ВЕРОЛ КАТОРО
"Звездолет величественно удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…"
Владимир Николаевич бросил рукопись на стол и впился а нее взглядом. "Вот бы чему растаять. И немедленно", - подумал он. Но рукописи было наплевать на его мысли, она спокойно разлеглась на столе, с достоинством демонстрируя свое заглавие:
"В. Вуменко. "Звездный карась".
- Ну и графоман этот В. Вуменко, - с чувством проговорил Владимир Николаевич и задумался. Ему было над чем поразмыслить. До сдачи номера максимум два дня, а любимая рубрика читателей "Фантастика для всех" до сих пор не заполнена, И самое смешное, что заполнять ее было нечем. То есть, конечно, рукописей на столе у Владимира Николаевича хватало, но все они четко делились на две группы. Первую, наиболее многочисленную, составили произведения явно графоманские. Рассказы второй группы написаны достаточно профессионально, но, к сожалению, - "по мотивам" произведений известных авторов, то есть вторичны. А для рубрики, которую вел Владимир Николаевич, срочно требовался хороший свеженький рассказик, пусть и не гениальный, а просто интересный, желательно с "изюминкой", с каким-нибудь заковыристым парадоксом… Но такого рассказа у Владимира Николаевича не нашлось.
Он сделал зарядку, покачавшись несколько минут на стуле, покурил, поглядел в окно. Потом схватил телефонную трубку и, полистав записную книжку, набрал номер одного из постоянных авторов журнала - известного писателя-фантаста. Переждав с десяток длинных гудков, Владимир Николаевич бросил трубку. Кого в такую погоду застанешь дома?
Он еще покачался на стуле, затем снова позвонил - на сей раз в отдел писем.
- Наташа! "Самотек" есть?.. Отлично! Закинь-ка мне…
Владимир Николаевич оживился. Он расчистил место на столе и стал ждать. На редакторском жаргоне "самотеком" именовались произведения, присылаемые в журнал молодыми честолюбивыми читателями. Среди них - правда, крайне редко - попадались неплохие рассказы.
…Стопка "самотечных" рукописей оказалась внушительной. "Ого! Десятка три, не меньше… - оценил на глаз Владимир Николаевич. - Неужели из такой кучи ничего не удастся выбрать? Да нет, не может этого быть! Здесь наверняка найдется парочка прекрасных рассказов, эдаких маленьких шедевриков!" Владимир Николаевич поудобнее устроился на стуле, вооружился карандашом и приступил к чтению.
"…За бортом же корабля температура достигала минус тысячи градусов по цельсиевской шкале…"
- Ну и холодина, - пробормотал Владимир Николаевич, зябко поежился и ловко метнул рассказ на подоконник в стопку, поверх которой лежала пожелтевшая бумажка с выцветшей надписью "Макулатура".
"…Инопланетянам контакт был не нужен. Они пришли, чтобы уничтожить нашу прекрасную Землю…"
Р-раз - и стопка на подоконнике увеличилась еще на десяток страниц.
"…Все они умели летать. На лбу у них был вытатуирован зеленый муравей, а сами они питались человеческой кровью и мясом…"
Владимир Николаевич вновь поежился, представив, как зеленый муравей высасывает у него кровь, бросил рассказ в ту же стопку, снял очки, протер стекла и, вцепившись зубами в кончик оправы, задумался. Некоторое время он рассеянно глядел перед собой. Надежда найти "шедеврик" таяла на глазах. На столе остались непрочитанными всего два рассказа, но Владимир Николаевич боялся браться за них… Наконец он пересилил себя и, тяжко вздохнув, продолжил чтение.
Раздался стук в дверь.
- Да-да, войдите! - машинально отозвался Владимир Николаевич. В комнату вошел моложавый мужчина, среднего роста, в сером костюме, с бородкой "а-ля идальго" и с элегантным, но чуть потертым атташе-кейсом в правой руке.
- Добрый день!
- Здрасьте! Проходите, садитесь, - скороговоркой выпала, Владимир Николаевич. "Неужели автор? - думал он. - Новенький, что ли? Не помню… А вдруг - "шедеврик"?
- Я вас слушаю! - с достоинством произнес Владимир Николаевич, широким жестом предлагая гостю одновременно "чувствовать себя как дома", "курить", а главное - побыстрее излагать суть дела, которое привело его сюда.
- Моя фамилия - Бучков, - сообщил незнакомец, - а зовут меня… м-м… Николаем Владимировичем.
- Слушаю вас, Николай Владимирович, - сказал Владимир Николаевич, уже чуть суше и чуть более официально.
- Так вот. Я знаю, что в вашем журнале регулярно публикуются фантастические произведения. Именно это обстоятельство и привело меня к вам. Я хочу предложить несколько рассказов…
"Излагает профессионально, - подумал Владимир Николаевич. - Где же я его все-таки видел?.."
- Да, действительно, мы печатаем фантастику, - ответил он, - но, знаете, у нас серьезный журнал со специфическими и, я бы сказал, весьма жесткими критериями оценки художественных достоинств фантастической прозы… Но, разумеется, я готов ознакомиться с представленной рукописью. Правда, не гарантирую, что смогу сделать это достаточно скоро… Вы знаете, где у нас отдел писем? Понимаете, полно работы, сдаем номер, не до рукописей…
- Но ведь у вас как раз и нет рассказа для этого номера! - изумился Бучков. - А вы говорите - не скоро… Да нет, я думаю, это произойдет сегодня, сейчас. - И он вежливо улыбнулся.
"Кто же это растрепал ему? Ну, доберусь я до вас!" - тоскливо подумал Владимир Николаевич. Роль загруженного работой и недоступного для простых смертных издателя ему явно не удавалась. Но он решил перехватить инициативу.
- Простите, Николай Владимирович, а кто вы по профессии? Специальность и вообще? Расскажите о себе!
- Виноват! Немедленно исправлюсь! - снова улыбнулся гость, прикурил сигарету, затянулся и, устроившись на стуле поосновательнее, заговорил:
- Дело в том, уважаемый Владимир Николаевич, что мне хорошо известна специфика вашей работы. Более того, я отношусь к вашим проблемам сочувственно, ибо… сам являюсь редактором отдела фантастики в популярном журнале "Наша планета".
- Интересно, - Владимир Николаевич с опаской вгляделся в лицо посетителя, - а кем же тогда являюсь я?
- Вы? Естественно, редактором отдела фантастики журнала "Наша планета"!
- Ну и ну! Журнал один, отдел один, зарплата тоже, кстати, одна, а редактора два? Вам не кажется, что неувязочка у вас получается? - Владимир Николаевич лихорадочно размышлял, как бы ему поскорее выпроводить неожиданного "самозванца".
- Почему неувязочка? И журнала два, и отдела два, и зарплаты соответственно две - по одной на каждого редактора. Просто вы работаете в журнале "Наша планета" на Земле, а я - на планете Бимбо, в системе… впрочем, вы не поймете, в терминах вашей цивилизации это созвездие Водолея…
"Боже, - устало подумал Владимир Николаевич и отвернулся к окну. - Ну что за жизнь?! Рассказа нет, номер горит, а тут еще психбольница разбежалась… В корпусе пять редакций, у каждой - двадцать комнат, так нет же - ко мне приперся!"
Он медленно снял очки; протерев стекла, надел и повернулся к Бучкову.
- Ну и что вы хотите, пришелец?
В слово "пришелец" он вложил столько сарказма, что любой настоящий пришелец на месте Бучкова молча встал бы и ушел, осторожно притворив за собой дверь.
- Я же вам сказал: я принес рассказы, - спокойно ответил гость, с любопытством наблюдая за выражением лица Владимира Николаевича.
- Ах да, конечно… - протянул Владимир Николаевич. Потом снова протер очки и обреченно сказал: - Ну что ж, давайте…
"Может, открыть рубрику "Шизофрения для всех"? Или "Мир глазами параноика"?" - размышлял он, глядя, как Бучков роется в кейсе.
Тем временем пришелец положил на край стола стопку рукописей и какой-то замысловатый прибор, похожий на совершенно плоскую пишущую машинку с миниатюрной кареткой.
- Пожалуйста! - Бучков с легким полупоклоном пододвинул Владимиру Николаевичу стопку бумаги. - Правда, тут есть небольшая трудность… технического порядка…
Владимир Николаевич, удивленно покосившись на странный предмет, взял в руки титульный лист и, запинаясь, прочел:
Верол КАТОРО
ЭСЛЯМБДО ТУДЫ КА ЭРАТРО БЕЗЗОБРАЗЗО
- Оччень, знаете, интересно! - оживленно проговорил он. - Непременно прочту, непременно! Спасибо вам большое! Непременно!..
- Минуточку, Владимир Николаевич, - перебил его гость. - Дело в том, что это все написано на языке оригинала, а вы, как мне представляется, недостаточно хорошо владеете языком бимбо… Или я ошибаюсь?
- Да нет, вы не ошиблись, - вынужден был согласиться Владимир Николаевич.
- Поэтому, - Бучков встал и взял в руки "машинку", - я и захватил для вас наш универсальный переводчик. Сейчас он запрограммирован на языки вашей планеты. Вот здесь, сбоку, панель с кнопочками. На кнопочках, приглядитесь, надписи: русский, английский, французский и так далее, всего сорок земных языков. Чтобы получить перевод, вы берете листок с текстом и лист чистой бумаги, складываете их вместе, вот так, видите? - вставляете сюда, нажимаете сначала кнопку "русский", а затем кнопку "включено"…
Аппарат тоненько заскрипел, втянул в себя листики и тут же выплюнул их с другой стороны.
- Пожалуйста, прочтите теперь.
"Верол КАТОРО. УБИЙСТВО В ОТЕЛЕ "ГАЛАКТИЧЕСКАЯ МЕДУЗА",
- прочитал Владимир Николаевич.
- Ну что ж, название симпатичное, - произнес он и закрыл глаза. Ему показалось, что стоит посидеть несколько минут вот так, с зажмуренными глазами, и все пропадет: и Бучков из психбольницы с созвездия Водолея, и переводчик с языка бимбо, и "Галактическая медуза" Верола Каторо…
- Владимир Николаевич, - услышал он спокойный голос посетителя, - я вас не понимаю. Вы что, мне не верите? Вы же редактор, образованный человек. Скажите, вы слышали когда-либо о таком переводчике? Или о планете Бимбо?
- Ну, о Бимбо я, положим, не слышал, - открыл глаза Владимир Николаевич. - Но "пришельцы" у меня бывали. И письма писали. Вон там, в шкафу… Гляньте, если интересно.
- Неинтересно! - коротко отрезал Бучков. - Мы с вами зря теряем время. Я вам дело предлагаю, доказательства представил, а у вас - стандартная реакция: психбольница, шизофреник… Ах, да, вас, вероятно, смутило мое "земное" имя? Мода, видите ли… Любят у нас давать экзотические имена, в том числе инопланетного происхождения… Все еще не верите? Ну да ладно, думайте что хотите, только давайте закончим дело.
- Я же сказал: я прочту ваши рукописи. - В голосе Владимира Николаевича почувствовалось раздражение. - Чего же вы еще хотите?
- Дело в том, что это не мои рукописи, - ответил пришелец. - Это "самотек" из нашей редакции. Я предлагаю вам честную сделку: вы даете мне десяток рассказов из вашего "самотека", а я оставляю здесь столько же своих. Мне, как и вам, хочется чего-нибудь новенького, свеженького, какую-нибудь изюминку. А что может быть лучше рассказов из другой галактики?
"Черт возьми, - лихорадочно размышлял Владимир Николаевич, - если это правда, то у меня есть шанс обеспечить себя рассказами на год вперед. Если правда… А если нет? Но почему - нет? Рассказы-то - вот они…"
Он протер очки, привычным жестом надел их и пристально стал смотреть на Бучкова. Тот курил, нетерпеливо стряхивая пепел на редакционный ковер. Эта уверенность посетителя и заставила Владимира Николаевича отбросить последние сомнения.
- Так вы говорите, тоже редактор? И тоже "горите"? - переспросил он Бучкова. Тот дважды кивнул и сунул окурок в пепельницу.
- Бимбо, созвездие Водолея, - задумчиво пробормотал Владимир Николаевич. - Надо же!
- Я уже говорил вам об этом, - спокойно, но строго напомнил пришелец.
- Да-да, - кивнул Владимир Николаевич. - Ну что ж! Я принимаю ваше предложение… э… коллега!
- Спасибо, коллега, - отозвался Бучков и наклонил голову. - Итзк, я даю вам десять рассказов…
- Двадцать, - быстро сказал Владимир Николаевич. - Вдруг что-либо не пойдет?
- Хорошо, - пожал плечами Бучков, - хотя, я думаю, пойдет все - и у вас, и у нас!
- Может быть, может быть, - задумчиво отозвался Владимир Николаевич, отсчитывая двадцать рассказов из стопки "Макулатура". - Вот, пожалуйста, ровно два десятка!
- Благодарю вас! - ответил Бучков и сунул пачку рукописей в кейс. - Переводчик я вам оставляю, но вы его не особенно афишируйте, а то мало ли чего…
- Непременно, непременно! - энергично закивал Владимир Николаевич. - У нас сигареты таскают, а тут такой прибор… импортный… Только в сейф!
- Разумно, - одобрил пришелец и встал со стула. - Ну что, давайте прощаться? А через годик, когда рассказы кончатся, я вас опять навещу. Договорились?
- Конечно, конечно! Буду ждать, - ответил Владимир Николаевич, крепко пожимая руку гостя. - В любое время, всегда рад!
- Спасибо! - коротко улыбнулся Бучков и взялся за ручку двери. - Всего хорошего, Владимир Николаевич! - произнес он и вышел из комнаты. Его земной коллега выскользнул вслед за ним ровно через две секунды, но длинный коридор был пуст.
- Похоже, и в самом деле пришелец, - вслух подумал Владимир Николаевич. - Бимбоанин… или бимбоанец? Короче, Водолей, - довольно засмеялся он.
Вернувшись, взял оставленный гостем прибор, наугад достал из стопки рассказ, сложил его первую страницу с чистым листком, сунул в машинку и нажал кнопки согласно инструкции. Как и в первый раз, аппарат зашипел, втянул в себя бумагу и выплюнул ее с другой стороны. Владимир Николаевич благоговейно взял лист в руки, поднес к глазам и прочитал первую строку:
"Звездолет величественно удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…"
О ВЕЧНОСТИ, О ДОБЛЕСТИ, О СЛАВЕ
000.000.001.010.011.100.101.110.11111111111…
А1-1,01,02,03,04…
ФОН: КАТАРСИС
ГЕРОЙ: ВКЛЮЧЕНИЕ А1-1…
ДЕЙСТВИЕ: ГЕРОЙ + ФОН; МАСКА…
АККОРД: ФРУСТРАЦИЯ АМПЕРСАНД…
АККОРД: АККОРД! акцентуация, эго, альтер-эго, терцио-эго, супер-эго, поли-фон… Побольше эмоций! Развертка гаммы - минор, нормаль, мажор… Амплитуда! Скважность - ноль девять… меандр, тессеракт, идем на синусоиду, плавнее, плавнее… еще плавнее! Включить социум: депрессия, экстравертированностъ, фемаль, жаль, демаль, эмаль… СБОЙ!!! Три такта назад - еще плавнее… интра, пара, шизо, проскочили, коррект, валидность, ложь… стрессируйте на ситуациях!!.. Поехали, запуск, в жизнь его, в жизнь, ребята, толкайте!!.. и на желтое, в пятнах яичницы, небо. Андрей снова прикрыл глаза. Медвяный слитный шорох в ушах разбух, окутал его со всех сторон, растворил в себе. Высоко над ним пробивался, звенел в пряном запахе травы невидимый кузнечик. Солнце ласкало, грело, сухо натягивало кожу на щеках, и прозрачные веки мерцали красноватым полусветом, медленно уплывающим в сторону…
Через пять секунд и тысячу веков Андрей открыл глаза. На мгновенье прихлопнув их ресницами, так что забор над фоном огорода мигнул, отпрыгнул в сторону, а потом послушно вернулся на место, Андрей оперся руками о теплую, подсушенную полуденным солнцем почву и сел.
Нездешний покой царил в его душе.
В десяти метрах впереди копала картошку мать. Андрей прикрылся от солнца ладонью и стал пристально глядеть, как ловко левой рукой она отводит бурую высохшую ботву в сторону, захватив ее ладонью в пучок, как блестящее лезвие лопаты под легким нажимом резинового сапога входит в рыхлую землю и, подрагивая, выворачивается наружу… Р-раз - и белые чистые клубни уже на поверхности, лежат, сияют на коричневой гряде, как птенцы в гнездышке.
Мать обернулась, видно, почувствовала взгляд Андрея, улыбнулась ему, не переставая копать…
А1-2! КОРРЕКЦИЯ: увеличить реалии, усилить темпоралис… выдалось дождливое, как никогда. На душе тоже давно шел дождь. Мелкий, натужно моросящий, надоедливый. На стене привычно и оттого беззвучно тикали ходики. Андрей жил здесь уже почти три дня и практически не выходил из дому. Хозяином этой огромной четырехкомнатной квартиры был отставной адмирал, крепкий еще мужчина. Он временно жил у приболевшей дочки на другом конце города и забежал сюда только один раз. Выпил с Андреем чашку кофе, цепко взглянул на него из-под бровей, пожал руку, буркнул: "Ну, не буду вам надоедать…" - и уехал в порт улаживать очередной аврал.
В доме Андрею пришлась по душе огромная и бессистемная библиотека. Всем остальным пространством квартиры безраздельно владело море. Чьи-то безвестные картины, морские пейзажи с грубыми мазками волн; выплеснутые на житейский берег огромные витые раковины на стеллажах; пряно-соленый запах турецкого трубочного табака; засохшие половинки кокосовых орехов, похожие на мохнатые тыквы; и даже маленькое чучело крокодила, вовсе ни на что не похожее, разве что само на себя…
Интересно было бы жить в этой квартире, пропахшей, пропитанной морем и экзотическими странами. Но Андрей в ней не жил - он в ней маялся. Вставал, умывался, обедал, о трудом находя в чужом дому самые обыденные предметы, курил иногда турецкий и греческий табак из изогнутых трубок, снова обедал, в который уже раз, ложился спать на непривычный, не нравящийся бокам диван - и все никак не мог адаптироваться, приспособиться, наладить то невесомое, не замечаемое в обычной жизни равновесие между собой и средой обитания, равновесие, без которого сейчас и жизнь ему была - не жизнь, а так - вынужденная командировка, поездка туда, где он не нужен, за тем, что ему неинтересно, в то время когда на душе идет, моросит, не кончаясь, мелкий надоедливый дождь…
На улице дождь перестал час назад. Андрей снова, в который уже раз, вышел на балкон длинной, ступенчато изогнутой девятиэтажки, вытащил из кармана свои, дома еще купленные К уже слегка помятые сигареты, достал спички, поискал взглядом знакомую консервную банку, заменявшую пепельницу. Прикурил. Сквозь полусомкнутые пальцы невидящий взгляд его проник дальше, за балкон, упал с пятого этажа вниз - и замер.
В саду перед домом девушка ловила котенка. Она только что, минут пять назад, вернулась с работы. Андрей видел, как она подходила к своему двухэтажному деревянному домику с остроконечной крышей, как открывала двери, нашарив левой рукой щеколду. В правой у нее была объемистая хозяйственная сумка… Было уже полседьмого вечера. Девушка, словно вспоминая что-то, постояла на крыльце, потом зашла в дом, оставив сумку на ступеньках. Когда она, уже в халате, вышла обратно, о сумку терся рыжий котенок. Андрей и не заметил, как он подкрался. Нагнувшись, хозяйка хотела его погладить, но котенок убежал в сад. И тогда девушка раздвинула руками куст черемухи у самого крылечка и шагнула в траву, как в первую утреннюю воду. Андрей отвел было глаза, переведя их на пустую дорогу перед домом, но они сами устремились вниз, к девушке.