- Ромек, - давясь, пробормотал вампир, - у меня дыра… вот тут, - и провёл пальцем по щеке. - Я не могу… - и закашлялся.
Роман всё равно ничего не понял, но сообразил, что нужно немедленно действовать. Он схватил тварь, которая мурлыкала что-то нежно и сердито, за воротник, и дёрнул вверх. Упыриха вскочила - и тут Роман увидел у неё в руке длинный широкий нож.
- Ты не можешь его забрать! - завопила упыриха и ринулась к Роману, занеся нож неумело, но очень серьёзно. - Он мой!
Вот ещё не хватало дурных сражений с бешеными упырями.
Роман перехватил руку с ножом и резко вывернул. Кость треснула, упыриха взвыла, нож упал на землю. Роман с силой оттолкнул орущую тварь в сторону и стряхнул с рук какую-то невидимую липкую дрянь, с ужасом вспомнив, как вытирал ладонь Парень С Розой.
И снова помог Станиславу подняться на ноги.
Теперь вампир сильно мёрз. Его руки мелко дрожали, глаза ввалились и горели, он вцепился в Романа, как в последнюю надежду.
Вести его домой было нельзя. А на штаб-квартиру упырей - и тем более. Раненому там делать нечего. Но подходящее место всё-таки имелось.
- Ты обопрись на меня, - сказал Роман так тепло, как сумел. - Мы сейчас через дворы пройдём, быстренько. Это недалеко.
- Почему не по снам? - прошептал вампир.
- Не умею я, Стаська. Придётся так, как есть. Но ничего. Держись, старина, авось доберёмся…
И ещё пнул ногой скулящую тварь, которая отползла к дверце мусоропровода. На прощанье.
За наглухо забитым окном уже давно рассвело, и ощущение дня давило на голову, как свинцовая тяжесть, но Милка не могла спать. Она сидела на растерзанной кровати, скрестив ноги, тупо глядя перед собой, грызла ногти - и мерно раскачивалась взад-вперёд. Она думала.
Как он мог уйти? Ну как он мог уйти? Я его так люблю, он мне так нужен - почему он ушёл с этим парнем? Как он мог? И что же теперь делать?
Что же делать? Как он мог уйти? Что же делать?
Подобранный Милкой портрет в кое-как составленной из обломков раме, тщательно разглаженный, стоял на столе, прислонённый к стене - и смотреть на него было ужасно тяжело. Это была просто какая-то дурацкая мазня белой, чёрной и зелёной краской. Плоская какая-то. И к тому же засиженная мухами. Принца в этом портрете уже не было.
Этот тип просто украл у неё Принца. Как-то пронюхал про портрет, выследил Милку и…
Нет, всё гораздо хуже. Он - колдун. Иначе откуда он знал, как расколдовать картину? Конечно. Он - злой колдун. Сначала заколдовал Принца, а теперь, когда у Принца появилась любимая женщина, опять вмешался и всё испортил. Убить. Убить. Если б это было можно…
Рука, за которую он дёрнул, ещё болела, вернее, ныла тупой болью, а боль вызывала новые приступы злобы. Если бы он не увёл Принца с собой, рука уже давно зажила бы совсем. И всё было бы так чудесно…
А как это было красиво… Как Принц появился из портрета. Как Принц светился… голубоватым… нет, пожалуй, лиловым или белесым, как молнии, мерцающим светом, а на этом парне были такие отсветы, что он тоже выглядел почти ненастоящим. Как дух какой-то. Было так красиво… и тепло… А потом Милка сообразила, что он Принца целует. А потом они ушли вместе.
Кошмар. Что же теперь делать?
А вид поначалу был такой, будто и вправду он хочет помочь. И знает, что делать. Милка и не мешала. А потом он ушёл и забрал Принца с собой. Как Принц мог уйти? Ну как?! И что же делать теперь?!
А может быть, он и не мог? Принцу просто было плохо. Это же понятно. Этот парень вытащил Принца из портрета так, что сделал ему больно. И потом просто делал, что хотел. И всё.
Забрал Принца, чтобы заставлять его делать то, что ему надо. Забрал насильно. Забрал, потому что был колдун и знал, как заставить Принца делать то, что он велит. На самом деле Принц не хотел.
А может быть, и заколдовал, потому что Принц не хотел. Какой ужас. Надо ему помочь. Но как? Что же делать? Что же теперь делать?
Стрелки старого будильника кружили по циферблату. Милка сидела и качалась, уставясь невидящими глазами в пространство. Ей было ужасно холодно. И надо было решить задачу невероятной важности.
Что же теперь делать? Что же теперь делать? Что же теперь делать?!
Чтобы прийти в себя после упыря, Станиславу понадобилось десять минут. И всё.
Роман только диву давался. Ведь, казалось бы, только что был вид а ля "только что из склепа" - и вот уже всё блестит на нём. Походка невесомо легка - едва касается босыми ногами мокрого асфальта, почти парит; истлевшая одежонка выглядит, как королевская мантия, подбородок вздёрнул, глаза мерцают тёмными рубинами - прогулка, а не бегство, извольте видеть. Только дышит слишком порывисто и принюхивается - и запахи ему, похоже, не очень нравятся.
- От странный город, Ромек… Это что же - Санкт-Петербург? Неужто ж Петербург и вправду? Не узнать, да и только…
- Ты давно на улице не был, Стаська? - спросил Роман, наблюдая за реакцией.
- То был год пятьдесят седьмой или пятьдесят восьмой - уже не помню, - Станислав даже улыбнулся, и не без оттенка самодовольства.
- Тысяча восемьсот или девятьсот?
Станислав взглянул с весёлым удивлением.
- А нынче-то?
- Да за двухтысячный перевалило уже, старина.
И вот тут-то он и психанул.
Вампир повернулся к Роману всем телом, заглянул в лицо:
- Да ты что?! Курва мать…
- А что тут такого? - спросил Роман беззаботно. - Ты же не ребёнок уже, Стась, как я понимаю - к чему эти нервы? Нет, я понимаю - почти двести лет в портрете это много, но зачем уж так-то…
- Ядя, - пробормотал Станислав упавшим голосом. - Коханная моя… пани моя…
Роман здорово удивился.
- Ничего себе… Это же та самая Ядя, которая засунула тебя в эту рамку, если я не ошибаюсь? На твоём месте я не стал бы так уж убиваться. Не та женщина.
Станислав вздохнул.
- Горда была пани моя. Ревнива и горяча на руку. Но любила меня, Ромек. Вампира не обманешь. Не бросила бы на произвол судьбы, правда… если бы ещё ходила под луною… бедная девочка.
У Станислава был такой несчастный вид, что Роман обнял его за плечо.
- Да не переживай ты так! За эти двести лет, знаешь ли, много чего произошло - может быть, она просто потерялась или спит где-нибудь. Найдётся, - сказал он самым обнадёживающим тоном, думая, что его новому другу - записному бабнику и пройдохе - легче будет влюбиться в новую вампиршу, чем отыскать старую.
Станислав печально кивнул.
- Лучше осмотрись, - сказал Роман. - За двести лет многое изменилось.
- Так я ж осматриваюсь, Ромек… Я вижу… и в твоей памяти тоже видел довольно. Но вокруг как-то… В этих окнах - электрические люстры? И в фонарях тоже электричество? Я его уже видел раньше…
Станислав коснулся кончиками пальцев стоящего во дворе автомобиля, провёл пальцем по дверце, заглянул в салон.
- Тот экипаж, что ездит без лошади?
Роман прикусил губу и кивнул.
- Лапушка ты, Стаська.
- Почему ещё?
- Потом объясню.
- Нет, я понимаю. Ты думаешь, Ромек, что мне, как дикарю, всё тут внове и всё дивно, верно? А знаешь ли, что мне всего удивительнее?
- Ну… ты что-то видел у меня в памяти… Мало ли. Мир вокруг - сплошной прогресс, я думаю, что есть чему поудивляться.
- У, Ромек, даже не подобрался близко. Что нынче повсюду - электрические фонари да повозки без лошадей, что люди летают по небесам и говорят через моря - ты ж об этом думаешь - это мне понятно. Этого надо было ждать. Мир к тому шёл. А вот ты мне, дикарю, объясни: отчего это, Ромек, вокруг так пахнет грязною смертью?
Роман остановился.
- Как это?
- Как. Да ты принюхайся! Город полон тяжкою болью. Меня зовут из многих мест сразу. Тяжело чуять такое. Слышишь ли голоса смерти?
Роман растерялся окончательно.
- Ты про что говоришь-то, Стась?
- А про то и говорю, что Хранителей в городе мало для такой тяжкой работы. Страшны стали ночи, а ты и зова не слышишь. Притерпелся, я думаю, или сбил себе слух… грехами. Как сказать тебе… потерянною дорогой.
Приехали! Вот теперь наша Темнейшая Светлость поняли, что я - упырь и не соображаю, что делаю. Ишь ты, какие глазки стали грустные… Ну уж простите великодушно, пан Станислав, рылом мы и вправду не вышли, что поделаешь.
- Я не терял дорогу, Стась, - сказал Роман хмуро. - Я просто изначально не представляю, где она находится. Я ничего не понимаю. Я правда упырь.
Он был совершенно уверен, что вампир отпустит его и уйдёт, но ошибся.
- У тебя нет наставника, - сказал Станислав сочувственно. - Сирота во Мраке.
- Или самозванец.
- А ну и ладно. Всё придёт в своё время… Ой, гляди-ка, это… экипаж…
- Автомобиль, Стась. Тоже невидаль. Ещё и насмотришься и прокатишься. Сворачиваем. Пришли.
И взяв заглядевшегося на проезжающий автомобиль вампира за локоть, Роман почти втащил его в подъезд с входом в Василиев теплак.
Против ожидания Стась не стал сопротивляться. Только спросил:
- Мы что это, Ромек, в подвал идём?
- А что, шляхетскому сыну не по чину? - спросил Роман, не в силах отказать себе в очередном эксперименте.
- Да отчего же… Я ж не ангел божий и не сестра-кармелитка. Мне случалось и в развалинах пережидать солнце. А подвал - то ж ещё не худший случай.
Когда пробирались по подвалу, Станислав показал, на что, собственно, способны вампиры в хорошем расположении духа. Роман только услышал и учуял, как что-то живое с писком кинулось под ноги, а вампир присел на корточки и протянул руку.
И Роман в лёгком столбняке пронаблюдал, как на его фарфоровую ладонь карабкается жирная бурая крыса.
- Ну здорово, приятель, - сказал Станислав и протянул к крысе вторую руку - понюхать. - Расскажи-ка мне, пан Подпольный, как дела в этом доме.
Крыса, совсем как ручная белая, обняла палец Станислава своими цепкими лапами, принюхиваясь, уставилась ему в лицо - и пронзительно пискнула.
- Ай-яй-яй, что ты говоришь, - Станислав погладил крысу между ушей. - Даже ветчину? Богато, богато живёт твоё войско.
Крыса несколько раз торопливо лизнула его палец и пискнула снова.
- Совсем нету? Не может быть, - сказал Станислав, усмехаясь. - Кошек, стало быть, потравили, а твой народ не тронули? Ну да тебе это на пользу. Но ты всё о своём, а я, ясновельможный пане, желаю и о своём послушать.
На сей раз крыса издала странный звук, напоминающий скрип.
- От добре. Это уже похоже на дело. Ну прощевай, пан Подпольный, ещё увидимся. Я нынче провожу день в вашем царстве, заходи, коли захочешь.
Вампир опустил ладонь к самому полу. Крыса в последний раз лизнула его палец и шмыгнула с его руки куда-то вниз, в переплетение труб. Станислав отряхнул руки и встал.
- Серый братишка всё знает. Всё слышит, всё видит. Везде пройдёт, - сказал он Роману, у которого было такое чувство, что он на представлении в уголке дедушки Дурова.
- Круто, - Роман только головой мотнул. - И ты его действительно понимаешь или это у тебя такой способ шутить над непосвящёнными?
- Пани моя, Ядвига, отлично говорила со всяким зверем, - сказал Станислав и как будто между прочим взял из воздуха тонкую свечу, горящую странным, мерцающим, голубым огоньком. - Я понимаю не всякого, но крысы - они, Ромек, нам с тобой не чужие. Они легко переходят границу - и туда, и обратно.
- Эй, погоди, не гони, - Роман ухмыльнулся виновато. - Не так резко, Стаська. Что это за свечка?
Станислав взглянул на свечу такими глазами, будто держал наипростейший предмет, вроде зажигалки, который оказывается в руке машинально, сам собой, и в принципе не способен привлечь к себе чьё-то внимание.
- Эта свечка-то? Та пустячок, бегучий огонёк, их повсюду пропасть, огоньков этих…
- А как ты это сделал?
Станислав чуть пожал плечами. Развёл руками.
- Да не знаю… Так просто. От гляди.
Он отдал Роману одну свечу и тут же взял из темноты вторую. В пыльном подвальном воздухе заметно запахло живой сыростью и болотными травами.
Роман потеребил в руке материал свечи, похожий на белый стеарин. Свеча горела, но не оплывала. Роман поднёс руку к огоньку - огонёк распространял не тепло, а сырой холод и ускользал от пальцев. Теперь Станислав наблюдал за ним, улыбаясь.
- Что, Ромек, так интересно? Да ты сам попробуй.
- Как? - Роман даже не представлял, что нужно делать, чтобы вышло настоящее вампирское волшебство.
- Захотеть - и взять. Мы вже за границей. Тут всё - твой выбор и твоя воля. Только поверь, что сможешь то, что пожелаешь.
Роман зажмурился и помотал головой. Когда открыл глаза, вокруг стоял колышущийся голубой полумрак, но свеча исчезла из его пальцев. Станислав наблюдал, скрестив на груди руки, а вокруг его лица реяли дрожащие голубые огоньки, как огни святого Эльма.
Роман невольно фыркнул.
- Ну ты Гарри Поттер!
- Это кто ещё?
- Да не бери в голову, - Роман потянулся к одному из огоньков, и огонёк скользнул к нему в руку, как живая птичка. Свечи не получилось - капелька трепещущего света задрожала прямо на кончике Романова пальца.
- Вот чёрт, - пробормотал Роман и попытался стряхнуть огонёк. Огонёк даже не мигнул - он держался, как приклеенный. Роман потряс рукой. Огонёк перескочил с указательного пальца на средний.
Станислав коротко рассмеялся и дунул на огонёк. Тот качнулся и исчез, как потухает огонёк свечи.
- А, вот так, - Роман кивнул и протянул руку в темноту. Он кое-что ощутил, понял принцип и был твёрдо уверен, что на этот раз должно получиться, но вместо свечи из его ладони вырвалась длинная зелёная искра и погасла, обрисовав на мгновенье в пыльной темноте дымный зеленоватый череп.
- Ого, блин… - протянул Роман озадаченно и вопросительно посмотрел на Станислава.
Тот еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.
- Твои штучки? - спросил Роман сконфуженно.
- Та мои. А чьи ещё?
- Ладно, кончай уже прикалываться, чародей. Пришли.
- Прикалываться? К чему?
- Подтрунивать.
- А…
Роман нашарил ключ, отпер дверь, и из каморки пахнуло затхлостью и упырями. Мертвечиной. Станислав поморщился.
- Как будто и душно, а, Ромек?
- Да уж, не розами благоухает.
Роман зажёг электрическую лампочку, резанувшую голым мёртвым светом по глазам - и Станислав отшатнулся и зажмурился.
- Ой, погаси!
- Тут окон нет…
- То не страшно. Сейчас мы тут устроимся, Ромек.
Роман пожал плечами и щёлкнул выключателем.
Станислав потёр глаза - и, взмахнув рукой, повесил в воздухе плывучую гирлянду голубых огоньков. Огляделся, прошёлся вдоль стены, чуть касаясь оштукатуренной шершавой поверхности - и слегка стукнул по ней ребром ладони. Откуда ни возьмись потянуло свежим холодным воздухом и запахло сырой землёй и дождём. Станислав обернулся, удовлетворённо улыбаясь.
- Здорово, - сказал Роман. - Только темновато.
Станислав провёл рукой по столу, оставляя на пустой консервной банке, на ржавом чайнике, на треснувшем стакане пучки светящихся призрачных шариков. Потянулся, посмотрел вверх - и потолок, как показалось Роману, поднялся в гулкую пещерную высоту и населился качающимися синеватыми тенями. Страшная комната приобрела странный нечеловеческий уют.
Станислав присел на продавленный диван отдохнуть от трудов праведных. Роман устроился рядом.
- А домовина где у тебя? - спросил Станислав и зевнул. - Скоро светает.
- Так ведь… а… а что ты имеешь в виду?
- Что. Гроб.
- Что?! - Роман чуть не подпрыгнул на месте. - Какой ещё гроб?
- А спишь-то ты где?
- Ну ты, Стаська, даёшь… не в гробу же! На диване и сплю, если вдруг остаюсь тут.
- Ты спишь, как смертный, а я, по-твоему, дикарь…
- Слушай, дитя Тьмы и Вечности, сейчас на дворе уже двадцать первый век, в гробах уже не спят - не модно. Пора, знаешь ли, привыкать к современному ритму жизни, пан Станислав. Так что ты как-нибудь так.
- Через пятак. От тебе и проснулся в будущем веке. Голову преклонить негде.
Роман усмехнулся, толкнул вампира на спинку дивана, прижал - тот снова зевнул и, ёрзнув плечами, разлёгся уютно, как кот. Роман примостился сбоку. Он почему-то чувствовал себя, как мальчишка, ночующий вместе с приятелем в шалаше собственного изготовления - было неудобно, но на удивление славно и по-детски весело. Сами собой забылись амбиции, забылись дурные игры, жадность, досада…
И качающаяся голубая дремота склеивала веки сама собой.
Уже перед тем, как позволить себе заснуть, Роман ткнул Станислава в бок и сонно спросил:
- Я ещё хотел узнать - а чего ты… не разнёс по ветру эту ненормальную с ножом, а?
Станислав вздохнул и пробормотал, проглотив зевок:
- Завтра, завтра… после заката…
Роман проснулся с полузабытым ощущением тепла и мягкой истомы, как в детстве, когда в школу не надо, а можно понежиться в постели, не раскрывая глаз и потягиваясь. Но уже через минуту он вспомнил события ближайшего времени и сообразил, что дремать и наслаждаться некогда.
Вампир исчез.
На узком диване было уж чересчур просторно.
Роман рывком сел и огляделся. Каморку было не узнать: она вся светилась голубоватым призрачным светом, она благоухала ладаном, ванилью и свежестью и, казалось, вся была населена шепчущими тенями. Каморка теперь стоила люксовых апартаментов, но Станислав ушёл.
А Роман почувствовал голод и ужас.
Всё. Хватит с тебя. Наигрался.
И то. Ты же, Ромочка, обнаглел до последних пределов. Хозяина за руки хватал, дурацкие вопросы задавал, трепался, фамильярничал - это со старым-то вампиром! А он - добрейшее существо - в благодарность за сломанную рамку и не мешал тебе сидеть у него на шее. И ни звука против - грейся, упырь поганый, грейся. Но сколько же можно - ты ж весь день грелся.
Хорошего - помаленьку.
Роман вздохнул. Ну да, а ты-то уже навоображал себе! Приятель вампира! Или даже - товарищ! Да тамбовский волк тебе товарищ…
Роман потёр ладонью замызганную подушку и поднёс ладонь к лицу. От пальцев тонко пахло ладаном.
- Стасенька, - пробормотал Роман печально.
- Ты чего хочешь, Ромек? - отозвался вдруг вампир под самым ухом.
Роман чуть не подпрыгнул от неожиданности. Станислав вышел из тени, как сквозь стену прошёл. Его русые волосы теперь были связаны в хвост, он был одет в замшевую куртку с бахромой, бархатные штаны и короткие сапожки. И он вполне мог бы позировать для нового портрета - городской вампир начала двадцать первого века. Только мрачный.
- Стаська! - закричал Роман в восторге. Право, обычно он лучше владел собой, но тут уж особый случай вышел.
Станислав улыбнулся.
- Ты отчего это всполохнулся, Ромек? - спросил он, присев рядом. - Куда я денусь?
- Кто тебя знает, чёрт полосатый, - Романа опять понесло. Он вдруг сообразил, что от тона ничего не меняется, что Станислав уже оценил Романа по каким-то личным критериям и решил, что Роман ему подходит. Вместе с трёпом, фамильярностью и резкими словечками. - Это ж современный Питер, тут всё, что угодно, может случиться.
Станислав кивнул, снова становясь мрачным.
- Та и случилось.