И если тогда я был искренен в своих ошибках, вернее просто не считая их ошибками, то сейчас не мог так же сильно и искренне верить в те вещи, которые оказались лишь пустым звуком, словами и ничем больше. Я вспоминал – и только, не в силах добиться полного ощущения себя в то время. В какой-то момент я стал думать, что, наверно, это вообще невозможно, и говорил об этом Сергею Степановичу. Но он отвечал, что если бы так, то никаких перемещений не происходило бы вообще.
Да, он был прав. Я размышлял об этом. Видимо, что-то еще создавало перемещения, что-то другое заставляло их осуществляться. Но что? Я не знал, не мог понять, не имея ничего, кроме своих ощущений, воспоминаний, но они не помогали мне. Я хотел быть хозяином времени, только время лишь смеялось надо мной, давая мне оружие в виде приобретенного опыта, меняя меня и побеждая меня этим же оружием.
А перемещения были. Они случались время от времени. Иногда более долгие, иногда короче, но всегда они происходили сами, независимо от меня.
Бывало, что я оказывался у себя дома, еще до операции и до встречи с Сергеем Степановичем. Бывало – шел по улице в разные времена года. Забавно и странно было находиться то в жарком лете, то в холодной снежной зиме всего через пару дней. Иногда я разговаривал с людьми, которых не видел уже несколько лет. А однажды мы болтали и смеялись в школе на перемене с одним моим одноклассником, который погиб потом в армии. Он давно уже умер, а я разговаривал с ним и смеялся, весело обсуждая какие-то школьные дела.
Время раскрывалось передо мной, время открывало себя, но именно так – делая это само, словно забавляясь, играя мной. Я не знал, почему попадаю в те или иные ситуации, в то или иное время, и каким образом происходят перемещения. Невозможно было понять это. Все происходило случайно и неожиданно, и когда я понимал, что переместился, образы окружающего мира сразу захватывали меня, не давая возможности почувствовать и запомнить сам момент перемещения, я не мог уловить его, он был слишком мимолетен и ускользал, прячась за ощущение окружающей обстановки.
* * *
Как-то вечером я сидел дома на кухне. Читал. Леночка уже спала в комнате. Я тоже собирался идти спать, но хотел сначала дочитать главу. Книга была интересной, я бы так и читал ее всю ночь, но глаза слипались, я держался уже из последних сил. Наверно, глупо было сопротивляться – все равно не получилось бы дочитать ее до конца, и, конечно, можно продолжить и завтра, и когда угодно, но я сидел из какого-то непонятного упрямства. Строчки наезжали одна на другую, иногда мне приходилось по два раза перечитывать предложение, чтобы понять его смысл. В общем, я чувствовал, что не смогу дойти даже до конца главы, и хотел уже сдаться и идти спать, но не успел…
Еще мгновение назад я сидел с книгой в руках, а теперь был нигде. Я не ощущал ни себя, ни окружающего мира. Но все же что-то было вокруг. Я был внутри, но внутри ничего. Хотя это ничто было материальным, только я не видел и никак не чувствовал его. Хм…
Не оставалось сомнений, что я переместился, только никак не мог понять куда, не имея никаких ощущений. Попробовал найти ответ у себя, того, который там, но он молчал, словно его и не было. Мне стало страшно – я подумал, а вдруг это смерть? Но тут понял, в чем дело. Все было просто. Я спал, это был сон.
Тот я, в котором я оказался, переместившись во времени, просто спал сейчас, я находился внутри его спящего тела, вернее мозга, потому что тело не определяло себя, не передавая никаких ощущений и не предоставляя возможности управлять собой.
Да. Пожалуй, это было интересно. Когда я понял, что происходит, и перестал бояться, то улыбнулся, восхищаясь неожиданностью и необычностью ситуации, в которую попал. Я находился внутри черной пустоты, которая была мной. Ничего не происходило – снов не было. Я пытался смотреть вокруг, но это не имело смысла – нечем и не на что было смотреть. Сознание без тела было лишено органов восприятия и, соответственно, ощущений. Но все же какое-то чувство владело мной.
Оно было слабым и еле уловимым, и поначалу я не замечал этого, но, находясь в пустоте, все-таки обратил на него внимание в отсутствии чего-либо другого. Что это? Я прислушивался к себе, пытаясь понять. Странное чувство – ощущение какой-то парящей легкости, или нет – летящей быстро. Быстро. Только полет определялся не телом – ощущение касалось чувств, но не тех, что приходили извне. Оно возникало как бы изнутри. Это был внутренний полет самого центра восприятия, сознания… Сознания?
Господи! Наверно, если бы у меня было тело, то меня бросило бы в жар. Вот оно! Дыхание участилось, если бы было, чем дышать. Вот оно! Я пришел в возбуждение от понимания того, что открылось мне, но старался сдерживать себя, боясь потерять чувство, владевшее мной. Я сосредоточился на нем, бережно сохраняя его. Да! Это было то, что я так давно хотел уловить, понять. Чувство перемещения! Это было оно. Я наконец смог ощутить его.
Так. Я стал осторожно исследовать это ощущение, мягко касаясь и боясь разрушить, упустить. Но вряд ли я мог упустить его. Я вдруг понял, почему оно сохранилось во мне. В отсутствии других ощущений оно было последним, которое владело мной, и потому осталось, не стертое и не закрытое другими, приходящими обычно после него. Я понял, что, пока не будет других ощущений, это чувство останется и не уйдет никуда. А поскольку я был во сне, то других ощущений не должно быть. Хотя… Что, если я вдруг проснусь, или мне начнет сниться сон?
Но я старался не думать об этом. Я старался вообще не думать ни о чем, лишь прислушиваясь и пытаясь понять, запоминая. Все было странно: та обстановка, в которой я находился, чувство, владевшее мной. Странно было ощущать последние сигналы от не определяющего сейчас себя тела. Последние сигналы тела? Пожалуй, жутко было бы ощущать их, но я знал, что это не смерть – это сон, всего лишь сон, и ощущение последнее только сейчас, а не вообще. Н-да…
Чувство было слабым, но я слышал его и даже мог определить область, где оно находилось. Примерно от макушки до шеи – все заднее полушарие головы хранило в себе это. Легкое покалывание, тепло… или нет, наоборот, прохлада. Хотя, вслушавшись внимательнее, я понял, что есть и то и другое – точки покалывания были через одну – холодные и теплые, теплые и холодные. Но будучи совсем маленькими, они сливались воедино, словно что-то надели на голову. Только это что-то было живым – оно определяло себя покалыванием и чуть колыхалось, проходя легкими волнами то сверху вниз, то снизу вверх. И это происходило не только снаружи, на коже, но проникало и внутрь, хотя не слишком глубоко – где-то на внутренней стороне черепа, не дальше. И еще. Точки светились. Конечно, не на самом деле, но я чувствовал, что они как бы излучают, светятся. И, пожалуй, это было приятно. Да, это было довольно приятное чувство.
Я вслушивался, и оно раскрывало передо мной все новые грани, переливалось разными цветами. Я начинал понимать, что не смогу увидеть всего до конца, но, наверно, это было и не нужно. Пожалуй, я уже более или менее разобрался в своих ощущениях и даже вспомнил, что и раньше ощущал нечто подобное. Еще до операции похожее чувство иногда приходило ко мне, и, так же, как это, оно возникало само, я не мог вызывать его. Оно приходило иногда, когда я слышал какой-нибудь приятный мягкий голос, рассказывающий что-то интересное и таинственное, или в какой-нибудь другой ситуации, обладающей мягкостью и легкостью, плавностью. Мне всегда нравилось это чувство. И оно было похоже, как если бы кто-то невидимый касался мозга прямо там, внутри, чуть сжимая и легко поглаживая, и тепло исходило из мягкой ладони и свет.
Чувство владело мной, я слушал, наслаждался им. Но вдруг… Вдруг я проснулся, тот я, который был в том времени. Всего лишь на мгновение, даже не открывая глаз, он проснулся и повернулся на другой бок, а потом снова уснул. Но за это мгновение я успел ощутить себя, свое тело, постель, в которой лежал. И чувство перемещения ушло, ощущение тела закрыло и стерло его. Все исчезло, я остался ни с чем.
Черт! Это было обидно. Я разозлился на себя, того, который в прошлом. Надо же было ворочаться во сне! Лежал бы и лежал себе, так нет же… Я был зол на себя и хотел что-нибудь сделать с этим. "Ну ладно, – сказал я самому себе, хотя и понимал, что он вряд ли слышит меня, – ты мешаешь мне, но я все равно получу то, что мне надо".
Воспоминания о чувстве перемещения были еще достаточно яркими, я решил попробовать сам получить его. И, в сущности, это была вполне уместная мысль, поскольку сейчас ко мне не приходили никакие ощущения и ничто не мешало сосредоточиться, получить желаемое.
Что ж. Я задержал дыхание и закрыл глаза, которых не было. Я все еще был зол и поэтому резко одним рывком попытался вернуть, вновь создать потерянное чувство. Не вполне понимая, как и что именно хочу сделать, но просто со зла я рванулся и… И вдруг все получилось.
Что-то произошло – это было очевидно. Я переместился? Произошедшее не было похоже на хлопок или вспышку, но словно сдернули лист – не перевернули, а именно сдернули лист, который лежал сверху, и под ним оказался другой, и теперь он лежал передо мной. Это было перемещение. Да! В этом не оставалось сомнений. И хотя вокруг была все та же черная пустота – я снова попал в сон, – но знал, что это другой сон и другое время.
Я смотрел перед собой широко открытыми глазами, которых, правда, не было, но все равно. Я переместился. Я сделал это! В первый раз сам. Это было ошеломляюще. Я совершил движение, я… я проник сквозь время. Сам! "Вот это да!" – думал я, устало улыбаясь, хотя уставать, собственно, было не с чего – перемещение практически не отняло у меня сил, – но усталость определялась скорее эмоциональным напряжением. Впрочем, ладно. Я расслабился, улыбаясь и расплывшись, размазавшись по своему сну. Я растекся в пустоте, празднуя победу. Я купался в черном ничто, медленно плывя по его несуществующей поверхности.
Вот оно! Я был доволен собой, пребывая в черных небесах и паря над черным миром. Черное солнце светило мне, черные леса и реки и города проплывали подо мной. Я был черным облаком и проливался черным дождем на черное поле.
Приятно было парить в пустоте, которая была одновременно и материальной, и абсолютно ничем и могла включать в себя любые предметы, а могла не содержать ничего. Я был пустотой и лениво парил в пустоте, предоставив несуществующим ветрам выбирать направление и нести меня куда-то, куда-то.
Но через некоторое время это все же стало надоедать – отсутствие окружающего навевало скуку, я начинал скучать. "Когда же это кончится? – спрашивал я себя, и слова отдавались эхом от стенок бесконечной пустоты. – Когда же я вернусь в свое время? Помнится, там я тоже хотел спать". Но ответ был все той же пустотой, ответ отсутствовал, как и что-либо другое. "Как же быть?" – задал я другой вопрос. Но и он канул в пустоте.
"Нет, так нельзя, – думал я. – В конце концов, уже поздно, да и Леночка, наверно, ждет". Впрочем, последнее было, скорее, бравадой – я знал, что там, в настоящем, пройдет лишь мгновение, сколько бы я ни находился здесь. Но я не хотел быть логичным, я был весел – победа кружила мне отсутствующую голову. Я просто похвалялся перед собой, понимая, что мне не обойтись без еще одного перемещения. И, пожалуй, я немного боялся, не уверенный, получится ли все на этот раз. В сущности, тогда это произошло случайно. Я, конечно, все сделал сам, но…
Ладно. Нужно было собраться с духом и попробовать. Я собирался. И когда решил, что пора, улыбка играла на моих мнимых губах. Я начал перемещение.
Так. Зажмурился мнимыми глазами и напряг мнимое тело. Хм… Что-то никак. Ладно. А еще раз? Нет, ничего не получалось. Черт! Звездная болезнь и купание в пустоте расслабили меня, я утратил серьезность и не мог сосредоточиться по-настоящему. Нужно было успокоиться и прийти в себя. Я нахмурил отсутствующие брови и старался дышать ровно, хотя и не было чем. Так. Пожалуй, можно попробовать снова. Только спокойно и осторожно… Или нет, наоборот, резко? Ведь в прошлый раз было именно так. Я не знал, как быть, и решил сначала попробовать медленно.
Снова закрыл глаза и попытался представить чувство перемещения. Я собирал его по крохам из пространства вокруг. И, кажется, что-то получалось – я ощущал покалывание и легкие волны, но перемещения все не было. Я не сдавался и старался увеличить возникающее чувство, сосредотачиваясь на нем. Это не было слишком сложно, ведь я не имел тела, которое отвлекало бы меня, и сосредоточение было почти идеальным. Сергей Степанович гордился бы этим моим сосредоточением, если б, конечно, мог его увидеть.
Скоро чувство перемещения стало довольно сильным. Наверно, я мог бы и еще увеличить его, но вдруг понял, что оно явно больше и ярче, чем было в тех случаях, когда перемещение осуществлялось. Странно. Я размышлял над этим, стараясь не терять полученного чувства. Может, действительно все дело в том, что оно должно возникать резко? Хм. Остается только проверить это.
Я снова обратил все внимание на чувство, запоминая и отмечая его уровень, словно уровень воды. Потом опустил его, вытолкнув из себя, и в следующую секунду, пока не забыл, каким оно было, вновь поднял на ту же высоту резко, рывком. И…
Лист был сдернут, движение осуществилось – я снова переместился. Уже в третий раз за сегодня! Но… Что это? Я пытался смотреть по сторонам. Нет, только не это! Я опять был во сне. Господи! Ну почему? Это был удар. Я горестно склонил мнимую голову и опустил мнимые руки. Опять…
Да, это была победа, с одной стороны, – ведь я все-таки переместился, – но поражение – с другой – я снова был во сне. Перемещение не имело смысла. "Наверно, недостаточно осуществлять перемещение, – думал я, – нужно еще определять точку, в которую хочешь переместиться, иначе она определяется сама просто тем, что окружает меня в данный момент". Скорее всего, это было так. Я ведь два раза перемещался сам и в обоих случаях попадал в ту же ситуацию, из которой выходил.
Что же делать? Пустота опять заполнилась вопросом. Как же переместиться куда-то кроме сна, в обычное бодрствующее состояние? Я не знал. Пустота молчала, не давая ответа. Вдруг я испугался, что никогда не смогу выйти из нее и теперь так и буду вечно скитаться по своим снам, навсегда останусь в них. Нет, это уж слишком! Стать пленником собственных снов? Быть запертым навечно в пустоте внутри себя? Нет, нет. Но как же выйти отсюда?
И тут я все понял. Ответ был настолько прост, что я даже рассмеялся в пустоте несуществующим смехом. Ну конечно, это ведь не вечно. Пройдет какое-то время, и рано или поздно я проснусь. Конечно! Я просто проснусь – и все. Это так просто! Я смеялся и показывал язык пустоте, хотя, скорее всего, ей не было до меня дела.
Впрочем, это еще вопрос. Ведь пустота была мной, но я не был собой, или он не был мной, или я не был им, или… Тьфу! Неважно. В общем, в любом случае, теперь нужно ждать, только ждать, и все.
А интересно, смогу я уснуть здесь? Может ли сознание спать? Я ведь сейчас только сознание. Хм. Странно было определять себя таким образом. Я представлял себя каким-то туманом или сгустком чего-то. Слизи? Ну уж нет! Мое сознание не слизь, мое сознание – это… Стоп! Но ведь сознание не может думать, оно не может ничего само. Как же я думаю сейчас и чувствую что-то? Может, я все-таки не только сознание? Может, что-то не спит во мне, так же как и я? Но что? Мозг? Нет, вряд ли – тогда бы я разбудил себя. А может, действительно верно то, что Сергей Степанович говорил о темных участках мозга? Очень похоже, что он был прав. Надо будет рассказать ему все. Представляю, как он будет реагировать, когда узнает, что я перемещался сам. Или что он скажет о путешествиях в пустоте внутри себя.
Я улыбался темными участками мозга, представляя Сергея Степановича. Собственно, делать было все равно больше нечего. Я прошелся по пустоте туда-сюда. Потом от скуки походил вокруг пустоты горизонтально и вертикально, продолжая идти по стенке и потолку и возвращаясь снова вниз. Но скоро и это мне надоело. Я скучал.
Попробовал постучаться в стену с криками: "Эй! Хватит спать! Пора вставать!". Но это не дало никаких результатов. Я не знал, сколько мне ждать еще. В принципе, я мог проснуться и через минуту, и через несколько часов – смотря куда, в начало или в конец сна, я попал при перемещении. Что ж, я сел и стал ждать. Скука была ошеломляющей – не было вообще ничего. Я бы, наверно, завыл от тоски, но, к счастью, сам помог себе – скоро мне начал сниться сон.
Вот это было действительно интересно!
Какие-то люди и образы проходили мимо меня, вокруг и сквозь меня. Я сам-то не был слишком материальным, но они были вообще как цветной туман. Какие-то призраки из дымки более или менее определенной формы и раскрашенные как попало. Я был внутри них. Действие происходило вокруг, но без моего участия.
Я находился в какой-то комнате. Там сидели люди, я узнавал их – когда-то я работал вместе с ними. Люди разговаривали о чем-то. Я пытался уловить смысл беседы, но это было непросто. Слова произносились, но скорее напоминали сплошной гул, чем нормальную речь – невозможно различить отдельные звуки. Затем там появился один мой знакомый, который не имел отношения к этим людям и никогда не знал их. Но они говорили с ним так же, как друг с другом. Я видел себя. Иногда я появлялся среди них, а иногда вокруг них. Комната вертелась, ракурсы менялись. Потом я вдруг стал понимать разговор. Они говорили о каком-то фильме, но странно – отождествляя себя с его героями и иногда даже говоря от их имени. Я пытался вспомнить, когда смотрел этот фильм – получалось, лет пять назад. Можно было предположить, что я попал именно в то время.
Комната стала травой. Некоторые люди ушли, появились другие. Это были разные мои знакомые. Как и тот мой приятель, в жизни они не знали друг друга, но все перемешалось в моем сне.
Потом я ехал в поезде. Смотрел вокруг своими глазами, как будто на самом деле сидел там. Поезд подъехал к станции, я встал и вышел. Но оказался почему-то не на платформе, а между двух едущих в разные стороны поездов. Потом я вообще исчез, и появилась какая-то девушка. Она стояла в раскрытых дверях одного из вагонов. И я как-то одновременно и оставался между двух поездов, и всегда видел эту девушку перед собой, когда она ехала в вагоне.
Потом началась полная неразбериха. Я сидел у окна и одновременно стоял в дверях с той девушкой. Она соскакивала на ходу и не спеша шла вровень с мчащимся на всех парах поездом. Потом я видел ее запрыгивающей в вагон. Я хотел быть с ней, но меня мотало по разным поездам и станциям. Я не знал, как оказываюсь там, но все искал ту девушку. Я смеялся, бежал, сидел. Все мелькало. Иногда я видел девушку, но никак не мог дотянуться до нее, задержаться рядом. Поезда забирали меня, проносили мимо.