Санниэре. Даэрвеш…
Умная Знобинька правильно указала слабое место в его позиции. Пришло утро, а с ним – здоровое такое чувство голода. Это понятно: организм молодой, ему еще расти и расти. Так что пришлось подскакивать и спешно двигать в степь. На шее у родителей сидеть не стоило: все же взрослым признали, и давно!
А Знобинька распорядилась перегородить вход в долину вовсе не пряслом. Стена из камня, разновысокая и разномастная, даже вблизи не походила на дело рук человеческих. Как будто братья Собаки потрудились – хотя вроде всех братьев выбили еще при прорыве на яйлу… Умна девойка!
Санниэре посмотрел, как тренируются копейному бою легиньхи, и покачал головой. При таких бойцах только на скрытность и уповать. Если деревенские догадаются не выпускать стадо наружу хотя бы первое время, вполне может сработать. Не выпускать стадо – и разжигать очаги только ночью…
Он не утерпел, слез с коня и показал всем, как надо управляться с коротким копьем. Подозвал мельникова сына и строго пообещал, что если не разучат основные приемы до его возвращения, кое-кто этим копьем по загривку получит. Бурак, уже получивший от него древком копья по пальцам, проникся ответственностью. Знобинька, наблюдавшая за безобразием издалека, только сердито сверкнула глазами. А он, довольный жизнью, взлетел на коня, перемахнул с ходу невысокую перемычку и ускакал в степь. По возвращении он еще им и стрелковые позиции определит! Арбалеты теперь есть, вот пусть и тренируются.
Конечно, он не стал гоняться за козами. Во-первых, не догнать. Во-вторых, невкусно. Есть же жирики.
Охота на жириков требовала, как и сотни лет назад, только терпения. Он сидел недалеко от поселения грызунов и ждал. Главное, не двигаться. И тогда пища сама вылезет из нор, тупо озираясь – а потом заживет привычным порядком, не обращая внимания на объявившуюся статую. А два молодых самца еще и драку устроят у самых ног! Так что скоро он уже лежал у костерка, блаженно вдыхал дразнящий аромат… ну и думал, конечно!
Так уж получалось в каждой жизни, что начинал он с нуля. Нулем и заканчивал – но это другая тема, печальная, ну ее… Родители его только на Жери выдались достаточно обеспеченными – да и эти умудрились от сына отказаться. А без поддержки семьи, без ходов в правящие элиты в любом мире мало чего добьешься. На что уж Асиа честолюбива, и то разве что по краешку правящих классов прогулялась, и исключительно за счет красоты тела…
Конечно, существовали варианты. Элита не абсолютно замкнута. Если проявить преданность, рьяное служение – можно было… но даже неудачник Кыррабалта не умел кланяться. Что уж говорить о Черном Аркане или о таком монстре, как Аспанбык, чье имя изначально звучало как Аспан-баатур, кстати. Можно перевести как воин неба, можно вообще – бог… Такой не кланяется, такой сам шеи ломает непочтительным.
Так что он давно принял свою судьбу. Он – здесь. Драные штаны, грязные ноги, конским потом пропах. И так – всю недолгую, по обыкновению, жизнь. Очень распространенная, между прочим, позиция во многих посттехнических мирах. Аскетизм лежал в основе большинства посттехнических цивилизаций, таких, как позднее Ожерелье Океании, кстати… В смысле, население аскетично, а господари, понятное дело, совсем наоборот…
Многожизненный опыт утверждал, что особо плохого в существовании на дне нет. Ну, холодно и голодно. Но горения ума и души это не отменяло, скорее наоборот. И старшина деревни решал те же проблемы, что и Люмер Царственный, основатель великой империи. В маленькой деревне законы те же, что и во дворце императора. И количество действующих лиц примерно то же. Император – он ведь не империей руководит на самом-то деле, а десятком соратников. Не может ум человеческий эффективно руководить миллионами людей, вот в чем заблуждение правителей, всех без исключения. Людьми правит традиция. Которую создают сказки. Которую создают песни и легенды. Поговорки, пословицы. Привычки и ухватки ежедневной жизни. Императоры приходят и уходят – а народы живут себе, не особо меняясь. И он имел основания считать, что смог вписать в традицию пару строчек. Кровью. Но это другая тема, ну ее…
И вот ситуация изменилась. Впервые. Он задумчиво покачал на руке огненный сгусток, усмехнулся. Маленькая шаровая молния. Но это пока что маленькая. Исполняющая система с каждым днем подчинялась все охотнее. Магия. Самая настоящая магия. Мощь и владычество. Власть. Отец-эльф, чьего имени он даже не знает, позаботился о сыне возлюбленной женщины. Как он тогда сказал? Рожденный в любви? Что ж, отец-эльф дал ему то, чего он был лишен все предыдущие жизни. С этой мощью за спиной можно было смело кидаться в борьбу за власть. И шансы на успех были высоки! Магия. На Жери Светлолиственной магия значила все!
И первые шаги были очевидны. Примкнуть к Асиа в драке за корону королевы мира. Или примкнуть к Надие в драке за тот же приз. Хе! А можно навешать всем претендентам по очереди! И взять под свою руку и степняков, и войско Хиста! А как иначе? Он же – Черный Аркан, великий воин, моща! То, что был Черный Аркан священником, вовсе не великим воином, разве что одна Асиа знает, да и то не верит…
А еще можно было использовать всё новообретенное могущество, чтоб сражаться за справедливость! Воин-маг на страже законов – совсем не то, что тощий подросток с обоймой самодельных дротиков в рукаве, разве нет? Санниэре, сын бога, грозный и непобедимый! Х-хе! А ведь бывали жизни, он о таком мечтал страстно – и клял Творца за то, что обделил богатством и знатностью! Молодость, глупость…
Он с удовольствием откушал. Прогнал змей с мелководья и вдоволь наплескался в речке. А потом подозвал верного скакуна, накинул седло и не спеша поехал в степь. Он родился Санниэре, сыном гончара из пограничной деревушки. Им и останется.
Он ехал, наслаждался умиротворенно пряным ветром яйлы – и строил планы. Было когда-то на яйле одно прелестное местечко. Его стоило посмотреть – а вдруг оно и сейчас так же прелестно? А еще – обязательно найти стойбище. А в нем – Чоолпан. И может быть, девочка простит его за гибель всей ее семьи. И пусть там хоть все расшибутся в гонке за корону королевы мира! А он будет просто жить. В чем несомненный плюс посттехнических цивилизаций? В том, что можно обитать в самом дальнем и глухом углу, но благодаря средствам коммуникации всегда находиться в центре жизни. А он тем более и не отшельником собрался жить. Вокруг – кочевья степных кланов, и деревня Гончаров неподалеку.
Он вспомнил, как неумело управляются с копьями легиньхи в деревне. И вдруг сладко защемило в груди. Представилось, как он обучает, а ему внимают, доверчиво и восторженно… блин! С его подготовкой встать на место мастера войны – самое то! Хе! Выходит, Знобинька просчитала его планы, когда он сам еще ничего не знал? Умна девойка! Такая и пристрелить может, чтоб мужчина не оттирал от власти! Причем превентивно!
Он озадаченно потер лоб. Это что же, его судьба – быть учителем? И, получается, не просто так он воюет с педагогами на Земле?! Себе место расчищает, да? А ведь именно так оно и воспринимается всеми – как борьба за власть! Блин… Учитель Вовочка Переписчиков. Анекдот. А ведь учителя на Земле тоже чутьем на власть должны обладать, и не слабее, чем у той же Знобиньки! Пристрелят? Конечно, пристрелят! Законы мироздания везде одинаковы. Пусть без оружия убьют, но так даже больнее. Клевета, например, имеет неплохую результативность…
Со стороны деревни показались всадники. Он скептически скривился. Всадники! Ага. И ноги по траве волочатся. Но как еще назвать Знобиньку с парой легиньхов, которые бодро рысили к нему на безотказных ишачках? Не пешеходами же.
– Эре, а мы поехали вокруг оглядеться! – радостно сообщил мельников сын. – А тут ты!
– Оглядывайтесь, – доброжелательно кивнул он. – Но не очень далеко. Здесь когда-то был первый ном. Видели, водоводы от плотины отходят? Где они обрываются – там кончается власть тхемало. Для одной деревни земли больше чем достаточно, так что дальше не забирайтесь. Все равно вернемся к старому делению земель, и если ухватите лишнего, степняки не поймут. И вот еще что: обязательно поставьте постоянный дозор на граничном холме! Там было каменное укрытие от ветра и дождя, может, сохранилось. А топлива для сигнального костра сами наберете. Поехали, покажу.
Бурак нерешительно обернулся. Знобинька независимо кивнула, вроде как сама решила. И они поехали. На один конский шаг – три ишачьих. Смех, а не поездка.
– Эре, а ты в деревне будешь жить? – простодушно ляпнул мельников сын. – Нам настоящего мастера войны во как не хватает!
Он загадочно улыбнулся и не ответил. В деревне места для него не было – но Знобиньке об этом пока что не стоило знать. Пусть понервничает за должность мастера войны, ей для красоты полезно. Ишь как глаза сверкают!
Он ехал не спеша по волнующемуся морю трав, слушал журчание воды, следил за птицами в бледном небе… а в душе пели и перекликались мелодии. Так всегда бывало: музыка возвращалась к нему, стоило лишь отдохнуть хорошенько и освободиться на время от груза ответственности.
Музыка гремела и поднималась к небесам. И явственно пробивалась, крепла и звенела трагическая и светлая тема. Так уж получалось всегда, что его жизнь не располагала к легкомысленности…
А потом он заметил, как странно поглядывают на него спутники. И понял, что музыка – не внутри него звучит! Тихо пела, перекликалась множеством голосов сама степь. Исполняющая система вновь отозвалась на его неосознанное повеление!
– Так это что получается? – ошеломленно пробормотал он. – Я теперь музыку могу творить? Вот за это действительно спасибо, отец! Щедрый подарок! Понимаю теперь, чем ты Ялиньку улестил!
Он счастливо взмахнул руками – и ветра ударили грозной и торжественной ораторией…
– Ну ты даешь! – восхищенно сказал Бурак. – Раньше только орать умел громко, а сейчас вон как! Правду говорят – сын бога! Одно непонятно: если сын – придурок, то кто тогда бог? Гремит, оглохнуть можно!
– Что б вы понимали в хоровом многоголосии! – буркнул Санниэре и опомнился.
Укрытие оказалось на месте. Таким глыбам и за тысячу лет ничего бы не сделалось.
– Кизяка пока в степи нет, – сказал он. – Ищите в оврагах кусты. У них корни толстые, хорошо будут гореть. Счастливо оставаться.
Знобинька легко спрыгнула с ишачка, только цветастая юбка мелькнула. Она стояла у стремени, подняв к нему милое личико, и казалась такой беззащитной, что так и тянуло взять на руки, погладить, к себе прижать…
– Только попробуй вернуться в деревню! – тихо предупредила она. – Застрелю. Мастер войны – я!
– И не собирался! – удивился он. – Меня же из общины выгнали. Но в гости загляну, мы рядом будем жить! Яйла – она маленькая, тут всё рядом.
– Эре, ты не будешь у нас мастером войны? – удивился Бурак. – Я бы согласился!
– А зачем? – вдруг заинтересовался Санниэре.
Ему пришло в голову, что мельников сын не так уж и глуп, как утверждает его папенька. Вон как сестру подзуживает, а та и не замечает.
Бурак озадаченно потер затылок. Вроде и вопрос простой… но на простые вопросы ответов как раз и нет! В смысле, готовых ответов. Потому что и так всем понятно! А самому ответ давать – это уже думать надо…
– Ну… мастер войны – он же вместо тхемало, разве нет? – наконец сказал здоровяк. – Распоряжаться может… я вот люблю распоряжаться!
– А отвечать потом за свои распоряжения? – уточнил Санниэре.
– Перед кем? – нагло ответил мельников сын. – Скажу кой-чего легиньхам – и спрашивалки враз у всех отвалятся!
– Человек с ружьем! – восхитился Санниэре. – Блин… Знобинька, ты прочитай этому… командиру ишачьему третье древо рассуждений в храме! Там как раз насчет того, для чего нужна власть и перед кем она отвечает! И условия общественного договора пусть выучит, урод! Да! И сама не забудь выучить – на всякий случай!
– Тебе действительно не нужна власть, – медленно сказала девойка, не сводя с него взгляда. – Не нужны богатства, успех… но почему, Эре? Ты же всего можешь достичь, я знаю! Я хочу понять!
– Меня не устраивает цена, – серьезно ответил он. – Совесть.
– Бедный, но гордый? – презрительно осведомилась Знобинька. – Ну и дурак! Какая прибыль с твоей совести? Перед каждым богачом будешь кланяться!
– Пока что кланяетесь вы! – подмигнул он. – И друг перед другом, и перед любым начальством! Ради богатства и почета на любое унижение согласны. Живите, как нравится. Но… если нарушите условия общественного договора – приду. И – спрошу…
Юная тхемало дернула недоверчиво плечиком и отвернулась к своему ишачку.
– Ты вспомнишь наш разговор, – сказал он ей в спину. – В конце жизни – вспомнишь! Когда уже ничего не исправить. Когда уйдет любовь. Когда окажется, что работа – вовсе не то, от чего поет душа, а почет и уважение не что иное, как зависть. Когда дети передерутся за наследство, не дожидаясь смерти родителя. А само богатство в смерть не захватишь. И возникнет вопрос: крылья юности за спиной – да были ли они вообще?
– А ты? – спросила девойка, не оборачиваясь.
– А я – летаю! – улыбнулся он.
– Кто ты, Эре? – вдруг спросил Бурак. – Бог?
– Даэрвеш, – пожал плечами он. – Бродяга. Да, думаю, меня можно звать так.
Она молча смотрели, как легкий всадник уносится в даль. Вот он взмахнул руками – и грянул тысячеголосый хор… И им показалось, что он действительно летит над зеленым волнующимся морем.
Санниэре – и шпионы…
Местечко оказалось даже более прелестным, чем помнилось. Здесь, в центре яйлы, начинались террасы Великой реки – одно из красивейших природных этой части мира. Здесь были рощицы экзотических деревьев. Здесь были водопады. Здесь были белые скалы и изумрудные просторы степей. Здесь форель резвилась и плясала в прозрачных струях. Здесь открывались такие виды, что дух захватывало!
А еще здесь был последний мост через Великую реку. Ниже переправиться было возможно разве что отчаянному одиночке. И потому во времена ахархо именно здесь процветал маленький городок, жемчужина горной страны. Ну а теперь вот собрался процветать Санниэре, сын гончара. Уж очень тут вкусная ловилась рыба! И еще открывался великолепный вид на окрестности. И все пути через яйлу, кстати, проходили именно здесь. Через некоторое время здесь отбою не будет от гостей. Но пока что яйла пустынна: войско стоит у древних городов ахархо, кланы двигаются где-то поблизости от Флоренсо, и никто не может помешать ему насладиться покоем и тишиной.
Так что он очень удивился, когда заметил приближающуюся компанию. А не заметить их было сложно: оранжевые тельники сияли на всю округу. Морские пехотинцы в степях яйлы выглядели по-прежнему дико. Впереди всех ехали Кормчак с эльфийкой и увлеченно ругались.
– Слышь, дева! – заявлял Кормчак явно не в первый раз. – Вот еще место для стоянки в самый раз!
– В самый раз – для чего? – язвительно поинтересовалась эльфийка. – И не называй меня девой!
– А пойдем за холмик? – тут же оживился морпех. – И не буду называть девой!
Женщина нерешительно посмотрела на упомянутый холмик, никакой связи между ним и "девой" не обнаружила и вернулась к основной теме.
– Мы ищем место для жизни! – обличающе ткнула она в морпеха изящным пальчиком. – Простая полянка меж трех холмов для этого не подходит!
– Зато там можно пойти за холмик! – пробормотал Кормчак.
– Нам не холмик нужен, а река! – возмутилась эльфийка. – А в речной долине – лес! Маринеску! Ты, кроме ловли крабов, ничего не знаешь? "Обязательная дюжина землепроходца" в любой библиотеке империи лежит! Слушай – а ты читать умеешь?..
– Командир, а чего она тут орет? – недовольно спросил самый здоровый из бойцов. – Она кто такая вообще?!
– Я – супруга вашего командира на три года! – холодно сообщила эльфийка. – И имею право участвовать в выборе места под городище! Мне в нем прозябать!
– Если супруга – тогда пойдем за холмик? – с воскресшей надеждой предложил Кормчак.
– А почему у тебя все мысли к холмику сводятся? – подозрительно спросила эльфийка. – Кажется мне почему-то, что ничего приятного за холмиком не ждет…
– Иди, куда сказали! – рявкнул здоровенный боец. – Пока вдесятером не отвели! Кхат-тын…
И боец одним жестом объяснил женщине, что ее ожидает. Эльфийка прикусила губу и беспомощно оглянулась на Кормчака. До нее только сейчас дошло, что она осталась одна в степи против десятка возбужденных наличием пленницы солдат.
– Музгун! – жалобно сказала она. – Ну что поделать, если я эльфийка? Нам не нравится этим заниматься!
– А как вы тогда размножаетесь? – буркнул Кормчак.
– А мы не умираем.
Кормчак вздохнул и пересадил эльфийку к себе. Женщина тут же доверчиво уткнулась ему в плечо.
– Ну… тогда отъедем за холмик? – коварно прошептал Кормчак.
Эльфийка жалобно захлопала глазами, и Кормчак усилил нажим, что-то нежно бормоча женщине в ушко – та слушала и неубедительно отказывалась…
Оба возлюбленных были страшно увлечены игрой и потому больше ничего на свете не замечали. В отличие от Санниэре. Он-то глядел со стороны и видел, что бойцы потихоньку звереют. Они почему-то полагали главу семьи Швадесенс обычной пленницей! С которой можно делать, чего хочешь. А с учетом того, что вокруг была пустынная яйла – вообще можно было делать всё! Никто же не увидит и не узнает. И приближался момент, когда авторитет командира перестанет сдерживать. Пусто же вокруг. И можно делать, чего хочешь… И самый здоровый из бойцов уже подтолкнул своего битюга, чтоб приблизиться к воркующей парочке…
– А что вы тут делаете? – вежливо спросил Санниэре.
Что значит спецназ! Он даже восхитился, глядя, как мгновенно все переменилось. Раз – и арбалеты настороженно уставились во все стороны. Два – и Кормчак убрал руки, откуда не положено, и выхватил тесак. Три – неуловимой тенью соскользнула вниз эльфийка, и в ее отведенной ладони засветился грозный комочек огня. Ну-ну. А принц утверждал, что эльфы отрезаны от исполняющей системы! Врал – или сам не знал возможностей главы семьи Шваденсенс? Недостаточно информации…
– Я спросил – что вы тут делаете? – напомнил он.
Ему никто не ответил. Бойцы, как завороженные, уставились на сияющий шар в руке эльфийки. Дошло до дураков, с чем игрались. С огнем, конечно!
Первой опомнилась, естественно, эльфийка. Пригасила боевую дрянь, поправила одежду, приведенную в некоторый беспорядок настойчивым Кормчаком, и безошибочно развернулась к точке наблюдения. И сразу стало понятно, кто на самом деле командир в этой странной компании.
– Ты кто? – требовательно спросила эльфийка. – Оператор? Хаза дуорц! Уволю за непочтительность! В кафе пойдешь прислуживать!
Эльфийка ругалась и грозилась – совсем как Яха когда-то. Ну совершенно одинаковые у женщин реакции на испуг!
Кормчак вернул тесак в ножны. Помялся – но так и не осмелился поднять женщину к себе. Одно дело – беспомощная пленница. Совсем другое – грозная глава семьи во всей силе! При виде шаровой молнии мужские инстинкты мгновенно заменились инстинктом самосохранения, тут не до воркотни…
– Даэрвеш? – озадаченно окликнул Кормчак. – А ты где, робя?
– Прямо по курсу езжайте, там увидите, – недовольно сказал Санниэре и отключился.
Вряд ли морские пехотинцы теперь осмелятся на постыдное. Им еще надо свыкнуться с фактом, что они – под постоянным наблюдением! Добро пожаловать в информационный мир, идиоты.