Подобно тому, что мы делали в Атланте и по делу Шари Смит, я предложил установить круглосуточное наблюдение за могилами некоторых из жертв, так как предполагал, что "неизвестный субъект" может их навестить. Считая, что у него тяжело на душе, я советовал давать в прессе побольше материалов по поводу любых дат совершенных им преступлений.
Я думал, что нам удастся заставить его посетить определенные магазины, как в Милуоки и Детройте нам удавалось направлять банковских грабителей в определенные отделения банков, где мы их уже поджидали. Можно было организовать утечку информации из полиции, что в том или ином магазине предприняты необходимые меры для защиты покупателей. Я считал, что преступнику неодолимо захочется самому убедиться в эффективности предпринятых шагов. Пли организовать статью о каком-нибудь самонадеянном управляющем магазина, который публично заявляет о полной безопасности своих клиентов - о том, что на его-то полках подменить: тайленол никому не удастся! Или еще один вариант тактического хода: полиция или агенты ФБР приезжают по вызову частного информатора в какой-то магазин. Их появление обставлено всевозможной шумихой. Вызов, разумеется, оказывается ложной тревогой, но, пользуясь случаем, полиция заявляет перед обективом телекамер, что в данном магазине меры безопасности настолько эффективны, что неизвестный никогда бы не осмелился подменить тайленол ядом. Такая хитрость может послужить преступнику вызовом, и тому будет трудно оставить его без внимания.
Можно было найти какого-нибудь особо сердобольного психиатра, который в интервью с подчеркнутой горячностью встал бы на сторону неизвестного, характеризуя его как жертву общества и тем самым давая ему возможность предпринять какие-то шаги и при этом сохранить достоинство. Возможно, он даже явился бы к этому врачу, а мы были бы наготове и установили за неизвестным слежку. Если бы власти призвали добровольцев помогать полиции принимать звонки по "горячим линиям", наш субъект стал бы одним из них. Организуй мы подобное в Атланте, и непременно увидели бы Уэйна Уильямса. А Тэд Банди в свое время добровольно вызвался работать в Центре помощи подвергшимся сексуальной агрессии в Сиэтле.
Надо признать, что правоохранительные органы всегда щепетильно относятся к сотрудничеству или использованию средств массовой информации. За время работы мне приходилось наблюдать это не раз. Еще в начале восьмидесятых, когда разработка программ находилась в зародыше, меня вызывали в штаб-квартиру для беседы с юрисконсультом Бюро и в отдел расследования уголовных преступлений и просили дать разъяснения по поводу некоторых аспектов превентивной методики.
– Джон, вы ведь навязываете ложную информацию прессе!
В ответ я привел им пример, насколько эффективно сотрудничество" с органами массовой информации. В холмистой местности в районе Сан-Диего было найдено тело молодой женщины. Ее изнасиловали и задушили и при этом надели на горло собачий ошейник. Машина погибшей была найдена на одном из шоссе. Очевидно, у нее кончился бензин, и убийца - то ли в роли доброго самаритянина, то ли насильно - отвез ее к месту, где обнаружили труп. Я предложил полиции давать информацию прессе в определенном порядке. Сначала описать преступление и наш анализ происшедшего. Потом разукрасить участие ФБР и его сотрудничество с местными органами. Пусть знает: даже если нам понадобится двадцать лет, мы все равно поймаем этого типа. И наконец, учесть факт, что на такой оживленной магистрали, где была найдена машина погибшей, обязательно кто-нибудь что-нибудь видел. Значит, в третьей статье следовало намекнуть, что уже поступили сообщения о подозрительных личностях и их подозрительных действиях примерно в то же время, когда произошел насильственный увоз. И обратиться от имени полиции к общественности с просьбой предоставлять всю известную по этому делу информацию.
Мои рассуждения сводились к следующему: если убийца думал, что кто-то мог видеть его в определённом месте (а так, возможно, и было), ему непременно захочется оправдаться в глазах полиции и объяснить свое присутствие на месте преступления. Тогда он может явиться и заявить что-нибудь в том духе, что, мол, "я ехал мимо и увидел, что ее машина заглохла. Я притормозил и спросил, не нужна ли помощь. Но она ответила, что все в порядке, и я поехал дальше".
Собственно говоря, полиция и сама все время обращается за помощью к прессе. Просто чаще всего они не считают это превентивной методикой. Хотел бы я знать, сколько раз правонарушители являлись в полицию и буквально проскальзывали сквозь пальцы только потому, что полицейские не знали, кого искать. Сразу подчеркну, что это совсем не означает, что настоящие свидетели должны опасаться заявлять о том, что увидели. Невинный человек никогда не станет подозреваемым, но окажет огромную помощь в деле ареста настоящего преступника. В Сан-Диего превентивные меры сработали именно так, как я и предполагал. НЕСУБ втерся в расследование и был арестован.
– 0'Кей, Дуглас, мы понимаем, что вы имеете в виду, - недовольно проворчал чиновник из штаб-квартиры ФБР. - Только информируйте нас всякий раз, когда соберётесь воспользоваться этим приемом.
Больше всего бюрократы боятся нового и передового. Я надеялся, что тем или иным путем пресса сумеет вытащить на свет Божий отравителя тайленолом. Боб Грин, популярный ведущий журналист "Чикаго трибюн", имел встречи и с полицией, и с ФБР и после этого написал трогательную статью о двенадцатилетней Мэри Келлерман, самой юной из жертв отравителя и единственном ребенке супружеской пары, которая больше не могла иметь детей. Как только статья появилась в газете, полицейские начали наблюдение за домом и могилой Мэри. Думаю, что большинство занятых в этом деле людей считали наши действия полной чепухой и ни на йоту не верили, что терзаемые виной или предающиеся приятным воспоминаниям убийцы в реальной жизни посещают могилы жертв. Но я уговорил их не снимать наблюдение хотя бы неделю.
Я был еще в Чикаго, когда полиция выставила на кладбище посты, и прекрасно понимал, с какой волной возмущения придётся столкнуться, если дело не выгорит. Работа эта нудная и малоприятная и в лучших условиях. Не говоря уже о кладбище ночью.
В первые сутки ничего не произошло - все было тихо и мирно. Но на вторую ночь ведущий наблюдение наряд что-то услышал. Полицейские скрытно Приблизились к могиле и различили голос мужчины, соответствовавшего по возрасту нашему портрету. Парень плакал, чуть ли не рыдал.
– Прости, - молил он. - Я этого не хотел. Это был несчастный случай!
Черт возьми, подумали полицейские, а Дуглас-то прав! И были уже готовы накинуться на мужчину.
Но в эту минуту поняли, что имя, которое он повторял, было вовсе не Мэри. Видимо, спятил от страха, решили они. Но, присмотревшись повнимательнее, заметили, что он стоял у соседней могилы. Оказалось, что там была похоронена жертва нераскрытого наезда и невольный убийца явился, чтобы покаяться в преступлении. Через четыре или пять лет полицейское управление Чикаго воспользовалось тем же приемом. По инициативе прошедшего подготовку в ФБР координатора Боба Саговски незадолго до годовщины нераскрытого убийства в газеты была передана соответствующая информация. Когда полиция задержала убийцу на могиле, он просто сказал:
– Удивляюсь, почему вы не сделали этого раньше.
Нам таким способом поймать отравителя тайленолом не удалось. Мы вообще никого не поймали. Был задержан подозреваемый, которому предъявили обвинение в связанных с убийствами вымогательствах, но для обвинения его в самих убийствах не хватило улик. Он соответствовал портрету, но его не было в Чикаго, когда полиция установила дежурство на кладбище. Однако после его заключения в тюрьму отравления прекратились.
Разумеется, поскольку не было судебного разбирательства, у нас не имелось законных оснований заявить, что это именно тот человек. Но совершенно очевидно, что какая-то часть виновных в совершении серийных убийств арестовывается без ведома полицейских и детективов, занимавшихся расследованием их дел. Если активно действующий убийца внезапно прекращает свои злодеяния, этому находятся три причины (конечно, кроме его собственного желания "завязать"). Первое: он покончил жизнь самоубийством, что для некоторых типов личностей вполне логично. Второе: уехал из данной местности и продолжает орудовать где-то еще. Чтобы это пресечь, мы разработали компьютерную базу данных, с помощью которой легко происходит обмен информацией. И третье: преступник получил срок за другое, менее тяжкое правонарушение - что-нибудь вроде кражи со взломом или бандитского нападения, - а правоохранительным органам невдомек, что он связан с убийством.
Со времен случая об отравлении капсулами тайленола полиции приходилось сталкиваться с сотнями уголовных дел, в которых фигурировала подмена лекарств или пищевых продуктов. Но побудительные мотивы были гораздо более традиционного свойства. В семейных делах, например, отравить супруга можно, подменив какой-либо продукт на яд. В подобных расследованиях полиция должна принимать во внимание количество зарегистрированных сходных несчастных случаев, учитывать, сосредоточены они в одном районе или разбросаны, был ли продукт потреблен в непосредственной близости от того места, где его, возможно, подменили, и в каких отношениях состоят жертва и особа, сообщившая о преступлении. Там, где можно заподозрить убийство по личным мотивам, следует изучить историю конфликта и собрать всю доступную информацию о поведении участников до и после совершенного преступления.
Преступление, которое на первый взгляд не ставит перед собой определенной цели, может быть на самом деле направлено на вполне конкретную жертву. И мотивировано не яростью или безысходностью, а такими традиционными причинами, как желание избежать брака, получить страховку или наследство. После того как случаи с отравлением тайленолом стали широко известны, одна женщина прикончила собственного супруга таким же способом в надежде, что и эту смерть припишут неизвестному убийце. Все было так явно инсценировано, а детали до такой степени непохожи, что обдурить ей никого не удалось. В этих случаях судебные доказательства также могут указывать на преступника. Например, лабораторные исследования способны выявить, откуда был получен цианистый калий или другие яды.
Но если кто-то подкладывает дохлую мышь в соус для спагетти, крысу в коробку с порошком или иголку в пакет с чипсами с целью предъявить иск и получить деньги за причиненный ущерб, лаборатория так же сравнительно легко докапывается до истины. Компании зачастую предпочитают уладить дела побыстрее, чтобы избежать нежелательной огласки и не доводить дело до суда. Но правосудие постепенно пришло к мнению, что если компании серьёзно подозревают умышленную порчу продукта, не следует решать дело полюбовно, а надо передавать его в ФБР, и шансы велики, что мошенничество будет доказано, а мошенник привлечен к ответственности.
Точно так же хороший следователь всегда распознает акт инсценированного героизма, "режиссер" которого добивается признательности другого человека или публичной славы. Дело об отравлении тайленолом, несмотря на свой ужас, все же является аномалией. С самого начала оно не было вымогательством. Вымогатель для успеха своего предприятия должен обставить все так, чтобы люди всерьез восприняли реальность его угрозы. Вымогатели обычно подменяют одну бутылку или пакет, отмечают их тем или иным способом, а потом предупреждают телефонным звонком или запиской. В отличие от них отравитель тайленолом не начинал с угроз, а сразу приступил к убийствам. Шёл напролом, действовал непродуманно - я всегда считал его малоорганизованным типом. Он не предусмотрел, что, потратив целое состояние, компания "Джонсон и Джонсон" осуществила защиту упаковки против подмены содержимого.
Изучая поведение вымогателей, можно выделить определенные черты, помогающие верно оценить ситуации, связанные с политическими угрозами, понять, действительно ли опасен террорист и способен ли он выполнить объявленные намерения.
То же относится к бомбистам. Предупреждение о подложенной бомбе следует всегда воспринимать всерьез. Но власти должны срочно, не раздражая общественность промедлением, решить, насколько реальна угроза. Бомбисты и вымогатели обычно используют в своих сообщениях местоимение "мы", дабы заставить думать, что где-то затаилась большая группа сообщников. В действительности же почти все эти люди - никому не доверяющие, подозрительные одиночки.
Бомбисты обычно подпадают под одну из трёх категорий. Первые - личности, стремящиеся к власти, которых привлекает разрушение как таковое. Вторые - выполняющие "особую миссию" и испытывающие возбуждение от разработки, изготовления и установки взрывных устройств. И третьи - прирожденные технари, которые получают наслаждение от гениальности создаваемого ими механизма. Что касается собственно мотивов, то они варьируются от вымогательства до трудовых споров, мести и даже самоубийства. Наши исследования показали, что в графике их личностных характеристик имеются общие черты. Обычно это белые мужчины, возраст которых зависит от намеченной жертвы или цели; все они среднего, а часто выше среднего интеллектуального уровня, хотя и ничего не достигшие в жизни. Это аккуратные, дисциплинированные, методичные люди, все тщательно планирующие, неконфликтные, неспортивные, трусливые, неполноценные. Мы составляли этот портрет, исходя из данных о цели или жертве и типе устройства (взрывное или зажигательное), так же, как составляли характеристики серийных убийц, исходя из данных о месте преступления. Мы учитывали факторы риска, связанные как с жертвой, так и с самим злоумышленником. Например, была ли жертва случайной или специально намеченной, насколько была доступной, в какое время произошло нападение, способ передачи взрывного устройства (например, по почте), а также специфические особенности или отличительные черты -в деталях и качестве изготовленной бомбы.
В самом начале своей карьеры я разрабатывал первый портрет ныне известного Юнабомбера (от кодового названия ФБР "юнабом"), который получил прозвище оттого, что выбрал целью университеты и преподавателей. Большей частью мы узнаем о бомбистах из их собственных посланий. К тому времени, когда Юнабомбер решил обратиться к общественности через письма в газеты и свой многословный манифест, на его совести за двадцатитрёхлетнюю "карьеру" было три смерти и двадцать три раненых. Среди прочих подвигов он ухитрился задержать коммерческие авиаперевозки, пригрозив, что отправит бомбу из международного аэропорта в Лос-Анджелесе. Как и большинство бомбистов, он утверждал, что за его терактами стоит целая группа ("КС" или "Клуб свободы"). Хотя, без всякого сомнения, он относился к категории одиночек, о которых я писал.
Портрет уже стал широко известен, и я не вижу никаких причин, чтобы менять свое суждение. К сожалению, несмотря на основополагающую работу доктора Брассела по делу Сумасшедшего Бомбиста - Мететски, правоохранительные органы после первого удара Юнабомбера не использовали в должной мере наш вид анализа, как они делают теперь. Ведь большинство подобных типов возможно задержать в самом начале их карьеры.
Первое и второе преступления очень показательны в отношении поведения, места и цели; в дальнейшем бомбисты совершенствуют свою деятельность и начинают разъезжать по всей стране. С годами они также разрабатывают идеологическое обоснование своих акций, выходя за узкие рамки простого и примитивного недовольства обществом. Я считаю, что Даже с тем, что мы наработали в области психологических портретов к 1979 году, можно было поймать Юнабомбера на несколько лет раньше. Во многих случаях угроза взрыва - одно из -средств вымогательства, направленное против отдельной личности или определенной группы людей. В середине 70-х годов президент одного банка в Техасе получил по телефону сообщение о подложенной бомбе.
В своей длинной, запутанной истории звонивший объяснил, как несколькими днями раньше компания "Саутвест белл" (телефонная компания, первой перешедшая на современную кабельную систему связи - прим.перев.) прислала в банк монтеров, которые на самом деле якобы были его сообщниками. Они заложили бомбу, которую он обещал отключить при помощи микроволнового устройства, но при условии, что президент банка выполнит его требования. В этот момент начинается самая страшная часть. Звонивший сообщает, что захватил жену президента банка Луизу. Она водит "кадиллак" и в то утро ездила туда-то и туда-то. Президент в панике просит секретаря позвонить жене, потому что знает, что она должна быть дома. Но к телефону никто не подходит. Тут он начинает верить, что все это правда. Затем звонивший требует деньги - бывшие, в употреблении банкноты от десяти до сотни. Не сообщайте полиции. Мы, мол, легко распознаем их машины. Сообщите секретарю, что уедете из банка на три четверти часа. Ни с кем не общайтесь. Перед уходом из кабинета три раза зажгите и погасите свет. Моя группа будет наблюдать за сигналом. Оставьте деньги в своей машине, припаркованной к обочине дороги в районе с особо интенсивным движением, оставьте мотор и фары включенными.
В этом деле не было никакой бомбы или похищения. Существовал лишь умный мошенник, наметивший наиболее уязвимую жертву. Все в этом сценарии имело свою цель. Звонок был сделан после того, как в банке действительно работали монтеры из телефонной компании, так что в рассказе их можно было использовать в качестве сообщников, подкладывающих бомбу. Всем известно, что телефонные компании проводят технические работы, в которых никто ничего не понимает или на которые не обращают внимания. Вполне правдоподобно, что они могли что-то подложить. Зная, что президент банка обязательно позвонит жене домой, вымогатель связался с ней в то утро, представившись работником телефонной компании "Саутвест белл", и объяснил, что к ним поступил ряд жалоб на случаи телефонного хулиганства в их районе и что они пытаются засечь звонившего. Поэтому телефонная компания просит не поднимать трубку между полуднем и двенадцатью сорока пятью, так как на это время установили ловушку, чтобы засечь звонок. Указания о том, чтобы оставить деньги в машине с зажженными фарами и работающим двигателем, возможно, самая гениальная часть плана. Президент решил, что огни - это опознавательный знак, а на самом деле это способ удрать. Несмотря на предупреждение не обращаться в полицию, вымогатель подозревает, что жертва может каким-то образом поставить ее в известность. Самым опасным моментом для нарушителя является передача денег, когда, как он догадывается, за ним могут следить. По сценарию вымогателя, если ему не повезёт и полиция застанет его в машине, он объяснит, что шел по улице, увидел пустой автомобиль с зажженными фарами и работающим двигателем, решил сделать доброе дело и выключить их. Если полиция схватит его на этом этапе, у нее не будет против него никаких улик. Но даже если его застукают с деньгами, он, объяснив свое вполне оправданное пребывание в машине, может сказать, что нашел там сумку и направляется в полицию, чтобы её сдать.