Дацентрур, в лесных потемках напоминающий злого средневекового дракона, предостерегающе загудел, но не приближался. Тиджей навел на него пушку и надавил на кнопку, однако на зверя это не произвело ровно никакого впечатления. Он был непробиваем во всех смыслах, и попытка запугать только раззадорила его. Дацентрур начал в яростном нетерпении топтаться задними лапами и еще сильнее размахивать хвостом. В любую секунду его невероятная мускулатура могла сработать на манер смертоносного хлыста и скосить кого угодно одним-единственным ударом.
Воздух стал гуще. Кирилл не удержался и облизал губы. Его чуть кривило на бок от напора холодной воды, но пока костюм держал тепло и не остывал. Кирилл шел сразу после Элвина, и тот заслонял широкой спиной все, что видел сам. Кирилл не решался высовываться и пытаться подглядывать через плечо, ситуация и так аховая. Когда, наконец, они сделали последний шаг к другому бережку, Элвин снова остановился и сказал.
- Я идиот.
И Кирилл понял, о чем он толкует. Раз следов на той стороне нет, значит, а выше и ниже по течению ручья просто невозможно выйти бесшумно, значит…
Отчаянно борясь со сковывающим тело страхом, Кирилл повернул голову вправо и немного поодаль, в паре шагов от себя заметил две лунки в воде, огибаемые потоком воды. Поняв, что он раскрыт, невидимка и не подумал убегать. Напротив, он с громким плеском бросился навстречу, и никто не успел встретить его огнем.
Невидимка в мгновение ока свалил Элвина так, что тот в бессознательно состоянии рухнул под воду, и его понесло дальше - течение в ручье оказалось на редкость быстрым. Следующим был Кирилл. Все, что он успел сделать, это чуть поднять руки, после чего челюсть потряс страшный удар. Страшным он был даже сквозь шлем.
Вслед за Элвином Кирилл обрушился в воду, но сознание, хоть и помутилось, его не покинуло. Верх и низ ненадолго сменились местами, но Кириллу хватило воли и самообладания, чтобы не только вынырнуть самому, но еще и вытащить Элвина за руку.
Течение играючи легко опрокинуло поднявшегося было Кирилла, но со второй попытки ему удалось встать и вытянуть Элвина на тот берег, откуда они пришли. Он завертел головой, ища Тиджея и готовясь спасать и его, но тот уже лежал готовенький в паре метров от берега, лицом в землю. Точнее, забралом в землю. Похоже, пытался убежать, но не получилось.
Шатаясь после крепкого нокдауна, Кирилл подошел к Тиджею, снял шлем и пощупал на вспотевшей шее пульс. Все в порядке, трусишка жив. Вернув шлем на лысую башку, Кирилл вернулся к Элвину. Тот закашлялся, но глаз не открыл. Кирилл перевернул его на правый бок, убедился, что под прозрачное забрало не набежало воды, и тут дацентрур, о котором все забыли, вдруг обиженно взревел и нанес мощнейший удар хвостом, рассекший пустоту.
- Ты еще здесь, сука, - прошипел Кирилл, поправил чуть сдвинувшийся шлем - если бы не он, все бы сложилось трагично - и пошел вперед.
Пока зверь "перезаряжался", занося хвост для повторного удара, Кирилл прошмыгнул через ручей на другой берег и побежал. Теперь он не терял невидимку, знал, что тот удирает, и это придавало сил. Краткое помутнение от удара сошло на нет, и Кирилл готов был биться об заклад, что больше не позволит этому уроду так себя избивать.
7
Говорить на бегу - то еще удовольствие. Мало того, что голос дребезжит, что старый сервант, неловко задетый плечом, так еще и дыхание сбивается. Поэтому, войдя на рабочую частоту, Кирилл начал стрелять короткими очередями из слов, делая внушительные паузы, чтобы отдышаться.
- Ральф… Марчин… Элвин… И Тиджей… Без сознания… У ручья… Поспешите… Там стегозавр… Я преследую…
- Принято, Кирилл, - заверил Марчин взволнованным тоном. - Мы уже передали информацию в Гроссвиль, сюда выдвигаются заряженные дроны, два внедорожника и Расим на вертолете. Мы нашли Элвина и Тиджея на карте, едем к ним. Тебя тоже видим. Держись и имей в виду - ты все глубже забираешься в угодья торвозавра. Здесь не везде есть наши датчики, но я постараюсь предупредить тебя заблаговременно, если что.
- Понял… Конец связи…
Невидимка бежал впереди, примерно в пяти-шести метрах. До ушей Кирилла долетал топот ботинок по влажной земле, и этому не мешало даже тихое жужжание системы вентиляции, не дающей стеклу запотеть.
Да и зрение у Кирилла никто пока не отнял, к счастью. Беглец то и дело касался растений и размашисто наступал в лужи, четко обозначая свое положение.
Сердце начало покалывать, в горле неприятно пересохло, и Кирилл начал подумывать о том, чтобы на ходу отстегнуть полный поклажи джетпак и продолжать преследование налегке. Без такой ноши он вмиг догонит подонка, коль последний даже сейчас не может существенно оторваться. Или не хочет?
Они петляли меж деревьев, резко сворачивая в заросли, но в итоге все равно держали путь вдоль хорошо утоптанной тропы, тропы Хозяина этих земель.
Становилось влажно, Кирилл видел, как собираются капельки на забрале шлема и на рукавах костюма. Пару раз мимо проносились шустрые стрекозы и вальяжные, размером с куриное яйцо жуки-бронзовики.
Полутьма стала просто тьмой, и кроме фонарика на лбу, кажется, здесь больше не было источников света.
Погоня продолжалась, сопровождаемая возней мелких животных и воплями склочных птиц. С тропы спешно шарахались в стороны праздношатающиеся пауки и многоножки, не привыкшие к странным прямоходящим животным. Тонко пища, улепетывали в сторону аристозухи - мать и пара детенышей.
Кирилл потянулся к застегнутым на груди и животе замкам-карабинам. Он созрел для того чтобы оставить тяжесть за спиной, когда судьба преподнесла ему сюрприз.
Невидимка то ли поскользнулся, то ли оступился, то ли споткнулся о какой-то корень или кочку - неважно. Важно было только то, что он свалился на землю и покатился вперед.
В наушнике пикнуло. Кто-то пытался выйти на связь, но Кирилл не нажал кнопку, чтобы не отвлекаться. Сейчас он повяжет гаденыша, а уж потом отрапортует.
Ему показалось, что мокрая грязь под ногами слегка колыхнулась, дернулась вниз на короткий миг, но разбираться в этом у Кирилла времени не было. Он изо всех сил оттолкнулся ногами и прыгнул вперед. Интуиция и расчет не подвели.
Он обрушился на пытавшегося подняться невидимку, ощутив под выставленной вперед согнутой рукой вполне себе человеческое тело. Или, как минимум, тело гуманоида.
Тело это выдохнуло с хрипом и болью, "проглатывая" удар куда-то в область живота. Настигнутый вскинулся, начал трепыхаться и сопротивляться, но, угодив в медвежьи объятия Кирилла, выхода он уже не имел.
Правой рукой прижимая невидимку к себе, левой Кирилл бил на ощупь. Раз по корпусу, раз по голове, потом еще раз по ребрам и еще раз по башке.
Это подействовало. Невидимка потерял равновесие, снова упал, и Кирилл оказался сверху, продолжая осыпать незримого супостата градом ударов.
В левом ухе опять запищало. Кирилл выругался сквозь зубы. Оппонент был ниже и легче, но оказался чертовски вертким. Он ловко вращал телом, приподнимая плечи и еще глубже вжимая голову, избегая тем самым нокаутирующих попаданий. Разумеется, Кирилл не мог этого увидеть, но он кожей чувствовал, что так все и было.
Как бы хорош он ни был, Кирилл с почти стопроцентной вероятностью рано поздно оглушил бы его, если, конечно, в дело не вмешаются непредвиденные обстоятельства. Как можно догадаться, как раз они-то и вмешались.
Понимая, что-то внимательно смотрит на него, Кирилл ослабил хватку. Этим в мгновение ока воспользовался изворотливый невидимка. Он ужом выскользнул из-под Кирилла и снова побежал. Спохватившись, Кирилл вскочил на ноги и встал, как вкопанный.
Его грудь горячо подымалась и опускалась, кровь молотила в висках и раскаленной ртутью бежала по венам, а пот заливал глаза, но он изо всех немногих оставшихся сил пытался обратиться в статую, в недвижимое древнее изваяние, сотни лет простоявшее на этом самом месте и являющееся таким же неинтересным предметом пейзажа, как вон тот покрытый мхом камень.
Причиной такой крутой смены планов стала шеститонная машина для убийства, скрытно подобравшаяся к дерущимся представителям млекопитающих. Темно-зеленая гора, почти черная при такой-то видимости, состоящая из мышц, когтей и зубов, с неподдельным любопытством изучала Кирилла. Глаза ящера мерцали холодным зеленым светом.
Поняв, что его заметили, торвозавр мягко вышел на свою тропу из темной чащобы, вновь заставив все вокруг ходить ходуном. Он метнулся было на запах удаляющегося невидимки, с места в карьер совершив не поддающийся осмыслению в своей скорости бросок, однако отсутствие видимой цели сбило ящера с толку. В воздухе витал лишь призрак убегающей добычи, самой ее видно не было. Запаха она также не оставляла.
Динозавр развернулся и посмотрел прямо на Кирилла, только-только выдохнувшего с облегчением. Как выяснилось, зря. Большие малахитовые глаза с вертикальным антрацитовым зрачком были умны и проницательны. Такое животное не проведешь, притворившись истуканом. Надо было меньше смотреть классику научной фантастики…
Гигантский ящер не рычал и не запрокидывал раззявленную пасть, демонстрируя впечатляющий арсенал зубов. Он вообще действовал по возможности молча и обстоятельно. И правда, к чему орать и тратить силы попусту, если перед тобой стоит какая-то мелочь? Чай, не в голливудском шедевре снимаешься.
Когда торвозавр бросается прямиком на тебя, его движения кажутся не просто быстрыми - они размываются в пространстве, распадаются на слишком быстро сменяющиеся кадры, и возвышающаяся на четыре метра над землей морда становится все ближе и ближе, как бы рывками.
Ноги словно приросли к земле, руки оцепенели, налились незнакомой тяжестью.
- "Как кролик на удава", - прошелестело в голове.
Скованный страхом, Кирилл начал проваливаться в липкий сон, который вот-вот оборвется окончательно, если он ничего не предпримет.
Душераздирающий крик ужаса, стремительно нарастающий где-то в недрах организма, вырвал Кирилла из транса и спихнул с тропы, а дальше тот уже побежал, да с такой прытью, какая две минуты назад ему и не снилась.
И откуда взялись силы? Ведь их только что, прямо вот только что совсем не осталось, а теперь хоть марафон беги, а потом еще немножко, для себя и для общего развития.
Наивный Кирилл думал, что торвозавр сразу отстанет от него - все-таки не комильфо для того Голиафа ломиться по лесу, где деревья растут близко и где толком не развернешься. Торвозавр вроде бы предпочитает охотиться на небольших открытых участках вроде побережий, границ леса равнин или берегов озер, где можно сделать стремительный бросок из засады и не гнаться слишком долго. Но не тут-то было.
Конечно, молодая поросль и вековые старожилы с необхватными стволами сбивали темп торвозавру, но не настолько, чтобы заставить его отступить. Да и перепуганная насмерть жертва, не похожая ни на что, с чем ящеру прежде приходилось сталкиваться, приводила его в шальной восторг и распаляла.
Кирилл же не мог ни о чем думать, кроме как о том, что нужно еще быстрее передвигать ногами, пусть они хоть до колен, хоть до самой задницы сотрутся. Чутье подсказывало, что хищник идет по следу, даже не думая сбавлять ход. К чутью добавлялась и дрожь под ногами вкупе с оглушительным хрустом ветвей и сполошными шлепками крыльев. Растревоженные птицы спешили покинуть зону боевых действий.
Сквозь все это обилие громких и страшных звуков пробивался еще один, куда более мощный, спокойный и всеобъемлющий. Это был шелест, знакомый всякому жителю Крулевца или любого другого приморского города. Вода. Волны набегают на берег и отходят от него, бесконечно чередуясь…
Мысленно Кирилл горячо поблагодарил самого себя, что не выбросил джетпак. Дрожащей рукой он на бегу нащупал заветное кольцо и что было сил вытянул его. Рюкзак едва заметно завибрировал за спиной.
Безо всякого перехода - прямо как возле ручья с дацентруром - деревья резко расступились, ударив в лицо Кириллу ярким солнцем. Прищурившись, он опять же в мыслях чертыхнулся и, примерно наметив, где завершается утес и начинается пятидесятиметровая пропасть, в нужный момент подсел и подобно пружине толкнул себя вверх и вперед, одновременно вдавливая в рычаг кнопку ускорения.
Успел. Мощь джетпака позволила взметнуть вспотевшее и ноющее от усталости тело вверх, как блин на сковородке. Кирилл быстро сбавил ускорения, поймал равновесие и пустился прочь, в сторону от берега. Он налетал уже больше двадцати часов и успел хорошенько освоиться. Джетпак стал как родной.
Добыча ушла. Это стало окончательно ясно. Ее уже не поймать. Вот тогда-то торвозавр и зарычал. Оглядываться не хотелось, потому что там, за спиной, ждали холодные глаза безжалостного убийцы. Нет, спасибо, хватит и рева.
Он был рокочущим, злым, с каким-то металлическим призвуком, заставляющим робеть. Наверное, многие зазевавшиеся травоядные даже и не пытаются сопротивляться торвозавру, теряя подвижность из-за парализующего страха и отдаваясь в руки безжалостной судьбы.
Кирилл летел выше и дальше, оставляя торвозавра на утесе. Руки и ноги, повисшие в воздухе, потяжелели. Казалось, стоить снять костюм, и от них пойдет настоящий пар, как от костра, когда туда подкинешь мокрых веток. Да, ерунда, дело-то житейское. Самое главное, Кирилл уцелел. Он избежал, возможно, одной из самых страшных смертей в мире.
- Что ж ты страшный-то такой, - слабо пробормотал Кирилл. - А ведь мне с тобой еще разговоры разговаривать…
8
- Ну и идиот ты, Кирилл, - Элвин говорил так бодро, будто никто его не бил и, тем более, не отключал. - В следующий раз попробуй только не ответить.
- Я чуть не поймал этого козла! - возмутился Кирилл. - Так что мне премия полагается, а не претензии.
- Вот за это "чуть" я тебе выпишу премию, - мрачно пошутил Элвин. - Сто двадцать отжиманий, думаю, тебя устроят. Ладно, что уж там, все оплошали, а ты мне еще и жизнь спас. Снижайся в квадрат тридцать пять - четыре, мы подберем тебя через десять минут.
- Принято.
- Конец связи.
Говоря начистоту, не очень-то Кирилл и хотел садиться на землю. Очень уж красивым был вид, аж дыхание перехватывало. Изрезанная береговая полоса белого песка, простирающаяся под утесом, уходила в спокойный океан, кажущийся с вышины изумрудным, прозрачным и чистым. Яркий солнечный свет бликовал на воде, придавая ей поистине драгоценный блеск. Хотелось смотреть и смотреть на то, как волны с нежностью облизывают берег. Смотреть, не отрывая глаз. Выбрать свободный день, поставить шезлонг с зонтом и просто глазеть на это великолепие, ни о чем не думая и ни на что не отвлекаясь.
На небе - ни облачка, полный штиль, никакого намека на ветер. Чуть восточнее, неподалеку от устья Черроу, виднелась маленькая аккуратная лагуна, имеющая форму почти идеального овала. Ее наполняла река, поэтому вода в лагуне была пресной. И поэтому-то здесь и толпилось столько животных, явившихся на водопой и заодно искупаться.
Несколько шипастых дацентруров - или это были мирагайи? - стояли по брюхо в воде и то лакали воду, то приподнимали голову и довольно прищуривались. Похоже, это в их мимике является выражением высшего наслаждения.
Неподалеку паслись и совсем юные лусотитаны, пожирая листву с кустов, окруживших лагуну с южной стороны. Кирилл безошибочно признал в них бедных детенышей, чудом выживших в настоящей катастрофе, сопровождающей каждое рождение этих животных. Они вылупляются из яиц в огромном количестве и погибают десятками, если не сотнями, поскольку появление такого множества новых жизней так и манит мясоедов всех мастей. Родители не могут заботиться о выводке, и виной всему разница в размерах. Те же дацентруры, к примеру, сразу принимают молодняк в стадо и обороняют его от хищников, но у зауроподов все иначе - длинношеие кочуют, и малыши бы ни за что не поспели за взрослыми.
Чешуйчатая шкура из нежно-зеленой стала желтой, и на ней стали просматриваться пока еще блеклые темные пятна. Динозавры за месяц ощутимо подросли, и размером теперь не уступали, как минимум, хорошо откормленному пони. Такие темпы роста внушали надежду.
Лусотитанов было семеро. Кирилл не знал, с какой целью они держались рядом - то ли коллективный инстинкт заставлял их собираться в целях самообороны, то ли малыши просто, не сговариваясь, пришли полакомиться сочной растительностью. Им требовалось есть почти двадцать часов в сутки, спали лусотитаны немного.
Эстетическое наслаждение от красот природы Тайи было бесцеремонно прервано невесть откуда взявшимися диморфодонами. Они как чайки налетели на человека парящего в принадлежащем им небе (когда поблизости нет орнитохейруса). Птероящеры принялись виться вокруг Кирилла и пронзительно галдеть, один в один как чайки, вечные надоеды.
Присутствие человека здесь, в вышине, смущало их, и атаковать мелкие диформодоны не решались. Инстинкт подсказывал им, что предполагаемая жертва больше и тяжелее, да и в полете держится уверенно, а значит, нападение может быть чревато последствиями. В то же время оставлять появление незваного гостя незамеченным рептилии не собирались.
При почти двухметровом размахе красноватых крыльев, испещренных прожилками сосудов, диморфодоны отличались хрупким и легким телом около метра с небольшим длиной. В отличие от остромордых рамфоринхов диморфодоны имели короткие и крупные головы. Такая диспропорция размеров головы и тела припоминала цератозавра - тот тоже словно одолжил зубастую башку у кого-то покрупнее. Правда, у цератозавра и торс массивный, и лапы мощные, а диморфодоны напоминали истощенных узников средневековой крепости или просто дистрофиков.
Вообще, если отнять крылья, силуэт птерозавра странным и даже неприятным образом напоминал очертания человека, страдающего от мерзкого недуга, при котором худые руки вырастают длинными, напоминая плети, а ноги остаются хилыми и крохотными. Ни дать, ни взять, вампир какой-нибудь, из Трансильвании, или где там они обретались.
Не желая заигрываться с диморфодонами, Кирилл пошел на снижение. Птерозавры последовали за ним. Кажется, этот маневр они расценили как слабость, поскольку кольцо начало сужаться.
Еще пару недель назад Кирилл бы здорово струхнул, но у него было много практики общения с местными животными, и он успел кое-чему научиться.
Вычислить вожака оказалось несложно. Вот он, в первом ряд, беснуется и орет громче всех, кося узким глазом на дерзкого человека. Да и цвет у него ярче - насыщенный алый, с белыми полосами на покрытом каким-то коротким пушком пузе.
Настройка заняла несколько мгновений, не больше, после чего Кирилл без особого труда передал послание вожаку. Задача была непростая, ибо, общаясь с животными, Кирилл всегда держал глаза закрытыми, что весьма затрудняло приземление.
"Оставь меня в покое. Я не угроза, я уже ухожу. Не оставишь - будет плохо".
Коротко и ясно. Еще раз пронзительно крякнув, как бы подтверждая прием сигнала, диморфодон еще быстрее замахал крыльями и начал набирать высоту. Сородичи тут же потеряли к Кириллу всякий интерес, покорно устремившись за предводителем.
Хоть подобные манипуляции Кирилл теперь проделывал регулярно, вздох облегчения все же вырвался из груди. Сердце успокоилось, вернув себе нормальный ритм, дыхание восстановилось, начала наваливаться усталость. Пора приземляться.