* * *
Запустить пневматические часы удалось только к концу лета. К этому моменту стало окончательно понятно, что тактовая частота должна быть ровно два Герца, тогда всё устойчиво срабатывает без пропусков или отставаний. Удалось отработать синхронный и асинхронный счётчики, отладить работу регистров и отмакетировать простейшие арифметические преобразования.
А потом дети вернулись в школу. В лаборатории стало пусто и Гошка с Риттером заскучали. Ненадолго. После занятий добровольные помощники, как ни в чём не бывало, снова заняли места за верстаками и столиками.
- Я же тебе говорила, что триггер - это система со стопроцентной обратной связью, - говорит одна из девушек коренастому парню. А Гошка точно помнит, что о понятии обратной связи, и тем более, её глубины, он со своими ассистентами не разговаривал. Интересненько.
- Тина, откуда ты знаешь про обратные связи?
- У нас в этом учебном году началась теория управления. Я учебник, как обычно, прочитала, там про это объясняется.
- А можно мне его полистать? Я ведь чужой в этом мире, в ваших школах не бывал. - Гошке не на шутку интересно.
- Вот, - девушка достала из сумки неновую книжку в добротном переплёте.
Ну-ка, ну-ка! Схемы, формулы. Математика конечно примитивнейшая, но всё по-честному. Сначала - простая феодальная пирамидка. Рядом расчет распределения ресурсов по ступенькам иерархии, анализ устойчивости к внешним воздействиям, способности к развитию. Конечно, много беллетристики, но главное - модель-то идеальная.
Ага, следующая глава посвящена воздействию на этот вариант общества духовенства. Система стала прочней и устойчивей, однако технический прогресс идёт более скромными темпами. А вот к модели добавляется купеческое сословие, потом города с ремесленным населением. Стройная система связей усложняется, на схеме появляются петли, хитрые разветвления.
- Ну что, Кукса, часики-то наши - детская игрушка по сравнению с устройством человеческого общества, - на лице Тины нет ехидства, но тот факт, что "научный руководитель" несколько часов погружен в изучение первых страниц школьного учебника, побуждает её к комментарию. Вообще-то тот факт, что народ в Империи сплошь неплохо образован, Гошку не удивлял. А тут вдруг, будто прозрение пришло. Ведь он на Земле учился в школе, потом в институте. Круг общения у него был, в основном, из людей, тянущихся к знаниям. Ну, или, на худой конец, из таких, в кого эти знания заталкивали всеми мыслимыми способами.
Позднее, здесь он ни разу не ощутил разницы в степени умственного развития между собой и окружающими. Ни в матросской среде, ни среди крестьян, ни во время, когда дворничал на Ракитинском карьере, не почувствовал себя умником, оказавшимся в окружении "простых" людей. А учебник управления государством в старшем классе общеобразовательной школы - это невообразимо круто. Нет, изложено доходчиво, но объём сведений для среднего уровня подготовки неслабый.
- Тин, а, Тин! А ведь если это выучить, то вполне можно и на трон садиться, - что-то Гошку потянуло съехидничать.
- Анька околоточная тоже так думала. Ну и написала Его Величеству, что хочет стать губернатором. А тот ей возьми, да ответь, что, если с околотком управится, то через три года даст ей волость под начало. Дядька Силантий, как про это прознал, прямо с последнего урока её за ручку в свой кабинет и привёл. Помогает, конечно, но говорит - справляется. А чего же ей не справляться, когда кругом все свои.
Эк он девушку на разговор разохотил, а такая молчунья была! Кажется.
* * *
Что-то, может быть полученный за время жизни в Империи опыт, подсказало Гошке, что такую же книжку он сможет получить в околотке. Так и вышло. В книжном шкафу нашелся экземпляр, который он и получил в собственное распоряжение. Проглотить за вечер не удалось, чем дальше, тем шибче усложнялась картина государственного устройства. Сходились к носу глаза, скулы сводила зевота. Но очень хотелось одолеть.
- Брось ты эту книжку, чтобы в этих хитростях разобраться, надо так сосредоточиться, что на всё остальное уже никаких душевных сил не остаётся, - сжалилась Ри над бедным мужем.
- Ты то её, наверно, осилила, - Гошка оторвался от испещренной стрелками странички, - и мне охота.
- Пришлось, конечно. И последующие четыре тома тоже. Даже следующий раздел, посвященный социальной психологии, сейчас пишу. Но мне-то деваться некуда, я без этого просто с работой могу не справиться, а ты-то, зачем себя мучаешь.
- Погоди, а о чём другие тома?
- Внешняя политика, демографическая политика, военное строительство… слушай, там столько разделов, что могу сразу и не все помянуть. В общем, то, что во вводном курсе дано описательно, в них анализируется подробно.
- Интересно, зачем детишкам мозги пудрить этим знанием, если всю науку им всё равно не осилить? - Гошку сегодня явно тянет на дискуссии.
- А там, в конце, структура Империи приводится, анализируются достоинства и недостатки. Не могут же люди такую информацию усваивать, не имея ни примеров для сравнения, ни представлений о критериях оценки.
- Постой, лапочка, а что же у нашей Империи и недостатки имеются?
- Куча. И низкая предприимчивость основной массы населения - один из наиглавнейших. Отчего мы так носимся с разными придумщиками, как ты думаешь? Да потому, что кроме собственных фантазий, нет у них никакой мотивации к творчеству. Ничего они не обретают, кроме достижения предмета мечтаний, осуществления замысла. Ты, возможно, заметил, что население живёт в тепличных условиях, кроме как за карточным столом, ну или на волейбольном поле, бороться можно только с внешним врагом. Зарабатывать деньги почти бессмысленно, они крайне слабый стимул. Лезть вверх по служебной лестнице? Так если кто желает покомандовать - милости просим. Вот, скажем, околоточная здешняя, Анюта, захотела власти, да на, получи.
- А ей действительно губернию дадут? - Гошке опять хочется подколоть любезную.
- Меньше, чем через год, - Ри явно не шутит, - как достроим лихтеровоз мирный, так сможем заселить архипелаг Фитца. Там соседствуют полиметаллические руды с хорошим углем. И ни одного удобного фарватера или хотя бы пристойной гавани. Вот и займётся наша Анечка обустройством собственного графства. И ей дело по вкусу, и государству польза.
Посидел минуточку, освоил информацию. Ладно, раз пошёл такой разговор, уж попытается ещё кое-что прояснить.
- Эти столовые, они всюду на одно лицо, правда, готовят вкусно. Это тоже государственная структура?
- В общем, да. Понимаешь, провизия у нас всегда не в изобилии, а из большого котла получается экономней, если в масштабах страны. Большинство женщин ведь работают, и рабочий день у нас бывает и по десять, и по одиннадцать часов. А бегать в магазин, стоять у плиты и придумывать, где добыть что-то особое - кому это надо, если тебя всегда вкусно накормят? Просто надо позаботиться о том, чтобы было вкусно и досыта. Потом объедки и очистки сразу в свинарник уходят, кругом экономия. А, когда это дело наладили, даже размер пайков перестал иметь значение. Официантки знают, кто сколько съедает, так что объедков немного. Вообще, на продуманности подобных "мелочей" мы колоссально выиграли, превращая страну в военную машину.
- Тогда получается, что если любой из власть предержащих может зайти в такой пункт питания, то персонал не забалует. - Заключает Гошка.
- Даже немного сильнее, имею ввиду про власть предержащих. Для того чтобы эти самые властители чувствовали себя в безопасности, вместо того, чтобы окружать их охраной, пришлось удалить из окружающей среды тех, от кого этих самых "ценных кадров" надо оберегать. - Поясняет Ри
- Ну а те, кто не смог в эту государственную военную машину встроиться? Как с ними? - Не унимается Гошка.
- Устроились, как могли. Крестьянствуют, рыбу ловят. Есть лесовики, есть городские ремесленники. Кстати, эти тоже все больше в столовых питаются, удобно. Купцы, старатели, артели лесорубов, да всех и не упомянешь.
- А куда подевались преступники? Что-то о них ни слуху, ни духу.
- Серьезно преступничать здесь не очень выгодно. Функция денег сильно ограничена, прожить без них несложно. Так что сбыт краденого или награбленного дает невысокий доход. Ну а тех, кто на этой почве в уме поврежден, типа принципиальные ребята, поселили по специальности. Воришки на Клептоне, грабители - на острове Робин, насильники - на Костосе, а кто руку к чужому лицу любит приложить, или порешил кого, собраны на Мордухине.
Так, о чём они еще поминали? О роли денег, кажется.
- Так мы с тобой сейчас не имеем за душой ни гроша?
- Твое командорское жалование на твоем счете лежит в Госбанке, мое - наследницы престола, в этой тумбочке. Если надо, так вот. - Ри открыла дверцу. Действительно, есть в доме деньги.
- А почему наследницей считаешься именно ты? Первая родилась?
- Нет, четвертая. Просто папа считает, что я лучше остальных с этим справлюсь. У нас в том, кому сидеть на престоле, мнение предыдущего правителя имеет значение. Если Валька к нужному моменту окажется готова, то я смогу и не садиться на трон. Деда, вон, дела сдал не старшему сыну своему, а второму. Папе, то есть. Так выгодней, если на одно правление срок получается лет двадцать. Примерно в интервале с сорока до шестидесяти. С опытом многое приходит. - Ри немного изгибается, и к Гошке приходит понимание, что дальнейшее общение с женой пора переводить в иную плоскость.
Глава 42
Дворник разбудил их среди ночи.
- Вставайте, тревога. По всему выходит, чурсайцы Мэйфлауэрову батарею атакуют.
Всего-то и сказал. А Ри уже на ногах, быстро укладывает что-то в корзинку. Глянул в окно - у всех горит свет, а мужчины стягиваются к околотку. Прыгнул в штаны, сунул ноги в туфли, схватил курточку и рванул.
Здесь шла раздача стволов. Охотничьи ружья - переломки и патроны к ним. Тридцать с пулями, двадцать - картечь. Патронташи, подсумки с гранатами. Пока раскладывал боеприпасы по гнёздам, подоспела жена, принесла флотские башмаки, командорскую тужурку, кортик, бинокль, портупею с кобурой, где лежит его табельный "Фляк" - пистолетик компактный, надёжный и откровенно слабенький, пригодный для стрельбы в упор по незащищённым частям тела. Такой хорош в корабельной тесноте, отбивать абордажную вылазку. Однако, хоть что-то привычное.
Пока переобувался, переодевался и прилаживал амуницию, по сторонам не смотрел. А когда обернулся….
- Так Кукса, ты, стало быть, и есть Кукса, - это Силантий толи спросил, толи утверждение высказал.
Кивнул ему, чмокнул свою крохатулю, и в строй.
- Не обращай внимания, дядька Силантий. Я тут новичок.
* * *
В конный вагончик набились плотно, и пошел он не с привычной скоростью, а с гиком и присвистом. Когда после стрелки свернули на левое ответвление дороги, вскоре попался встречный экипаж. Остановились. Возницы перепрягли лошадок в противоположную сторону, а пассажиры перешли из вагона в вагон. Явно идёт эвакуация - детвора, несколько женщин. Все сосредоточенные, хотя малыши хлюпают носами, кое-кто плачет.
Гошка и раньше отмечал, что из окон этих транспортных средств всегда открываются замечательные виды, а тут, после давешнего разговора с супругой в нём словно подмечалка включилась. Да ведь пути-то проложены по водоразделам! Не заносит снегом, не заливает дождями. Да, немного длиннее, строителям иногда приходится делать лишнюю работу, но потери при их прокладке тысячу раз окупились при эксплуатации.
Вот слева панорама бухты. Справа у мыса на воде корпуса кораблей, ведущих огонь по берегу. А пушки то в деле явно малокалиберные. Батарея, которую, надо понимать, атакуют, молчит, поскольку противник в непростреливаемой зоне. Главному калибру крейсеров мешает та же высотка, что и имперским артиллеристам, поэтому с воды поддерживают десант, атакующий на берегу позиции подразделения охраны. В средней части залива, прямо к причалам движется несколько паровых катеров. А из-за левого мыса показался сторожевичок Имперской береговой охраны. Судя по всему - атакует крейсера. Как раз он со своим слабеньким стволом им на один залп.
- Возница, замедлить движение! Мужики, я приехал. Мне в левую заднюю дверь. - Гошка понял, что со сторожевика могут не видеть готовящуюся высадку в порту, а ведь именно оттуда наверняка есть сухопутная дорога к батарее.
Вагончик чуть замедлился, и соскок прошел безболезненно. Несколько шагов пробежал по инерции и остановился. Уже светает. Для сигнальщиков он как на ладони.
Замахал, встав лицом в сторону сторожевика, кепкой и носовым платком, поднёс к глазам бинокль. Есть подтверждение готовности к приёму!
"Атакуйте десант в порту. Командор Куксин".
"Принял. Атакую десант в порту. 287", - прочитал он через оптику бинокля. Правильно. Бортовой номер написан крупно. Читается. И видно, как кораблишко ложится в циркуляцию, огибая островок.
Ну вот, теперь можно догонять своих. А что творится в бухте? С кораблей неприятеля взлетают сигнальные ракеты. Утихает стрельба на позициях береговой батареи. Нет, отсюда не слышно, но дымки и цветочки разрывов перестали появляться, и противоминная артиллерия прекратила выплёвывать снаряды в сторону берега. Десантные лоханки, не достигнув причалов, разворачиваются. Налётчики, кажется, передумали и засобирались домой. Не ждали видно, что сторожевик так быстро сюда доберётся. Наверняка приняли его за авангард ударной крейсерской группы.
А вот и попутный вагончик. Тоже под завязку набит вооруженными мужчинами. Придётся хорошенько разбежаться, чтобы впрыгнуть на подножку. Отчего-то Гошка уверен, что возница придержит лошадку, а крепкие руки едущих в бой мужиков, подхватят и не дадут ему сорваться.
Еще даже не доехали, как ахнул артиллерийский залп. Потом ещё. От трёх до пяти выстрелов в минуту. Это уже не противоминная, по звуку похоже на стовосьмидесятки.
* * *
Своих отыскал без труда. На пристани ему сразу сказали, что электрики за шестым пакгаузом. Там они и оказались, распределённые по водоотводной канаве лицом в сторону причалов, атака по которым так и не состоялась. Только занял место на левом фланге - команда выдвигаться к продолжающей огонь батарее. Шли цепью по обе стороны железнодорожного полотна, а за ними в полукилометре следовали неплотными колоннами сукновальщики и стеклодувы.
Пока дошли - окончательно рассвело, утихла стрельба. От артиллерийских позиций прибежал посыльный, цепь стянулась в сторону дороги и пропустила вагончик с медиками. А потом Гошка увидел поле боя. Убитых относили на площадку перед складом боепитания, раненых после оказания первой помощи увозили куда-то вглубь острова. Пользуясь тем, что на батарее собралось около четырёхсот человек, комбат использовал их на разборке завалов и повреждённых перекрытий.
Нагружая очередные носилки, Гошка ломал голову над вопросом, что чурсайцы забыли на этой батарее. Они ведь разбойники, живут добычей. В их кораблях он легко опознал давно знакомые "Чиганы" и "Тарио", спроектированные, будто специально для пиратских действий: налететь, схватить, удрать. Они ведь даже порт атаковали лишь тогда, когда затормозилась атака батареи. И ушли при первой же попытке противодействия с моря.
В общем, кажется, его творческий отпуск слегка завершается. Тут по основной "специальности" намечается задачка. Так что, извинился перед мужиками, отложил в сторону лопату и двинулся в сторону штаба батареи.
* * *
С наблюдательного пункта было прекрасно видно стоящий у причала сторожевик. Потом лейтенант показал места, где скрылись под воду три первых из восьми атаковавших батарею кораблей. Оказывается, они вообще не делали попыток подавить её огнём. Вылетели из-за горизонта на полном ходу, перли, не считаясь с потерями, пока не заскочили в мёртвую зону. И сразу приступили к высадке десанта. Явная картинка попытки захвата батареи. И что, интересно, им здесь понадобилось? А места, в которых ушли под воду еще четыре пиратских корабля, накрытых полновесными залпами при попытке отхода, показывать не надо. И так видны скопления плавающего на поверхности мусора. Живых пловцов или шлюпок не наблюдается. Всё-таки имперцы сильно не любят морских разбойников. Так сильно, что не пожалеют нескольких снарядов, лишь бы не иметь удовольствия допросить пленных. Жалко. К этим ребятам есть вопросы.
Перешёл на другую сторону, осмотрел в бинокль позиции. Стволы опущены, часовые на местах. Всё как у людей. Ага, на площадке, правее хода сообщения стоит маленькая чёрненькая табуреточка. Кажется о чём-то подобном толковали старшины с семьсот второго в проливе Хель, что на Урме. Перевёл взор в сторону моря, прикинул дистанцию обнаружения при атаке из темноты, мысленно продолжил курс налётчиков и скорострельность этих стовосьмидесяток. Ясно, как день, что на этой батарее новейшие гладкостволки с оперёнными снарядами в углеродной оболочке. А ведь парни отлично отстрелялись. Но спросил про другое.
- Что, лейтенант, первого добивали после потери им хода?
- Да, Кукса. Если бы быстрей перенесли огонь, ещё двоих бы успели пометить. Ждали, что отвернут, ну тут бы мы их… - лейтенант махнул рукой. Действительно, кто же мог догадаться о планах неприятеля? Если бы крейсера сразу направились к причалам, попали бы под выстрел левее высотки.
Итак, чурсайцы охотились на новые пушки и снаряды. В принципе, эти гладкостволы они вполне могут использовать на своих быстроходных лёгких крейсерах, и тогда будут в состоянии потягаться хоть бы и с линкором. Только снарядов потом негде купить. Придётся самим делать. А, насколько он знает, технология получения той формы углерода, что использована в оболочке этих боеприпасов, не является общедоступной. Так что эта операция больше похожа на заказ великой державы, не желающей компрометировать себя разбойным нападением, но очень нуждающейся в образце новейшего имперского вооружения.
- А тот, что ушёл, сильно повреждён? - Гошка уже подумывает, что неплохо бы догнать подранка и хорошенько поспрашивать кого-нибудь из его экипажа о причинах набега.
- Ход сохранил, и вообще он очень удачно маневрировал и грамотно прикрылся дымом. Три попадания отмечены надёжно, и ещё на два есть подозрения.
- Насколько я понимаю, своими пушками вы в основном довольны.
- Да, а вот позиции придётся совершенствовать. Здесь раньше старые осадные орудия стояли с короткими стволами и большими углами возвышения, они на неполном заряде через высотку уверенно простреливали всю акваторию бухты. - Лейтенант немного смущён, но Гошка понимает, что с момента поступления новых пушек не прошло и пары месяцев. Установка, изучение, первые стрельбы. Конечно, теперь, после получения боевого опыта, мёртвые зоны исчезнут.
- Кстати, а если установить станки орудий на железнодорожные платформы… - думает Гошка вслух.
Лейтенант не отвечает. Переводит взгляд в сторону берега и принимается разглядывать его, как будто видит впервые.