- Ничего, - сказал Кирилл. - Ответы - дело наживное. Разберешься. Это у тебя что? - Он кивнул на листки.
- Адрес, - ответил Сергей. - Где это только? - Он протянул ему листочек с адресом.
- А-а, - сказал Кирилл, взглянув в листок. - Галушко… Так вроде на память не приходит. Пойдем, я провожу.
Он увлек за собой Сергея, и они стали пересекать дорогу.
- Стой, - вдруг сказал Кирилл, когда они были посередине дороги, и они остановились. - Ты же не знаешь границ резервации. Я тебе покажу, отсюда просто виднее…
- Показывай, - покорно сказал Сергей.
- Короче, - деловито сказал Кирилл. - Резервация - это почти квадрат. По идее, прямоугольник, но разница в сторонах небольшая… Да и углы, вообще-то, тоже везде разные. Короче, это четырехугольник, очень похожий на квадрат, и все. Будем считать, что квадрат, для упрощения. Вот смотри, его стороны… Кирилл вытянул шею, озираясь. - Значит, первая сторона - вон она… - Он выбросил руку в сторону перекрестка. - Это улица Магистральная, ну по которой ты ночью шел, понял? Грань идет прямо вдоль этой улицы. Это юг. Южная сторона. Уяснил?
- Угу, - сказал Сергей.
- Дальше… Вторая грань идет вон там! - Кирилл махнул рукой в сторону домов, к которым они направлялись. - Параллельно южной. Это, значит, что? Северная сторона. Там у нас железная дорога. Оболочка идет вдоль полотна. Так теперь две другие стороны. За остановкой несколько трехэтажек видишь?
- Вижу, конечно.
- Вот сразу за ними, чуть ли не под окнами и идет она, родимая. Видимо, потому что там тоже улица проходит.
- В смысле? - не понял Сергей. - Кто идет?
- Да Оболочка же!.. Проходит тоже вдоль улицы.
- Почему? - спросил Сергей. - Почему обязательно - вдоль улиц?..
- Слушай, - сказал Кирилл сокрушенно, - ты таких вопросов не задавай. Проходит и все. Хочется ей так! Ты на ус наматывай! Тебе это необходимо знать.
- Ладно, - проговорил Сергей. - Валяй дальше.
- Ну, ты понял? Значит, восток у нас находится между Магистральной и железной дорогой, перпендикулярно им… Понял или нет?
- Да, понял, понял… - вздохнул Сергей. - Сразу за домами.
- Сразу за домами, - кивнул Кирилл и развернулся. - Теперь запад. Тоже между железной дорогой и улицей Магистральной, но подальше отсюда. Во-он там… - Он указал рукой в ту сторону, куда вела дорога, на которой они стояли. - Там сразу за Оболочкой - пустырь, за пустырем - лог. Вот тебе и вся картина… - Он повернулся к Сергею. - Резервация наша невелика по размерам, особенно не разгуляешься. А центр находится как раз там, где стоит вон то здание.
Он показал на серое трехэтажное здание метрах в ста от них и вытащил пачку сигарет.
- Ты, кажется, не куришь? - уточнил он. Сергей кивнул. Кирилл закурил и, глядя на серое здание, со значительностью произнес: - Это наша контора и есть.
- Какая контора?
- А тебе Кравец не рассказал?
- Не успел он… Убежал куда-то срочно.
- А-а… Ну, узнаешь еще. Пойдем, что ли?
Они перешли через дорогу и двинулись в сторону виднеющихся вдали домов, за которыми, по словам Кирилла, проходила железная дорога. По пути они обогнули приземистое одноэтажное строение, на стене которого висела выцветшая вывеска "Магазин".
- Это наш магазинчик, - сказал Кирилл и добавил: - Продуктовый.
За магазинчиком оказался крохотный переулок. На одной из сторон переулка стояло три дома: прямо - два пятиэтажных, и один, четырнадцатиэтажный, виднелся чуть дальше и левее. Они направились к пятиэтажкам.
- Здесь не заблудишься, - пояснил Кирилл. - Жилых домов всего семь штук, не считая частного сектора. А частный сектор там, ближе к логу, на западе.
- А что-за контора, все-таки? - осведомился Сергей.
- Какое-то конструкторское бюро. Ты думаешь, из-за чего все проблемы-то с этим подселением, расселением? Из-за нее миленькой, из-за конторы! Вот не повезло людям…
- Что-то я не совсем…
- Короче, когда образовалась резервация, все это бюро и пролетело. Вместе со своими сотрудниками. Люди же здесь на работе были! Представляешь, такая куча народу без всего осталась? Без семей, без жилья, ну, без всего, по идее… Вот то-то и оно! Пришлось их тогда всех расселять, куда деваться люди ведь. Они же не виноваты. Да им, прикинь, во много раз хуже, чем местным приходится. - Кирилл сделал паузу. - Так что вот такие дела, Сергей. Если подумать, так не окажись здесь конторы, то и половины наших проблем не было бы.
Они свернули во двор крайней слева пятиэтажки.
- Вот и пришли, - сказал Кирилл и выстрелил окурком в кусты. - А в этом доме я живу. - Он показал на соседний дом.
Возле второго подъезда Сергей замялся и попросил Кирилла:
- Может ты меня, так сказать, официально… Не могу я так сразу. Все-таки, пойми…
- Никаких проблем! - с готовностью отозвался Кирилл. - Заходи, все сделаем.
Они вошли в подъезд. Семнадцатая квартира оказалась на первом этаже. Им открыла невысокая, худая женщина в домашнем халатике не первой свежести. Далеко не юный возраст, зачесанные назад волосы с проседью, узкое бледное лицо.
- Повезло, - констатировал Кирилл. - Квартира Галушко?
- Да, - Выражение лица женщины имело оттенок какой-то бесконечной усталости и покорности.
- Позволите войти? - вежливо спросил Кирилл.
- Пожалуйста, - безразлично произнесла женщина и посторонилась, пропуская их в квартиру.
Они оказались в крохотной прихожей. Кирилл негромко прокашлялся и спросил ее:
- Как звать, хозяйка?
Она лишь на долю мгновения удивленно шевельнула бровями, а затем все так же безразлично и тихо ответила:
- Кира Семеновна.
- Очень хорошо, - сказал Кирилл, - Кира Семеновна, принимайте гостя.
- Вон оно что, - произнесла она, бросив мимолетный взгляд на Сергея. - На жительство?
- На жительство, - подтвердил Кирилл.
Хозяйка снова посмотрела на Сергея, и он опустил взгляд. Ему хотелось провалиться сквозь пол.
- Что ж… - устало вздохнула женщина, - Значит, все-таки…
- Мы бы, может, вас, Кира Семеновна, не потревожили, - сказал Кирилл, - но случай, понимаешь, неординарный. Человек к нам попал по нелепой случайности.
- А я думаю: "временщик", что ли? - проговорила она после некоторого молчания. Голос у нее был какой-то бесцветный. - Значит, надолго.
- Так что, примите человека, хозяйка, - сказал Кирилл и ободряюще подмигнул Сергею. - Любите его и жалуйте. Он человек хороший. Зовут Сергеем.
- Ну что ж… - снова произнесла женщина с покорностью. - Проходите.
- Ты проходи, - сказал Кирилл Сергею, - а я побег. Дела, дела… Еще увидимся.
Когда дверь за ним закрылась, Сергей тяжело вздохнул и поднял на Киру Семеновну глаза.
- Вы пожалуйста, извините… - выдавил он из себя глухо. - Мне так неудобно перед вами… что вы… из-за меня…
- Чего уж там, - обронила Кира Семеновна. - Раздевайтесь. Проходите в комнату.
- Спасибо, - сказал Сергей и стал расстегивать плащ.
Она прошла в комнату, сильно сутулясь и шаркая ногами. Раздевшись, Сергей робко последовал за ней. Убранство большой комнаты оказалось небогатым. Старенький диван, стенка, телевизор, пара стульев и вытертый в нескольких местах палас на полу. Дверь во вторую комнату была прикрыта.
- Садитесь, - сказала Кира Семеновна.
Сергей присел на край дивана и втянул голову в плечи. Он не знал, что сказать этой женщине. Спрашивать ее ни о чем не хотелось. Он стал тупо разглядывать цветастый узор на обоях.
- Мне сейчас нужно идти в больницу, - заговорила она. - Я вас тут одного оставлю. Потом к мужу на гаражи зайду, предупрежу и вообще… Вечером надо будет комнату освобождать, вещи уберем кое-какие. Раскладушка у нас есть, вы на это уж не тратьтесь, нам она все равно ни к чему. Надо будет только вам со Славкой кровать Сашкину вытащить из комнаты. Да стол еще письменный… Сам-то муж не раньше четырех придет с работы.
- Мне правда неловко, что так получилось… - начал было Сергей угрюмо.
- Ох, да не извиняйтесь уж вы! - негромко перебила его Кира Семеновна все тем же бесцветным тоном. - Вы то ведь тоже, небось, не виноваты… Как же вас к нам угораздило?
- Чистая случайность, - пробормотал он. - Ночью… темно… - Он вздохнул. - Сам до сих пор поверить не могу. По-дурацки все вышло…
- Я поначалу подумала, что вы по договору…
- Не понимаю, - сказал Сергей. - Это еще как?
Она не ответила, помолчала немного, затем, покачав головой, сказала:
- Я пойду переоденусь, мне в больницу сходить надо. Спина что-то опять разболелась.
Она стала собираться, снуя туда-сюда по квартире, периодически скрываясь за дверями второй комнаты. Сергей неподвижно сидел на диване. Рассматривать обои надоело, и он стал глядеть сквозь окно в небо. Голова жутко раскалывалась.
Перед уходом Кира Семеновна разъяснила ему, где находится туалет, ванная, и холодильник. Сказала, что можно, если хотите, включить телевизор, а если куда пойдете, то просто захлопните двери… Он поблагодарил ее и попросил таблетку анальгина.
Когда она ушла, Сергей подумал о том, что сегодня все, с кем он встречается, почему-то куда-то спешат и исчезают, словно связанные между собой неким тайным сговором. Будто бы все так и норовят оставить его наедине со своими томлениями и терзаниями. Настенные часы показывали пятнадцать минут двенадцатого. Время в это утро тянулось ужасно медленно.
Он потащился на кухню. Там он нашел в сушилке чашку, налил из чайника воды, поморщившись, разжевал таблетку, запил ее и приблизился к окну. Из него открывался вид на соседний дом, утопающий в зелени деревьев и кустов акации. Двор был пуст и тих. Сергей постоял немного у окна, глядя на шевелящуюся от легкого ветерка листву деревьев, затем побрел обратно в комнату.
С полчаса он приводил себя в порядок: погладил одежду, умылся. Очень не хватало зубной щетки и бритвы. Когда он уже выходил из ванной, во входной двери завозился ключ, замок клацнул, и кто-то бодро вбежал в квартиру.
- Ма-ам!.. - раздался высокий голосок.
Сергей вдруг подумал, что сейчас ребенок войдет и, увидев его, заорет от страха, и придется его успокаивать и объясняться и, может быть, снова извиняться. Но ничего этого не произошло. В комнату зашла худенькая сероглазая девчонка лет тринадцати-четырнадцати в джинсовом костюме. В руках она сжимала несколько тетрадок.
- А где мама? - спросила она после мимолетного разглядывания Сергея.
- В больницу ушла, кажется, - проговорил Сергей. - Полчаса часа назад.
- А-а… - протянула девчонка и положила тетради на стол. - Поня-ятно…
Она присела на стул возле стола и сложила перед собой руки.
- Тебя Сашей зовут? - спросил Сергей.
- Ага, - Она уставилась на него испытывающе. - Вы откуда знаете? Мама сказала?
- Мама, мама… - сказал он. - Видишь ли, Саша… Меня к вам, как бы это сказать, направили, что ли.
- Вы жить у нас будете?
- Ну… В общем, да.
- Поня-ятно… - снова сказала Саша. - А вы в этой… как ее… в конторе работаете?
- Нет, я сам по себе.
Она немного помолчала, хлопая большими черными ресницами, а потом спросила:
- А вы в моей комнате будете жить, да?
Сергей заерзал на диване.
- Наверное… - заставил себя произнести он.
- Понятно.
- Так получилось, Саша, - сказал он, чувствуя огромную неловкость.
Встав с дивана, он опять подошел к окну и снова стал разглядывать двор. Господи боже, думал он тоскливо. Ну, неужели это не сон?
- А у нас уже жил один, - сказала Саша. - Только это давно было. Еще в самом начале. Потом куда-то делся. Может, вышел - не знаю. Но я его не видела больше. А мама когда придет?
- Не знаю, - отозвался Сергей. - Она еще куда-то хотела зайти.
- А нас с математики раньше сегодня отпустили. К Николаю Олеговичу мама приехала. Завтра, наверное, он опять конфет принесет… Она всегда, как приезжает, всяких сладостей ему привозит, а он нас потом угощает.
- Подожди… - не понял Сергей и повернулся к ней. - Как - приезжает?
- Очень просто, - сказала Саша. - Как ко всем. К вам разве никто не приезжает?
- Ну, вообще-то, я тут только первый день…
- А-а… Ну, потом-то будут ведь приезжать! Вы же не один, наверное? Вас же будут папа с мамой навещать. Или жена… У вас есть жена?
- Есть, Саша, есть, - торопливо сказал Сергей. - Ты погоди… Объясни-ка, как они сюда попадают?
- Кто? - не поняла она.
- Ну те, кто приезжают… Которые навещают.
- Да они же не попадают… - слегка растерявшись, произнесла Саша. - А зачем им сюда попадать? Вы что?! Они же потом не выйдут!.. - Она даже приоткрыла рот и улыбнулась.
- Александра, ты уж извини, - сказал Сергей. - Я тут человек новый, и порядков ваших совсем не знаю. Ты не очень удивляйся, если я какую-нибудь глупость вдруг спрошу, ладно?
Она глядела на него и удивленно хлопала ресницами.
- Как же они встречаются? - спросил он. - Или я чего-то не понял?
- Ой, да не поняли, конечно! - воскликнула она. - Вы никогда разве не видели?.. А, вы же первый день - я забыла… Просто стоят и разговаривают! На улице. И плачут еще иногда. Женщины, особенно. Знаете, как жалко?
- А передачи, стало быть, через транспортер… - себе под нос проговорил Сергей.
- А? - не расслышала Саша.
Он не ответил.
- К нам тоже иногда Женя приходит, - продолжала Саша. - Это мой брат. В городе живет, совсем отсюда недалеко, возле театра. Знаете, такие там зеленые дома? Они там уже лет шесть живут. Мама тоже сначала все плакала, а потом привыкла. А вы зачем к нам попали? - вдруг спросила она. - Специально?
- Нет, Саша, не специально, - грустно ответил Сергей. - Я по глупости у вас очутился. Знаешь, бывают в жизни глупые-преглупые случаи. Вроде никто не виноват, а выходит такая ерунда… Хоть стой, хоть падай.
- А-а, знаю, - оживленно откликнулась она. - У нас тоже один глупый-преглупый случай недавно был! Мне Димка из нашего класса рассказывал… Ой! - неожиданно воскликнула Саша, посмотрев на часы. - Мне же в школу надо! Я на физику опоздаю! Я же у мамы только спросить хотела…
Она сорвалась со стула и упорхнула в коридор. Ну вот, еще одна убегает, подумал невесело Сергей.
- А скажете маме, что я после уроков к Кате зайду, ладно?! - крикнула Саша и, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.
В квартире снова наступила тишина. Сергей присел на подоконник и уперся лбом в стекло. Он видел, как вприпрыжку выбежала из подъезда Саша и умчалась по переулку. Перед домом, в песочнице объявилась молоденькая мама с мальчиком лет четырех. Малыш возился с песочными формочками и ведерками, а женщина сидела неподвижно и безразлично смотрела вдоль улицы, покручивая в руках совок. Все было тихо, мирно и спокойно. Господи, подумал Сергей, они же здесь все к этому привыкли! И никому из них не будет дела до моего положения, и тем более, до моего состояния. Так, не более чем праздный интерес… О, глядите: к нам попал новенький! Как же вы так, батенька, невнимательно? Как же вы так неуклюже? Ай-яй-яй… Не повезло вам, молодой человек, но не отчаивайтесь. А у нас тут вот видите как. Несладко, конечно, но жить можно. Видите, живем же, так сказать, плюхаемся - чего и вам желаем. Так что привыкайте, утрите нос, обсыхайте, обтекайте и плюхайтесь, молодой человек. Плюхайтесь с нами, плюхайтесь как мы, плюхайтесь лучше нас… "Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться…" Так, что ли? Эх, Гамлет, Гамлет, твоя правда…
Откуда-то появилась муха и стала биться о стекло возле самого его уха. Она предпринимала героические попытки вырваться одну за другой, она отчаянно жужжала и неизменно, раз за разом, натыкалась на стеклянную, невидимую преграду. Сергею это показалось настолько символичным, что он криво ухмыльнулся. Неужели, это ты, родной, сказал он себе, слушая периодические мушиные взвизги и щелчки о стекло. Очень похоже, но ведь должна же, черт возьми, существовать разница! Я же, в конце концов, не муха! Этому глупому созданию не хватает чего-то в организме, чтоб подумать, отлететь, осмотреться… Она будет целую вечность долбиться башкой об это стекло, до самого своего конца, хотя открытая форточка совсем рядом. Но нет, она будет делать одно и то же, раз за разом, даже не пытаясь эту форточку искать и наивно полагая, что все изменится само собой в один прекрасный миг. Но ведь я же не муха, снова подумал он, и его вдруг на некоторое время охватила злость. Я же чем-то отличаюсь! Вернее, должен отличаться. Должен… Я пока почти ничего не знаю об этой вашей чертовой резервации, но я узнаю! Я все узнаю и выберусь отсюда. Я так просто не сдамся. Это они сдались, они смирились, они привыкли… Но только не я. Я буду бороться, буду… Я не верю, что отсюда нельзя выбраться. Это только мухам нельзя, а я - не муха! И я найду свою форточку, черт бы ее побрал! Где бы она ни находилась, и чего бы мне это не стоило… Потом злость схлынула, ушла. Постепенно Сергей впал в состояние прострации. Он отрешенно глядел на листву за окном, отключившись от мыслей. Он просто сидел и слушал похожие на удары метронома бесчисленные мушиные попытки пробить непробиваемое, а время медленно растворялось и теряло свой ход.
Около трех часов дня, с пакетом в руках он вышел из промтоварного магазина, что находился на южной стороне резервации, в первом этаже дома, выходящего окнами прямо на улицу Магистральную. В пакете лежали комплект постельного белья, полотенце и прочие туалетные принадлежности. Настроение у него было унылое. Совсем недалеко отсюда располагался злополучный транспортер и будка.
Сергей стоял, и снова перед ним была она - эта треклятая сетка, простершаяся вдоль дороги всего в каких-то двух десятках метров от магазина. Она была всюду, и справа и слева, она будоражила нутро своим присутствием, от нее нельзя было отмахнуться, про нее нельзя было забыть, казалось, она и стоит тут больше для того, чтоб постоянно напоминать здешним обитателям о навалившемся на них катаклизме. Неожиданно для самого себя Сергей вдруг двинулся прямо на сетку, стиснув зубы и кулаки. Может быть, где-то в глубине души он надеялся, что сейчас произойдет чудо, и дьявольская Оболочка исчезнет, чары развеются, и резервация выпустит его из своих объятий. Ну, вдруг что-нибудь такое там сработает, переключится, отменится… Вдруг… Но чуда не случилось. Примерно на полпути к проволочному ограждению его снова, как утром, охватила беспричинная тревога, очень быстро сменившаяся страхом. Сергей сжал в руках пакет с тряпьем и сделал еще пару шагов. И опять, словно в приоткрывшуюся дверь, мощным потоком хлынуло в душу щемящее уныние и стало быстро заполнять все его существо. Ноги задрожали, и он чуть не выронил свои покупки. Заскрежетав зубами, он медленно отступил на шаг. Потом еще на один. Жуткая волна схлынула, откатилась и затаилась, готовая в любой момент наброситься снова. Сердце гулко колотило в груди, в ушах шумело, а под коленками ощущалась противная слабость.
- Будь ты проклята, тварь!.. - прорычал бессильно Сергей и задрал голову к небу, словно ища там утешения или ответа. Но в небе беспечно, будто издеваясь, светило майское солнце. - Будь ты проклята… - повторил он глухо и побрел обратно.