* * *
И-Ди устроил после похорон приём в "большом доме". Там мне выражали соболезнование его коллеги и партнёры. Этих людей я не знал совершенно, но некоторые из них встречались с моим отцом. Штат прислуги, хорошо знакомый с матерью, сочувствовал мне более живо и искренне переживал её кончину.
Обслуга сновала между гостями с серебряными подносами, уставленными бокалами, и я выпил больше, чем следовало. Диана, наконец, забеспокоилась и оттащила меня в сторонку от очередного кругового возлияния.
- Тебе нужно подышать свежим воздухом.
- Там холодно.
- Ты уже свою норму выпил, Тай. Продолжишь - потеряешь над собой контроль. Выйдем на минутку.
И мы вышли на газон. На бурый зимний газон. Туда, откуда мы почти двадцать лет назад следили за небом, когда угасли звёзды. Обошли "большой дом" медленным прогулочным шагом, не обращая внимания на резкий мартовский ветер и на ледок, всё ещё затягивавший затенённые уголки двора и дома.
Все очевидности мы уже обговорили: моя работа в Сиэтле, переезд во Флориду, медчасть "Перигелиона"; её жизнь с Саймоном, отход от "Нового царства" и обращение к более ортодоксальному курсу, ожидание Царства Божия с трепетом и в самоотречении. Как же, "мяса не едим, искусственных волокон не носим" - её признания. Я топал рядом, ощущая в собственном дыхании запах сандвичей с ветчиной, облачённый в одежду с непременным процентажем усиливающего ткань полиэстера. Внешне она не слишком изменилась, но похудела. Может быть, больше похудела, чем необходимо для здоровья. Линия челюсти резко выделялась на фоне туго обтягивающего шею воротника.
Несмотря на подпитие, я достаточно трезво соображал, чтобы поблагодарить её за заботу о моём поведении.
- Знаешь, мне тоже нужно было оттуда уйти, - призналась она. - Вся эта публика, которую созвал И-Ди… Никто из них твою мать, по сути, не знал. Ни один из них. У них там толк идёт о счетах, суммах, тоннаже. Деловые господа!
- Может, в понимании И-Ди это лучший способ почтить кого угодно. Спи, мол, спокойно, дорогой товарищ, мы продолжим твоё дело. Своего рода прощальный салют из боевого оружия. Как над могилой усопшей политической шишки.
- Ну ты и истолковал!
- Ты всё ещё на него злишься? - и даже по пустякам, добавил я про себя.
- На папашу-то? Ещё как! Хотя, конечно, можно было бы проявить милосердие и помиловать его. По твоему примеру.
- Мне его простить легче. Передо мной он не так виноват, он не отец мне.
Эта фраза не несла никакой "особенной" нагрузки, но впечатление от сказанного мне Джейсоном не так давно ещё не выветрилось, и в процессе её произнесения я почувствовал, что язык мой цепенеет, и я краснею. Диана удивлённо уставилась на меня, потом глаза её расширились до отведённых природой пределов, лицо выразило гнев и растерянность. Эмоции ясно читались на её физиономии далее в свете удалённого от нас внешнего фонаря у входа.
- Ты говорил с Джейсоном, - отчеканила она ледяным тоном.
- Извини…
- И как это выглядело? Сидели за бутылочкой пивка и перемывали мне косточки?
- Ничего подобного. Он… Джексон сказал это под воздействием лекарства. - Так я допустил очередной идиотский ляпсус.
- Какого лекарства? - насторожилась Диана.
- Я его врач. Я лечу его и иной раз прописываю разные лекарства. Это такая редкость?
- Не любое лекарство заставляет человека нарушать клятвы. Он обещал мне, что никогда не скажет тебе… - Она сделала следующий логический шаг: - Значит, он настолько болен, что не смог приехать на похороны?
- Он занят. До первых запусков остались считаные дни.
- Но ты его от чего-то лечишь.
- Врач не вправе разглашать сведения о состоянии здоровья пациента. - Конечно, я понимал, что такая фраза лишь добавит горючего в костёр её любопытства.
- Похоже на него. Заболеть и никому не дать знать. Скрытный до герметичности, запечатанный…
- Возьми да поинтересуйся. Могла бы и позвонить ему.
- Думаешь, не звонила? Я ему раньше еженедельно звонила, да что толку… От него ничего не услышишь. Как дела? Да всё путём. Как здоровье? Да отличненько. Что нового? Да ничего. Вот и весь разговор. Он со мной знаться не хочет, Тайлер. Он глубоко в лагере И-Ди. Я ему, что заноза в пятке. - Она чуть помолчала. - Разве что что-нибудь изменилось.
- Не знаю, что изменилось, но ты могла бы с ним увидеться лицом к лицу, поговорить.
- Как?
- Возьми ещё неделю. Лети со мной.
- Ты же сказал, он страшно занят.
- Когда начнутся пуски, ему придётся сидеть и ждать. Можешь с нами съездить на Канаверал. Увидеть, как делается история.
- Эти ваши запуски - тлен и суета. - Суждение прозвучало торжественно, однако мне показалось, что слышу ученицу, хорошо вызубрившую урок. - Я бы, может, полетела, но мы с Саймоном не можем этого себе позволить. Мы сводим концы с концами, но богатыми нас не назовёшь. Мы не Лоутоны.
- Я куплю тебе билет.
- Щедрость по пьянке.
- Без шуток.
- Спасибо, не надо. Я не могу принимать такие подарки.
- Подумай.
- Давай поговорим, когда протрезвеешь, - добавила она, уже поднимаясь по ступеням крыльца. Жёлтый свет лампочки играл в её зрачках. - Что бы я когда-то ни думала… Что бы я ни говорила Джейсону…
- Не надо, Диана.
- Я знаю, что И-Ди не отец тебе.
Интересным в этом её утверждении было то, каким образом она его высказала. Твёрдо, решительно.
Как будто теперь ей все тайны мира открыты. Как будто она нашла ключ к тайнам Лоутонов.
* * *
Диана вернулась в "большой дом", я же решил, что свою дозу соболезнований получил, и отправился через газон, в дом моей матери, который теперь показался душным и перегретым.
На следующий день Кэрол сказала мне, что я могу не торопиться с освобождением помещений - она назвала это "устраивать дела". Относительно дальнейшего использования маленького дома не существовало никаких планов, так что я мог "устраивать свои дела" хоть месяц, хоть год, когда у меня будет время и настроение.
Насчёт настроения у меня не было никакой уверенности, но я поблагодарил её за чуткость и провёл день в весьма неспешных сборах в обратный путь, в Орландо. Сознание сверлила мысль, что следует взять что-то на память о матери для какой-нибудь моей собственной коробки сувениров, когда я её заведу. Но что? Одну из её Хаммелевских статуэток, которые она обожала, хотя я всегда считал их самой кретинской халтурой? Вышитую крестиком бабочку со стены гостиной? Гравюру "Водяные лилии" в "самосборной" рамке?
От этих размышлений меня оторвала Диана:
- Ну, как твоё предложение насчёт Флориды? Ещё не передумал?
- Конечно, не передумал.
- Дело в том, что я переговорила с Саймоном. Ему эта идея не то чтобы поправилась, но он полагает, что сможет обойтись без меня ещё несколько дней. - Деликатный господин, подумал я. - Ну, тогда, если ты… Я имею в виду, ты вчера здорово поддал…
- Чушь какая. Сейчас позвоню.
И я заказал для Дианы билет из Вашингтона в Орландо первым рейсом на следующий день. После чего закончил паковаться. Из вещей матери я взял с собой одного из двух облупленных Будд.
Осмотрев весь дом, заглянув даже под кровати, я так и не нашёл обувной коробки с надписью "Школа".
Мгновения истории экопойезиса
Джейсон предложил нам снять комнаты в Какао-Бич и подождать его там день. Он давал последний информационный сеанс для медиакорпуса во флоридской штаб-квартире "Перигелиона" и высвободил себе окно до запусков, которые хотел наблюдать без долбящих его вопросами репортёров CNN.
- Вот и хорошо, - сказала Диана, когда я передал ей эту новость. - А вопросами я его не хуже репортёров задолбаю.
Мне удалось приглушить её страхи относительно состояния здоровья Джейсона. Она поверила, что он не умирает и что сообщать или не сообщать о своих болячках - исключительно его прерогатива. Она приняла всё это к сведению, однако так же горячо желала увидеть брата, чтобы убедиться своими глазами. Смерть моей матери, казалось, поколебала её веру в незыблемость звёзд вселенной Лоутонов.
Я использовал удостоверение "Перигелион фаундейшн" и поддержку Джейсона, чтобы снять два соседних номера в "Холидей Инн" с видом на Канаверал. Вскоре после того, как запустили проект терраформинга Марса - "приняв к сведению" (то есть проигнорировав) возражения Управления по охране окружающей среды, - где-то на верфях построили и отбуксировали к Канавералу с дюжину мелководных плавучих пусковых платформ. Их поставили на якоря возле Мерит-Айленд, и мы могли любоваться ими из отеля. Остальные достопримечательности пейзажа - обширные автостоянки, обширные зимние пляжи, ширь океана.
Мы стояли на балконе номера Дианы. Она только что вышла из душа, переоделась, и мы собирались рискнуть спуститься в ресторан гостиницы. Остальные балконы по фасаду, сколько захватывал взгляд, щетинились камерами, штативами, объективами. "Холидей Инн" оккупировал медиакорпус. Конечно, Саймон светскую прессу, мягко говоря, не уважал, но Диану она, скорее, интересовала. Заходящего солнца мы не видели, но оно бросало свет на вышки и эстакады пусковых установок, придавая им вид таинственный, фантастический и какой-то скорее эфирный, нежели реальный. Казалось, что эскадрон гигантских боевых роботов шагает на позиции где-то в Центральной Атлантике. Диана отступила на шаг от балконной решётки, как будто испугавшись этого стального частокола.
- Почему их так много?
Я усмехнулся:
- Залповый экопойезис.
Она засмеялась, глядя на меня с упрёком:
- Научный жаргон Джейсона?
Она не совсем угадала. Слово "экопойезис" применил некто по имени Роберт Хейнс в 1990 году, когда терраформинг был ещё чисто спекулятивным понятием. Технически термин означал создание саморегулирующейся анаэробной биосферы там, где до неё не существовало жизни, но в современном контексте он относился конкретно к биологическому преобразованию Марса. Озеленение Марса требовало сочетания двух видов планетной инженерии: грубого начального терраформинга с целью подъёма температуры поверхности и атмосферного давления до пороговых значений, допускающих возникновение жизни, и экопойезиса, то есть использования микробов и растений для улучшения почвы и насыщения воздуха кислородом.
Основную часть работы за нас выполнил "Спин". Все планеты Солнечной системы, за исключением Земли, уже разогрело расширяющееся Солнце. Нам оставалась более тонкая задача - экопойезис. Однако существовало много путей выполнения этой задачи, много организмов-кандидатов, от бактерий, живущих внутри скал, до альпийских мхов.
- Значит, залповый, потому что вы одновременно посылаете всё, что можете?
- Всё, что можем, потому что нет гарантии выживания какого-то конкретного организма. Но хоть один должен выжить.
- Больше, чем один.
- Было бы неплохо. Ведь нам нужна как можно более полноценная экология, а не монокультура.
Запуск ракет предусматривался по графику. В первой волне на Марс доставлялись лишь анаэробные и фотоавтотропные организмы, простейшие формы жизни, не требовавшие кислорода и получавшие энергию от Солнца. В случае если они выживут и станут естественным образом отмирать в достаточных количествах, то создадут слой биомассы, достаточный для питания более сложных экосистем. Следующая волна, через год после первой, будет включать организмы-окислители. Последние запуски перед заселением Марса людьми должны доставить туда примитивные растения для фиксации почвы и регулирования циклов испарения и атмосферных осадков.
- Всё это звучит как-то невероятно, Тайлер.
- Мы живём в невероятное время. И необязательно всё задуманное осуществится.
- А если нет?
Я пожал плечами:
- А что мы теряем?
- Кучу денег. Затраты труда.
- Не вижу лучшего варианта использования всего этого. Да, стопроцентного успеха обещать невозможно, но результат стоит риска. Да и сейчас это предприятие окупается. Посмотри, как оно поднимает дух, как укрепляется международное сотрудничество.
- Но вы дурите людям головы! Вводите их в заблуждение. Убеждаете их, что можете управлять "Спином", что на это хватает вашей хвалёной технологии.
- Иначе говоря, внушаем им надежду.
- Ложную надежду. А в случае неудачи у них уже не останется никакой надежды.
- Так что же ты предлагаешь, Диана? Свернуть работы и развернуть молитвенные коврики?
- Глупо рассматривать молитву как признание поражения… А если получится, то пошлёте людей?
- Да. Если планета зазеленеет, пошлём людей.
Куда более сложная задача, как в техническом, так и в этическом плане. Из кандидатов формировались команды численностью в десять человек каждая. На ограниченных рационах и в ограниченном пространстве им предстояло выдержать перелёт непредсказуемой длительности. После месяцев невесомости справиться с опасными для жизни величинами отрицательных ускорений - а что обещал контакт с поверхностью? Если всё протечёт согласно расчётам и их скудный багаж, включающий лишь самое необходимое, опустится на поверхность Марса поблизости, им придётся учиться искусству выживания в крайне суровой обстановке, почти не приспособленной для существования человека. Их возвращение на Землю не предусмотрено, они должны жить на Марсе, воспитывать детей, передавать им знания и навыки…
- И какой же нормальный человек согласится на это?
- Ты удивишься…
Конечно, я не мог отвечать за китайцев, русских и иных иностранных добровольцев, но североамериканские кандидаты поражали, просто пугали своей нормальностью. Их отбирали по критериям молодости, здоровья, физической выносливости, способности переносить неудобства. Лишь немногие из них пилоты-испытатели ВВС, но, как отметил Джейсон, у всех менталитет испытателей, желание рисковать жизнью ради достижения цели. К сожалению, большинство из них обречены, так же как и большинство фонда бактерий и растений. В лучшем случае мы можем ожидать, что одна-другая группы выживших, скитаясь по замшелым каньонам Valles Marineris наткнётся на такую же группу русских, датчан или канадцев, и они объединят усилия в целях создания жизнеспособного марсианского человечества.
- И ты это одобряешь и поддерживаешь?
- Моего мнения никто не спрашивал. Но я желаю им успеха.
Диана стрельнула в меня неодобрительным взглядом, но не стала развивать тему. Мы прошли к лифту и спустились в вестибюль, в ресторан, где пристроились к очереди из техников и журналистов информационных органов. У Дианы возбуждённо сверкали глаза. Она вертела головой, ловила словечки типа "фотодиссоциативный", "криптоэнделитический" и, конечно же, "экопойез" - репортёрская братия практиковалась, чтобы язык в решающий момент не завязался узлом. Основной аудиофон ресторана - жизнерадостный смех и звяканье ножей и вилок, воздух напитан неопределённостью ожидания. Впервые с высадки на Луне более шестидесяти лет назад внимание всего мира так сконцентрировалось на космических приключениях, причём "Спин" придал марсианской миссии гораздо больше веса, поскольку она должна была оказать влияние на дальнейшее развитие Вселенной.
- И всё это работа Джейсона?
- Без Джейсона и И-Ди это, конечно, тоже могло бы произойти. Но всё шло бы иначе, скорее всего, не столь быстро и эффективно. Джейс всё время оставался в центре событий.
- А мы с краю. На периферии, на орбите его гения. Скажу по секрету, я его немного боюсь. Боюсь увидеть его после столь долгой разлуки. Я знаю, что он меня не одобряет.
- Не тебя. Может быть, твой образ жизни.
- То есть мою веру. Об этом можно потолковать. Я понимаю, что Джейс чувствует себя немного… преданным, обманутым. Как будто мы с Саймоном отреклись от всего, во что он верит. Но это не так. Мы с Джейсоном всё время шли разными путями.
- Я хочу тебе сказать, что он всё тот же Джейс. Добрый старый Джейс.
- А я? Ты уверен, что я добрая старая Диана?
На этот вопрос я не смог ответить.
Ела она с явным аппетитом, в заключение мы заказали десерт и кофе.
- Удачно сложилось, что ты смогла найти для этого время, - сказал я.
- Удачно, что Саймон спустил меня с поводка?
- Ну… Я этого не говорил.
- Да, конечно. Но, по сути, это так. Он иногда любит покомандовать. Он хочет знать, где я и чем занимаюсь.
- Это тебе мешает?
- Ты хочешь спросить, в опасности ли мой брак? Нет. Я бы этого не допустила. Это не означает, что у нас с ним не бывает расхождений. - Она поджала губы. - Да, имей в виду, я говорю это только тебе. Не Джейсону.
Я кивнул.
- Саймон изменился с того раза, когда ты его видел. Мы все изменились, если сравнивать со старыми днями "Нового царства". "Новое царство" связано с молодостью, с общностью веры, священным пространством, в котором мы не опасались друг друга, могли обнять друг друга не только образно, но и буквально. Эдем на земле. Но мы заблуждались. Мы не обращали внимания на СПИД, не замечали ревности, воображали, что этих пугал не существует, что близкий конец света упразднил их значение. А конец света не спешил. Конец света - долгая работа, дело всей жизни, и надо оставаться сильными и здоровыми.
- Вы с Саймоном…
- Мы сильные и здоровые, - она улыбнулась, - спасибо за заботу, доктор Дюпре. Но мы потеряли друзей, друзья погибли от СПИДа, от наркотиков. Это движение - как американские горки, вверх - любовь, вниз - страдание. Любой из побывавших там скажет тебе то же самое.
Этого я проверить не мог, так как, кроме Дианы, ни с кем из "Нового царства" знаком не был.
- Последние годы ни для кого не были лёгкими.
- Саймон тяжело воспринимал происходящее. Он искренне верил, что мы были избранным поколением. Он говорил, что Бог так близко подошёл к человечеству, что ощущалось его тепло, как будто зимним вечером сидишь у очага и греешь руки. Мы все чувствовали то же самое, грелись в лучах Царствия Небесного, но Саймон ощущал всё острее. И когда всё начало разваливаться, когда столько наших друзей пало жертвами болезней и вредных пристрастий, он страдал глубже, чем остальные, не мог себе места найти. Тогда же закончились деньги, ему пришлось искать работу. Нам обоим пришлось искать работу. Я подрабатывала, где придётся, Саймон ничего себе найти не мог, сейчас он убирает церковь в Темпе, в Финиксе, "Иорданский табернакл"… Платят ему нерегулярно, когда деньги есть, у них у самих не густо… Он учится на курсах сантехников, хочет получить сертификат…
- М-да, не скажешь, что земля обетованная…
- Да, но знаешь, мне кажется, что так всё и быть должно. Я и Саймону так говорю. Может быть, грядёт Царствие Небесное, и мы чувствуем его приближение, но оно ещё не наступило, и мы должны играть по правилам игры, даже если исход этой игры предрешён. И судить нас будут по делам нашим. Мы должны играть так, как будто всё происходящее имеет какое-то значение.
Мы поднялись обратно на этаж. Диана остановилась перед дверью своего номера и сказала:
- Я хорошо помню, как приятно мне с тобой говорить. А ты не забыл наши беседы по телефону?
Делиться своими страхами по целомудренным каналам электросвязи. Интим по проводам. Её любимый дистанционный секс по телефону. Я послушно кивнул.
- Может быть, у нас снова получится. Может быть, я позвоню тебе из Аризоны.