- Я бы предпочла, чтобы всего этого не было. Но я помню совет компьютера. Коллеги Данли должны провести исследования.
Это не так уж страшно. По правилам Союза Планет после того, что вы совершили, мы имеем право арестовать вас. И никто из Друзей Данли не почувствует никаких сентиментальных сожалений по отношению к вам.
Нет, они не будут бесчеловечны. Несколько проб клеточных тканей, кое-какие тесты, анестезия, когда потребуется. Ничего, что могло бы причинить вред, всего лишь клиническое обследование, как можно более тщательное.
Без сомнения, питаться вы будете лучше, чем когда-либо. А если медики обнаружат у вас какие-то недуги, они их излечат. В конце концов. Мору, они отпустят твою жену и детей.
Она взглянула на его лицо, ужасное лицо.
- И я довольна, - сказала она, - да, довольна, что для тебя, не понимающего, что происходит, все это будет мучительно. А потом, когда закончатся исследования, я потребую тебя обратно. Они не смогут отказать мне в этом. Даже твое племя изгнало вас. Так? Мои коллеги не позволят мне ничего сделать с тобой, но убить я тебя обязана.
Она включила мотор и стартовала по направлению к Локону. Как можно быстрее, пока чувствовала, что удовлетворена ходом событий.
6
А потом бесконечные дни без него, дни и ночи.
Ночью было легче. Она спала. Либо работала до полного изнеможения, либо принимала таблетки. Данли редко появлялся в ее снах. Но днем… днем она не могла глушить себя пилюлями.
К счастью, дел было много. Они готовились к скорому отлету, и рук, как всегда, не хватало. Предстояло размонтировать, упаковать и перевезти на корабль всю аппаратуру. Подготовить к полету "Новую Зарю". Оттестировать многочисленные системы управления полетом. Знания и опыт Эвелит позволяли ей также выполнять функции механика и руководить погрузочными работами. Кроме того, она по-прежнему отвечала за охрану лагеря.
Капитан Джонафер не считал последнее необходимым.
- Что вас беспокоит, лейтенант? Аборигены до смерти боятся нас. Они напуганы тем, что вы делаете - жутким грохотом в небе, роботами, слепящими лучами прожекторов в темноте. Я с трудом уговорил их не покидать город.
- Пусть делают, что хотят, - огрызнулась она. - Нам-то какое дело?
- Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить все до основания, лейтенант.
- Нет. Однако они, насколько я понимаю, поступили бы по отношению к нам именно так. Если бы им представилась такая возможность. Представьте себе, какими достоинствами обладает, по их мнению, ваше, например, тело.
Джонафер вздохнул и сдался. Но когда она отказалась принять Рогара, он приказал ей сделать это и вести себя с ним корректно, как полагается цивилизованным людям.
Клев вошел в помещение биолаборатории (Эвелит не хотела встречаться с ним в жилых комнатах), держа в руках подарок - меч, сохранившийся со времен империи. Она заколебалась. Без сомнения, это бесценный дар для музея.
- Положите на пол, - велела она Рогару.
Поскольку Эвелит занимала единственный стул, Рогар стоял. Он выглядел постаревшим.
- Я пришел, - прошептал он, - чтобы сказать, как мы в Локоне счастливы, что вы смогли отомстить убийце.
- Смогу отомстить, - поправила она. Он не мог вынести ее угрюмого взгляда.
- Я рад, что Рожденная на Небесах… легко… нашла тех, кого хотела… и знает верность, живущую в наших сердцах… знает, что никто в Локоне не желал зла ее народу.
Рогар явно не ждал ответа на свои слова.
Его пальцы сплелись в тугой узел.
- Почему вы покидаете нас? - с трудом продолжил он. - Когда вы впервые появились и мы пришли к вам, чтобы познакомиться, ваш вождь произнес речь. Он сказал, что вы останетесь надолго, а потом придут другие, чтобы многому научить нас. Наши сердца возрадовались. И не оттого лишь, что вы привезли с собой разные товары, а ваши мудрецы знают, как избежать голода и болезней. Нет, нас охватило ликование и благодарность за то чудо, которое нам открылось. Внезапно мир, казавшийся столь малым, стал безграничным. А теперь вы уходите. Я осмелился спросить у твоих друзей, и они сказали, что вы не вернетесь. Никогда. Если мы оскорбили вас, то как можно исправить это зло? Скажи, Рожденная на Небесах.
- Перестаньте обращаться с людьми, как с животными, - сквозь зубы бросила Эвелит.
- Я обдумал… кое-что… вы, люди со звезд, считаете, что в Святом Месте происходит что-то плохое. Но мы вынуждены поступать так, Сошедшая с Небес, раз в жизни - вынуждены!
- У вас нет никакой необходимости в этом.
Рогар воздел руки к небу и встал перед Эвелит на колени:
- Может быть, вы, Рожденная на Небесах, другие, - взмолился он. - Но мы обычные люди. Если наши сыновья не станут мужчинами, у них никогда не будет детей и последний из нас умрет в одиночестве. Он уйдет в мир смерти, и некому будет выпустить его душу наружу…
Он несмело поднял глаза на Эвелит. То, что он увидел, заставило его содрогнуться и немедленно покинуть комнату.
Вечером Чена Дарнард разыскала Эвелит. Она предложила немного выпить. Некоторое время они болтали, потом Чена уронила:
- Не очень-то ты была ласкова с их вождем.
- Откуда ты знаешь?.. Ах, да. - Эвелит вспомнила, что все беседы с местными жителями по возможности записывались для архива на пленку.
- А что я должна была сделать - расцеловать этого людоеда, что ли?
- Ну, зачем же, - поморщилась Чена.
- Ты же первая подписалась под решением оставить эту планету.
- Да. Но теперь я сомневаюсь. Тогда во мне говорило отвращение. Оно и сейчас есть. Однако… я наблюдала за медиками, когда они обследовали твоих пленников… Ты была там?
- Нет.
- Зря. Если бы ты видела, как они дрожат и визжат от страха, когда в лаборатории их пристегивают ремнями, как льнут друг к другу, вернувшись в комнату.
- Но ведь им не причиняют боли и, надеюсь, никого не покалечили случайно?
- Конечно, нет. Им пытались объяснить, что бояться нечего. Но как они могут поверить словам своих тюремщиков? Во время исследований им не дают транквилизаторов, иначе результаты окажутся недостоверными. Их изматывает мучительный страх перед абсолютно неведомым. Ладно, Эвелит, хватит об этом. Больше не могу. - Антрополог вздохнула, пристально посмотрела на собеседницу. - А вот ты можешь.
Эвелит покачала головой:
- Ты думаешь, я злорадствую, торжествую? Нет, поверь. Да, я застрелю убийцу Данли, этого требует честь моей семьи. А остальные пленники смогут уйти, даже его сыновья. Несмотря на то, что они ели мясо моего мужа.
Она налила себе в бокал побольше и залпом выпила. Почувствовала, как горит все внутри.
- Надеюсь, ты будешь милосердна. Данли одобрил бы это. Он любил одну пословицу, по его словам, очень древнюю - не забудь, мы из одного города и я знаю… знала его дольше, чем ты. Он часто повторял: не уничтожай врагов, если это поможет сделать их друзьями.
- Подумай, - ответила Эвелит, - ведь ты не пытаешься подружиться с ядовитыми насекомыми. А давишь их каблуком.
- Но человек - продукт того общества, в котором он живет. - настойчиво продолжала Чена. Она сжала руку Эвелит, но та не ответила па рукопожатие. - Что такое один человек, одна жизнь против всего, что его окружает, против тех, кто живет рядом с ним или жил раньше? Каннибализм не был бы распространен на острове повсеместно, если бы он не был наиболее глубоко укоренившимся культурным императивом этой расы.
- Что это за раса такая, - с возрастающим гневом хмуро ухмыльнулась Эвелит, - если они приняли такой императив. И согласись, я ведь тоже имею право на свои собственные культурные императивы… Я стремлюсь домой. Хочу увезти ребенка Данли подальше от вашей безвольной цивилизации. Но он не будет расти униженным из-за того, что его мать оказалась слишком слабой, чтобы воздать за убийство его отца. А теперь, извини, мне пора - завтра рано вставать, предстоит много дел с упаковкой грузов и перевозкой их на корабль.
И день, действительно, оказался трудным. Эвелит вернулась домой на заходе солнца. Она устала больше обычного. Однако боль, постоянно терзавшая ее, понемногу стихала. Она подумала однажды, и эти абстрактные размышления не показались ей ужасными, что еще молода, что пройдут годы и, возможно, другой мужчина появится в ее жизни. Но моя любовь к тебе никогда не умрет! - мысленно обратилась она к Данли.
Эвелит шла, еле волоча ноги. Скрипел песок. Наполовину все уже было собрано, упаковано и отправлено на "Новую зарю". Большая часть персонала тоже перебралась на корабль. Стоял тихий вечер. Небо отливало желтым светом. Немногие оставшиеся в лагере члены экспедиции суетились среди машин. Локон казался стихшим и успокоенным, каким он станет вскоре после их отлета. Глухой звук собственных шагов был приятен Эвелит. Она вошла в кабинет Джонафера.
Он ждал ее, неподвижно сидя за столом.
- Все прошло успешно, безо всяких инцидентов, - отрапортовала женщина.
- Садитесь, - устало произнес капитан.
Она подчинилась. Оба молчали. Наконец, не меняя выражения таща, Джонафер сказал:
- Медики закончили клиническое обследование пленников.
Для Эвелит это было как гром средь ясного неба. Она попыталась подыскать слова:
- Как, уже?.. Я хотела сказать… ведь у нас нет специального оборудования и занимались этим всего несколько человек… да и без Данли, эксперта по биологии Земли… Антропологи нуждаются в полном исследовании на хромосомном уровне, его невозможно провести так быстро.
- Да, это так, - согласился Джонафер. - Ничего существенного они не нашли. Может, результаты и были бы другие, если бы Уден и его сотрудники представляли, что ищут. Тогда бы они сформулировали пару гипотез, а затем проверили бы их, исследуя организмы аборигенов. Может, и удалось бы понять, как идет у них процесс жизнеобеспечения. Вы правы, профессиональная интуиция Данли Сэрна смогла бы направить эти исследования в нужном направлении. А так им приходится действовать практически наугад, да и от запуганных невежественных дикарей нет никакой помощи. В общем, биологи вынуждены работать вслепую, методом проб и ошибок. Они, правда, выявили некоторые особенности деятельности пищеварительной системы, но все это может быть следствием местной экологии.
- Тогда почему ученые прекратили обследование? Мы же уедем самое раннее через неделю.
- Они сделали это по моему приказу. После того, как Уден продемонстрировал мне, что у них происходит. И сказал, что независимо от того, что я решу, он не намерен продолжать эти пытки.
- Пытки? А, понятно. Вы имеете в виду психологические мучения пленников?
- Да, я видел привязанную к столу тощую женщину, всю опутанную проводами от гудящих и вибрирующих приборов. Она не заметила меня. Ее глаза побледнели от ужаса. Ей, наверно, казалось, что из нее вынимают душу. А может, она думала, что происходит что-то еще более страшное, чему она не могла подобрать названия. Я видел в камере детей, держащихся за руки. Они как раз достигли возраста возмужания, и, кто знает, как все пережитое скажется на их психологическом и сексуальном развитии. В той же камере лежит их отец, напичканный наркотиками после того, как решился проложить себе путь прямо сквозь стену. Уден и его помощники пытались расположить к себе пленников, стать их друзьями, но ничего не вышло. Поскольку те знают, что они в руках людей, ненавидящих их, а причина этой ненависти - смерть.
Джонафер на некоторое время замолчал.
- Всему есть предел, лейтенант, - продолжил он минуту спустя. - Наказанию и науке - тоже. Тем более, что шансы обнаружить что-то новое чрезвычайно малы. Я приказал прекратить обследование. Завтра жену Мору и его детей отпустят домой.
- Почему не сегодня? - Эвелит заранее предвидела ответ капитана.
- Я надеялся, - Джонафер говорил очень медленно, - что вы согласитесь отпустить с ними и самого Мору.
- Нет.
- Ради Бога!..
- Вашего Бога. - Эвелит не смотрела на капитана. - Нет, не могу. Пожалуй, я и сама хотела бы уже избежать этого. Но Данли был убит не в честном бою - его закололи как свинью. В этом ужас каннибализма - он превращает человека просто в мясо, подобно любому животному. Я не могу вернуть Данли, но я считаю, что людоед - не что иное, как животное, опасное животное, которое необходимо застрелить.
- Понимаю.
Джонафер долго смотрел в окно. В заходящих лучах солнца его лицо казалось медной маской.
- Ну ладно. Вы не оставляете мне выбора, - наконец произнес он холодно. - По закону Содружества и согласно уставу экспедиции я вынужден уступить вам. Однако не будет никаких церемоний, и Вам все придется сделать самой. Пленника приведут к Вам, когда стемнеет. Вы сразу же расправитесь с ним, а затем будете присутствовать при кремации останков.
Ладони Эвелит моментально покрылись потом. Она никогда не убивала беззащитного человека!
НО ОН УБИЛ!
- Понятно, капитан.
- Отлично, лейтенант. А теперь можете идти наверх и присоединиться к ужину. И никому ни слова. Будьте готовы в двадцать шесть ноль-ноль.
Эвелит сглотнула, у нее пересохло горло.
- Это не очень поздно?
- Я хочу, чтобы в лагере все уснули. - Он в упор посмотрел на женщину. - И у вас будет время передумать.
- Нет! - она вскочила и почти побежала к двери.
Ее преследовал голос капитана:
- Данли наверняка попросил бы вас об этом.
7
Пришла ночь, и заполнила собой всю комнату. Эвелит лежала, не включая света. Она не встала. Казалось, будто стоящий на пути любимый стул Данли не позволял ей сделать это.
В конце концов она вспомнила про транквилизаторы. У нее оставалось несколько таблеток. Они помогут ей совершить экзекуцию. Без сомнения, Джонафер прикажет дать Мору наркотики. Теперь-то уж точно, перед тем как привезти его сюда. Почему бы ей тоже не привести себя в более спокойное состояние?
Нет, так нельзя.
Почему, собственно, нет?
Не знаю. Я больше уже ничего не понимаю.
А кто понимает? Один Мору. Он-то знает, зачем безжалостно убил доверявшего ему человека.
Эвелит неожиданно обнаружила, что устало улыбается в темноте.
Да, теперь Мору увидел, что у сыновей появляются первые признаки половой зрелости. Это должно немного утешить его.
Странно, что пережитый стресс не помешал перестройке организма юношей. Скорее могла произойти задержка в развитии. Конечно, повлияла сбалансированная диета, да и врачи помогли избавиться от некоторых заболеваний. И тем не менее, странно. Кроме того, за столь короткое время даже в нормальных условиях и у нормальных детей не могли так явно проявиться внешние признаки. Данли точно заинтересовался бы этим фактом. Она представила себе его - сосредоточенного, потирающего лоб, радостно улыбающегося от удовольствия при встрече с неизвестным.
- Хорошо бы разобраться в этом самому. - Как бы услышала она его слова, обращенные к Удену за кружкой пива. - Это может полностью поменять нашу точку зрения.
- Как? - спросил бы Уден. - Ты занимаешься общей биологией. А психология человека - это совсем другое дело.
- Мм-м-м, и да и нет. Моя основная работа - изучать флору и фауну Земли и то, как они адаптируются к условиям новых планет. Кстати, человек тоже принадлежит к миру животных.
Но Данли больше нет, и никто не выполнит за него его работу. Хотя бы частично… Но она бежала от этой мысли, как и от воспоминаний о том, что она должна будет сделать сегодня. Она старалась не отвлекаться и думать только о том, что кто-то из сотрудников Удена должен попытаться использовать накопленные Данли знания. Как справедливо заметил Джонафер, Данли смог бы направить изыскания ученых, нашел бы на первый взгляд незаметное и неординарное решение. А Уден и его ассистенты шли по проторенному пути. Никому из них даже в голову не пришло воспользоваться компьютером Данли, просмотреть имеющиеся там данные. Но, с другой стороны, это понятно, они ставили перед собой только медицинские задачи. К тому же они не хотели быть жестокими. Страдания, которые они причиняли пленникам, как бы подсознательно вынуждали их поскорее закончить исследования и не развивать те идеи, которые могли бы привести к дальнейшему углубленному обследованию аборигенов. Данли с самого начала по-другому подошел бы к решению проблемы.
Неожиданно наступила темнота. У Эвелит перехватило дыхание. В комнате было слишком жарко. И тихо. Ждать еще долго, и надо что-то делать, иначе воля ослабнет и она не сможет нажать на спусковой крючок.
Она встала и пошла в лабораторию. Щелкнула выключателем. На мгновение свет ослепил ее. Эвелит подошла к компьютеру и сказала:
- Включайся!
Зажегся индикатор. Эвелит бросила взгляд на окна - они были абсолютно черными. Луна и звезды скрыты тучами.
- Как…
Звук ее голоса походил на хриплое карканье. В ней родилась злость. Возьми себя в руки и перестань бормотать. Что ты за мать такая будешь для своего ребенка?
- Как можно с биологической точки зрения объяснить поведение людей на этой планете? - смогла она наконец задать вопрос.
- По-видимому, эта проблема должна рассматриваться в терминах психологии и антропологии, - ответил голос машины.
- М-может быть, да, а может - и нет. - Она постаралась выстроить некую логическую цепочку и не дать разбежаться мыслям. - Возможно, развитие аборигенов на чем-то остановилось и их просто нельзя считать настоящими людьми. Я бы предпочла думать о Мору именно так. Просмотри все имеющиеся записи, включая подробное описание клинического обследования четырех пленников, сделанное за последние дни. Сравни с базовыми данными с Земли. Я хочу получить разумные теории. - Она заколебалась. - Вернее, те, которые напрямую не противоречат фактам. С разумными мы уже имели дело.
Машина загудела. Эвелит прикрыла глаза и положила руки на край стола. Данли, пожалуйста, помоги мне…
Неожиданно для нее как будто с другого конца бесконечности раздался голос машины:
- Обряд каннибализма, связанный с достижением юношами данной планеты половой зрелости - единственный факт, который нельзя объяснить соответствующей средой и особенностями исторического развития. Согласно данным антропологов истоком его мог быть культ человеческих жертвоприношений. Однако данная теория не объясняет некоторые моменты. А именно следующие.
На Земле религии, включающие жертвоприношения, чаще всего расцветали в обществе, занимающимся сельским хозяйством, так как в отличие от охотников их уровень жизни сильно зависел от плодородия почвы и хорошей погоды. Но даже для них принесение людей в жертву богам в исторической перспективе оказывалось невыгодным, что хорошо видно на примере ацтеков. В Локоне рационализировали подобную практику, создав для этой цели строгую систему рабства и уменьшив таким образом негативное влияние на развитие общества. Но для жителей равнины этот обычай служит источником постоянной опасности, отнимая силы и ресурсы, жизненно необходимые для выживания. Представляется маловероятным, что при этих условиях перенятый у локонезцев культ мог распространиться среди всех племен острова. Однако произошло именно так. Следовательно, в нем заложен какой-то другой смысл, и мы должны выяснить истину.