– Ура, – пилот исчез в мгновение ока, чтобы у Шадской не было шанса передумать.
Степа тихо фыркнул ему вслед: любовь, однако.
– Ну, ребята, давайте, рассказывайте. Вам, кстати, не в Белое Место надо? А то и это можем.
Она проницательно посмотрела на Степу.
А того вдруг непонятно почему включило. Сколько раз потом он проклял свою любопытствующую браваду…
– А почему и нет? – он посмотрел на удивленные лица спутников. – Ну, интересно. Вот Шойсу, значит, можно на край света за своим увлечением лететь, а мне крюк на полчаса – нет. Где справедливость?
– Нету, – "обрадовал" его Декстер. – И не будет. Мы по делу, помнишь? Сам говорил. Твое слово.
– Мое слово, – согласился Степа. – Хочу – даю, хочу – обратно заберу. Определяю: в Белое Место едем.
– Как скажешь, – пожал плечами сакс.
– Хорошо, – легко согласилась Соня. – Тогда сначала туда завернем, оно ближе, а потом – к общинникам. Только предупреждаю – просто не будет.
– Где наша не договаривалась, – залихватски блеснул улыбкой Декстер. – Поехали.
* * *
По мере приближения к "Белому Месту" жизнерадостная природа превращалась в нечто несуразное. Деревья становились бледнее, нелепее. Их искривленные ветки тянулись во все стороны, презирая законны природы, физики, и … чего там еще положено? Сухие, как немощные руки, ветки росли вверх, вбок, и даже вниз, судорожно подрагивая редкими скрученными листьями. Ровная, сухая почва понемногу уступала место то и дело хлюпающей под ногами жиже, из которой гнилыми зубами выступали поросшие неопрятным мхом кочки…
Стоп. Донкат моргнул, и мир опять заполнился солнечным светом, чириканьем птиц, шелестом листвы, шорохом шагов спутников.
Степа поежился от странного чувства и вдруг затряс головой. Подождите…
Это все осталось там, на Бойджере. Это же был его первый (и единственный) раз, когда он попал в Белое Место. Это тогда все было именно так. А сейчас?
Степа осмотрелся вокруг. А сейчас все в порядке. Они почти пришли. Метрах в ста впереди висела стена сливочно-белого тумана. Вот оно – Белое Место.
Бот ФАФ с нарисованной на борту цаплей остался позади. Электроника возле Белого Места работать отказывалась категорически, но это было нормально. Впереди уверенной походкой шла Шадская, сзади, аккуратно ступая, двигались девушки. Замыкали процессию Декстер и один из экспедиционных спецов ФАФ.
Ничего страшного вокруг не было. Это не Бойджер – это Пепел. Но тогда откуда эти видения? Откуда это странное сосущее чувство? Не страх, нет – ожидание.
Да, именно так. В воздухе вокруг как будто разлили ожидание. Там, впереди, в тумане был кто-то, или что-то, что смотрело на них. Смотрело и радовалось. Чему?
– Ты чего вертишься? – донесся сзади голос Декстера. Естественно, сакс из всех присутствующих лучше всего знал, как Степа себя ведет в тяжелых ситуациях. Читай – как он трусит. Трусит? Степа задумался. Нет, так сказать нельзя. А тогда что?
– Не знаю, – Степа широко развел руками, чтобы идущему сзади саксу было видно. – Понять не могу.
– Группа, стой, – скомандовала вдруг Шадская.
Она остановилась и повернулась к Степе.
– Рассказывай.
Донкат поежился. Он не очень умел по-деловому разговаривать с красивыми женщинами. Селена и Элечка – исключение. Но пришлось настроиться.
– Не знаю, – Степа пожал плечами и посмотрел через плечо Сони на туман. – Неуютно как-то. Но не страшно. Скорее, непривычно. Как будто нас ждет кто-то.
– Может, не пойдем? – оглянулась Соня.
Степа проследил за ее взглядом.
Впереди, как и тогда, на Бойджере, лежал на земле пирог из тумана, закрывая собой все вокруг. Молочно-белые струи внутри него лениво текли в разных направлениях, иногда ускоряясь, иногда замирая на месте, хотя ветра не было и в помине. Донкат всмотрелся в неспешное течение сливочных волн, и ему вдруг захотелось просто подойти, потрогать, прикоснуться к ним. Интересно, а они такие же, как те, на Бойджере?
Он делал шаг вперед.
– Нет, давайте подойдем. Просто посмотрим, и ничего больше.
– С тобой все в порядке? – подозрительно вгляделась в его глаза Шадская.
– Степа, все хорошо? – откуда-то сзади вылез Декстер.
А Донкату вдруг на самом деле стало хорошо. Так хорошо, как давно уже не было. Легко и беззаботно. Все проблемы, которые были, как-то сами собой отодвинулись на задний план. Сейчас Степа мог все. Летать? Пожалуйста. Возводить города и поворачивать вспять реки? Да сколько угодно.
– Все прекрасно, – Степа улыбнулся саксу счастливой улыбкой и еще даже успел мельком удивиться, чего это он так напрягается, как вдруг понял, что они пришли. Вот так вдруг вот взяли и, не сходя с места, пришли.
Донкат изумленно моргнул. Как это он так не заметил? Все пространство перед ними было залито жемчужным светом. Причем, его не только что включили. Он был здесь все это время. А они как-то подошли и не заметили. Нет, какой же он недогадливый. Это не они пришли, это туман пришел к ним сам.
Они стояли на краю тумана.
Того самого. Молочного. Как в давних Степиных снах. Вот сейчас из него появится кто-то. Степа замер в ожидании… Предвкушении… Ну же. Ну!
Никого. Тишина, молчание. Опушенные листвой ветви деревьев, тянущиеся в сливочную дымку. Сонная трава на ровной, уходящей в туман поляне, над которой стелется белая пелена. Неподвижные камни, окутанные плотной ватой струящихся спиралей молока. И шесть фигур, замерших на краю белой стены.
– Вот и пришли, – Степа заворожено вышел из-за спины Сони и подошел к стене.
Протянул руку. Стена отпрянула. Донкат замер, повернулся к стоящему Декстеру и улыбнулся.
– Оно. Все как в прошлый раз. Не хочет со мной знаться.
– В прошлый раз мы сами к ней в гости напросились, – Декстер подошел поближе. – А так – да. Все, как в тот раз.
Туман вдруг потек вперед. Вокруг мгновенно воцарилась тишина. Ватная белизна погасила все звуки, не осталось ничего. Только медленно перетекающие с места на место волны тумана, сменяющие друг друга в мерном покачивании.
– Э-эй, – Степа пропустил одну из волн сквозь пальцы. – Остальных-то не надо прятать.
Ноль реакции. Донкат напрягся. Сделал шаг в сторону, в которой должен был стоять Декстер. И тут же на него наткнулся. Всего два шага. Надо же, а не видно вообще ничего.
– Ты тут? – прогудел сакс.
– Нет, я уже улетел домой, – фыркнул Степа. – Надоели вы мне.
– Понял, – покладисто кивнул Декстер. – Это не ты, это твое изображение. Мне оно просто снится, а так я сижу на своей кухне и думаю, как приготовить…
– Таиксану, – радостно закончил за него Степа.
Туман как будто бы взбили огромным венчиком. Клубы и волны молочной дымки свились в тугие спирали, завертелись в безмолвной карусели. Их течение стало резким, рваным. В глубине пелены как будто что-то заворочалось, сдвинулось. Порыв неощущаемого ветра сбил неподвижно висящую стену, кинул ее вбок, вернул на место.
– Шойс, что это? – напрягся Степа.
– Ну, ты нашел, кого спрашивать, – процедил сквозь зубы сакс, точно так же напряженно наблюдая за безумной пляской клубов тумана. – Главного специалиста по туману? Это вы с Селеной у нас знатоки…
– Селена, – Степа рванулся в сторону, но был перехвачен железной лапищей Декстера.
– К-куда? – сакс подтянул его поближе. – Стой спокойно. Еще не хватало и нам потеряться. Селена не хуже тебя знает, что делать. У нее рядом подруга из ФАФ, Элечка, и еще один специалист. Разберутся, что делать. А не разберутся, мы поможем. Только нам самим сначала надо выяснить, что происходит.
Да уж, Степа бы тоже не отказался понять, что происходит. Вспомнив весь свой опыт общения с этим туманом, он постарался проникнуть взглядом через молочную стену, приподнять непроницаемый полог, попросить неведомо кого, чтобы туман стал прозрачным, позволил увидеть происходящее в нем.
Попросил. В ватной стене между вспучивающимися клубами вдруг начало проступать чье-то грубо начерченное лицо. Сразу и не понять, мужское, или женское. Нет, скорее, мужское. Глаза, начерченные несколькими небрежными штрихами, были закрыты. Брови нахмурены, как будто лицу снился нехороший сон. Вокруг лица медленно, неспешно, как будто показывая, что никуда оно деться не может, проявились четыре столба. В отличие от лица, каждая деталь этих столбов была выписана с превеликим тщанием. Степа разобрал даже прожилки на каком-то листе в орнаменте.
Что это? Ничего похожего в прошлый раз он не видел. Тогда в тумане были фигуры, люди (ну, почти люди), которые пытались ему что-то сказать, чем-то помочь, от чего-то защитить. А вот спящее лицо Донкат видел впервые.
– Ты кто? – он сам не понял, что его толкнуло.
Ему бы молчать и молчать, ведь раз показался, значит, рано или поздно скажет, зачем, но Степа никак не был готов к молчанию.
Лицо открыло глаза…
Ничего там страшного не было. Вообще. Была только радость. Но такая, от которой Степа сам не заметил, как попятился. Шаг, другой, третий…
– Шо-ойс!
Сакс пропал, как провалился. Тишина. Молчание. Неподвижность мира, на котором картонными аппликациями медленно перемещаются клубы тумана. И грубо прорисованное лицо с глазами, полными радости, от которой хочется зажмуриться, убежать, зарыться с землю и не видеть эти нарисованные нарочито небрежными штрихами зрачки, которые, кажется, проникают в голову, в душу, с саму суть жизненной силы.
– Ты пришел…, – мама дорогая, оно еще и разговаривает. И разговаривает тоже радостно. Как будто брата встретил.
Степу передернуло. Ничего себе родственничек. А где остальные? Те, которых он видел в прошлый раз? Или в каждом Месте живут свои обитатели?
– Ты пришел, – нарисованный рот почти не шевелился, но, тем не менее, создавалось полное впечатление живого лица. – Я рад. Ты поможешь мне?
– Я? – опешил Степа. Вот тебе и здрассьте, не успел на планету попасть, так, пожалуйста – вербуют в помощники инфернальных личностей. Хотя, почему сразу "инфернальных"? Обыкновенное лицо. Не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – ….
Ай!
Лицо и вправду не было похоже на человеческое. Как он сразу-то не заметил?
– Кто ты?
– Таиксана, – шевельнулись нарисованные губы.
– Салат? – удивился Степа.
Лицо на секунду замерло.
– Я не знаю, про что ты говоришь, – мерно произнесло оно.
Вот те на, опешил Степа. Здесь что, много этих таиксан?
– Ты мне поможешь?
Ну вот, опять. Съездил на экскурсию, называется. Степа чуть оглядываться не начал. Нет уж, пошли они, эти приключения вместе с ностальгией куда подальше. Не успел зайти в Белое Место, уже припахивают помогать каким-то духам.
– Чем я тебе помогу?
– Отпусти меня, – попросило лицо.
А вот уж нет. Донкат аж вздрогнул. Если любопытствующая поездка в Белое Место была просто шалостью, необязательным штрихом к расслабленному образу отпускника, то любая помощь непонятным созданиям, в которых и специалисты-то толком ничего не понимают, будет верхом идиотизма. На это запудренных Степиных мозгов все же хватило.
– Э-э, а я не могу, – Донкат сделал ма-аленький шажок назад. Похоже, пора отсюда сваливать. Рассказать обо всем Шадской – пусть она сама разбирается. Это как раз по ее зарплате вопрос.
– Отпусти меня, – это ему кажется, или картинка сдвигается вслед за ним? – Мне плохо.
– Бывает, – Донкат стал пятиться быстрее. – Но я-то что могу сделать?
Да где же край этого облака? Где Шойс? А он вообще, в ту сторону идет?
Донката пробрала нехорошая дрожь.
– Ты можешь, ты можешь, – лицо почему-то перестало шевелиться вообще, но голос не умолкал. Наоборот, он звучал все громче и громче. – Ты часть…
Вот спасибо, теперь он еще и часть. Интересно было бы узнать какая. И чего? Ежась от накатывающего страха, Степа все же попытался пошутить, хотя бы и для самого себя. Ирония иногда, знаете ли, помогает. Иногда…
Не в этот раз.
Лицо перестало говорить. Вместо этого перед Степой, сменяя один другого, вдруг начали появляться странные образы.
… поле. Большое поле. По которому медленно течет людской поток, заканчивающийся в странном мерцающем провале. Нет, не людской…
… неприветливый чужой мир (откуда он это знает?). Резкий ветер гонит по небу низкие грязные тучи. Камни и бесплодная растрескавшаяся земля…
… где-то далеко раздаются раскаты грома. Нет, это не гром, это те, с которыми лучше не встречаться. Они тут были первыми. И не желают видеть новых гостей. Надо уходить…
… горечь и злость. Иссушающее чувство бессилия. Ты ничего не можешь сделать. Ни-че-го. Ничего? …
… Степины губы растягиваются в злорадной усмешке. Непривычная рука в странной перчатке медленно оглаживает небольшой, чуть подсвеченный изнутри шар, сотканный из нереальных, плывущих под взглядом линий. Подарок. Если уж мы ничего не можем сделать с вами, то, может быть, вы сами это сделаете? Улыбка становится шире и злорадней, рука в перчатке ныряет внутри шара и тот вспыхивает ярким, где-то даже приятным светом. Рука выныривает обратно, и на шаре начинает проступать … грубо прорисованное лицо, принадлежащее непонятно кому: не красавец – не урод, не злой – не добрый, не мужчина – не женщина, не человек – …
Не человек…?
Степа переводит глаза на руку в странной перчатке, и сознание вдруг услужливо подсказывает, что это вовсе и не перчатка…
– А-а, – вскинулся Донкат.
– Ты поможешь мне? – о, оно опять разговаривает. – Мне нужно спрятаться, вернуться.
Лицо никуда не делось. Наоборот, оно подплыло почти вплотную. Так, что Степа мог видеть каждую завитушку орнамента на столбах, ограничивающих его.
– Что тебе надо? – вот, самый правильный вопрос. Куда ему еще дальше-то прятаться? Дальше Белого Места не убежишь.
– Помощи, – нарисованные глаза маячили почти у самого лица Донката. – Ты знаешь, ты умеешь, я вижу. Ты делал это.
– Я? – Степе искренне захотелось привести пару выписок из галактических официальных реестров, где русским по белому написано, что он, Донкат Степан Афанасьевич, никогда в жизни не помогал никаким нарисованным лицам, живущим в Белых Местах. Вот правда-правда, честное слово.
Показалось, или по лицу скользнула тонкая усмешка. Оно еще и иронию понимает?
– Я ничего не делал.
Ответа не случилось. Вместо него перед Степой возникла другая картинка.
Переливающаяся всеми цветами радуги пелена перегораживала вход в какой-то тоннель, уходящий в необозримую даль. Ой, а не эта ли дорога виделась Степе в недавних грезах, навеянных последней "картиной"? Похоже. Донкат присмотрелся внимательнее, оценивая диспозицию.
Что-то неправильное было в этом тоннеле. Ну, не то, чтобы неправильное, но не такое, каким кажется на первый взгляд. Точно. Ведь это не сама перегородка светится. Сверху перегораживающей тоннель мембраны лежал какой-то узор из светящихся линий, который и удерживал мембрану в одном положении. А вот уже за мембраной бродили мерцающие точки, от которых и исходили эти нереальные голоса, бродящие в голове у Донката. Вот опять…
– А-ах, – с натужным грудным выдохом вынырнул из насильно всплывших воспоминаний Степа. Да, лицо оказалось право. Это уже было. Он уже видел схожий рисунок мироздания. Там, далеко, в мире и времени, о которых он старался не вспоминать без крайней необходимости. Та история на Технократии все еще была слишком жива в памяти. И слишком пугала. До сих пор.
– Ты поможешь мне?
Да ты достал. Донкат набычился. Еще одно бездомное творение чужой вселенной? Опять лезть в эту кашу? Нет уж, хватит.
– Нет, не помогу, – решимости в его голосе хватило бы на троих. Перед глазами, как вживую стоял уходящий вдаль жемчужный тоннель, в котором исчезал … кто? – С меня хватит.
– Спасибо, – прошелестел вдруг голос неподвижного лица и грубо прорисованные глаза вдруг оказались у самого Степиного лица. Придвинулись еще. И пропали… Вместе с окружающим миром. Оставив только удивленное сожаление: что на этот раз он сделал не так?
Глава 19
– Степа! Степа! – вокруг качался свет. Обыкновенный такой свет. Дневной.
Донкат вздрогнул и очнулся. Он стоял (!?) там же, где они и остановились. Никуда не ушел, ничего не сделал. Вот только тумана вокруг не было. Он опять красовался вдалеке, переливая свои молочные изгибы.
– Живой? Ф-фух, – рядом шумно выдохнул Декстер. – Не пугай.
– А я пугаю? – голос, вроде не дрожит.
– Несильно, – успокоил его сакс. – Просто не надо больше двадцати секунд стоять с закрытыми глазами. В данном антураже напрягает. А так – все нормально.
Степа вслушался в голоса, раздающиеся вокруг. Элечка, Селена, Шадская…. Негромкий говорок фафовского спеца…
– Где я? – Степа обернулся через левое плечо, но никого не увидел. Лес и лес. Он не без основания ожидал головокружения после "общения с духами". Ан, нет. Ничего подобного. Тело с головой слушались, как обычно. Как будто ничего не было. А, может, и вправду ничего не было? Просто привиделось что-то в тумане? Нарисованные лица между столбами, картинки из прошлого? Донкат развернулся обратно. – Что случилось?
– Да ничего особенного, – пожал плечами Декстер, как-то подозрительно быстро успокаиваясь. – Ты на мгновение пропал, а потом туман сдал назад. Секунды три прошло на все про все. И вот они мы стоим. Никто толком даже испугаться не успел.
Сакс, указывая, лукаво скосил глаза направо. Донкат повернулся за его взглядом. А-а, девушки в той стороне…
– Степа, ты как? – поинтересовалась Селена, не двигаясь с места. Только голову повернула.
Донкату даже обидно немного стало. Как так? Он тут с грубо нарисованными лицами общается, чуть на волю кого-то из Белого Места не выпустил, и никакого уважения к его переживаниям.
– Нормально, – махнул рукой он.
Селена тут же удовлетворилась и повернулась к Элечке, помогая поправить сбившийся на сторону небольшой рюкзак, с которыми передвигались они все.
– Ну что? – Шадская закончила осмотр своих и попутчиков. – Все в порядке? Внутрь пойдем?
Она показала на стену молочного тумана, безмятежно переливающуюся вдалеке.
Селена залихватски тряхнула каштановыми кудряшками, Элечка посерьезнела лицом, Декстер повел плечами, готовясь.
А вот Степе чего-то расхотелось уже попадать внутрь этого сливочного пирога. Страх? Да, страх. И что? Он не хочет больше никого освобождать. Не потому что злодей, а потому что со странными явлениями должны разбираться специалисты, а не туристы.
Где-то глубоко-глубоко внутри раздался гнусненький смешок. Это проснулся маленький "советчик", живущий в каждом человеке. "А кто тут специалист по общению созданиями Белых Мест", ехидно поинтересовался он, "не ты сам, а?".
"Я", согласился Степа, "только я в отпуске".