Когда солнце начало садиться за горизонт, от деревьев пролегли длинные черные тени. Ночь еще не наступила, но здесь, под пологом древних дубов, уже было темно. Изумрудный лес готовился ко сну. С заходом солнца лес вовсе не проигрывал в красоте, напротив, он стал еще величественнее. Но теперь в облике его было нечто устрашающее. Атмосфера тайны, витающая над лесом, сгустилась еще более.
"Изумрудный зефир" теперь двигался через древний лес, как чужеродный предмет, абсолютно изолированный в пространстве и времени.
Но когда "Изумрудный зефир" притормозил перед очередным, особенно крутым поворотом, это ощущение мистической отстраненности было внезапно и бесповоротно нарушено самым грубым образом.
Возле дороги виднелся тот самый красный газомобиль, что обогнал "Изумрудный зефир" сегодня утром. Теперь машина лежала вверх днищем, напоминая гигантского мертвого жука. Корпус ее был сильно покорежен. Во многих местах виднелись пулевые отверстия, Ни живых людей, ни трупов поблизости не было.
Сдержанный гул голосов наполнил салон, когда водитель осадил паробус возле перевернутого газомобиля. Впрочем, голоса тут же стихли, как только стало ясно, что никто из пассажиров газомобиля не пережил аварию. Воцарилась напряженная тишина.
- Очевидно, дело рук бандитов, - заметил Богель. - В этих местах такое нередко случается.
- Ты всерьез считаешь, что они решатся нас атаковать? - спросил Феррик. Страха он не ощущал, но им овладело какое-то странное и необъяснимое возбуждение.
- Трудно сказать, - откликнулся Богель. - Атаковать небольшой газомобиль это одно дело, а вот попытаться остановить целый паробус - совершенно другое. Такое по плечу только Черным, Мстителям с их моторциклами, а их, как я понимаю, главным образом интересует нефть. Так что вряд ли они станут атаковать паробус.
Водитель "Изумрудного зефира" не решился выходить наружу. Вместо этого он ограничился кратким осмотром места происшествия с высоты паробуса. Ибо он отвечал за безопасность пассажиров, а злоумышленники вполне могли затаиться где-нибудь поблизости. Убедившись, что ни в разбитой машине, ни возле нее нет никого, кто нуждался бы в помощи, он отпустил тормоза. Паробус с оглушительным шипением закутался в облако пара и тронулся с места. В салоне все сочувственно молчали, но, как и подобает благовоспитанным хелдонцам, старались ничем не проявлять своих эмоций.
Следующие полчаса прошли в относительном спокойствии. По мере того как "Изумрудный зефир" отдалялся от места происшествия, напряжение, охватившее пассажиров, мало-помалу начало их отпускать.
Дорога сейчас шла между двумя большими холмами. Когда-то здесь протекала река, промывшая своего рода миниатюрный каньон.
Лишь только паробус вынырнул из каньона навстречу последним лучам садящегося солнца, совершенно невероятные звуки вдруг огласили окрестности, заглушив мерный рокот парового двигателя, - целая серия отрывистых взрывов, которые тут же слились в сплошной, оглушительный рев, заставляющий, кажется, вибрировать каждую молекулу воздуха.
И тут из-за ближайших деревьев на невероятной скорости вылетела целая стая фантастических машин, сминая низкорослый кустарник. Грязь и камни вперемешку с мелким валежником и палой листвой летели из-под колес во все стороны. И оглушительный рев летел впереди машин, подобно герольду.
Каждая из этих удивительных машин представляла из себя два больших колеса в обрамлении стальных труб. Заднее колесо соединялось цепной передачей с хромированным, страшно ревущим двигателем внутреннего сгорания, который, помещаясь между ног всадника, сотрясался в страшном реве. Переднее, направляющее колесо крепилось в стальной вилке, жестко соединенной с высоким рулем. Двурогий руль был богато отделан всевозможными металлическими украшениями. Всадник держал руль за рога, снабженные двумя рукоятками.
Всего их было около двадцати - моторциклов со всадниками, мчавшихся по бездорожью к паробусу. И ни одна из машин не походила на другую - каждый моторцикл был разрисован и украшен по-своему. Машины сияли эмалью, сверкали хромированными щитами, горели бронзой украшений. Громадные, высокие седла у одних были обиты плюшем, у других - кожей. Особенно впечатляюще смотрелись защитные кожухи над задними колесами: они далеко выпирали из машин, имитируя птичьи либо рыбьи хвосты.
Глазам Феррика предстало поистине восхитительное зрелище - мощь, металл, напор, блеск, класс, шик!
И эмблемы - эмблемы всех видов. Чаше всего - свастика. Свастик было много. Всех цветов и форм.
И мгновения не прошло, как вся эта орава сверкающих машин оказалась возле паробуса. "Изумрудный зефир" теперь шел в сопровождении моторциклов. Точнее, он шел под конвоем, так как моторциклы были и спереди, и сзади, и с боков.
Со своего места у окна Феррик ясно мог различить, какого сорта люди мчатся на стальных скакунах, выкованных для героев.
Воистину это были люди, достойные своих великолепных машин! Превосходные экземпляры человеческой породы! В седлах ревущих машин восседали высокие, могучие парни, в черных и коричневых кожаных одеяниях. На плечах каждого развевался на ветру короткий, яркий плащ. Плащи были расшиты свастиками, черепами, молниями и прочими знаками мужского достоинства. Одежда пестрела всевозможными украшениями: цепями, металлическими пластинами, медальонами… За широкими поясами были заткнуты пистолеты и кинжалы, устрашающего вида булавы. На головах красовались шлемы из хромированной или никелированной стали, из-под которых выбивались и летели по ветру длинные белокурые локоны.
- Черные Мстители! - выдавил Богель.
- Потрясающе! - воскликнул Феррик.
Феррик не мог понять, отчего так перепуганы пассажиры. Богель тоже побелел как полотно и заметно нервничал. Впрочем, Феррик мог понять его. Правда, умом, а не душой. Все-таки в Черных Мстителях было что-то, действующее на обычных людей. Мощь. Напор. Сила. И дикость. Ведь это настоящие варвары. Но какие великолепные варвары!
Когда паробус начал слегка притормаживать перед очередным поворотом, несколько Черных Мстителей, из тех, что ехали впереди, выхватили пистолеты и разрядили их в воздух. Смысл действий Мстителей был совершенно ясен: водителю предлагалось остановиться. Не имея другого выбора и болея душой за безопасность пассажиров, машинист нажал на тормоза, спустил пар и, свернув на край дороги, остановился. Сюда же подрулили и Черные Мстители, окружив паробус кольцом. Часть из них остались в седлах машин, покручивая слегка рукоятки на руле и заставляя моторциклы периодически взревывать. Однако с десяток Мстителей заглушили двигатели своих машин и покинули седла, поставив своих железных коней на особые упоры, не дающие им упасть. После чего направились к паробусу, поигрывая пистолетами и булавами.
Подойдя, они оглушительно заколотили в дверцу, после чего могучий хриплый голос проревел:
- Открывайте Мстителям, не то мы голыми руками разнесем вашу консервную банку и сожрем всех заживо!
Пассажиры, сидевшие ближе к выходу, вскочили с мест и попытались разом протиснуться в дверь, ведущую в помещение стюардессы. Сама же Дама - Истинная Грата трясущимися руками силилась открыть наружную дверцу, борясь с задвижкой.
Феррик с сочувствием подумал о Мстителях: "Бедняги. Такое представление устроили, а здесь его даже оценить некому".
Входная дверца наконец распахнулась, и в салон ворвался громадный детина. Ростом он был никак не ниже Феррика, и, пожалуй, даже покрепче. На детине была черная безрукавка, открывающая на всеобщее обозрение татуировку в виде двух змей, обвивающих сверху донизу его бугрящиеся бицепсами могучие ручищи. На шее у Мстителя болтался на массивной серебряной цепи скалящийся череп из хромированной стали, почти в натуральную величину. За поясом был заткнут пистолет. Пряжка пояса тоже была чудовищных размеров и украшена кроваво-красной свастикой. В руке детина сжимал хромированную булаву устрашающей толщины и длиной в целый ярд. На конце булавы, в качестве набалдашника, сиял еще один стальной череп. Копна спутанных волос цвета соломы и нечесаная льняная борода придавали его облику очарование совершенного троглодита. Мочку правого уха оттягивала массивная золотая серьга в виде растопыренной руки. Льдисто-голубые глаза смотрели честно и прямо. На плечи детины был небрежно наброшен короткий черный плащ с вышитыми по нему двумя параллельными алыми молниями.
Оказавшись в салоне, белокурый верзила первым делом ущипнул за зад Даму - Истинную Грату, после чего влепил ей сочный поцелуй прямо в губы, заставив молодую женщину зардеться от смущения. В это время следом за ним в кабину набилось еще с десяток варваров. Все они, и обликом и манерой одеваться, в целом походили на первого, разве что украшал себя каждый по-своему. И все как один производили впечатление славных и прямодушных ребят. У многих виднелись татуировки. Всевозможные украшения из золота, серебра и нержавеющей стали, похоже, также пользовались здесь неослабевающим спросом. И всем эти варварам настоятельно требовалась хорошая помывка - салон вмиг наполнился запахом крепкого мужского пота. Потными были и лица Мстителей - пот вперемешку с дорожной пылью оставил на них разводы грязи.
Поприветствовав стюардессу в своей добродушно-грубоватой варварской манере, верзила повернулся к пассажирам, сбившимся в задней части салона. Выражение его лица тут же стало кислым.
- По-моему, все эти галантерейщики обдристались со страху, а, Штепке? - прохрипел из-за его спины Мститель с длинной гривой сальных каштановых волос и здоровенным серебряным кольцом в ухе. Бороды у него не было. Видно, этот варвар успел побриться нынешним утром.
- Проверим, - коротко бросил первый.
- Мне кажется, тут до хрена кандидатов в мутанты.
- И это проверим.
И, повернувшись к безбородому, вожак по имени Штепке добавил:
- Когда мне понадобится твое мнение, Карм, я тебя спрошу, понял? Или ты забыл, кто здесь командир?
Лицо Карма сделалось пунцовым, остальные варвары громко заржали.
Совершенно ясно, что у Штепке были задатки лидера. Хотя ему мешала некоторая неотесанность.
- Ну ладно, канальи, - бросил Штепке пассажирам. - Для начала познакомимся. Меня зовут Стяг Штепке. Для тех, кто ни хрена не понимает, объясню. Мы - Черные Мстители. Четыре вещи обожаем мы: мчаться наперегонки с ветром на наших машинах, ужираться в хлам, трахаться до усрачки, драться друг с другом и убивать мутантов и болтунов. На все остальное нам насрать. Но четырех вещей мы не любим особенно: вранья, мутантов, полиции и доминаторов. Если нам кто не по душе - мы вбиваем его в землю по уши. Как видите, жизнь наша проста и праведна.
Речь Штепке лилась словно бальзам на душу Феррика. Этот варвар походил на бойкого мальчугана, которому необходимо лишь одно - строгий, но справедливый мудрый отец, который направил бы здоровые природные наклонности отрока в правильное русло.
И насколько же выигрышнее смотрелись эти варвары рядом с пассажирами, сбившимися в задней части паробуса.
- Я, канальи, вот что хочу донести до ваших дурацких мозгов, - продолжал тем временем Штепке, - мы тут все тоже идеалисты и патриоты, только по-своему. Когда мы видим в ком-нибудь вонючего мутанта, мы убиваем его на месте. Таким образом мы очищаем здешние леса от генетического говна. И тем самым работаем на общество. А коли так, то справедливо будет, если общество станет платить нам за такую грязную работу. Я вот к чему клоню: гоните сюда ваши сбережения.
Ропот, в котором слышались ужас и гнев, донесся со стороны сгрудившихся пассажиров. Но стоило Штепке и его парням сделать два шага в их сторону, как на пол салона дождем посыпались кошельки и бумажники.
Даже Богель потянулся было за бумажником и, вне всякого сомнения, последовал бы примеру остальных, если бы не встретился с твердым и волевым взглядом Феррика. Рука Богеля замерла на пол-пути.
Феррик со скорбью в душе подумал о пассажирах. И это хелдонцы? Да каждый из них не стоит и волоса любого из этих варваров. Трусливое дерьмо!
В то время как его люди подбирали кошельки и бумажники, Штепке подошел к месту, где сидели в гордом одиночестве Феррик с Богелем. Штепке сверкнул глазами на Богеля и со значением помахал своей страшной булавой.
- А тебе что, особое приглашение требуется, червяк? Э, да ты, кажись, смахиваешь на мутанта, а может, и на доминатора! Знаешь, что мы делаем с доминаторами? Мы отрываем им руки и ноги. Причем заживо. Перед тем, как зажарить и сожрать, гы-гы-гы! - искренне рассмеялся Стяг Штепке.
Богель побелел как снег и замер, не в силах пошевелиться. И тут раздался громкий и твердый голос Феррика:
- Этот человек находится под моим покровительством. Более того, даю тебе мое честное слово, что его родословная безупречна.
- А это еще кто такой выискался?! - взревел Штепке, нависнув над сидящим Ферриком, словно пытаясь пригвоздить его к креслу свирепым взглядом. - Еще раз разинешь пасть - и тут же испробуешь мою булаву на своей башке.
Медленно, не отводя твердого как сталь взора от голубых глаз Штепке, Феррик выпрямился во весь свой рост. Теперь два гиганта сверлили друг друга глазами, над съежившимся в кресле Богелем. Надо отдать варвару должное, Штепке держался довольно долго, хотя Феррик вложил во взгляд всю свою сверхчеловеческую волю до последнего грамма. Наконец Штепке не выдержал и отвел взгляд, сразу как-то обмякнув.
И тут Феррик произнес:
- Я - Феррик Яггер.
Успевший прийти в себя Штепке рявкнул:
- Ну так где же твои сбережения, Истинный Яггер?
Однако в голосе его уже не было первоначальной железной твердости.
- Мои сбережения останутся там, где они были, - при мне, - спокойно отвечал ему Феррик. Голос его был ровен, будто ничего особенного не произошло.
- Я, кажется, говорил тебе, какую пользу мы приносим обществу… - начал Штепке и поднял над головой булаву. - Если ты не хочешь оплатить наш труд, значит - ты мутант или недочеловек, а таких мы уничтожаем. Так что давай гони сюда, что у тебя заныкано, а не то познакомишься с нашими методами борьбы с мутантами.
- Прежде всего позволь мне выразить самое искреннее восхищение. Что до меня, то не далее как вчера я самолично освободил мир от одного доминатора. И я и ты - мы служим одному и тому же благородному делу. В тебе я вижу человека, близкого мне по духу, беззаветно преданного святому делу защиты генетической чистоты Хелдона. И ты и я - мы оба готовы огнем и сталью истреблять мутационную мразь.
Похоже, что слова Феррика что-то задели в душе Штепке; он долго и как-то нерешительно вглядывался в лицо Феррика, будто стремясь прочитать в нем что-то. Однако подручные Штепке к этому времени уже успели собрать добычу и теперь переминались с ноги на ногу, начиная выражать явные признаки нетерпения.
- Кончай, Штепке, с ним валандаться. Врежь ему по роже и пошли отсюда!
- Точно, Штепке, уделай-ка эту трепливую сволочь.
Тут Штепке в бешенстве обернулся к своим и угрожающе крутанул над головой своей ужасной булавой, которая с гудением рассекла воздух.
- Если хоть одна падла еще раз вякнет, то подавится собственными зубами!
Уж на что могучими и отважными парнями выглядели Черные Мстители, но даже они спасовали перед яростью их предводителя.
А тот снова все свое внимание сосредоточил на Феррике, медленно отходя от приступа ярости; лицо его еще было багровым, в глазах медленно и неохотно притухало пламя гнева.
- Ладно, Яггер, ты мне кажешься меньшим говном, по сравнению с теми, - он мотнул головой в сторону остальных пассажиров. - В общем, я не испытываю особого желания размазывать тебя по стенам. Но никто не смеет перечить Стягу Штепке, понял? Так что давай выкладывай по-хорошему свое добро - и разойдемся с миром.
Феррик не торопился с ответом. Слишком многое зависело от того, как он себя сейчас поведет. Как всегда, Феррик решил всецело положиться на голос своих инстинктов. Предложение Штепке заманчиво, спору нет, оно позволяет с честью выйти из деликатного положения. Вместе с тем, отдай он Мстителям свои сбережения - и имидж человека с несокрушимой волей будет непоправимо разрушен в их глазах. А Феррик чувствовал: Судьба свела его с этими людьми не случайно. Каким-то образом они связаны с его великой миссией. С другой стороны, откажись он расстаться с деньгами - и ему придется в одиночку сразиться со всей этой ордой. В таком случае он несомненно будет убит. Да и Богель сейчас настолько напуган, что вряд ли поможет мудрым советом. Однако делать нечего, придется играть ва-банк.
И, окинув Штепке презрительным взором, Феррик сказал со всем возможным достоинством:
- Никогда бы не подумал, что столь крутой парень, как ты, Штепке, может оказаться жалким трусом.
Лицо Штепке побагровело, он судорожно заскрипел зубами, а на ручищах у него вздулись чудовищные бугры мускулов.
- Ты только потому смеешь угрожать мне, что в руке у тебя булава, а за спиной свора приспешников, тогда как я стою перед тобой безоружным, - продолжал Феррик, не давая Штепке раскрыть рта. - Ведь ты отлично понимаешь, что в открытой схватке, один на один, тебе меня не одолеть.
Страшным, звериным воем откликнулись на это люди Штепке. Впрочем, вой тут же перешел в издевательский хохот. Штепке круто обернулся и буквально испепелил Мстителей пылающим взглядом. Но, увы, это не возымело должного действия. Орда Мстителей была организована по принципу волчьей стаи: вожаку подчинялись лишь до тех пор, пока не появлялся равный ему соперник. Вот и сейчас, стоило Феррику бросить Штепке вызов, как люди вышли из-под контроля. По крайней мере, до тех пор, пока дело не будет улажено. Штепке со своей стороны отлично понимал ситуацию, по крайней мере, подсознательно. Поэтому, когда Штепке снова повернулся к Феррику, глаза у него опасно сощурились, как у зверя, готового к прыжку.
- Ты смеешь бросать вызов Штепке? - проревел он так, что стекла в окнах паробуса задрожали. - Только Мститель имеет право вызывать на поединок своего вожака, потому что мы все равны. Я предоставляю тебе выбирать, Яггер: или ты сейчас же и без лишних слов гонишь монету, как вон те говнюки, или мы размазываем тебя по стенам этого корыта. Или третье - ты проходишь обряд посвящения. Если ты выживешь, тогда ты станешь Мстителем и мы с тобой сможем наконец выяснить отношения, один на один. Выбирай.
Феррик широко и радостно улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал.
- Я выбираю третье, Штепке, - сказал он спокойно. - Я пройду ваш обряд посвящения. Что-то я засиделся в мягком кресле. Думаю, несколько легких физических упражнений на свежем воздухе мне не повредят.
Мстители громкими воплями дали понять, что оценили слова Феррика. Нет, что ни говори, а эти варвары были отличным материалом. Нужна только твердая рука, впечатляющий пример и ясная цель, чтобы орда превратилась в первоклассное ударное соединение.
- Ну раз так, поедешь с нами! - приказал Штепке. Феррику показалось, что у того даже голос чуть-чуть подобрел. Наверное, чувства Штепке были сродни тому восхищению, которое испытывают друг к другу два матерых волка, перед тем как вцепиться друг другу в глотки.
- Мой друг тоже поедет с нами, - заявил Феррик, указывая на Богеля. - Он, правда, хлипковат, ну да ничего. Свежий воздух пойдет ему только на пользу.
И опять Мстители не удержались от добродушного гогота. Даже Штепке невольно усмехнулся. Весь вид Богеля свидетельствовал о том, что он с радостью отдал бы все сокровища на свете, лишь бы оказаться подальше отсюда.