Выскользнув из камеры, Ставров прислушался. Наверху все было тихо. В тесном пространстве, куда выходили двери камер, никого не было. Наверху, на посту дежурного надзирателя, - тоже. Георгий поднялся по лестнице наверх и, отперев дверь-решетку, выскользнул в коридор первого этажа. И тут же, почти нос к носу, столкнулся с одним из бойцов дежурной смены, который зачем-то околачивался под древним стендом под названием "Жизнь нашего отделения", где красовались выцветшие, от руки написанные заметки и мутные, неразборчивые фотографии. Увидев Ставрова, милиционер что-то крикнул через плечо вглубь коридора и тут же проявил свою врожденную тупость, потому что умные люди никогда не станут хватать своего противника не только за горло, но и за другие части тела, ведь от любого захвата можно, при наличии умения, освободиться легко и быстро.
Боец сжимал шею Георгия так старательно, что в глазах Ставрова помутилось.
Волей-неволей пришлось для начала нанести удар коленом в пах милиционеру, чтобы его перестало привлекать горло Ставрова. Потом Георгий ударил костяшками согнутых под углом указательных пальцев по вискам своего противника, и тот с коротким вскриком рухнул ему под ноги.
Из-за угла коридора, между тем, уже спешила к месту схватки целая толпа вооруженных людей, если судить по тому шуму, который доносился до Ставрова: топот множества ног, бряцание оружия, неразборчивые возгласы. У Георгия было два выхода: либо вниз, обратно в подвал, либо ломать решетку, закрывающую окно в конце коридора. И третий выход - отстреливаться до последнего патрона из автомата поверженного милиционера. Ставров взял его и привычным движением передернул затвор. Патрон вошел в ствол, и его-то Ставров и выпустил над головой первого, кто показался из-за поворота. Тот, словно сломавшись в поясе, упал, а остальные отпрянули назад, под укрытие выступа стены. Выбив оконное стекло и стреляя короткими очередями вдоль коридора, Ставров принялся сбивать решетку с окна прикладом автомата. Наконец, решетка загремела вниз, и Ставров выпрыгнул наружу.
Оказавшись на грязном снегу, он в недоумении огляделся. Окно выходило в тупиковый закоулок. Отправляясь буйствовать к метро, Георгий предусмотрительно поставил свои "Жигули" именно в этот тупичок. Дверца с водительской стороны открывалась от сильного рывка, а ключи зажигания были спрятаны под сиденьем машины, в комке промасленной ветоши. Всё это было призвано обеспечить бегство Ставрова из-под носа у милиционеров в случае погони.
Но сейчас Георгий вновь и вновь обводил взглядом переулок, где не было никакой машины. Не только настоящей, но даже игрушечной… Угнали? Или гаишники отбуксировали на свою стоянку?.. Какая разница!.. Главное - теперь не на чем удирать!..
Ставров кинулся к тому месту, где переулок соединялся с улицей, но из-за угла здания выскочил человек и присел на полусогнутых ногах. В сведенных вместе руках у него был длинноствольный пистолет, и дуло его смотрело прямо в лоб Георгию.
Расстояние было таким, что бесполезно было надеяться на промах.
- Стоять! - приказал человек. - Брось автомат и - лицом к стене, руки за голову!
Человек был в обычной гражданской одежде, и Ставров не сразу узнал его. Только послушно отшвырнув автомат в сторону, он вспомнил, что это не кто иной, как заместитель Звягинцева капитан Борисов. Значит, все это время он терпеливо поджидал его в этом переулке, находясь в засаде… но почему? Откуда он узнал?..
Только теперь до Георгия дошло и другое: там, в коридоре отделения милиции, в него не стреляли - видимо, были предупреждены, что убегавшего следует брать живым…
Между тем, остальные милиционеры, успевшие выбраться через оконный проем вслед за Ставровым и подбежавшие к нему сзади, видимо, посчитали, что настало время отыграться за свои потерянные нервные клетки. По почкам, ребрам и голове Ставрова посыпались беспорядочные жестокие удары, и, чтобы уберечь свои внутренности от повреждений, Георгий упал и сжался в комок.
Раздался чей-то окрик, и удары прекратились.
Щелочками заплываюших глаз Ставров еще успел увидеть, как, размахивая пистолетом, капитан Борисов бежит к милиционерам, а потом эта картинка закружилась, как в каком-нибудь рекламном видеоклипе, и Георгий отключился.
Глава 9
- Выходи, - сказали из коридора. Кто именно - видно не было. Темнота.
- С вещами? - попробовал, как звучит голос, Ставров. Вроде бы с речью получалось лучше, чем с мышлением. Голова была налита мутной болью - наверное, сказывались последствия вчерашних инъекций. Вчерашних ли?..
На его шутку не ответили. Шуток здесь явно не понимали.
Ставров с трудом поднялся с лежанки и вышел в коридор. Его пошатывало, как после двухнедельной голодовки.
- Иди за мной, - сказал человек, вызвавший Георгия в коридор, повернулся и куда-то пошел.
Ага, значит, это не СИЗО и не тюрьма. Там конвоир всегда держится позади арестованного. А тут почему-то не опасаются попытки к бегству.
- Слышь, друг, - хрипло сказал Ставров, влачась за своим провожатым. - Какое хоть сегодня число?
Тот опять не ответил. Интересно, когда кончится этот однообразный коридор без света и без каких-либо примет? И как в нем ориентируется конвоир, если нигде нет никаких знаков?
Словно читая мысли Ставрова, силуэт, шествовавший впереди, остановился, развернулся лицом к стене и провел по ней ладонью. В стене высветился матовый прямоугольник кнопочного пульта управления.
Человек нажал хитрую комбинацию кнопок, и стена разошлась, открывая проход в какую-то еще более темную, чем коридор, пещеру. Ага, понятно, это у них такой лифт…
- Входи, - бесцветным голосом сказал человек Ставрову.
Ставров послушно шагнул в "пещеру", и створки сомкнулись за ним. От непроницаемой тьмы кружилась голова, и когда лифт сработал, то Георгий не смог даже определить, то ли он движется вниз, то ли поднимается вверх. То же самое насчет пройденного расстояния. Сколько можно пролететь в лифте секунд за десять?
Три этажа? Шесть? Или десять?..
Лифт остановился, створки разошлись, и в кабину лифта хлынул ослепляющий поток света. Ставров невольно зажмурился и тут же почувствовал, как его берут под руки с двух сторон, чтобы вывести из лифта.
Глаза привыкли к свету, и Ставров рискнул открыть их. Он находился в просторном зале-кабинете. На стенах - медные бра, на полу - красные ковровые дорожки. Окна закрыты жалюзями по евростандарту, и вообще кабинет обставлен так, что в нем странно сочетаются ультрасовременные штучки типа подвижных скульптур и старинная роскошь, представленная дубовой мебелью, картинами в тяжелых рамах на стенах и камином.
В креслах за длинным письменным столом сидели двое, и одного из них Ставров узнал сразу. Это был его Заказчик. Представитель Ассоциации, черт бы ее побрал… Змей-искуситель, будь он трижды проклят!.. Второй был постарше и комплекцией посолиднее. Дышал он с присвистом - видно, страдал хронической астмой. Больше в кабинете никого не было видно, но каким-то шестым чувством Ставров угадывал, что его постоянно держат на мушке. Тот, кто воевал, знает, что такое чувство возникает там, где на тебя охотятся снайперы противника.
- Позвольте представить вас друг другу, - сказал Заказчик в пространство. - Ставров, Георгий Анатольевич… - Он махнул рукой в сторону Ставрова. - Присаживайтесь, Георгий Анатольевич. - Повернулся к своему спутнику. - А это - Тополь Артемьевич, один из членов руководства нашей Ассоциации.
Одышливый укоризненно качнул головой:
- Ну-ну, Вик, не выдавай раньше времени наших секретов!.. Садитесь, Георгий, только не делайте резких движений.
Он принялся молча рассматривать Ставрова. Георгий постарался светски поклониться и, морщась от боли во всем теле, опустился в свободное кресло, стоявшее на неестественном удалении от стола.
Боятся, подумал Ставров, они меня почему-то боятся. Значит, для меня это будет неприятный разговор…
- М-да, - наконец сказал Тополь Артемьевич, ни к кому особо не обращаясь. - Перестарались твои люди, Вик!.. Ты только посмотри, во что они превратили его лицо.
Заказчик смущенно покрутил головой.
- Ну во-первых, это не мои люди, - возразил он. - А во-вторых…
- Ладно, ладно, - грубовато оборвал его Тополь Артемьевич. - Расскажите-ка о себе, Георгий.
- Да пошли вы!.. - непринужденно сказал Ставров. - Вы наверняка и так про меня всё знаете! К тому же, я не люблю вспоминать прошлое…
- М-м? - лаконично удивился Тополь Артемьевич. - Что так?
- Песня такая есть, - скривился Ставров, - не слышали?.. "Не вспоминайте былое - не вспомнится, забываются имена и лица… Всё быстрее мчится дней конница, разгоняется лет колесница!" - фальшиво пропел он, с трудом слыша себя, словно в ушах у него были ватные пробки. - И вообще, не собираюсь я разговаривать с вами, пока мне не скажут, что здесь происходит - раз… на кой черт вам понадобился весь этот цирк с убийством Звягинцева
- два… и какое сегодня число - три!..
Тополь Артемьевич и Заказчик переглянулись.
- Спокойно, Вик, спокойно, - посоветовал своему напарнику одышливый. - У нас еще всё впереди. К тому же, парень имеет право знать… хотя бы ответ на последний вопрос.
- С тех пор, как вас якобы арестовали в переулке возле милиции, прошло не более десяти часов, Георгий Анатольевич, - сказал Заказчик.
- Ни фига себе - "якобы"! - удивился Ставров. - По-вашему, подчиненные Звягинцева в казаки-разбойники играли, когда лупили меня по башке и по почкам?
- Я бы назвал этот эпизод, скорее, репетицией ареста, - сказал Заказчик. - Видите ли, Георгий Анатольевич, вам предоставлен уникальный в своем роде шанс избежать ареста и, соответственно, наказания за убийство офицера милиции… тем более тяжкое, что совершено оно было при исполнении покойным своих служебных обязанностей… Впрочем, пока вы находитесь у нас, никто из блюстителей порядка вас и пальцем не тронет, хотя, поверьте, они прекрасно осведомлены, где вас искать… И если вы… м-м… неразумно отказываетесь от нашего предложения, то мы просто-напросто отпускаем вас на все четыре стороны.
- Что ж, я давно понял, - процедил Ставров, - что от вас не следует ждать ничего хорошего. Но не думал, что вы способны на такой примитивный и грубый шантаж!..
- Обстоятельства вынуждают, Георгий Анатольевич, - как бы извиняясь, произнес Заказчик. - Впрочем, выбор в этой ситуации все-таки есть, и сделать его - ваше право.
- Как я могу что-то выбирать, если неизвестно, чего вы хотите от меня на этот раз? Хотя, если судить по масштабам последней репетиции, ваша Ассоциация работает по-крупному. Кого же вы взяли на мушку теперь? Президента? Или Генерального секретаря ООН?
- Ну, что вы, Георгий Анатольевич, - протянул Заказчик. - На таких личностей рука поднимается только у каких-нибудь самодеятельных фанатиков и политических экстремистов… Мы же люди скромные, и масштабы нашей деятельности никоим образом не распространяются на крупных политических деятелей. Нет, Георгий Анатольевич, нас интересуют обыкновенные люди - в принципе, такие же, как мы с вами… Вы никогда не задумывались, почему люди стремятся покарать предателей? И никогда не испытывали такого желания - выпустить в своего бывшего сослуживца длинную очередь, потому что он в решающий момент струсил и попытался перейти на сторону врага?
Ставров отвел взгляд в сторону. Заказчик наступил, что называется, на его больную мозоль. На той войне, где ему пришлось повоевать, не все из его товарищей проявляли мужество и стойкость. Дудаевцы шли на все, чтобы переманить на свою сторону российских военнослужащих, особенно владеющих современной военной техникой. И однажды Ставрову с его взводом немало крови попортил одинокий танк с российскими опознавательными знаками, молотивший фугасными снарядами прямой наводкой по зданию, где они держали оборону в течение трех суток. Только после того, как по приказу Ставрова танку перебили оба трака, он застыл неподвижной грудой. Экипаж пришлось выкуривать выстрелом из ранцевого огнемета в упор. Впрочем, оказалось, что экипаж представлен лишь механиком-водителем и стрелком-наводчиком. Оба были еще мальчишками, прослужившими месяцев семь, не больше. "Как же это вы, пацаны, своих-то, а? - удивился тогда Ставров. - Вы хоть думали, что творите, когда палили по нам из своей бандуры?"… От обстрела из танковой пушки во взводе Ставрова погибли трое и были ранены четверо. Выяснилось, что танкисты были окружены три дня назад боевиками и сдались им в плен после того, как поняли, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. Чеченцы обещали отпустить их домой, но свое обещание не сдержали, а отправили в бой, пригрозив раздавить гусеницами их же танка, если они откажутся воевать против своих… Ставров привел плененных предателей в подвал, где лежали раненые, и спросил: "Как мы их накажем, ребята?". "Странный вопрос, командир", сказал, скрипя зубами от боли, Леша Мичиганов, прижимая к груди, как младенца, толстую от бинтов руку: осколком снаряда ему оторвало кисть. Из всех раненых он один мог говорить, потому что другие были без сознания. "Командир, - рухнул неожиданно на колени с отчаянным воплем механик-водитель, - не надо нас убивать! Простите нас! Мы все поняли!.. Дайте нам возможность исправиться!..". "Лейтенант, - сказал Мичиганов, побледнев не то от гнева, не то от большой потери крови, - если ты оставишь этих гадов в живых, я тебе никогда этого не прощу!"… Через полчаса танкистов поставили к стенке и расстреляли, предварительно заставив их написать домой родителям коротенькие записки, в которых предатели сообщали, что у них пока всё хорошо… Это, возможно, было справедливо тогда, но Ставров до сих пор просыпался в холодном поту, если ему снился экипаж того проклятого танка…
- Что вы имеете в виду? - хрипло осведомился Георгий у Заказчика. - Неужели вы решили моими руками уничтожить всех ветеранов чеченской кампании?
Заказчик и одышливый опять переглянулись.
- Я думаю, Вик, хватит ходить вокруг да около, - сказал Тополь Артемьевич "Тихонову-Штирлицу". - Пора разговоривать с ним более предметно… Видите ли, Георгий, - обратился он к Ставрову, - наша Ассоциация ведет тайный сбор очень важной информации. Естественно, что для выполнения этой задачи у нее, как и у любой другой разведывательной организации, имеются агенты, которые действуют подчас автономно… так сказать, в отрыве от основных сил. Но при этом неизбежно возникает проблема верности агента по отношению к своей организации и… своей стране. И эта проблема имеет тем большее значение, чем важнее становится добываемая информация. Ведь, если кто-то из наших разведчиков перешел на сторону врага… если таковой имеется… или, по каким-либо иным причинам, решил снабжать своих заведомо ложной информацией, то вред, который он нанесет, будет намного превышать ущерб от непосредственных действий противника против нас…
Вот почему уничтожение агентов-предателей и тех, кто не справляется с возложенной на него миссией, не только носит характер справедливого возмездия за измену, но и имеет оперативно-стратегическое значение, а потому должно рассматриваться как боевая задача…
Возможно, вы уже догадались, что вас используют не в качестве обычного киллера, говорил дальше Тополь Артемьевич, то и дело смешно присвистывая горлом, чтобы преодолеть астматическую одышку. Те задания, которые вы выполняли по нашей просьбе, были направлены, помимо достижение чисто практических результатов, на испытание и оценку ваших способностей для исполнения особых функций, о которых я вам говорил выше. И теперь я хотел бы поставить вас в известность, что вы заслужили высокой оценки, и именно вам мы хотели бы поручить осуществление акций по физическому устранению тех своих агентов, которые, так или иначе, предали наши интересы и тем самым нанесли ущерб миллионам, а возможно - и миллиардам человек… Да-да, я не оговорился, дорогой Георгий, речь идет о сведениях, которые бесценны не только для России, но и для всего человечества…
- Я вас понял, - перебил его Ставров. - Вы, наверное, представляете службу внешней разведки? И вы хотите отправить меня за рубеж, чтобы я убирал там перебежчиков и предателей?.. Помнится, что-то в этом роде я уже читал в газетах, когда вас рассекретили!.. Но я вам никак не подхожу: языков не знаю, и вообще ни разу за заграницей не был. Какой, к черту, из меня джеймс бонд?!..
- Вы меня разочаровываете, Георгий Анатольевич, - корректно улыбнулся тот, кого Тополь Артемьевич называл Виком. - Боюсь, и Тополя Артемьевича тоже… Неужели, по-вашему, разведка может вестись только против других государств?
- Но не против своей же страны! - с иронией воскликнул Ставров.
- А вот это уже горячйе, как говорят в детской игре…
- Но какой смысл шпионить против самих себя? - удивленно спросил Георгий.
- Смысл есть, - покачал утвердительно головой Заказчик. - И очень большой, если учесть, что операции, которые проводит наша Ассоциация, имеют не пространственный характер, а временной. Как выражаются ученые - темпоральный…
У Ставрова вмиг пересохло горло:
- Вы хотите сказать, что пользуетесь Машиной Времени?!..
Позабыв обо всем, он вскочил на ноги. Ярко-красное пятнышко тут же заплясало на его груди, и Ставров понял, что кто-то за стенами кабинета поймал его в перекрестие лазерного прицела.
- Сядьте, Георгий, - проговорил Тополь Артемьевич. - Я же предупреждали вас не делать резких движений. - Ставров послушно опустился в кресло. - Машина Времени - это чересчур громко и примитивно сказано… На самом деле то, чем мы пользуемся, называется по-другому, но сути дела, а именно - возможности перемещения во времени, это название, конечно же, не меняет…
- И на сколько же лет вы забрасываете в прошлое своих людей? - осведомился Ставров. Почему-то только этот вопрос сейчас пришел ему в голову, как будто ответ на него имел какое-то значение.
- К сожалению, чисто по техническим причинам мы лишены возможности выбирать или изменять срок перемещения, - ответил Тополь Артемьевич. - Я сейчас не буду забивать вам голову ненужными подробностями, скажу только, что это, ни много, ни мало, пятьдесят лет… Но почему вы полагаете, что речь идет о разведке прошлого?
- В свое время я зачитывался фантастикой, - сказал Ставров. - А большинство путешествий во времени в книжках совершалась в прошлое.
- На практике же мы пока лишены этой возможности, - сказал Тополь Артемьевич. - Трансгрессировать можно лишь по оси координат со знаком "плюс"… то есть, в будущее, дорогой мой Георгий, только в будущее.
- И только на пятьдесят лет? - спросил недоверчиво Ставров.
- Именно так.
- Сколько времени я имею на размышления?
Тополь Артемьевич взглянул на свои наручные часы.
- Десять минут вам достаточно?
- А почему так мало? - обиделся Ставров.
- Те люди из милиции, которые караулят вас снаружи, устали, и им давно пора обедать, - с невозмутимым видом ответствовал Тополь Артемьевич. - Да и условий у нас нет, чтобы держать вас здесь слишком долго…
- Все равно, - не согласился Ставров, - такие вопросы за десять минут не решаются!.. Я должен как следует взвесить все "за" и "против".
- Ну, а сколько времени, по-вашему, мы должны вам предоставить? - резко спросил Заказчик.