- Я не спорю с тем, что они все сделали правильно, девочка. Я просто обращаю твое внимание на то, что ты приносишь немало беспокойств королю Кералы. На самом деле ты сейчас - его самое большое беспокойство. Этот старик, Шакунтала, - не обычный деревенский дедушка, обожающий внучек. Он - один из самых хладнокровных правителей. Сейчас, когда империя малва ввязалась в войну с Персией, он считает себя в безопасности от их притязаний - пока не привлечет к себе ненужного внимания. И ему совсем не нужно, чтобы его внучка устраивала восстание на Деканском плоскогорье, фактически у самых границ его королевства.
Холкар наконец вошел в комнату, старательно обходя разбросанные по полу тела. Подойдя к императрице, положил руку ей на плечо. Так он старался ее успокоить. Холкар был единственным в окружении императрицы, кто позволял себе подобную вольность. Он - единственный, кто осмеливался так вести себя с нею.
- Он - мой дедушка, - прошептала Шакунтала. Ее голос дрожал от боли. - Я помню, как сидела у него на коленях, когда была маленькой девочкой. - Она посмотрела в окно, стараясь сморгнуть слезы. - Я в общем-то не ожидала от него помощи, но все равно и подумать не могла…
- Может и не он отдавал приказ, Ваше Величество, - заметил Кунгас. - И в самом деле вероятнее всего, что не он. - Командир кушанов кивнул на убитых наемников. - Эти - из малва, а не керальцы.
Взгляд черных глаз Шакунталы стал суровым.
- И что? Ты же сам это предсказывал, Кунгас. Что малва попытаются меня убить с молчаливого согласия керальских властей. - Она повернулась, злобно дернула плечом. - Вице-король сам по себе этого не сделал бы. Не посмел бы.
- Почему нет? Он может все отрицать. - Кунгас снова кивнул на мертвых наемников и повторил: - Это представители малва, не керальцы.
Шакунтала направилась к выходу из комнаты.
- Вице-король не посмел бы, - повторила она. В дверном проеме она в последний раз обернулась и посмотрела на убитую семью. - Это работа моего деда, - прошипела она. - И я о ней не забуду.
Мгновение спустя она исчезла. Все собравшиеся слышали, как ее ножки гневно топают по деревянным ступеням лестницы. Дададжи Холкар и Кунгас переглянулись. Выражение лица советника было унылым. Лицо Кунгаса выражало сочувствие, конечно, если железная маска вообще может что-то выражать.
Канишка закончил обработку раны главаря банды наемных убийц. Раненый стонал. Канишка заставил его замолчать, хорошенько врезав в челюсть.
- Я очень рад, что не я - советник Ее Величества, - пробормотал он. - Давать ей советы - это все равно, что советовать тигрице отведать рису.
Он перекинул лишившегося чувств главаря банды через плечо и направился к двери.
- Маленькая тигрица, это да, - добавил он весело. - Но разве это поможет ее дедушке?
За несколько минут кушаны очистили комнату от трупов, включая, по команде Кунгаса, тела членов семьи. Для них они найдут священника. Двух мертвых убийц сбросят в выгребную яму. После допроса с пристрастием двое пока остающихся в живых последуют за своими товарищами.
В комнате остались только Кунгас и Холкар.
- Они почти добились успеха, - заметил Холкар. Он не критиковал, просто высказывал свое мнение.
- Будет еще одна попытка, - ответил командир кушанов. - А за ней - следующая. Очевидно, власти Кералы не станут обращать внимание на шпионов малва и наемных убийц, пытающихся избавиться от нее. Мы должны доставить императрицу в безопасное место, Дададжи, причем как можно скорее. После сегодняшнего она не позволит мне использовать Джиджабай как ее двойника.
Кунгас слегка дернул плечами. Если бы это сделал другой человек, окружающие могли бы решить, что он пожал плечами.
- Я не смогу охранять ее вечно, в особенности здесь, в Мангалуру.
Холкар улыбнулся.
- А как насчет Деогхара? - спросил он. Затем, увидев выражение лица Кунгаса, просто рассмеялся. Для разнообразия - на одну секунду - вместо железной маски на лице появилось выражение. Глаза Кунгаса на самом деле округлились. Про другого человека можно было бы сказать, что он вытаращил глаза. Но только не про Кунгаса.
- Деогхара? - подавился он. - Ты что, спятил? Да это же оплот малва! Самый большой город в Махараштре, если не считать Бхаруча. У малва там гарнизон…
Он замолчал. Железная маска заняла свое обычное место.
- Тебе что-то известно, - заявил он. Дададжи кивнул.
- Сегодня утром мы получили сообщение. От Рао прибыл курьер. Рао считает, что может взять Деогхар. Очевидно, уже несколько тысяч его людей проникли в город. Да, гарнизон там большой, но плохо подготовлен. И они обленились на своем посту. А уж Рао-то в этом разбирается.
Кунгас подошел к окну. Уставился вниз, на улицу, словно пытался оценить кавалеристов из народности маратхи, собравшихся там. Что он на самом деле и делал.
- Сейчас у нас их более трех тысяч, - задумчиво произнес он. - И с каждым днем их количество увеличивается - по мере того, как новость распространяется по стране.
- И у тебя еще есть кушаны, - напомнил Холкар.
- Шестьсот человек, - согласился Кунгас. - Большинство - из моего клана. Они ушли от малва, как только услышали, что я сменил хозяина. Но треть из других кланов. Это странно.
Холкар внимательно рассматривал мощную фигуру стоявшего у окна Кунгаса. Сейчас Кунгас не мог видеть его внимательных глаз. Лицо Холкара стало мягче.
Он полюбил Кунгаса, как любил очень немногих людей в своей жизни.
Конечно, Велисария, который освободил его из рабства и вдохнул новую жизнь в его душу. Своего сына, который сейчас находился в рабстве где-то на территории Индии, как и все остальные члены разбросанной семьи Холкара. Рао, национального героя маратхи, которого идеализировал всю жизнь. Давно убитого брата - в битве против малва. И очень немногих других.
Но Кунгас занимал особое место в этом коротком списке. Они с Холкаром были товарищами по оружию, имели общую цель; их жизни оказались вплавлены в судьбу молодой императрицы. Они стали близкими друзьями, двое мужчин, которые при других обстоятельствах никогда не только не сошлись бы, но и не встретились.
Дададжи Холкар в недавнем прошлом был рабом и вообще происходил из одной из низших каст. Писарь по профессии, ученый по призванию. К жизни он подходил философски, но в его мягкой и доброй душе имелся железный стержень.
Кунгас в недавнем прошлом служил наемником у малва, родился он кушанским вассалом, всегда был солдатом. На мир смотрел так же прагматично, как тигр, а его огрубевшая душа во многом напоминала железную маску, которую и представляло собой его лицо.
Один из них теперь стал императорским советником, нет, даже больше. Шакунтала назвала Холкара пешвой Андхры-В-Изгнании, или премьером людей, пытающихся сбросить цепи малва. Второй, Кунгас, стал ее главным телохранителем, а также одним из важнейших военачальников.
Душа самой девушки была чем-то вроде магнита для подобных людей. Этот магнит притянул и других в течение месяцев ссылки в Мангалуру. Людей, как Шахджи и Кондев, командующих конницей, и их последователей - всадников из народности маратхи, которые горели желанием нанести удар по малва.
Кончено, большинство этих людей относились к народности маратхи, как и сам Холкар. Но не все. Ни в коем случае. Люди прибывали со всего субконтинента, как только узнавали, что старейшая династия Индии не прекратила своего существования и готова сражаться с малва. Это были воины - по большей части, но не только. К ним присоединилось много простых людей, которые захотели стать воинами - из многих народностей, подчиненных малва. В их небольшой армии, формируемой в лагерях беженцев в Мангалуру, оказались крестьяне-бенгальцы. Немного, но оказались. И бихарцы, и гуджаратцы.
Пришли и священники, проповедующие индуизм. Садху, как Биндусара, которые были готовы бросить вызов жрецам Махаведы, служащим малва и их вере. И буддийские монахи, и джайны, которые искали убежища у последней представительницы династии Сатаваханы, которая всегда лояльно относилась к различным вероисповеданиям.
За несколько месяцев пребывания в Мангалуру двор Шакунталы стал заметным явлением. Если судить по традиционным стандартам, он был очень скромным, а если по сути - великолепным.
Но из всех присоединившихся к ним людей Холкар больше всего ценил один сорт.
Власть малва держалась на четырех столпах.
Во-первых, и это было главным, их монополии на порох и, во-вторых, варварах-йетайцах.
Холкар намеревался украсть первое или получить порох от римлян. Что касается второго - смерть йетайцам!
Были еще два столпа. Солдаты, составлявшие истинную элиту армии малва, - раджпуты и кушаны.
Никто из раджпутов не присоединился к императрице в изгнании. Холкар очень удивился бы, если бы это произошло. Раджпуты поклялись в верности империи малва, а для них честь была священной.
Тем не менее у него оставалась надежда. Может, когда-нибудь… Кто знает?
Но кушаны - о, это совсем другое дело. Непоколебимые, стойкие люди эти кушаны. Но у них нет свойственного раджпутам утрированного понимания чести и преданности. Кушаны когда-то сами были великим народом, покорителями и правителями Средней Азии и Северной Индии. Но те времена давно миновали. Персия завоевала половину их империи, а вторая пала под йетайцами. Теперь уже на протяжении нескольких столетий кушаны были просто чьими-то вассалами. Их ценили за воинскую мощь, навыки ведения боя, но во всем остальном относились с презрением и пренебрежением. Их преданность малва, как часто думал Дададжи, во многом напоминала лицо Кунгаса. Для внешнего мира - железо, но все равно маска - после того, как все сказано и сделано.
Голос Кунгаса прервал его размышления.
- Странно, - повторил Кунгас и отвернулся от окна. - Мы начали с тридцати человек. Моих непосредственных подчиненных. Я предполагал, что к нам присоединится кто-то из моего клана, поскольку я занимаю достаточно высокое положение в нем. Но другие…
Холкар покачал головой.
- А я совсем не считаю это странным, друг мой, - сказал он. Холкар вытянул вперед руку и ткнул указательным пальцем в грудь Кунгаса. Ощущение было такое, словно палец уткнулся то ли в панцирь, то ли в броню.
- Где-то внутри твоей скептической души все еще живут буддийские наставления.
На губах Кунгаса мелькнула улыбка.
- Сомневаюсь, Дададжи. Что хорошего нам сделал Будда, когда йетайцы грабили Пешавар? Где он был, когда малва надели на нас ярмо?
- Они все еще живы, - повторил пешва. - Не веришь? Подумай о тех кушанах, которые присоединились. Из других кланов. Что привело их сюда, Кунгас?
Кушан отвернулся. Холкар продолжал говорить:
- Я тебе объясню, скептик. Их сюда привела память. Память о Пешаваре. И Беграме, и Далверзине, и Халчаяне, и всех других великих городах, находившихся во власти кушанов. Память об императоре Виме и его гигантской ирригационной системе, которая сделала пустыню зеленой. Память о Канишке Великом, распространившем буддизм на территории Азии. - Кунгас покачал головой.
- Все ушло! Такова природа вещей. Все приходит и уходит. - Дададжи взял Кунгаса за руку и повел его из залитой кровью комнаты, где кружили мухи.
- Да, люди уходят. А затем возвращаются. Или, по крайней мере, их дети, вдохновленные древней памятью.
Кунгас раздраженно сбросил руку Холкара. Теперь они находились в узком коридоре, направляясь к шатающейся лестнице, по которой предстояло спуститься на улицу.
- Хватит этих глупостей, - приказал он. - Я - человек, живущий в настоящем. Да, я надеюсь увидеть то будущее, какое хочу. Но не надо вспоминать прошлое. Расскажи мне о планах Рао. Как он собирается действовать в Деогхаре? Если он и возьмет город, ему одному не удержать его больше года. Даже Деогхар не такая великая крепость. Она не выстоит против пушек, которыми Венандакатра будет осаждать город. Рао потребуется усиление. А нам каким-то образом потребуется поставлять туда припасы. Постоянно. Как? И нам нужны наши собственные пушки. Где мы их возьмем? У римлян?
Он остановился и внимательно посмотрел на Холкара.
- Ха! У них своих проблем полно. Вскоре Велисарий отправится в Персию. Ты это знаешь не хуже меня. Конечно, это поможет. Очень поможет. Малва не смогут высвободить силы, занятые на персидском фронте, когда на том же фронте сражается Велисарий. Но у Венандакатры есть в Декане собственная мощная армия.
Кунгас пошел дальше, с грохотом спускаясь по лестнице.
- Ну так скажи мне, философ: где мы возьмем пушки? - бросил он через плечо.
Дададжи не стал отвечать, пока они оба не оказались на улице. Там он выдохнул воздух, потом сделал глубокий вдох, пытаясь очистить ноздри от запаха смерти.
- Часть украдем у малва, - заявил он с улыбкой. - А что касается остальных… Их обеспечит Велисарий.
Кунгас слегка сдвинул брови. На лице другого человека в таком случае появилось бы хмурое выражение. Но разве железная маска умеет хмуриться?
- Он в тысячах миль отсюда, Дададжи!
Теперь Холкар улыбался спокойно и безмятежно. На мгновение он напомнил Кунгасу статую Будды.
- Он найдет способ, скептик. Поверь мне. Во-первых, Велисарий организовал наше восстание. Запустил его. Придал ему ускорение. Он о нас не забудет. Не сомневайся в этом.
Кунгас изобразил подобие пожимания плечами и направился вслед за удаляющейся фигуркой императрицы. Холкар остался стоять, глядя ему вслед.
- Положись на меня в этом деле, друг мой, - прошептал он. - Я уверен в пяти вещах. Малва падет, моя императрица восстановит Андхру. Пешавар снова поднимется. Велисарий нас не предаст. А я…
На глаза навернулись слезы. Он не мог произнести эти слова вслух.
"А я найду жену и детей. Независимо от того, как разбросали их эти звери малва, я их найду".
Глава 6
- Я не возьму Маврикия с собой в Египет, Велисарий. Не возьму! Так что хватит об этом. И не возьму Валентина с Анастасием. Я отказываюсь!
Велисарий с минуту смотрел на жену, потом выдохнул воздух, откинулся на спинку стула и в гневе уставился на Антонину.
- Ты не понимаешь, какая тебе угрожает опасность, женщина! Тебе нужен лучший военный советник в мире. И самые лучшие телохранители.
Видя упрямое выражение на лице жены и то, как она сжала кулаки на разделявшем их столе, Велисарий в гневе оглядел зал, в котором они сидели. Его горящие глаза прошлись по мозаикам, Украшавшим стены их небольшого дворца, входившего в имперский комплекс, но на самом деле не видели их. Потом его взгляд на мгновение остановился на небольшой статуе, установленной на пьедестале в углу.
- Чертов херувим, - проворчал он. - Чему ухмыляется этот маленький негодник?
Антонина попыталась сдержать улыбку. Однако ее попытка не венчалась успехом и расплывшиеся в улыбке губы только усилили ярость мужа.
Велисарий стиснул зубы, повернулся направо вместе со стулом.
- Сядь, Маврикий! - рявкнул он. - Черт тебя побери! Тебя и эти твои бредовые идеи об этикете! Я же повысил тебя, если помнишь. Ты теперь сам военачальник. Хилиарх! - Велисарий махнул рукой, жестом призывая Маврикия к столу, причем если бы Маврикий стоял в пределах досягаемости, то Велисарий бы физически подвинул его. - Сядь!
Командующий личным окружением Велисария пожал плечами, шагнул вперед, выдвинул стул. Как только Маврикий занял место за столом, Велисарий склонился к нему.
- Объясни ей, Маврикий. Она меня не слушает, потому что считает меня просто капризным мужем. Тебя она послушает.
- Нет, - покачал головой Маврикий. Глаза Велисария округлились.
- Нет? - его глаза выпучились. - Нет? - следующие слова собравшиеся за столом разобрать не смогли.
Маврикий улыбнулся Антонине.
- Никогда раньше не видел, чтобы у него глаза вылезали из орбит. А ты?
Антонина ответила улыбкой на улыбку.
- Случалось несколько раз. - Ее улыбка стала скромной и лукавой. - В интимной обстановке, понимаешь?
Маврикий кивнул с самым серьезным видом.
- Да, конечно. Когда ты голая танцевала у него на груди. И все в таком роде.
- Можно также вспомнить хлыст и холодный…
- Хватит! - рявкнул Велисарий. И стукнул кулаком по столу.
Антонина и Маврикий посмотрели на него с одинаковыми выражениями лиц. На них был написан вопрос. Они в эти минуты напоминали двух сов. Сов, смотрящих на почему-то ревущую от ярости мышь.
Велисарий снова заорал, но после того, как заметил широкие улыбки собеседников, взял себя в руки.
- Почему нет? - процедил он сквозь стиснутые зубы. Улыбка сошла с лица Маврикия. Опытный ветеран потрепал седую жесткую бороду.
- Я не поеду с ней, потому что она права, а ты нет, - ответил он. - Ты в самом деле рассуждаешь, как капризный муж, вместо того чтобы думать, как полководец.
Маврикий отмахнулся от собиравшегося возразить Велисария.
- Я ей не нужен, поскольку она не собирается участвовать ни в каких крупных сражениях на открытой местности против превосходящих сил противника. А ты собираешься.
Антонина кивнула.
Велисарий снова хотел возразить, но Маврикий опять не дал ему сказать ни слова.
- Более того, с ней будет Ашот. Может, у этого маленького коренастого армянина и не такой большой боевой опыт, как у меня, но отстал он ненамного. Ты это знаешь не хуже меня, Определенно у него достаточно опыта, чтобы справиться со всеми проблемами, с которыми Антонина может столкнуться в Александрии.
- Но…
- Помолчи, парень! - рявкнул Маврикий.
На одно короткое мгновение на каменном лице хилиарха промелькнуло выражение, которое не появлялось на нем уже много лет. С тех пор как он взял под свою опеку не по годам зрелого парня, недавно покинувшего небольшую усадьбу отца во Фракии, и принялся обучать его военному делу.
- Ты никак уже забыл про собственный план? - Велисарий сел прямо. Маврикий фыркнул.
- Я так и думал. С каких это пор ты стал подчинять стратегию тактике, молодой человек? Александрия - просто проходной этап. Вся твоя стратегия в борьбе против малва базируется на морском могуществе. Пока ты отвлекаешь их в Персии, Антонина возглавит атаку на материально-техническое обеспечение врага в союзе - мы надеемся - с Аксумским царством. Аксумиты со своим военно-морским флотом играют в плане ключевое значение. Аксумский флот необходим для обеспечения поддержки восстания в Махараштре, для организации которого ты сделал все возможное, пока находился в Индии. Им потребуются пушки, порох - все, о чем вы тогда говорили и ты собирался им поставить. Именно поэтому ты всегда настаивал, чтобы наше оружейное производство организовывалось в Александрии. Чтобы нам было легче обеспечивать оружием и аксумитов, и восставших в Индии.
Хилиарх сделал глубокий вдох.
- По всем этим причинам Ашот гораздо больше подходит на роль ее советника, чем я. Раньше он был моряком. А я что знаю о кораблях?.. - Он щелкнул пальцами. - И это не считая аксумитов. Ашот не только с ними знаком - он говорит на их языке. На геэзе я сам знаю два слова. "Пиво" и сослагательное наклонение от глагола "трахаться". Могу объяснить какой-нибудь аксумитке, что бы я от нее хотел. Это исключительно полезно при координировании совместной военно-морской кампании и на трансокеанской трассе материально-технического обеспечения.
Велисарий опять откинулся на спинку стула.