У этих пирог глубина внутри - меньше колена. У ушкуев - по самые… "вам по пояс будет". Но они загружены с верхом. В воде сидят глубоко. И я с высоты своего роста, сквозь прицел своего лука спокойно наблюдаю все внутренности кораблика. А дистанция уже - шагов тридцать. То есть, для нормального лучника с нормальным инструментом - вообще ничего.
- Мой - левый. Пуск.
Двое на носу вякнули и улетели внутрь. Пара вёсел на борту встали вверх - гребцы со скамеек полетели. Ушкуй вильнул в одну сторону, в другую, довернулся к нам бортом, и ещё пара стрел легли в плохоразличимую шевелящуюся кучу людей в куче барахла.
Течение постепенно сносило нашу лёгкую лодочку ближе к новгородцам. Там вопили, дёргали в разные стороны вёсла. Деревянный стук, русский мат, женский взвизг, влажный ляп и волжский всплеск… Что-то выпало за борт.
В какофонии раздался, наконец, осмысленный командирский голос:
- Щиты! Топоры! Мать…
И захлебнулся. Уже был виден их главный, видно, как он потрясает топором и отшвыривает за шкирку в сторону какого-то из непроснувшихся ватажников. И улетает за борт - Сухан вогнал стрелу ему прямо в грудь. А я углядел, наконец-то, кормщика.
Дядя попытался спрятаться. Но среди толчков, сотрясавших лодку, он потерял шапку. Порозовевшая плешь светит в молочной пелене тумана как маячный огонь.
Бросить кормило, даже пытаясь укрыться от стрелка… Настоящий кормщик не отпустит рулевое весло даже в смерти. Его выгнуло от попадания моей стрелы. Вот так, "встав на мостик", спиной над бортом, с кормилом, плотно прижатым к груди, он и ушёл, плешью вперёд, в Волгу.
А мы с Суханом повторили. В общую смутно шевелящуюся толпу. И - по-третили.
Ушкуй развернуло поперёк течения, нашу лодочку уже принесло под борт к новгородцам, когда мы пустили последнюю пару стрел. В двух добрых молодцев, успевших ухватить щиты и топоры.
Всё чем могу: на такой дистанции лёгкие, круглые, типа мордовских, трёх-пятикилограммовые щиты речных шишей - стрелу не держат. Надо брать старославянские, трёх-пятипудовые. Не взяли? - "Лови, фашист, гранату".
Я закинул на борт ушкуя "кошку", упал на колени и подтянул лодочку к ушкую.
Факеншит! Чудом не перевернулись! Салман несколько преждевременно решил, что его роль балласта на дне этой… каноёвины - закончилась. Всё время, пока шла лучная стрельба, меня, честно говоря, больше волновала не возможность ответа или точность попадания, а та осиновая хрень, которая играла у нас под ногами. Почему, собственно, и Сухан не использовал свои сулицы - перевернёмся нафиг!
"Соколиный Глаз предложил Дункану и его спутникам сесть в носовую часть пироги, сам же поместился на корме - и стоял так прямо, будто под его ногами была палуба большого корабля, сделанного не из древесной коры, а из гораздо более прочного материала".
Вот всё не так! Кроме: "сам поместился на корме". А остальное - ну совсем не про нас!
Так что, на борт вражеского корабля я вступил последним. Очень осторожно. Не из-за злых ворогов, а из-за пытающейся выскочить из-под моей пятки долблёнки. Не зря подобные лодочки называют ещё и душегубками. Чуть потерял баланс - потерял всё. Главное - осторожно, не спеша…
Спешить - нужды не было. Два чудака поплюхались в воду и погребли в сторону берега. Одного я чётко снял стрелой. Прямо в голову, как убили, не знаю кто, парня из Дворковичей, когда наша лодейка перевернулась после Бряхимовского боя. А второго… - не уверен. Стрела вошла в воду около шеи. Но зацепила ли…?
Остальные - семь новгородских мужиков, успевших схватить топоры и выставить ножики. Против Сухана с его топорной молотилкой и Салмана с полуторным булгарским палашом? Без доспехов и возможности манёвра… Даже не смешно.
Четыре покойника впереди - сразу, трое задних - покидали сброю и попадали на колени. Сухан вязал пленников, под присмотром нашего "Чёрного Ужаса". Я потыкал "огрызками" в лежащие тела, дорезал раненых.
Попытался успокоить нашу мордовку. Её сунули под кормовую палубу. Она не понимала моих слов, только нервно дёргалась, пытаясь улыбнуться мне в ответ.
Тут из редеющего тумана донеслось:
- Эй, на Рыжем. Что там у вас?
Бли-и-ин! Второй ушкуй подходит. Весь бой, от "коряга по носу" до жалкой улыбки освобождаемой полонянки, занял не более минуты. Но звук по воде разносится далеко, мы остановились, потеряли ход, течение несёт нас вниз, а навстречу идёт второй ушкуй.
- Братцы! Помогите! Бейте их! Их тута…
Один из наших пленных ушкуйников решил позвать на помощь.
Зря. Салман как стоял с палашом в руке, так и махнул. Наотмашь. Целя в разинутый в крике рот. Верхняя часть черепа вылетала в реку. Тело, поливая всё вокруг мозгами и кровью, рухнуло на борт, ноги пару раз рефлекторно дёрнулись.
И остановились: на них упали тела двух других пленников. Трупы. Сухан вытащил свои топоры и вогнал их обоим, связанным, стоящим на коленях, в затылки.
- Т-ш-ш.
Это я - мордовке. Она заворожено кивает, запихивает себе в рот концы платка обоими руками. И воет. Внутри себя. Очень тихо.
Показываю воинам на вёсла. Сам беру одно. Конечно, гребцовое весло - не рулевое, но других-то нет. Салман с Суханом выбирают скамейку в передней части ушкуя, где вёсла остались с обеих сторон.
Ра-аз-два-а, ра-аз-два-а, тихо, навались… ушкуй начинает двигаться, уходить с дороги своего напарника. В тишине чуть слышен плеск наших вёсел… выскочим. Уже бурунчик под носом пироги, которая тянется за нами на кошке. Чуть не забыл! Оставляю рулевое, подтягиваю пирогу, осторожненько, стараясь не прикасаться, не опираться на борт этого… корытца, вытаскиваю в ушкуй наши прибамбасы. И слышу:
- Вона они! Наддай!
Факеншит! Не успели! Ну, значит, не судьба.
"Вот и настала
Эта минута,
Вы нас догнали.
Смерть будет люта!".
Ваша, естественно. Нас-то за что?
- Вёсла на борт. Щиты поставить. Салман - третий лук… стрелять сумеешь?
Идиотский вопрос. Тем более - сам ещё в походе проверял. Но нервишки у меня…
Наш ушкуй снова теряет ход, его снова неторопливо разворачивает носом вниз по течению, противник чуть меняет курс, идёт нам наперерез.
Сща посмотрим - кто тут кому… перерез устроит. Несколько щитов от свежих покойников, тюки с… забавно: вот этот распоротый - с рыжей верблюжьей шерстью. Выберусь - одеял для флота понаделаю. Я ж рассказывал: у меня дальний родственник в Первую мировую в Финском заливе на верблюжьем одеяле…
- Эй, на Рыжем! Отзовись!
Дистанция - полтораста шагов. Предел видимости, но туман подымается быстро. Крикун осторожен: уже в шлеме и не стоит на борту свободно - прячется за резную голову коня на носу лодки. Что ж у них там за порода лошади? Что-то такое… першеронистое… Першеронов ещё нет, в вот морды резные уже…
Бл… блин! "Стрый новгородский"! Вот же сволота! Живой-таки! Надо это исправлять. Ему жить вреднее всех остальных.
- Сухан, Салман. По выбору. Бой.
Ну и я сам.
Далековато. Часть команды противника выставляет в носовой части ушкуя щиты. Другие собираются метать стрелы своими здоровенными новогородскими "берестяными луками". Но их изготовить к бою - чуток времени нужен. А мы - уже. И - хоть минимально подготовленная "огневая позиция" - очень полезная вещь. Главное - не дать им подойти. У них там луков с пару десятков. Залп сблизи - мы покойники.
- Сухан, навесом по гребцам.
Да, хорошо иметь в хозяйстве мастера уровня канонира Огла. Хоть я и не капитан Блад.
Навесной бой очень не точен, от него легко закрыться. Только на вражеском ушкуе положение гребцов хорошо видно по вёслам - промахнуться тяжело. И "закрыться" для гребцов - означает перестать грести. Это ж вам не римская "черепаха"! Где закрыться - рукой, а идти - ногой.
Была бы у них полная вторая смена гребцов… Экипаж - не комплектен. А сейчас будет ещё более… менее.
Тройка стрелков, высунувшаяся отомстить Сухану за его стрелу, спряталась назад уже двойкой. Один словил мою стрелку и кувыркнулся за борт. Тут Салман очень удачно попал в чуть приоткрывшегося щитоносца. Стенка щитов на мгновение распахнулась, и я… тоже куда-то попал.
Я уже подробно рассказывал: мои блочные луки чуть лучше новгородских и кипчакских. По дальнобойности - процентов на 10–20 %. Размер моих меньше - мне не надо так вылезать на борт, как новогородцам. И - значительно прицельнее.
Тут очередная стрела Сухана вызвала новый вопль в глубине вражеского ушкуя. Два весла упали лопастями в реку, явно не удерживаемые за рукояти.
Понятно, убить одной стрелой сразу двоих - из очень большой экзотики. Так и не надо! Даже и одного наповал - необязательно! Раненый совершает резкие рефлекторные движения, сносит соседа со скамейки гребцов. Нет-нет, ничего серьёзного! Снесённый вот-вот выберется, сядет на своё место, схватит весло… Но - потом.
Ушкуй развернуло, в носовой группе кто-то пошатнулся, упал от толчка. И в образовавшую в строю щитов дырку мы с Салманом загнали по стреле.
Там снова завопили. Потом пошло командирское рычание. Литературная часть звучала так:
- На вёсла! Щиты поднять! Уходим!
"Аврал на корабле - это как групповой секс в гареме, где мужик всего один - боцман". Вот они и… авралят.
Мы успели ещё пару раз выстрелить. Они уже не отвечали - резвенько развернулись и стали выгребать от нас.
А мы… мы хода не имеем.
Ощущение… очень сильная досада. Как конфетку у ребёнка отняли. Помахали перед носом, поманили и… Уходят, сволочи! И - не взять!
У противника работала половина вёсел, достать гребцов с такой дистанции мы не могли - их щитами закрыли. Подойдём ближе - их лучники работать начнут. А мне моих людей…
Я ж - не мститель, я - ассенизатор! Зачем мне героический надрыв и патетический взбрык? Напарник, утонувший в выгребной яме… нет, оно того не стоит.
Вот была бы у меня… нейтронная бомба. Я бы прицепил её к стреле, дал стрелу Сухану и он, фиг знает откуда, "из-за горизонта" - попал бы внутрь ушкуя. И там бы все сдохли. А мы бы тихонько подошли и всякое чего там ихнее - забрали.
Это даже значительно лучше игр с тринитротолуолом и прочей взрывчаткой. Обычная боньбочка бабахнет, ушкуй - развалится, всё - утопнет. Одни убытки. А так - майно останется.
"Мальчик нейтронную бомбу нашёл
С ней на уроки он в школу пришёл
Долго смеялась заврайоно:
- Школа стоит, а в ней никого".
Вот бы заелдырить такое новогородцам… чтобы сволоту - уелбантурило, а имущество - оставалось… Я бы тоже посмеялся. Но - нету.
Ой ли?! А - подумать?!
Спокойно. У меня не глюки: нейтронной бомбы - нет и не предвидится. А вот аналог… Думаем-соображаем, вспоминаем-размышляем…
Функционально: неразрушающее уничтожение живой силы противника. Как-то… нет такого в средневековье… Проткнуть, зарезать, раздробить… Обязательное кровопускание. Вроде бы… Что-то я такое слышал… отдельные эпизоды в отдельных боестолкновениях… Да плевать! Я, пожалуй, и сам смогу. Хотя бы попробовать. Идейка-то… хоть и сомнительная, но законам физики не противоречит.
Тут наш ушкуй ткнулся в берег. Туман уже поднялся, и мы довольно чисто "припарковались" в устьеце какого-то ручейка.
- Верёвки к деревам привязать. Мертвяков - ободрать, на берег - покидать. И надо мне ещё…
Процесс - не закончен, эпизод - не завершён. Мне надо "ещё".
ДД - это ж такая сучность, это ж такое въедливое прилипало… Ассенизатор-перфекционист. Это я про себя.
Сухан вопросов не задаёт, Салман - помалкивает. А суть - простая. Я не уверен, что тот "стрый" - мёртв. Это - упущение, недоработка. Ещё у них осталось два моих мужика и кое-какое барахло. Но главное: чудаки, поднявшие оружие на моих людей - жить не должны. Это - не месть, это - осознание целесообразности.
"Преступление должно укомплектовываться наказанием в обязательном порядке, иначе оно перестает быть преступлением и становится частью обыденности".
Здесь, в пограничье - это особенно очевидно. Здесь грабёж, резня - как раз и есть элемент обыденности. Которую я, со своей "звере-лютостью" буду ломать.
Проще: не зарежу удальцов - не выживу.
Мои спутники вытащили ободранные догола тела ушкуйников, оттащили их на кучу плавника в сотне шагов, где и свалили. Баба перестала выть, замыла кровь в лодке, кинула узлы с окровавленным тряпьём в проточную воду.
Оставлять неприбранным нельзя - зверьё набежит, птицы налетят. Вон, вороны уже по песочку погуливают, на нас посматривают. Кушайте, кушайте, птички-зверюшки. Мы эту мерзость ушкуёвую - в пищу не употребляем. А тут и котелок на костерке забурлил - похлебали чайку горяченького.
Ну, Ванюша, отец-командир, какое будет ваше очередное гениальное командирское решение? Насчёт "to be continue".
- Ушкуй оставляем здесь. С бабой. Одна она - лодейку не сдёрнет, по чужому берегу - не утечёт. А от зверья - визгом оборонится. Сами на ботнике идём вдогон. Впереди - Городец. Там власть княжеская, Суздальская. На крайний случай - они помогут. По другому можно: как мокшу на Угре брали. Дождёмся ночёвки ушкуйников и вырежем их на берегу. Ну, и третий способ есть… Стрел у нас в достатке. Сухан, ты с трёхсот шагов навесом… попадёшь? Догоняем и долбаем. Неотрывно и безысходно.
Правда, я здорово придумал? Всё предусмотрел. Планы "А", "Б" и даже "В". На все случаи жизни, для всех вариаций возможного.
Увы…
Как справедливо заметил герр Хельмут фон Мольтке: "Ни один план не переживает встречи с противником". Даже мой трёхслойный.
Зомби просто пожал плечами. Может и "да", а может и "нет". Я уже вспоминал, что самый далёкий, документально подтверждённый выстрел из лука был сделан секретарём турецкого посольства в Англии в 18 веке - 350 метров. А здесь я толкую о куда меньшей дистанции.
Жаль - нет "нейтронной бомбы". Разок-то в лодку он точно попадёт. Но "бомбы" - нет. Ничего - дай бог, не последний такой бой. В смысле - "не дай бог". В смысле… ну вы поняли. На Стрелке жить и лодейных татей не бить… - так не бывает. Как сделать - понятно. Вернусь, дождусь моих из Пердуновки и будет у ребят адекватное оружие. А пока…
- Э… сахиби… Что это?
- Это, Салман, посылка. Весточка моему верному Ивашке. Он же просил прислать, если задерживаться буду. А почты-то нет. Ни телеграфа, ни телефона, ни интернета… подай-ка вон ту палочку… Вот приходится самому, в свободное от основной работы время, напрягая личные мышцы, пальцы и извилины… Всё - один, всё - сам… Надо, понимаешь ли, успокоить слугу верного. Передать ему весть добрую. А как? Пустить ушкуй один по реке - нельзя. К берегу прибьёт, местные углядят, растарабанят. Ищи потом. А вот такой плотик… доплывет, наверное.
Два связанных поленца, между ними вверх торчит короткая палка, на палке привязана поперечина. На ней - ожерелье. Полтора десятка проколотых человеческих ушей на верёвочке. Виноват - на попавшемся на глаза куске витого конского волоса.
Здесь нет ирокезов - скальпы не снимают. Да и муторно это. А так - знак победы - ухо мёртвого врага. Сейчас выгребем на стрежень и отпущу. Плывите, щепочки, к дому моему, скажите там, что жив-здоров Ванька, ходит тут по реке, ворогов режет.
Ожерелье из отрезанных ушей, плывущее на плотике по воле волн, стало моим фирменным знаком. Много раз пришлось мне повторять "спуск на воду" таких посланий. Их растаскивали птицы, прибивало к берегу, кружило в заводях… Но они плыли вниз по рекам. И тысячи жителей по берегам постоянно помнили: ходит там, по верху, "Зверь Лютый", режет супостатов. Взыскивает за вины.
Ждите и помните. Кто - со страхом, кто - с надеждой.
Глава 356
* * *
Три плана я придумал - с которого начать?
Я как-то никогда не изучал тактику боя на реке. Не в смысле: "река как рубеж обороны", а в смысле: "атака речного корабля другим".
Морские битвы… Слышал, как во Вторую мировую тяжёлые крейсера и линкоры долбали друг друга дальнобойными через горизонт, видел описания морских сражений Первой мировой или русско-японской. Попадались рассказы о сражениях парусного флота, типа Трафальгарского боя, Абукира, Гогланда, Наварина…
Классически два парусных флота, выстроенные в кильватерные колонны, часами, а то и сутками, маневрировали, стараясь перехватить ветер, сближались, "наваливались" на противника. Построение "в кильватер" в этом смысле удобно: вся артиллерия одного борта работает по противнику. При Абукире французы были абсолютно уверены в направлении подхода англичан - другой борт завалили мусором настолько, что и доступа к пушкам не было.
Или "бой на якорях": флот, развёрнутый в линию, накатывался на вражеский, стоящий на якорях и, либо пробивал вражеский строй, либо, развернувшись бортами, молотил своими батареями.
Линейное построение обеспечивало наибольший разовый "вес залпа". Отсюда и название - "линкор" - линейный корабль. Но это пушечные корабли.
Раньше греческие триремы пробивали днище подводными таранами, ломали противникам вёсла носами и закидывали к ним на борт "ворона" - мостик с клювом-крюком. По которому к врагу приходили "гости" - гоплиты с неприятностями.
Викинги тоже сваливались в абордаж. Тактика: догнали, зацепили, перескочили, порубили.
Это общие правила: хоть - на реке, хоть - на море. А специфически речные есть? - Есть! Сам додумался!
По аналогии тактике авиаторов:
"Пускай судьба забросит нас далеко, - пускай!
Ты к сердцу только никого не допускай!
Следить буду строго,
Мне сверху видно всё, - ты так и знай!".
Забраться повыше! Очень даже военно-речная песня! Тот же смысл, что и у парусных эскадр. Только не - "перехватить ветер", а - "перехватить течение". Забраться выше противника по течению реки - "Пускай судьба забросит нас далеко". И - "высоко". Это даёт выигрыш в скорости атаки. Соответственно - в свободе манёвра.
Это - для безмоторных плавсредств. Если у тебя под палубой дизель ревёт - тебе без разницы. А вот вгрёбывая лопатой… приходится учитывать мелочи. Типа скорости течения великой русской реки.