазия то. Вы на что, побратимы? Да и до волос дотянуться надо. Я кроме меча еще руки, ноги и зубы имею. Загрызу нафик! И красть меня глупо - что от этого изменится? Да и кто вздумает? Я ж по всем вашим приметам - богиня… кому скажи… Короче, персона нот-грата. Дип неприкосновенность во избежание конфликта с Богами и прочей нехитрой сущностью. Жениться на мне еще глупее - силком? Только с трупом, а некрофилов у вас я не видела. А живьем не дамся. По правде сосватать - пощечину самолюбию получить. Ответ ясен - свободен, голубь. А заставить? Как? Нож к горлу? Интересно посмотреть, кто ж сподобится? Ну, ладно, допустим. Но кто в женихи тире самоубийцы подастся? Любому галчонку в округе ясно - женихи, как и мужья, фигуры переменчивые. Сегодня есть - завтра нет. В общем как ни крути, а проблема таким образом не решается - тупик, однако. Мирослав это, кстати, понимает, потому дурью, как вы, не страдает. Нет, ну вы выдумали - свататься, защитнички!
- Ухожу я завтра, - протянул Миролюб, голову свесив. И Халена поняла, что парень не знает, вернется ли, оттого до последнего тянул, и все ж не стерпел, выдал сватовскую арию.
- Куда уходишь? Сеча намечается?
- С Мирославом навряд, но может и так сладится. Богам то ведомо, не мне…. У Любодара князья сбираются - беда округ, по-одиночке никак выходит. Роски с лютичами в сговор вошли, гургулов посекли, горцев с кряжа потеснили, на холмогоров замахиваются, росничей жгут. Все уремы ропщут - смута пришла.
Халена села, на парня серьезно уставилась:
- Мирослав сам едет?
- Да.
- И князья всех племен соберутся?
- Ну.
- Да не `ну! Кто еще о слете князей знает? Чья идея?
- Больно мне докладывают, - буркнул, отворачиваясь.
- Да все про то знают, - ответил за него Гневомир. - Мирослав слово сказал - негоже в смутное время розниться. Апосля остальные тоже порешили. Вот и сбираются. Отпор дать хотят. По Белыни-то черно от лютичей. Страха не имая озорничают, разор чинят. А роски вовсе под себя два племя подмяли, горцев в полон взять бажат. Те, что звери - силой их не подмять, так хитростью полоняют. Кланы ихние рознят, и где посулами, где наветами все предгорье забрали, князей в десничих определили и хозяйничают. Беда, Халена, не до игрищ.
- Беда, - кивнула. - Охрана-то у князей большая будет?
- Мирослав полсотни берет.
- Мало, - нахмурилась - тяжко на сердце стало. - Как бы плохого ни случилось. Сам подумай, что проще: главы всех племен собираются - взять их и срубить. А племена без князей, что тело без головы. Почему в тайне встречу не устроить, зачем в открытую-то? Глупо!
- Им видней.
- Ну, да… Только у росков ваших да лютичей тоже и уши, и глаза, и головы имеются. Сложат два и два - и привет. Ни войны, ни сеч - пришел и взял.
- Одна ты умная, да? - скривился Гневомир.
- Надеюсь, что нет, - протянула Халена, задумчиво на виднеющиеся силуэты изб глядя. Долго ли еще тишина городище укрывать будет?
Выходит - долго, если ума достанет. А если нет, то и думать о том, что будет, не хочется.
Потянула воздух - дождем пахнет. Никак гроза собирается? Поэтому на душе тревога да в сердце покоя нет. А думки худые, беспросветные, что тучи над головами полуночников собирающиеся.
- Пошлите-ка спать.
- Проводишь завтра? - с надеждой спросил Миролюб, поднимаясь.
- Провожу. С вами бы напросилась, да чувствую - бесполезно. Князь со мной после похода в Вехи и не разговаривает. А вы - `свататься'! Нагородили до небес ерунды! - ворча, пошла в городище. - И хватит тебе, Миролюб, плохое думать, вернешься. И Мирослав вернется. Все живы будут. Главное, верить, даже когда очень плохо - верить. Имущество, тело, жизнь могут отобрать, веру - нет. Она ядро души, а душа бессмертна. Знаете, как клетка: ядро - вера, внутреннее содержимое - любовь, все вместе с оболочкой - душа.
- Ну, ты сказанула! - гоготнул Гневомир.
- Вот что мне в тебе нравится, так это легкость восприятия жизни: что в лоб тебе, что по лбу, все едино.
- На том стоим, - заулыбался парень, приобнял девушку, робея. И хоть не понял, хвалит она его или ругает, одно учуял - тепло в ее голосе. И что она говорит, уже без разницы… лишь бы говорила и говорила, шла рядом, улыбалась и смотрела на него.
- Ох, мальчики, - вздохнула Халена, обняв в ответ Гневомира и Мирослава за пояса. - Если б вы знали, как я вас люблю. Ближе и нет никого. Вы, сосны эти, поля, городище. Варох, Мирослав, дядька Купала… миряне все как один, и земля эта - родная, любая. Не меня берегите - ее, родичей своих, тепло в доме… а какой ценой, неважно.
Парни молчали. Да и что было говорить. В эту ночь, под звездами, шагая по полю к уюту родных жилищ, они были вместе, плечом к плечу, рука к руке - а что еще надо? И запах трав, и прохлада ночи, и тихий стрекот кузнечиков, и стук трех сердец, и шелест шагов слились в одно, связали их крепче венчальных уз. И пусть два неоженка да девица - чужая невеста, а все едино - вместе и навсегда. Пусть здесь и пусть лишь сейчас, но достанет и этой малости, чтоб долгие зимы душу теплом греть.
Все забудется, уйдет, сотрется, холм превратится в поле, лес в пустошь, карьер в россыпь камней и все ж самая последняя крупица, самая малая частица этих мест будет хранить память о сегодняшнем дне, о неразлучной троице.
Неважно, сколько им отмеряно, сколько проживут, важно как. И пусть полягут кто в сече, кто в повалуше, кто сегодня, кто завтра - все едино - жизнь уже не зря прожита.
Вместе они, навсегда вместе - много их, а как один, и каждый в другом, как в себе уверен. Это ли не счастье?
Побратимы Халену проводили до терема, дождались пока она скроется в дверном проеме, и, не сдержавшись, дружно вздохнули:
- От ты дурень, - качнул головой Миролюб. - Удумал свататься, голова твоя хворая.
- Так и ты не супротивничал.
- Попытали счастья, - протянул невесело. - Уйду завтра, бережь Халену, не забижай.
- Ее забидишь, как же, - усмехнулся Гневомир, на побратима покосился. - Ты, энто, слыхал, что Солнцеяровна баила? Поглядывай там шибко. Как бы вправду беды не сыскали на сговоре.
- Еще один умник выискался, - буркнул Миролюб. - Пошли что ль? Почивать пора. На зорьке сбираемся, вставать ужо скоро, а я и не ложился… Жанихи!
Гневомир, хохотнув, обнял парня за плечи и пошли они вверх к избам:
- Ладно те! Зато слыхал, что сказанула - любы мы ей!
- Угу. Я и другое слыхал - все ей едино любы - и мы, и княже.
- Зато мы братовья!
- Прибытку с того, как с ежа шерсти.
- Ничё! Вот развиднеется, смута уляжет, тогда снова посватаемся. Авось, паря! Нет-то нам не сказали! - заржал довольно.
Глава 8
Пятые сутки пошли, как князь со дружиною к брату подался. И тихо в Полесье, сонно, словно время в ожидании их возвращения замерло. Люд не ходит - ползает, женщины громко не говорят - шепчутся, детвора криками не оглушает. Даже на ристалище мужи ленятся.
`А может жара действует'? - подумала Халена, глядя, как Трувояр вокруг Веригора ходит, да и тот напасть не спешит - ленивый выпад, опять хождение по кругу. А поляничи, что ратному делу обучаться приписаны, только за стрелами бегать успевают, пуская их в `молоко'. Дружники все больше в теньке сосен да кедров сидят и не посмеиваются, не комментируют бурно потехи молодецкие как обычно, а лениво улыбаются. Пацанята на изгороди как гроздья винограда висят, семечки поплевывают, глядя на неспешные забавы ратников.
Купала один активен - блажит, плюется по обыкновению.
Халена макушку потрогала - припекло солнышко. `В тенек, что ли, как остальные отползти? Да нет - засну ведь'.
Гневомир, играючи, Дагаяра на лопатки уложил, к девушке пошел, улыбаясь во всю белозубую наличность, мышцы на лоснящемся от пота торсе выказывая: а видала, каков я удалец?!
- Гордюся! - кивнула та, оценив его анатомию. И протяжно зевнула, в сторону взгляд отводя.
- Халена, язвить тя в коромысло! - рявкнул Купала, узрев в зевке пренебрежение к службе. - А ну слазь с плетня! Ходи сюды!
- Ну, - подползла со вздохом.
- Будя те `ну' и поволуша на борбище! Серко, Рудояр, а ну ходь сюды молодь желторотая!
Два парня лениво подошли к десничему: молодые еще совсем, нетравленые, взгляды чуть испуганные:
- Чего, дядька? - пробасили дуэтом.
- Вота вам супротивник! - указал на девушку. Та без интереса оглядела худощавых оппонентов, фанатов диет и вегетарианства, и опять зевнула.
- Я те позявкаю! - рыкнул Купала. - Воительница! Тьфу!… А ну сходись!
- С кем? - скривилась девушка. Десничего перекосило в нервном припадке.
- Опять перечишь?!
- Да побойся Бога, дядька Купала - кого выставил? Они ж необученные совсем. На смех детей выставляешь?… Давай хоть еще двоих, - плечами пожала, встретившись с гневным взглядом десничего. Размяла шею да плечи.
Гневомир заржал:
- От девка шалая!
- Но, но! - погрозила ему пальцем.
Десничий еще двух юнцов подозвал, сплюнул, презрительно оглядев Халену, и отошел.
- Сходись! - рявкнул.
- Извините, мальчики, - пожала плечами, глядя на юношей. - Сразу предупреждаю - бесчестить не хочу, но я как вы подневольная. Нападайте, что ли?
Парни переглянулись, замялись: девка все ж. Однако права она - приказ есть приказ. Один несмелый выпад сделал. Пока кулак летел в сторону плеча девушки, та не только лениво отклониться успела, зевнуть, но и ногу выставить, в грудь полянича упереть.
- Извини, - кивнула и легонько толкнула. Парень упал, уставился на девушку, не понимая за что и как?
- Ладно-ть, - заявил его черноглазый товарищ и смело в бой пошел. - Я не больно.
- Ага, - кивнула. Отклонилась и ткнула пальцем в подвздошную область. Мальчик сложился и осел на траву, хлопая ресницами. Остальные уже вместе в атаку пошли, да толк? Секунда на одного, секунда на другого - отдыхают. Дружники загоготали.
- Слышь, Купала, почто дитять Халене ставишь? - спросил разлегшийся на траве Велимир - детина здоровый, златокудрый. Наян, шибче Гневомира.
- От ты и вставай! - рявкнул Купала.
Мужчина лениво встал, подмигнул девушке, подходя:
- Побавимся что ль, воительница?
- Отчего б нет?
- Токмо за увечья, чур, не забижаться!
- Знамо дело, - щедро улыбнулась. Сон как рукой сняло - вот этот противник ровня. Можно силы не беречь:
- Вперед?
Ратники подобрались, затихли в ожидании знатной потехи.
Халена муху назойливую от уха отогнала, вплотную к Велимиру подошла и, мило улыбнувшись в лицо, наступила пяткой ему на ступню. Тот моргнул - что за прием затейливый? Хохотнул и хотел обнять девушку, медвежьей хваткой сжать в тиски. Увернулась, в ребра кулак впечатав. Мужчина попытался ее перехватить поперек талии, сгреб ручищей. Халена взбрыкнула: локтем под дых, ногой в коленную чашечку, вывернулась.
Велимир хохотнул, затылок почесал, оглядывая верткую. Шагнул, делая обманное движение, и словил противницу. Сгреб в охапку на землю ринул. Халена перевернулась на траве и подсекла его ногой. Тот на траву задом бухнул. Девушка хотела встать, да Вельимир ее за ноги схватил, обратно на землю укладывая, придавил своим весом и засмеялся в лицо, довольный победой и тем, что сама воительница под ним лежит. Халена фыркнула и ударила коленом в пах игреливому:
- Не шали, - выдохнула в вытянувшееся лицо мужчины. Пальчиками под ребра легонько ткнула и скинула Вельимира с себя. Вовремя: Гневомир уже буянить собрался - сжав кулаки, пошел к мужчине, с негасимым желанием поквитаться.
- Все, - успокоила его Халена, отряхивая с безрукавки травинки да соринки. Велимир тяжело поднялся, кудрями тряхнул и улыбнулся Гневомиру примирительно:
- Ох, и горяча посестра твоя.
Парень плечи расправил, гордо грудь выпятив:
- А то!
- Как ты меня? Куды? Ну-ка, показывай, - потребовал у воительницы.
- Точки в подреберье: вот и вот, - ткнуть хотела.
- Э-э, легче, - прикрыл руками бока.
- Как тогда показывать?
- Ласково, - хохотнул. - Ты ж все тыкнуть норовишь, а пальцы что иглы.
- Убирай руки, я осторожно. Вот сюда и сюда. Можно кулаком, но тогда до-олго отдыхать будешь.
- Ага? Эй, Лютабор, иди сюды, на те спробую!
- Сейчас, ага, нашел полоумного! - бросил тот, приподнимаясь на локте с травы.
Дружники заржали.
- На мне покажи, - подошел Трувояр.
Мужчина плечами пожал и ударил. Да не попал: парень в бок повернулся и локтем под дых врезал, а потом еще и толкнул, сделав подсечку. Велимир грохнулся:
- Ну, елки лохматые!
- Ай, молодца! - хлопнул по плечу Трувояра Гневомир.
Пока мужи дурачились да перепирались Халена пристально за дядькой Купалой следила - несся он прочь с борбища, в сопровождении брата Гнедка. А тот, девушка точно помнила, с Мирославом уехал.
`Значит, случилось что-то', - решила, предчувствуя неприятности. И взяв куртку с плетня, пошла с борбища к княжьему терему в надежде разузнать, что происходит.
Только к крайней избе подошла, как увидела Малика с Горуздом. Они спеша пронеслись к крыльцу, влетели в сенки, дверью хлопнув. Халена не на шутку встревожилась - неужели плохие новости? И без церемоний вломилась в горницу вслед за десничими. Встала у дверей, взгляд в мужей вперила, пытаясь по лицам определить, что к чему. А лица сумрачные - хорошего думать не приходится. У ведра с водой Гнедок собственной персоной стоит, жадно одну кружку воды за другой черпает, пьет. Вид у парня потрепанный, не только рубаха, но и лицо серое.
- Ну, ты-то чаво?! Звали тебя?! - хлопнул ладонью себе по ноге Купала, увидев девушку.
- А я незваная. Что случилось? - на Малика посмотрела. Тот кудрями качнул с хмурым видом, взгляд отвел. Горузд на место на лавке рядом кивнул:
- Проходь, Солнцеяровна, садись.
Странно, Купала и слова поперек не сказал, лишь губы поджал да вздохнул. Халена не села, а словно упала на лавку, чувствуя холод в груди - не к добру любезность десничего.
Гнедко губы ладонью оттер, повернулся к старшинам.
- Красная Горка горит. Кто жив остался, в Славле засел, - бухнулся на лавку без сил.
- Та-ак, - крякнул Купала.
- Мирослав что? - поддался к парню Горузд.
- Жив, но посечен шибко.
- Почему домой не привез? - севшим голосом спросила Халена.
- Не ехал, - лицо Гнедка совсем мрачным стало, взгляд потерянным. - Князья на него думают. Слух пошел, что он всех заманил в Красную горку.
- Вот те, язвить вашу в дышло!!
- Да не сказились ли они?!!
- На Мирослава наветничать?!! - громыхнул Горузд, поднимаясь.
- Тихо! - рявкнул Малик. - Толком узнать надобно, потом уж мечами брякать!
- Рассказывай подробно, - попросила Халена притихшего, поникшего парня. - Вижу - устал, но соберись, пожалуйста.
Тихий сочувствующий голос девушки подействовал на парня. Гнедко голову поднял, посмотрел на Халену жалобно, глаза потер, чтоб слезы сдержать.
- В Красной горке все собрались…
- Где она находится?
- У границы племен. От Горки едино, что до венедов, что до рывничан. Куделам, росничам, недалече и слехам, - ответил за парня Малик. - На то его и выбрали, что близко. Аймак надолго не оставишь - лютичи разор по все уреме чинят, дня без беды не случается.
Халена внимательно выслушала его, кивнула, принимая доводы, и к парню обратилась:
- Кто был?
- Верзеня, князь ургунов. Они по украю венедской земли стоят по сговору с ихним князем Светогором. Вестамир - куделы, Гойх даже приехал, хоть и не ждали.
- Кто он?
- Князь шулегов, сейчас у горцев сидит, ну - сидел…
- Кого не было из тех, кто знал о сборе?
- Ойхотар, старшой агров, не был. Но они завсегда сами по себе, с горцами лишь знаются да с холмогорами. Горцам встречу предлагали, но им не до нас, из семи кланов лишь Родика да Замира еще держатся. Остальные все были. Нет! Листавр за себя брата прислал - Дарика.
- Остальные все?
- Все.
- Живы?
Парень помолчал и то ли вздохнул, то ли всхлипнул:
- Рагдыня и Наяр погибли…