Порошок, - подумал он, ощутив странный незнакомый запах. И после этого он уже не слышал звуков стрельбы, лягушачьего кваканья в журчания ручья в лесу.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Саттон открыл глаза. Он лежал на кровати. Из открытого окна веяло прохладой. Комната была украшена фантастическими настенными росписями и вся была залита солнцем. Ветерок приносил запах цветов и счастливое пение птиц.
Ашер медленно вобрал в себя всеми чувствами явления и предметы, находящиеся в комнате - все было незнакомым. Незнакомая мебель, даже сами очертания комнаты были незнакомыми. Зеленые, пурпурные или красные обезьяны, изображенные в натуральную величину, носились одна за другой по волнистой желтой лиане, служащей бордюром. Его сознание скользило по следу времени в комнате, когда он пришел в себя.
Были люди, стрелявшие в темноте. И была рука, которая зажала ему рот.
Меня усыпили, - подумал он, - и похитили. А перед этим был кузнечик, кваканье лягушек и ручей, с журчанием бегущий по склону холма к какой-то своей цели. А перед этим был человек, сидевший напротив него и рассказывающий ему о Корпорации, о мечте и плане, который стоял перед этой Корпорацией.
Фантастический план, - продолжал думать Саттон. В этой наполненной солнцем комнате даже сама идея казалась чистой фантазией… которая заключалась в том, что человек направится не только к звездам, но и к другим Галактикам. Но в этом было величие, чисто человеческое величие. Было время, когда фантазией являлась лишь мысль о том, что когда-нибудь человек оторвется от планеты, на которой он родился. Было время, когда считалась фантазией только мысль о том, что человек выйдет за пределы Солнечной Системы и направится через эти чудовищные пространства, представляющие собой ничто, к другим звездам.
Но в Треворе была сила. А также - убежденность. Этот человек знал, куда он идет и почему он туда идет, и что нужно сделать для того, чтобы добиться своей цели.
- Указанная и декларированная Судьба, - сказал он. - Вот, что нужно для этого. Вот, что необходимо. Человек станет великим - он станет богом. Концепция жизни и мысли, которые были рождены на Земле, станут концепцией всей Вселенной, этого хрупкого пузыря в пространстве и времени, который продвигается в каком-то океане мистических явлений. И в этот океан человеческий разум проникнуть не может. И все же, к тому времени, когда человек доберется до нынешнего предела, он, возможно, будет способен проникнуть туда тоже.
Зеркало стояло внутри комнаты, и Саттон увидел в нем отражение нижней половины своего тела, которое было распростерто на постели и обнажено. На нем оставались одни трусы. Он пошевелил пальцами и проследил за их отражением в зеркале.
- Вы являетесь единственным человеком, который останавливает нас, - сказал ему Тревор, - вы являетесь единственным человеком, который препятствует на пути человечества, вы мешаете людям стать богами.
Но не все люди думают так, как Тревор. Не все запутались в темном механизме человеческой расы.
Делегаты из Лиги Равенства для андроидов однажды говорили с ним. Они перехватили его, когда он вышел из лифта и направлялся обедать. Они стояли вокруг него, словно ожидая, что он сделает попытку убежать от них, и были готовы помешать ему в этом. Один из них вертел в руках поношенную кепку, волосы у женщины были растрепаны, и она складывала руки на животе - жест, присущий решительным и солидным людям. Они, конечно, были немного тронутые и чем-то напоминали новых христиан, убежденных бойцов за веру, которая выделяла их среди других людей и из-за которой они подвергались преследованиям. Преследованиям и презрению, спокойному и уничтожающему. Даже андроиды, ради которых они работали, видели неэффективность их действий и вульгарность их методов.
- Сама человеческая раса, - продолжал думать Саттон, - не может ни на мгновение забывать о том, что она является человеческой, не может достичь такого смирения, которое должно идти рядом с равенством. И в то время, когда члены Лиги вели борьбу за равенство для андроидов, они просто не могли не относиться к ним свысока, к этим почти людям, ради которых они вели борьбу и которых хотели сделать равными себе.
Как об этом сказал Херкимер?
- Равенство не может быть даровано, оно не должно быть результатом человеческой терпимости.
Но это была единственная возможность для человеческой расы достичь равенства. Только таким путем, путем бесконечной терпимости. И все же эта жалкая горстка людей, которая свысока относилась к андроидам, были единственными людьми, к которым он мог сейчас обратиться за помощью. Человек, который вертел кепку в грязных руках, пожилая растрепанная женщина и еще один человек, которому, по-видимому, нечем было заняться.
- И все же, - напряженно думал Саттон, - и все же была еще Ёва Армор.
Могли быть еще и другие, похожие на нее. Где-то могли быть работающие вместе с андроидами, такие, как они.
Он опустил ноги на пол и сел на краю постели. Пара ночных туфель стояла на полу. Он надел их, встал и подошел к зеркалу.
Странное лицо смотрело на него из зеркала Лицо, которое он никогда раньше не видел, и на какое-то время его охватила паника.
Затем он мгновенно понял причину этой перемены, его рука поднялась ко лбу и потерла пятно, нарисованное на нем.
Он низко наклонился над зеркалом и убедился в правильности своей догадки. Пятно на лбу было знаком, означающим андроида. Знак и серийный номер.
Саттон пальцами осторожно потрогал свое лицо и обнаружил на нем пластиковое покрытие, изменившее его внешность до неузнаваемости. Он повернулся, снова подошел к кровати и сел на нее, ухватившись руками за матрас.
- Мне изменили внешность, - сказал он себе. - Сделали из меня андроида. Когда меня похитили, я был человеком, а когда я проснулся, то оказался андроидом.
Щелкнула дверь, и Херкимер произнес:
- С добрым утром, сэр. Полагаю, вы чувствуете себя удобно?
Саттон резко поднялся.
- Так это были вы? - спросил он.
Херкимер довольно кивнул головой.
- К вашим услугам, сэр. Чем могу быть вам полезен?
- Вам не следовало лишать меня сознания, - заметил Саттон.
- Нам нужно было действовать быстро, сэр, - извиняющимся голосом ответил Херкимер. - Мы не могли позволить осложнить ситуацию. Вы задержали бы нас своими вопросами, пытаясь разобраться в том, что происходит. Мы вас усыпили и похитили. Поверьте, сэр, этот способ был гораздо проще.
- Но была какая-то стрельба? - спросил Саттон. - Я слышал выстрелы.
- Да, - согласился Херкимер. - Там было несколько ревизионистов, которые прятались в засаде. В общем, если рассказывать об этом, получится слишком сложно.
- Вы вступили в конфликт с ревизионистами?
- Сказать по правде, - объяснил Херкимер, - у некоторых из них оказались настолько горячие головы, что они пустили в ход ружья и пистолеты. Это было очень глупо с их стороны, сэр. Они, признаться, получили по заслугам.
- Это не принесет никакой пользы, - возразил Саттон, - если ваша акция заключалась только в том, чтобы вырвать меня из рук банды Тревора. У Тревора работает психометр, настроенный на меня. Он знает, где я нахожусь и это место будет тщательно обыскано.
- Оно уже обыскано, сэр. Его люди буквально заполнили все вокруг и натыкались друг на друга.
- А зачем вы придали мне такой вид? - сердито спросил Саттон. - Зачем было нужно изменять мою внешность?
- Видите ли, сэр, - объяснил Херкимер, - дело вот в чем. Мы исходили из того, что ни один человек, будучи в здравом уме, не захочет стать андроидом. Поэтому мы превратили вас в андроида. Они будут искать человека. Им и в голову не придет даже взглянуть на андроида, когда они ищут человека.
Саттон вздохнул.
- Хитро придумано, - сказал он. - Я полагаю…
- Да, конечно, они поймут через некоторое время, сэр, - весело согласился Херкимер. - Но это даст нам лишнее время. Время для того, чтобы выработать дальнейший план.
Он двигался вдоль стены, открывая шкафчики и вытаскивая оттуда одежду.
- Очень приятно, сэр, что вы опять с нами. Мы пытались найти вас, но это было очень трудно. Мы полагали, что вас где-то держат ревизионисты и поэтому удвоили меры предосторожности, тщательно наблюдая за их действиями… В течение последних пяти недель мы знали каждый шаг Тревора я его банды.
- Пяти недель? - воскликнул Саттон. - Вы сказали - пяти недель?
- Конечно, сэр. Пяти недель. Вы исчезли как раз семь недель назад.
- По моему календарю, - сказал Саттон, - это было десять лет назад.
Херкимер слегка кивнул, ничуть не удивляясь.
- Время - удивительная вещь, сэр. Оно не перестает ставить человека в тупик.
Он положил одежду на постель.
- Если вы наденете это, сэр, мы сможем пойти позавтракать. Ева ожидает вас. Она будет рада видеть вас, сэр.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Тревор промахнулся три раза подряд. Он печально покачал головой.
- Вы в этом уверены? - спросил он человека, который сидел напротив него.
Человек кивнул головой. Губы его были плотно сжаты.
- Это ведь может быть пропагандой андроидов, вы понимаете? - еще раз спросил Тревор.
- Они хитры. Этого никогда не следует забывать. Андроиды, несмотря на то, что они постоянно кланяются и шаркают ножкой, так же хитры, как и мы. Вы понимаете, что это означает? - требовательно спросил человек.
- Что это означает?
- Я могу вам ответить. С этого момента мы не можем уже с уверенностью сказать, кто из нас является человеком, а кто - андроидом. Вы можете быть андроидом или я…
- Совершенно верно, признал Тревор. - Так ют почему Саттон был так самоуверен вчера Он сидел там же, где сидите сейчас вы, и у меня все время было такое ощущение, что он смеялся надо мной…
- Я не думаю, что Саттон знает это, - возразил человек. - Это секрет андроидов Только некоторые из них знают его. Они не станут рисковать, чтобы позволить человеку узнать свою тайну.
- Даже Саттону?
- Даже Саттону.
- Как вы, однако, любите подчеркивать их интеллект, их высокий интеллект, - раздраженно проговорил Тревор.
- Вы, конечно, собираетесь что-нибудь предпринять в этом направлении? нетерпеливо спросил человек
Тревор уперся локтями о стол сплел пальцы рук.
- Конечно, - усмехнулся он. - А теперь слушайте внимательно. Вот что мы сделаем…
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Ева Армор поднялась из-за стола и подняла руки в приветствии.
Саттон притянул ее к себе и поцеловал.
- Это, - сказал он, - за те миллионы раз, когда я думал о тебе.
Она засмеялась ему в ответ, веселая и счастливая.
- Неужели миллионы раз, Аш?
- У него время шло иначе, - объяснил Херкимер. - Он отсутствовал десять лет.
- О, - удивилась Ева, - о, Аш, как это ужасно! Он усмехнулся, глядя на нее.
- Не так уж это ужасно. Всего десять лет отдыха. Десять лет мира и спокойствия. Я работал на ферме, если ты знаешь. Сначала это было довольно тяжело, а потом я даже пожалел, когда пришло время уходить.
Он придвинул ей стул и сел между ней и Херкимером.
На завтрак у них были ветчина, яйца, поджаренный хлеб с джемом и крепкий черный кофе.
Во дворике, где стоял стол, было очень приятно. В листве деревьев над ними беззлобно ссорились птицы. На клевере, росшем в щелях между плитами, которыми был вымощен дворик, жужжали пчелы.
- Как тебе нравится мой дом, Аш? - спросила Ева.
- Здесь чудесно, - ответил он. И, как будто это имело какую-то связь с предыдущим, он продолжал:
- Вчера я видел Тревора. Он пригласил меня на вершину горы и показал лежащую под ногами Вселенную.
Ева судорожно вздохнула, и Саттон поднял на нее взгляд. Херкимер ждал со странным выражением на вытянувшемся лице, вилка застыла на полдороге к его рту.
- Что с вами обоими происходит? - спросил Саттон. - Вы мне не доверяете? - тут же сам ответил он на свой вопрос.
Конечно, они не доверяют ему. Ведь он был человеком и мог предать их. Он мог так исказить понятие Судьбы, что она оказалась бы Судьбой только для человеческой расы. И не было уверенности, что Саттон никогда не сделает этого.
- Аш, - произнесла Ева, - ты отказался?
- Я ушел от Тревора, оставив у него впечатление, что еще вернусь обсудить это. Я ему ничего не обещал, просто он уверен, что все так и будет. Он сказал, что я пока свободен и могу, как он выразился, "биться головой о стену еще некоторое время".
- Думали ли вы об этом, сэр? - Херкимер напрягся еще больше.
Саттон покачал головой.
- Нет. Совсем мало. У меня просто еще не было времени и возможности спокойно подумать об этом. В этом что-то есть. Вы бы поняли меня, если бы были людьми. Честно говоря, я иногда задумываюсь, как много человеческого еще осталось во мне.
- Несколько хорошо ты информирован об этом, Аш? - спросила Ева мягким голосом.
Саттон потер лоб.
- Достаточно, как я полагаю. Я знаю о войне, которая ведется во времени, и о том, как она ведется. У меня два тела и два разума. Во всяком случае, у меня есть тело, которое может заменить человеческое, и такой же разум. Я знаю кое-что о том, на что я способен. Может быть, у меня есть еще способности, о которых я пока не знаю. В это надо как бы врасти. Каждая новая способность появляется с трудом.
- Мы не могли сказать тебе об этом раньше, - мягко объяснила Ева. - Хотя это было бы очень просто сделать. Но ты бы не поверил нам. Когда дело идет о времени, нужно вмешиваться как можно меньше, ровно настолько, насколько можно изменить событие в нужном направлении. Я пыталась предупредить тебя, Аш, понимаешь? Насколько осторожность позволяла мне.
Он кивнул головой.
- После того, как я убил Бентона в доме ЗАГА, ты сказала мне, что не видела меня в течение двадцати лет.
- Ты помнишь! Я была той самой маленькой девочкой в клетчатом переднике, когда ты ловил рыбу…
Он удивленно посмотрел на нее.
- Ты знала об этом? Это не было частью сна ЗАГА?
- Вопрос определения, - вмешался Херкимер, - для того, чтобы вы могли признать ее как друга, как человека, которого знали раньше и который был близок вам.
- Но это был сон!
- Это был сон ЗАГА. ЗАГ - один из нас. Его раса получит выгоду, если Судьба будет принадлежать каждому, а не только человеку.
Саттон задумчиво произнес:
- Тревор слишком уверенно ведет себя. На самом же деле он просто притворяется - в действительности он не уверен. Я все время возвращаюсь к этой фразе: "Идите и еще побейтесь головой о стену".
- Он пытается найти подход к вам, как к человеческому существу, - проговорила Ева.
Саттон покачал головой.
- Я не думаю, что дело только в этом. Возможно, у него есть какой-то тайный план, который мы пока не разгадали.
Херкимер медленно заговорил:
- Мне все это не очень нравится, сэр. Война все еще продолжается. И если бы мы не должны были победить, мы пропали бы уже сейчас.
- Если мы не должны победить? Я не понимаю.
- Мы не обязательно должны победить, сэр, - объяснил Херкимер. - Все, что от нас требуется - это вести активную борьбу и не позволить ревизионистам уничтожить книгу, которую вы должны написать. С самого начала мы не пытались изменить хоть что-нибудь. Мы лишь старались не позволить им внести изменения.
Саттон кивнул.
- С другой стороны, Тревор должен обязательно победить. Он должен уничтожить оригинал рукописи. Он должен сделать все, чтобы предупредить его написание или дискредитировать настолько, что даже андроид не поверит ему.
- Вы правы, сэр, - согласился Херкимер. - Если он этого не сделает, человеческая раса не будет иметь Судьбу только для себя, не сможет заставить другие формы жизни поверить, что Судьба предназначена только для человека.
- И это все, что он хочет, - вставила Ева. - Он не хочет получить Судьбу, поскольку ни один человек не будет верить в нее так, как верит хотя бы андроид. Для Тревора это лишь вопрос пропаганды… заставить человеческую расу целиком поверить в то, что она имеет предназначение овладеть Вселенной, и он не успокоится до тех пор, пока не выполнит то, что задумал.
- До тех пор, - сказал Херкимер, - пока мы можем удержать его от этой цели, от ее достижения, мы считаем, что не побеждены. Ситуация настолько тонко сбалансирована, что любой новый подход с любой из сторон может привести к очень серьезным последствиям. Новое оружие может стать решающим фактором, который будет означать либо победу одной из сторон, либо поражение.
- У меня есть оружие, - проговорил Саттон. - Как раз такое оружие, которое способно нанести им поражение… Но нет никакой возможности использовать это оружие.
Никто из них не задал вопроса вслух, но он увидел этот вопрос на их лицах и ответил на него.
- Есть только одно такое оружие, всего один экземпляр. Невозможно вести войну с одним единственным пистолетом, верно?
Послышался звук быстрых шагов за углом дома, обернувшись, они увидели андроида, бегущего к ним. Его одежда была покрыта пылью, а лицо раскраснелось. Он подошел и уставился на них, ухватившись за край стола.
- Они пытались остановить меня, - сказал он, тяжело дыша. Слова с трудом выходили из его рта. - Это место окружено…
- Энджи, ты идиот, - резко выпалил Херкимер. - Зачем ты побежал прямо сюда? Они узнают…
- Они узнали о колыбели… - выдавил из себя Энджи.
Херкимер быстро и резко поднялся. Стул, который он оттолкнул при этом, чуть не упал, его лицо внезапно стало таким белым, что знак, вытатуированный на его лбу, стал заметен необычайно отчетливо.
- Они знают, где…
Энджи покачал головой.
- Нет, не где. Они просто узнали об этом. Только что. У нас есть время…
- Мы соберем все корабли, - сказал Херкимер. - Мы должны отозвать всех, кто дежурит в пунктах кризиса.
- Мы не можем этого сделать! - крикнула Ева. - Это как раз то, чего они добиваются. Ведь это мешает им…
- Мы вынуждены это сделать, - печально произнес Херкимер. - У нас нет выбора. Если они уничтожат колыбель…
- Херкимер, - обратилась Ева, и было в ее неторопливых словах какое-то ледяное спокойствие, - знак!
Энджи быстро повернулся к ней, затем отшатнулся в сторону. РукаХеркимера оказалась под его одеждой, и Энджи внезапно бросился к невысокой стене, отгораживающей дворик.