Торчащие в разные стороны рукояти массивных пистолетов угрожающе блеснули рифлеными боками и снова исчезли под опадающими складками пиджака.
- Тромб! Сколько времени нужно для твоего переноса? - поинтересовался Дмитрий и, не услышав ответа, повторил вопрос.
- Не меньше часа. И не кричи, я услышу тебя, даже если ты будешь просто двигать губами, имитируя речь.
- А нельзя ли быстрее? - умоляюще протянул Дмитрий.
- За нами идут!
Боец молчал, и он снова открыл рот, чтобы повторить вопрос, но в этот момент Тромб медленно, словно преодолевая сопротивление, произнес:
- Можно, но без сознания приемника. Помни, зона действия интерфейса - здание лаборатории. Сжимаю последние массивы… Время… - постепенно затихая, голос бойца сошел на нет.
Дмитрий только сейчас обратил внимание на шум в ушах. Казалось, в черепе заработала мощная тепловая турбина, нагнетая раскаленный воздух в маленький костяной сосуд, вмещающий в себя его испуганное сознание. В тесном пространстве между ушей рождался настоящий ураган. Гул нарастал и заглушал отдельные слова Анатолия.
- Да, шеф. Не меньше десятка бойцов. - Искаженные слова лениво растягивались, и конец фразы уже с трудом можно было разобрать. - С-де-ла-ю-у-у, - загудел далекий бас и растворился в горячем вихре, затопившем мозг без остатка.
Тупая, пульсирующая боль накатывала волнами. Она то наступала, заставляя тело испугано сжиматься, то откатывалась, чтобы набрать силу и ударить сильнее прежнего. Снова и снова он хватался за виски. Пугающий шум превратился в рев, неотличимый от вулканического грохота. Не в силах переставлять наполненные расплавленным свинцом ноги, Дмитрий рухнул на пол. Окружающие предметы исчезли, внешние звуки заглушил рокот. Он вдруг понял, что слышит в тысячи раз усиленный собственный пульс. Голова распухла до невероятных размеров, и вот-вот не выдержит напряженных толчков и лопнет. Оглушающий рев взрывающегося вулкана плеснул в глаза нестерпимым жаром, выбрасывая сознание на задворки иллюзорного мира. Вместо того, чтобы погрузиться в холодную тишину беспамятства, он ощутил себя компьютерным персонажем, стоящим в центре мрачного коридора. Из темноты появились мрачные лица крысоедов. Замелькала перед глазами синяя броня боевой экипировки. Послышались выстрелы, крики наступающих противников, разрывы снарядов. Он стал бойцом, и весь мир превратился в безумный коктейль бесконечного сражения. Сжимая в руках тяжелый лаунчер, он перевел его в режим стрельбы одиночными ракетами и, прицеливаясь, заметил в перекрестье прицела голову крысоеда. Зашипела рация. Сквозь треск помех послышался резкий голос.
- Тромб, не успеваем! До взрыва реактора осталось восемь секунд, - выкрикнул Караг и отключился.
* * *
Старенький привычный "пассат" ожидал профессора у дома Пугачевых. Пересев в него, он благополучно добрался до лаборатории. Стоило ему припарковаться у входа в "Медвежью берлогу", как в душе зазвонил тревожный звонок. Пытаясь разобраться в причинах беспокойства, он неторопливо поднялся по лестнице; повернулся, доставая из кармана ключи от машины; потеребил короткую челку; поводил рукой перед собой, якобы проверяя сигнализацию, и как бы невзначай бросил взгляд на припаркованные во дворе иномарки.
Черный "Мерседес", облюбовавший место справа от крыльца, не заинтересовал - пустой. А вот два джипа непонятной породы, с затененными стеклами и угловатыми агрессивными формами, не на шутку напрягли. Железные монстры уставились друг на друга громадными глазами-фарами. Свежий снежок не успел присыпать только эти машины. Наблюдая за ними, профессор заметил, как стекло одной из них поползло вниз, и в щель высунулась крепкая закачанная рука, затянутая в черную кожу. Тут же вспомнились слова песни: "А я милую узнаю по походке".
- Ну, а Ванькина узнаю по плечу, - пропел он, глупо улыбаясь.
Тюремные похождения явно пошли ему на пользу, в последние две недели он уже забыл, что такое улыбка, так как все больше пребывал в отвратительно-меланхолическом состоянии.
Ванькин кого-то ждал, крепкие пальцы выбивали нервную чечетку на поверхности стекла. Впрочем, догадаться, кого именно он ждет, было нетрудно. Как только появится Коваль, начнется представление. Значит, времени в обрез. "Знают о нашей встрече с Потемкиным или пришли за чем-то другим?" - Медведев, скрывая свои мысли, старательно изображал спокойствие: задрал голову ко вспыхнувшему фонарю (на улице темнело), ощущая прохладу тающих на лице снежинок, длинно вздохнул и неспешно вошел в дверь. Стоило ему переступить порог лаборатории, как в живот уперлось что-то твердое и угловатое, а путь преградил щегольски одетый молодой человек.
Коротко остриженные светлые волосы, большие голубые глаза, удивленно взирающие на мир, тонкие губы - мальчик с подиума, да и только. Медведев опустил взгляд на два пистолета. Странное дело, но несмотря на очевидную угрозу, он не чувствовал никакой опасности. Молодой человек больше походил на мальчишку, нашедшего на улице оружие и решившего поиграть в Джеймса Бонда. По крайней мере так казалось, пока тот стоял и ждал его реакции, а когда сместился, стало понятно, что за внешним блеском скрывается профессионал.
- Я Анатолий, а кто вы?
- Моя фамилия Медведев, и я, здесь, э-э-э, вроде как хозяин, - профессор, вытянув шею, пытался заглянуть за спину молодого человека, замечая покачивающегося Потемкина. - Молодой человек, Дмитрий пришел ко мне, и будет лучше, если вы уберете свои игрушки.
- Не знаю, что с ним происходит, но пятнадцать минут назад он пребывал в полном здравии. А сейчас вот, - Анатолий спрятал оружие.
Профессор отстранил его в сторону и поспешил к Дмитрию. Парень обхватил голову руками, подрагивал, подчиняясь едва ощутимому ритму. Крупные жирные капли пота стекали по малиновым, дышащим жаром щекам, оставляя после себя грязные полосы. Покачиваясь, как сомнамбула, он пошатнулся и рухнул бы на пол, не подхвати его профессор.
- Нужен холод! - рявкнул он, ногой распахивая дверь в лабораторию. - Лед, снег, вода - главное, чтобы было холодное.
Испуганные ученые замерли тут и там. Впадая в необъяснимый ступор, они вытаращили глаза и неотрывно следили за головой Потемкина. Тело юноши забилось в конвульсиях, а лоб покрылся темной выпуклой сеткой кровеносных сосудов, которая, как на демонстрации некачественного фильма с поврежденными кадрами, то появлялась, то исчезала на короткий миг, превращая мальчишку в страшного монстра из фантастических страшилок. Профессор не видел странных метаморфоз.
- Внимание! - прокричал он. - Блокировать дверь на входе в здание!
Интеллектуалы нерешительно топтались на месте. Вперед вышел Иван Пугачев.
- Конкретизируйте задачу, Дмитрий Степанович!
- Ваня, делай что хочешь: строй баррикады, устанавливай живой заслон, танцуй с бубном перед дверьми, но никто не должен войти в здание до тех пор, пока я не разрешу!
- Понял, шеф!
Лаборатория зашумела, зашевелилась, как разбуженный муравейник; мудрые головы вышли из ступора и бросились выполнять приказ. Столы и стулья медленно кочевали к входу, не привыкшие к физическим нагрузкам ученые кряхтели и сопели.
Положив Потемкина на ближайший стол, профессор достал из холодильника лед. Высыпав прозрачные кубики в полотенце, приложил компресс к пылающему лбу юноши. Лед под его руками быстро таял, пропитывая тряпку холодной водой. Не прошло и минуты, как профессор ощутил, что прохлада сменилась теплом. Сухая тряпица странно пульсировала. Отняв компресс от головы, он вздрогнул. Набухшие темные жилки не имели ничего общего с кровеносной системой. Слишком упорядоченная структура, больше напоминает охлаждающую систему холодильника, по трубкам которой циркулирует жидкий фреон. Медведев осторожно надавил на подрагивающую гематому. Под кожей ощущалось быстрое упругое течение, едва заметно холодившее кончики пальцев.
- Мама моя пионерка, что за хрень? - Анатолий, появляясь из-за спины профессора, удивленно выпучил глаза.
Стакан в его руках вздрогнул, наклонился - вода вылилась на пол, но молодой человек этого не заметил. Не отводя испуганного взгляда от лица Потемкина, он открыл было рот, но вопрос повис в воздухе.
- Не нужно шума, - прошептал Медведев, в очередной раз оглядываясь по сторонам. - Похоже, его организм защищает мозг от перегрева, - предположил он и, опережая следующий вопрос телохранителя, продолжил. - Не спрашивай меня, как он это делает: в жизни не видел ничего подобного.
Дмитрий резко, словно под действием электрического разряда, выгнулся дугой и тут же расслабился. Открылись безжизненные глаза, рот на какой-то миг скривился в немом крике, но вместо того чтобы закричать, губы юноши едва шевельнулись, выталкивая тихие слова:
- Ужасные ощущения. Как вы живете с таким несовершенным организмом?
"Бредит мальчишка, - решил Медведев, глядя в пустые немигающие глаза. - Неужели и этого сломали?"
- Дима, ты среди друзей. - В коридоре загремело, и шепот Медведева потонул в грохоте следующих друг за другом гулких ударов в дверь.
Взгляд Потемкина потеплел, останавливаясь на лице профессора, ожил. Мелькнула искра узнавания, и утомленный голос попросил:
- Профессор, не дайте им забрать меня.
Видно было, что каждое слово дается юноше с большим трудом - гримаса боли искажала лицо всякий раз, когда он открывал рот.
- Ты только не отключайся, парень. Все будет хорошо. - Профессор попытался успокоить юношу, но тот словно не слышал его слов.
- Главное - не покидать здание в течение ближайшего получаса. Они не знают, что я здесь. Им нужен "Синарион". Не дайте отключить систему… Тромб умрет… Полчаса… Потом пусть. - Глаза закрылись, но губы, словно по инерции, продолжали открываться и закрываться.
Дрожь, как только сознание покинуло тело, прекратилась. Юноша расслабился и замер недвижимый.
- Его нужно спрятать. Они не знают, что он здесь. - При первых признаках неизбежного сражения лицо Анатолия порозовело, голубые глаза радостно заблестели. Даже походка стала иной - не человеческой, кошачьей. - Я должен охранять его, а ваши системы, синарионы и прочая дребедень мне…
Профессор, не дослушав, открыл дверь в кладовку, заваленную старыми системными блоками и прочей отслужившей свой век аппаратурой. Быстро расчистив середину тесной каморки от электронного хлама, они втащили Дмитрия и уложили на грязный пол.
- Вы, коль уж взялись охранять его, оставайтесь здесь, - Медведев ткнул пальцем в грудь телохранителя, - и не высовывайтесь без крайней необходимости.
Щелкнула защелка, и каморка погрузилась во тьму, только под дверью проглядывалась узкая полоска света. За стеной слышались непонятные звуки. Анатолий приготовился ждать.
Профессор оглядел лабораторию. Виновато опустив головы, входили сотрудники, посланные удерживать первую линию обороны. Последним под грохот падающей мебели, как под звуки военного марша, ввалился сконфуженный Иван. Виновато развел руки в стороны.
- Дмитрий Степанович, они всего лишь ученые, и им страшно.
Грохот в коридоре стих, и через минуту прогремел взрыв. Послышались шаги, приблизились. Дверь распахнулась, и в комнату один за другим стали просачиваться крепкие ребята в пятнистых комбинезонах, черных масках и с короткими автоматами в руках. Один из первых - Ванькин.
- Всем на пол!!! - заорал он, обводя испуганных сотрудников злобным взглядом.
"Еще секунда, и начнут падать", - мысленно взвыл профессор. Желая предотвратить унизительную сцену и не обращая внимания на устремленные в его сторону стволы, крикнул:
- Отставить на пол!
- Я сказал: всем на пол, руки в гору! - Ванькин выпучил глаза.
- Заставь дурака богу молиться, он все иконы лбом расшибет. Не так ли, профессор? - спокойный голос полковника разрядил атмосферу противостояния грубой физической силы и научного авторитета. - Господа! Мы не бандиты, у нас есть ордер. А ваши игры в Парижскую коммуну - ребячество, граничащее с преступлением. В зависимости от того, с какой стороны взглянуть. Учитывая, что баррикады воздвигались до нашего появления, воспримем случившееся как досадное недоразумение, но на будущее попрошу запомнить: наша доброта и забывчивость не беспредельны, а потому в игры играть с нами не советую, себе дороже станет. Теперь, с вашего позволения, я бы переговорил с Дмитрием Степановичем с глазу на глаз.
Выйдя в коридор, полковник склонил голову, ожидая Медведева, но тот не спешил, хотя и кивнул в ответ. Как бы извиняясь, он смущенно проговорил:
- Одну секунду, Иван Васильевич, - и, подойдя к Пугачеву, зашептал: - Ваня, проверь резервные источники питания. Нужно, чтобы компьютеры работали как можно дольше.
Расторопный Иван кинулся исполнять поручение, а Медведев неспешно вышел из лаборатории. Стоило ему закрыть за собой дверь, как лицо Коваля преобразилось. Спокойные глаза раздраженно прищурились:
- Дмитрий Степанович, откровенно говоря, я разочарован вашим поведением. Зачем понадобилось устраивать спектакль с баррикадами?
Медведев пожал плечами и грустно улыбнулся:
- А вы хотели, чтобы я вам компьютеры, с которыми работаю последние пятнадцать лет, на крыльцо вынес?
Полковник кивнул, прикрывая глаза, изобразил понимание.
- Ладно. Забудем о прошлом и начнем с чистого листа. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь! - протянув бумагу профессору, он внимательно наблюдал за его реакцией. - Постановление на изъятие вашего комплекса. Думаю, вы не станете препятствовать нам в его исполнении. По-дружески советую вам этого не делать, потому что деятельность вашей лаборатории в последнее время и без этого вызывает серьезное беспокойство в нашем ведомстве. И есть даже! - тут полковник перешел на доверительный шепот, - мнение, что вас - да, именно вас - необходимо изолировать, так как вся эта история с "Синарионом" сильно отдает, - Коваль задумался, как бы подбирая необходимое слово, - провокацией межгосударственного масштаба, диверсией, если хотите.
Медведев удивленно приподнял брови, озадаченно хмыкнул и потер лоб.
- Иван Васильевич, - попросил он. - Нельзя ли расшифровать, в чем же именно, по мнению вашего ведомства, заключается наша диверсионная деятельность? - Стараясь придать голосу заинтересованное выражение, он в очередной раз взглянул на часы.
- Дмитрий Степанович, - заинтересовался полковник, - за две минуты нашего разговора вы четвертый раз смотрите на часы. Не замечая с вашей стороны никакого желания прервать нашу беседу, я делаю вывод, что вам нужно время. Может, все-таки откроем карты, для чего? Что могут решить лишних пять минут разговора? - Коваль замолчал, поводил глазами по сторонам. - Я понял! - прокричал он, бросаясь в лабораторию. - Внимание всем сотрудникам! С данного момента вы больше не имеете допуска к аппаратуре в этом зале. Прошу без шума покинуть помещение. Где техники, черт возьми! - рыкнул он, поворачиваясь к двери.
Стоило полковнику произнести слово "техники", как в зал вбежали два молодых человека. Тощие, как породистые борзые, с уставшими воспаленными глазами и растрепанными немытыми волосами. Создавалось впечатление, что их только что вытащили из-за монитора, возле которого они провели всю свою недолгую жизнь - двадцать или чуть больше лет.
- Жора! Как можно быстрее установи контроль над системой. Мне срочно нужно знать, что происходит с аппаратным комплексом? Если заметите хоть один исходящий байт, отключайте все к ядрене фене.
Профессор, глядя на мальчишек, хозяйничающих за его компьютерами, обреченно вздохнул. Хотелось кричать от бессилия. Отдать пятнадцать лет жизни, чтобы прыщавые юнцы решали судьбу его детища?
Жора попробовал сориентироваться в системе и для этого запустил необходимые тестовые программы. Получив отказ в доступе, достал из кейса небольшую пластиковую коробочку и подключил непонятный прибор к сетевому разъему. Маленький футляр, внешне похожий на тестер, переливаясь множеством огоньков, тихо зажужжал. На небольшом экране высветились колонки с многозначными цифрами.
Профессор удивленно всматривался в сменяющие друг друга числа: "Сколько же параметров он измеряет одновременно?" Сбоку замычал Ванькин: слоняясь из угла в угол, он мучился без дела. Густые брови прыгнули к переносице - здоровяк почувствовал внимание. Лицо перекосила злобная гримаса. Потирая руки, он решительно двинулся к Медведеву.
- Ну а тебя что, не касается? Сказано, покинуть помещение!
"Небольшая заварушка не помешает", - решил профессор, сдвигаясь в сторону компьютерщика: не сильно, так, чтобы Жора оказался на пути Ванькина. Широко раскинув руки, амбал попытался обхватить его корпус. Профессор, предвидя движение противника, слегка наклонился. Со стороны могло показаться, что он разглядывает цифры на экране, но в тот момент, когда железные объятия Ванькина должны были сомкнуться на его плечах, он быстро присел и сместился влево. Здоровяк, не успев остановиться, облапил изумленного хакера.
- Иван Васильевич, уберите Ванькина! - Жора повернулся к своему прибору и, округляя глаза, громко присвистнул: - Ие-ма-йе, но этого не может быть! Что за?!.
- Он тыкал пальцем в маленький экран. - Шеф! С винтов валится инфа - десятки гигов в секунду. Это либо глюк, либо кто-то сосет данные со скоростью… да не может быть такой скорости! - Жора затряс головой, прогоняя наваждение.
- Отключай систему! - завопил Коваль, приближаясь к озадаченному компьютерщику. - Они пытаются сбросить информацию.
Ванькин замер, перемещая взгляд с профессора на хакера, словно решал, на кого обрушить свой гнев в первую очередь.
- Но так нельзя! Дайте хотя бы попытаться! Мы взломаем ее, - умолял раскрасневшийся от возбуждения Жора.
- Нельзя вырубать! - поддержал его второй компьютерщик. - Если сейчас отключим, никогда не узнаем, кто здесь хакерил.
Полковник навис над Жорой:
- Я сказал, отключай питание! Опять на нары захотел, сопляк?!
Бледный Жора, не обращая внимания на угрозы, тиранил клавиатуру, с невероятной скоростью выколачивая из клавиш невидимые символы; до того момента, пока мощный толчок не сбил его со стула, и лишь после этого он, осознав свое бессилие, заорал:
- Бейрут! Там бомба на выходе, - типа той, что ты юсовцам ставил. Отрубим компы, вакуум черпать ведрами будем. Попробуй таймер удлинить! Нельзя убивать бога!
Профессор повернулся к Бейруту. Долговязого специалиста мгновенно стало значительно меньше - настолько мало, что над монитором торчала только его взъерошенная макушка. Несмотря на то, что хакерская терминология для профессора была родной, он, как ни морщил лоб, не смог понять смысла последних слов. Стараясь не терять хакера из вида, он быстро прошел к его рабочему месту. Бейрут распластался над столом, выбивая виртуозное барабанное соло на клавиатуре. Мелькавшие в воздухе пальцы сливались в размазанное пятно, вызывая невольное восхищение у видавшего виды профессора. Все время, пока происходило беззвучное противостояние, его терзал один вопрос: "Почему абсолютно посторонние мальчишки так самоотверженно встали на защиту его Синариона?"