– О! – его глаза раскрываются во всю ширь. – Каких зверьков?!
– Не знаю. – Состроив наивную физиономию, смущенно бормочу я. – Хорошеньких!
Не говорить же доброму человеку, что я припер в его дом лохматых убийц?!
– Покажи! – протягивает Джон руку к мешку, но я быстро прячу покупку за спину.
– Они… пока… боятся чужих!
Управляющий подозрительно уставился на меня, но спорить не стал, а, пожав плечами, отправился за ящиком.
– Ну, как у вас дела? – ввалившись с мешком в номер, бодро спрашиваю соседок.
И чувствую, что ляпнул что-то не то. Девицы сидят вокруг зареванной Кинти с похоронными лицами, жалостливо оглаживая ее одеяло.
– Марта! – Сделав страшные глаза, шипит Рамика. – Ей плохо!
– Палец? – догадался я, невольно напрягаясь.
Неужели задеты сухожилия? Но тогда почему никто ничего не делает? В аварийной аптечке гостиницы как раз для таких случаев обязательно должен быть медроб. И если они этого не знают, то уж Джон-то ведь точно в курсе!
– При чем тут палец! – отчаянно всхлипывает пострадавшая и, натянув одеяло на голову, заходится в рыданиях.
– Кинти, Кинти, ну не нужно, успокойся, выпей вот это! Ну, пожалуйста! – трагическим голосом залепетала Рамика, бросаясь к подруге со стаканчиком.
– Отстань! – Истерично взвизгнула пострадавшая, резко отворачиваясь.
– Так, девочки, вас Сид срочно зовет! – непреклонно выталкиваю из номера группу поддержки.
И запираю за ними дверь. Кто-то, опомнившись, подергал ручку, тихонько постучал и сдался. Ну вот, теперь можно и поговорить спокойно.
– Кинти, – безразличным голосом начинаю я, – Моя мама говорит, что нет неразрешимых проблем. Есть люди, которые не знают, как их решать.
– Что? – На секунду выглядывает из-под одеяла опухший глаз.
– Но зато бывают и люди, которые умеют решать сложные проблемы.
– Кто? – уже два глаза недоверчиво смотрят на меня.
– Например, я.
– А! – с горестным всхлипом глаза пропали под одеялом.
– Но даже я не смогу решить проблему, если не знаю, в чем она состоит!
Кинти всхлипывает еще минуты три, потом откидывает одеяло.
– Эту проблему никто не решит! – отрешенно качая головой, шепчет она.
– Конечно! – уверенно киваю я, и губы девушки вновь начинают дрожать. – Потому, что ты никому не скажешь, в чем дело!
– Я скажу! – скорбно поджав губы, несчастно бормочет она. – Все из-за меня! Если бы я не была такой глупой, не погибли бы эти беззащитные малыши!
– А с чего ты взяла, что они погибли? – так и сел я.
– Не нужно меня обманывать! – С негодованием качает головой девушка. – Я сама слышала, как Арнольд рассказал Сиду, за что тебя задержали торговцы! Он меня почти бегом сюда притащил, чтоб послать мужчин тебе на помощь!
Ой, как интересно! Но ведь Арнольд вроде не понимает местный язык? Похоже, я рановато вычеркнул его из списка подозреваемых!
– Ну вот! – безнадежно всхлипывает Кинти, – и как ты сможешь решить эту проблему?
Она несчастно морщится и, похоже, собирается снова зарыдать. Ну нет, только не это! Не выношу я эти слезоприношения!
– Кинти! А я ее уже решила! Смотри сюда! – спешно развязывая мешок, пододвигаю его поближе.
– Что там? – безучастно отмахивается она.
– Не что, а кто! Твои малыши, я их купила!
– Не может быть! – ее как ветром сдувает с кровати.
– Может! Только пальцы пока к ним не суй!
– Марта! Это же, правда, они?!
– Они, они! – довольно ухмыляюсь я.
– А тот…?!
– Кто тот?!
– Ну… который… меня укусил?! – с ужасом замирает рыженькая латиянка.
– И он тут. – Извиняющимся тоном бормочу я. – Никак нельзя было отличить от других. Пришлось покупать всех! Да ты не бойся, я сейчас посажу их в ящик, и он больше ни на кого не сможет напасть!
– Я и не боюсь! Ох, Марта, спасибо тебе!
И в порыве благодарности девушка неожиданно крепко обнимает меня и целует в щеку. Надеюсь, Тези не станет полностью просматривать мои отчеты, иначе мне достанется!
Кстати, об отчетах, вчера я напрасно прождал целый час, ответа на мои донесения так и не пришло.
– И что ты собираешься с ними делать? – Задумчиво тянет Сид, разглядывая зверьков, весело жующих творог и вареное мясо.
– Отправлю на остров.
– А потом?
– У меня есть хороший друг, он биолог, подарю ему!
– А он на острове?
А почему, интересно, тебя это так интересует, хмыкаю про себя, но вслух говорю другое.
– Нет, его задержали дела, но дней через двадцать он должен прибыть.
– Угу. – Неопределенно кивает полковник и переводит разговор на другое. – Пошли обедать, наши уже все приготовили!
Согласно кивнув ему, закрываю ящик, и иду следом. Обед – это свято!
После обеда вся компания, за исключением меня, три часа посвятила магазинчикам и лавкам в поисках сувениров. Вернулись они с полными корзинами покупок только для того, чтобы умыться и выпить по паре стаканов холодного кваса.
– Марта, ты зря не пошла с нами! – восторженно блестит усталыми глазами уже забывшая утреннее горе Кинти, врываясь в номер. – Там такие дивные вышивки!
– А статуэтки из камня вообще чудо! – подхватывает Рамика, выкладывая на кровать, где я расположился отдохнуть, кучку камней. – Мы и тебе купили, вот эту и эту, посмотри, нравится?
Статуэтки, как статуэтки. Обычное средневековое творчество. Правда, камень хорош. Мягкий, полупрозрачный, весь пронизанный разноцветными разводами и более плотными вкраплениями. Неизвестные резчики очень умело использовали эти природные свойства камня, как детали отделки своих бесхитростных персонажей.
– Смотри Марта, такой был только один!- доставая из своей корзины фигурку местного божка, светится в экстазе Кинти.
Действительно, штучная вещица. Резчик так расположил полосы, что одна сторона божка вся прозрачная и яркая, а другая темная, непрозрачная и зловещая. И выражение лица только подчеркивает контраст. На светлой его стороне сияет доверчивой улыбкой и лукаво прищуренным глазом добро, с темной коварно кривит рот в змеиной усмешке зло.
– Он называется бог огня! – шепчет, разглядывая статуэтку Рамика. – А тут посмотри, как шапка!
Рыжеватая непрозрачная полоса постороннего вкрапления пришлась на темя статуэтки, и могла бы считаться браком, если бы не создавшийся ею эффект изюминки. Как будто специально было так задумано, что на голове бога одета набекрень шалопутная шапочка, смягчая его грозный двусмысленный облик.
– Действительно, очень неплохая вещица! – хвалю приобретение Кинти, и импульсивная латинянка краснеет от удовольствия. – А у меня для тебя тоже есть подарок! Вот смотри!
И я отдернул покрывающее мои ноги покрывало. Эффект превзошел все мои ожидания. Но целую минуту девушки выпали из реальности, изумленно выпучив глаза и раскрыв рты. И даже дежурное "Ах" они смогли из себя выдавить, лишь подобрав с полу отвисшие челюсти. Ну, разумеется, вовсе не мои ноги произвели на них такое впечатление. Хотя и ногами своими я вполне могу гордиться. Когда они не под трансформом.
– Как ты это сделала? – потрясенно выдохнула Рамика.
– Ну… – скромно опустив глазки, протянул я, – само получилось.
И тихонько почесал за крошечным ушком ближайшего, из развалившихся на моих ногах, котенка. Или все же щенка?
– А нам можно? – Умоляюще смотрят на меня две пары серых глаз.
– Не сразу! – предупреждающе выставляю руку. – Они не любят запах парфюмерии! После душа! Кстати постарайтесь обойтись без сильно пахнущих средств, а после я дам вам специальную мазь, смажете руки и гладьте, сколько хотите! – мазь я сделал сам, после произведенных оборудованием трансформа обследований, взяв за основу найденное в холодильнике коровье масло местного производства. – Я вообще собиралась вам подарить парочку, мальчика и девочку, на вашей планете ведь таких нет?
– А разве нам разрешат привезти их домой? – сомневается Рамика.
– Конечно. Мой друг, биолог, поможет, если будет нужно! – преувеличенно уверенным тоном обещаю я, хотя разрешение собираюсь просить совсем через другое ведомство.
И очень надеюсь его получить.
На Латии в таком количестве развелись мутировавшие грызуны, что парочка хорьков сможет оказаться одним из решений проблемы.
– Марта, а тот… ну который, – начинает запинаться Кинти, но я уже знаю, что ее волнует.
– И он здесь!
– Но ведь он же… как же… – недоверчиво качает головой озадаченная девушка.
– Обманщики они все! – бурча про себя намного более крепкое выраженьице, ответил я. – Специально натаскивали котят на запах нашей парфюмерии. Ну, то есть били палкой, которую обрызгали духами. А потом на рынке устраивали целое представление. Я тут погуляла немного, и видела, как дети с такими зверьками играют!
На самом деле видел не я, а мои жучки, оставленные вблизи нескольких домиков, но этого я девушкам объяснять не стану.
– А разве так можно? – негодует Рамика. – Бить животных нехорошо!
– Ради денег люди идут на многое. Не только животных, но и людей в отсталых мирах бьют и даже убивают за несколько металлических квадратиков или кружочков! – сердито бросил я и латиянки неожиданно смутились.
Что такое? Ох! Великий космос, я же совсем забыл, они и сами из подобного мира! Вернее, совсем недавно бывшего подобным!
– Извините, я не хотела. – Хмуро извиняюсь, – Но к вам это уже не относится!
– Нет, ничего, мы понимаем! – вздохнула Рамика, – просто… к хорошему так быстро привыкаешь!
В замок на ужин наша компания отправилась самой последней, и только после того, как Сиду удалось оторвать пищащих от восторга девушек от затисканных котят.
Здесь все оказалось почти так же как в Новиле, и все же по-другому. Дворецкий был величественен, толст, и улыбчив. Хотя, вряд ли эта улыбка была дружественной, однако и особого высокомерия в ней не чувствовалось. Да и правила были подемократичнее. По коридорам мы ходили вольготнее, да и забредать в раскрытые двери покоев не воспрещалось. Чем я и воспользовался, прилепив в укромных местах несколько жучков. Мне до зарезу нужна информация, пока что я ничего существенного не нашел по интересующему отдел вопросу.
В храме с нас все же взяли по квадратной монете, выдав каждому по тонкому шнурочку, продетому в крошечное колечко, символ здешней веры. И быстренько выпроводили, не прикрываясь хотя бы лицемерным напутствием. Здесь мы были только источником легкой наживы.
Залом для приема местному князю служил огромный холл, по боковым сторонам которого тянулись длинные столы, со скамьями у стен.
Стол для самого князя, рассчитанный человек на десять, стоял напротив входа, на просторной площадке, от которой в обе стороны уходили вверх деревянные ступени широких лестниц.
К площадке вели еще три ступеньки, огибающие ее по периметру. Приятнее всего поразила неожиданная чистота. Выскобленные добела столы, скамьи, лестницы и пол, промытые стекла высоких окон.
Стекло было еще одним товаром, который мы продавали туземцам, и хотя цена на него была сравнительно невелика, простой народ не очень-то спешил обзаводиться большими окнами. Считая, видимо, большой блажью платить за столь хрупкую роскошь.
Стол князя покрыт тонким, синим полотном, расшитым затейливой вышивкой. Высокие спинки стульев обтянуты плотной тканью того же оттенка и с похожей вышивкой. Ну, что ж, еще один плюс в пользу хорошего вкуса здешнего правителя. Я то, по правде говоря, уже и не ожидал встретить среди туземцев любителей чистоты и дизайна.
– Марта, садись! – Настойчивый голос Сида отрывает меня от изучения обстановки.
И действительно, оказывается, все туристы уже чинно сидят вдоль стен, только Сид стоит у стола, ожидая пока я сяду. Чтобы самому сесть с краю. Ну, уж дудки!
– Я сяду после тебя! – невинно хлопая глазами, объявляю полковнику.
Его лицо недовольно скривилось, скрипнули зубы.
– Нет, – ультимативно объявляет он, – это мое место!
– Где это написано?! – с интересом уставясь на стол, мгновенно выпалил я.
– У меня есть причина, не спорь, Марта! Садись!
– Не сяду! У меня целых две причины!
– Какие?! – Тяжело вздохнув, почти рычит Сид.
– Первая, мне не понравилось лазать под столом! Вторая, мне понравилось наблюдать, как под столом лазишь ты! Достаточно?!
Уперев руки в бока, и гордо подняв голову, с удовлетворением наблюдаю, как щеки Сида медленно начинают бледнеть, а глаза наоборот, темнеют. Ох, что сейчас будет!
Но неожиданно весело хихикнула Лючия, за ней Саэда, странно закашлялся сидящий между ними Арнольд, потом неуверенно хмыкнули латиянки. И полковник сдался. Правда, вначале громко скрипнул зубами, невнятно пробормотал что-то про упертых баб, и только потом шлепнулся рядом с Рамикой.
Вот и правильно, ухмыляюсь я, усаживаясь с краю, нечего умным мужикам спорить с глупыми женщинами!
Церемониймейстер провещал ритуальную фразу и на ступенях правой лестницы появились сапоги. Хорошие такие, с блестящими заклепками и фасонными носками. Они важно зашагали вниз, поочередно открывая нашим любопытным взором заправленные в них черные штаны, по виду замшевые, такую же куртку, обильно вышитую вишневым шелком, белоснежный кружевной ворот рубахи и наконец бесстрастное, довольно молодое лицо князя. Типичное лицо жителя Мосетии, широкоскулое, черноглазое и чернобровое, обрамленное черными же, прямыми волосами. Если проводить аналогии с моим миром, слегка монголоидного типа. Не очень красивое, но и не безобразное.
Обычное. Настолько обычное, что я и не подумал бы его разглядывать, если б не одна маленькая деталь. У него на левой руке мои сканеры мгновенно засекли мику.
Я даже не поверил своим ушам и запросил подтверждение. А получив его, немедленно выключил все свои дополнительные функции. Теперь мой мику на сигнал сканера подаст только отзыв обычного туристического прибора.
На большинстве планет – мику -многофункциональное индивидуальное компьютерное устройство – выполняет множество различных функций. Главные из них следить за состоянием здоровья и служить средством связи. Эластичный широкий браслет или диск носится либо на запястье, либо вшивается под кожу. Имеет в своем арсенале несколько доз лекарственных препаратов и энергетик для экстренных случаев. А также миникомпьютер, мобильную видеосвязь, навигатор, аварийный маячок и многое другое.
Но на Хилионе такие приборы положено сдать или отключить, и пользоваться только туристическим вариантом. Исключающим, якобы для удобства туристов, всякую возможность контроля за перемещением туристов. И, соответственно, всякую связь. Кроме получения особых объявлений от дирекции курорта, вроде предупреждения о цунами.
Однако на запястье князя сканеры засекли вовсе не простенькую туристическую модель. Хотя у него в принципе, и простенькой-то быть не должно. Строжайше запрещено. И это меня сразу насторожило.
За ним следовало пятеро мужчин различного возраста, приближенные и гости из соседнего государства. Советника среди них не было, да ему и не обязательно ужинать с туристами. Однако я теперь просто жаждал с ним познакомиться. Хотя бы для того, чтобы просто убедится, что он жив и мику князя снято не с его руки.
Князь не стал толкать нам приветственную речь, просто молча кивнул и аккуратно опустил царственный зад на центральное кресло. Его спутники так же безмолвно устроились рядом и дворецкий, сдаваясь перед необходимостью кормить наглых туристов, весьма прибыльной, кстати, для княжеского бюджета, махнул белой тряпкой.
Тотчас из распахнувшейся под лестницей неприметной дверцы побежали молоденькие парнишки с огромными подносами, расставляя по столам блюда с едой. Туристы засуетились, перенеся все внимание на незнакомые кушанья, и перестали разглядывать стоящий на возвышении стол.
И только я сидел неподвижно, осторожно следя за князем из-за спины наполняющего свою тарелку Сида. И, как выяснилось, не напрасно. Едва гости перестали на него таращится, правитель опасливо обежал столы цепким взглядом. Останавливая его вовсе не на хорошеньких иноземках, как можно было бы предполагать, а на рослых парнях.
И я не успел еще как следует это обмозговать, а от нехорошего предчувствия уже мгновенно стянуло знакомым холодком живот.
– Марта, тебе что положить? – холодно интересуется полковник, не глядя мне в глаза.
Ох, и какими же мы становимся невыносимыми, стоит только девушкам задеть наше самолюбие! Никогда не преминем кольнуть их в ответ, наказать ледяным презрением, равнодушным молчанием или убийственным взглядом! Неужели я тоже бываю таким? Великий космос! Когда вернусь с задания, не забыть бы спросить у Тези! Или лучше просто сразу попросить прощения?! Так, на всякий случай?!
– Ничего, – буркнул я, но, заметив, что Сид все еще ждет моего ответа, скорчил кислую мину, – Нездоровится мне что-то!
Ну, про здоровье я соврал, конечно, однако с вполне определенной целью. Мне необходимо кое-что разведать в этом замке, а для конспирации недомогание лучший предлог. Тем более, женское. Мужчины обычно предпочитают не уточнять причин дамских болезней, но предполагают всегда самые для них отвратительные.
Сид бросил на меня короткий испытующий взгляд и повернулся со своим предложением к Рамике. Та встретила услуги полковника довольно прохладно, сухо сообщив, что уже положила себе все, что хотела. Беркут равнодушно кивнул девушке и склонился над своей тарелкой, но я с изумлением заметил, как вспыхнули огнем его уши. Ух, ты! А в полковнике то, оказывается, кипят эмоции, непонятно только, какие! Жаль, что у меня нет времени в них разбираться, хотя Сид и симпатичен мне как личность.
– Простите, пожалуйста, – вежливо шепчу пробегающему мимо парню в ливрее, – как мне пройти в дамскую комнату?
Что такие есть в каждом пункте, где принимают туристов, позаботились устроители курорта. За свой счет конечно, охватив заодно удобствами и хозяев.
– Не понимай! – равнодушно бурчит лакей, и торопливо отходит подальше.
Как это – Не понимай?! Их ведь должны были научить нескольким расхожим фразам, для удобства туристов! Или просто слугам запрещено без особого разрешения водить нас по замку?!
– Что с тобой?! – мгновенно среагировал Сид.
– Тошнит немного, – мрачно вру я, пытаясь сообразить, каким еще способом можно проникнуть во внутренние помещения.
– Сейчас! – уверенно кивает полковник, наливая в стакан воду из глиняного кувшина.
Ставит этот самый кувшин рядом с собой, загородившись объемистой посудиной от посторонних взглядов. Затем, на секунду задержав над стаканом руку, подает его мне. И я точно уверен, что никто, кроме меня, не заметил в кулаке беркута крошечного зелененького дозатора.
– Выпей!
Пью. А куда мне деваться?! Но полковник то, тот еще жук! Снаряжен так, словно ехал не на курорт, а на боевое дежурство! Не удивлюсь, если он и оружие где-нибудь заныкал! Недаром же в отделе шутят, что негласное правило звездных беркутов гласит: Если хочешь отдохнуть хорошенько на курорте – не забудь взять побольше оружия, не факт, что оно не пригодится!
– Вы хотели пройти в дамскую комнату? – в щедро сдобренной презрением ледяной старомодной вежливости дворецкого явно слышится первостатейное хамство.