Синдром Кандинского - Андрей Саломатов 3 стр.


- Ты, - уверенно сказала Елена Александровна, и от этой уверенности у Антона по спине пробежал холодок. Чем-то потусторонним повеяло на него, словно бы старуха говорила из-за невидимого, но непреодолимого барьера, отделяющего материальный мир комнаты с накрытым столом от его астральной копии. На мгновение ему даже показалось, будто он видит через старуху стену и часть окна, которое она загораживала собой, и некоторое время он сидел, не смея ещё раз взглянуть на хозяйку, напуганный мимолетным видением. Но Наташа вывела его из этого состояния. Она обняла его за плечи и ласково сказала:

- Ешь, папочка, ешь. Сытому человеку легче примириться с чудом, у него шарики медленно вращаются.

Ужин прошел почти в полном молчании, и все было бы хорошо, если бы Антон постоянно не ощущал на себе жадный взгляд Елены Александровны. Она смотрела на него, как смотрят в минуту тяжких душевных потрясений в церкви на образа - с надеждой и мистическим обожанием в ожидании чуда, хотя для неё это чудо уже свершилось.

Посреди ужина большие старинные напольные часы с сияющим и круглым, как солнце, маятником вдруг басом пробили одиннадцать часов. Пока они били, все сидели замерев, словно этот медный бой имел ещё какой-то смысл, зашифрованный в высоте и интонации звука.

Насытившись, Антон промокнул губы салфеткой, откинулся на спинку стула и оглядел комнату:

- А кем был ваш муж? - наконец обратился он к хозяйке дома.

Не отрывая от него взгляда, она впервые за весь вечер улыбнулась и сказала:

- Ты должен знать это. Попытайся вспомнить.

- Военным моряком, - не задумываясь, ответил Антон, и Елена Александровна с победным видом оглядела своих домочадцев. - Что, я угадал? - спросил Антон будучи уверенным, что так оно и есть.

- Вам бы, папа, на улице судьбу предсказывать, - сказал Александр. Угадывают, это когда не знают и случайно попадают в точку. В одном углу висит рында, в другом - компас. А на письменном столе - фотография человека в морской форме, Шерлок Холмс.

- Александр! - прикрикнула на него Елена Александровна.

- Он у меня точно сегодня дождется, - поддержала её Наташа, но Антона этот очередной выпад строптивого "сына" нисколько не задел. Наоборот, у него появилось желание позлить мешковатого сорокалетнего зануду, и он с улыбкой сказал:

- Только из уважения к вашему возрасту я не стану сегодня наказывать вас, Шурик.

- Ну вот, он и хамить начал, - раздраженно сказал Александр и, уткнувшись в тарелку, пробурчал: - Наелся, развалился, теперь можно и…

- Если ты скажешь ещё хотя бы слово, - перебила его Елена Александровна, - я прогоню тебя. Не обращай на него внимания, Антон. Лучше расскажи о себе. Кто ты, чем занимаешься, как живешь? Ты женат?

- Трудно сказать, - усмехнулся Антон. - Вы знаете, мне не хочется о себе рассказывать, боюсь, напугаю. Только не подумайте, что я грабитель или убийца. Просто есть вещи, о которых не стоит распространяться в незнакомой компании - не так поймут.

- Ну хотя бы в общих чертах, - сказала Наташа.

- В общих? Две недели назад от меня ушла жена, - сказал Антон. - Это вам интересно? Честное слово, мне нечего рассказывать. Я прожил такую же неинтересную, как и все мы, жизнь.

- Вы о себе, пожалуйста, - не удержался Александр. - По вашему виду не скажешь, что вы прожили неинтересную жизнь.

- А почему она от тебя ушла? - спросила Елена Александровна.

- Долго объяснять, - немного подумав, начал Антон. - Мне вообще кажется, что женщины любят не человека, с которым живут, а то, что они могут от него получить. Это определенный набор благ и удовольствий. Если нет полного комплекта, женщина ищет себе другого спутника жизни, который может ей все это обеспечить. Вы меня простите, конечно, но многим женщинам нужен не человек, а граммофон с одной пластинкой, который в нужный момент кричал бы: "Люблю, люблю!"

- Теперь я знаю, почему она от вас ушла, - сказала Наташа.

- Я знаю одного человека, который жаловался на то же самое, продолжая есть, сказал Александр. - Он может выпить два литра водки, но ни одна из его жен почему-то не оценила таких феноменальных способностей. Правда, сейчас он нашел какую-то бабу, они месте хлещут водку. На что непонятно. Наверное, я ограниченный человек: работаю, кормлю семью, а после работы занимаюсь любимым делом. Мне совершенно непонятны ваши проблемы.

- Да, Саша у нас очень красивые портреты пишет, - не без гордости сказала Елена Александровна. - По фотографии. - Она показала на стену, где висели три тщательно вылизанных, откровенно дилетантских портрета.

- Вообще-то по фотографии пишут только генсеков и покойников, улыбнувшись, сказал Антон и как можно дружелюбнее спросил: - И давно вы занимаетесь живописью?

- Двадцать пять лет, - ответил Александр. - Это всего лишь хобби, я ни на что не претендую.

- Двадцать пять, - обрадовался Антон. - Знаете историю про Будду, который встретил в лесу старого йога? Он остановился и спросил у отшельника, сколько лет тот провел в своей хижине. "Двадцать пять", ответил йог. "И чего же вы достигли за столько лет?" - спросил Будда. "Я могу перейти реку прямо по воде", - гордо ответил отшельник. "Бедняга, - с жалостью сказал Будда. - Неужели вы на это потратили столько времени? Паромщик взял бы с вас за переправу всего один обол". Это так, к слову пришлось, - сказал Антон. - А вообще-то мне пора. Уже поздно, мне добираться ещё час, а может, и больше. Я даже не знаю, найду ли свой дом.

- Никуда я тебя не отпущу! - испуганно воскликнула Елена Александровна. - Переночуешь здесь, а завтра, если захочешь, уйдешь. Я заранее постелила тебе в твоем кабинете. Неужели тебе неинтересно после стольких лет вернуться в свой кабинет, посидеть за своим письменным столом?

Немного поразмыслив, Антон медленно проговорил:

- Интересно, конечно… Хорошо. Я остаюсь.

- Спасибо, Антон, - поблагодарила Елена Александровна. - Если ты устал - а я вижу, ты устал, - можешь подняться к себе. Наташа, проводи отца наверх, в кабинет.

Антон действительно чувствовал себя совершенно разбитым и с облегчением вздохнул, когда узнал, что возвращаться не надо. Его даже перестала смущать странная роль, и он поблагодарил судьбу за то, что она привела его в нужный час к этому дому.

- Спокойной ночи, - сказал он, обращаясь ко всем.

- Каждый выбирает себе веру по образу и подобию своему, - запоздало наставил его Александр. - Ваша циничность очень идет вам.

- Ты мне испортил весь вечер, - устало, с обидой сказала Елена Александровна и покачала головой. - Саша, Саша…

- Я сдаюсь, - ответил Антон и поднял обе руки вверх.

Наташа шла впереди, освещая ступеньки толстой восковой свечой в тяжелом бронзовом подсвечнике. Доски противно скрипели у них под ногами, отсветы пламени скользили по глазурованным бокам цветочных горшков, развешанных по стенам, тени шарахались, как живые, и, слово крысы, забивались под ступеньки.

- Как вы думаете, - начал Антон, - ваша мама действительно верит в то, что я её бывший муж?

- А вы считаете, что она перед вами дурочку ломает? - спросила Наташа.

- Ну… чего от скуки не сделаешь. И не такие спектакли устраивают. Хотя что я вас спрашиваю? Вы же участница, лицо заинтересованное.

- За много лет, что я прожила в этом доме, здесь побывал только один посторонний человек, и тот милиционер. Зато в назначенный день и час появились вы. Совпадение? Может быть. Как я к этому отношусь, я говорить не буду. Мама много лет ждала вас и дождалась, остальное меня не касается.

Они вошли в темную комнату, и Наташа поставила свечу на письменный стол.

- Вот ваш кабинет, папа. Можете располагаться. Уже поздно. Завтракаем мы в девять, но вы можете спать сколько захотите, вас никто будить не будет.

- Я рад, что попал к вам, - сказал Антон и поставил кейс к стене.

- Я рада, что вы рады, - ответила Наташа.

- А что, света, кроме свечей, здесь нет? - спросил Антон.

- Есть. Но в то время, когда вы здесь жили, его ещё не было. Поэтому мама просила не включать электричество. А сейчас ложитесь спать. Кабинет посмотрите завтра. - Она неслышно вышла и закрыла за собой дверь.

В полумраке кабинет покойного хозяина дома имел вид капитанской каюты какого-нибудь парусного судна времен Христофора Колумба. Рядом с массивным двухтумбовым письменным столом со львами на филенках стоял огромный, похожий на орган, книжный шкаф. Внутри шкафа за темным стеклом поблескивали почерневшим золотом корешки старых книг. Слева на стене висел древний бронзовый барометр в черной полированной оправе из какого-то благородного дерева. Старинные карты были убраны в тяжелые дубовые рамы, а на открытых полках стояли высушенные экзотические обитатели южных морей. И даже лампа над головой напоминала по форме кормовой фонарь военного фрегата, бороздившего моря лет триста - четыреста назад.

Диван, на котором Антону предстояло провести ночь, был узким и жестким, а накрахмаленное белье пахло чистотой и морем. Антон разулся, потянулся было за кейсом, собираясь сделать себе укол, но тут внизу ударили часы, и он от неожиданности отдернул руку да так и застыл в напряженной позе, пока не пробило двенадцать ударов.

- Чертовы часы, - прошептал он, - по идее, сейчас должна открыться дверь и войти старуха.

Едва он это проговорил, как в дверь постучали, затем она медленно, с тихим скрипом отворилась, и в комнату тяжело вошла хозяйка дома в длинном, до пят, белом платье, которое висело на ней, как на вешалке. На голове у неё была такая же белая широкополая шляпа с мертвым, помятым букетом на полях. В руках она держала костяной веер и от волнения постукивала им по ладони, словно кастаньетами.

- Это я, Антон, - прошептала она. - Ради Бога, извини за то, что я тебя потревожила. Мне так хотелось увидеть тебя ещё раз. Так хотелось посидеть с тобой, поговорить наедине. Ты позволишь мне войти?

- Конечно, Елена Александровна, - растеряно ответил Антон.

- Я ненадолго, - возбужденно сказала Елена Александровна.

Больше всего Антона напугала страсть, с которой говорила хозяйка дома. Страсть, такая неуместная в этом тщедушном, высохшем теле, а потому противоестественная. Она была больше похоже на старую механическую куклу, у которой сорвалась пружина. Движения её были резкими и беспорядочными, она то закрывала лицо руками, то всплескивала ими и закатывала глаза. Казалось, что сейчас завод кончится, пружина раскрутится до конца и металлическая лента, прорвав платье, выскочит где-нибудь на спине.

Нехорошее, жутковатое чувство охватило Антона. А Елена Александровна, кротко спросив разрешения присесть рядом, устроилась на краешке дивана и громким шепотом продолжила:

- Это твой дом, Антон. Все здесь принадлежит тебе и только тебе. Ты купил этот дом для меня, и я хочу, чтобы ты здесь жил. Помнишь, как ты внес меня сюда на руках? Помнишь? - с надеждой и отчаянием спросила она.

Антон промычал в ответ что-то невразумительное, и Елена Александровна с горечью торопливо перебила его:

- Молчи, молчи! Ты не виноват. У нас забирают память перед следующим рождением, иначе бы мы рождались на свет уставшими стариками. Я напомню тебе: я была в этом самом белом платье и в этой шляпке с флёрдоранжем. Мы пришли сюда пешком по пляжу, и ты полдороги нес меня на руках, потому что мне в туфли все время набивался песок. А потом ты внес меня на второй этаж. Ты был таким же красивым и сильным, как сейчас. Ты внес меня и положил на этот самый диван. А потом ты любовался мной. Снял с меня шляпку, поцеловал, распустил мне волосы. Помнишь, как ты вынимал шпильки из моих волос? О, какие у меня тогда были волосы! - По впалым старческим щекам Елены Александровны скатились две слезы, и она закрыла лицо руками. - Почему ты умер так рано? - сквозь рыдания проговорил она. - Зачем ты бросил меня одну в этом страшном, холодном мире? Ты же клялся, что любишь меня и будешь любить вечно. У тебя была я, были сын, дочь и ещё не родившаяся Наташа. Ну что ты молчишь?

Антон с шумом выдохнул, провел ладонью по вспотевшему лбу и проговорил:

- Ну вы же сами понимаете…

- Не говори мне "вы", - перебила его Елена Александровна. - Скажи мне "ты". Мы здесь одни. Сделай милость, зови меня как раньше - Леночкой. Я понимаю, я старая а ты молодой. Ты ничего не помнишь. Тебе все это кажется бредом. Может, даже ты считаешь меня сумасшедшей, но все равно, дай мне хотя бы на несколько минут вернуться в прошлое. Скажи мне: Леночка. Я очень тебя прошу. Я умоляю тебя!

- Леночка, - деревянным голосом сказал Антон.

- Мне скажи. Мне. Меня назови Леночкой. Обратись ко мне…

Антон наконец понял, что от него хотят, и успокоился. Желание Елены Александровны теперь, после стольких лет её ожидания, казалось ему вполне естественным. Он даже подумал, что старуха вполне заслужила этот вечер, какой бы безумной ни казалась со стороны её затея. А потому, внутренне собравшись, он посмотрел Елене Александровне в глаза и как можно теплее сказал:

- Леночка. Всего я, конечно, не помню, но, честное слово, когда я в темноте подошел к твоему дому, он показался мне знакомым.

- К своему дому, - со счастливым лицом пропела старуха. - К своему! Потому он и показался тебе знакомым. Ты все вспомнишь, дорогой, все вспомнишь. Я помогу тебе, и мы проживем с тобой мои последние дни вместе. Я расскажу тебе, как жила все эти годы. Ты увидишь, я была верна тебе. Ко мне сватался Сергей Владимирович - твой друг, художник. Ты помнишь его? Я отказала ему. Он умер лет десять назад, спился. Хороший был человек, царствие ему небесное.

- Я не помню Сергея Владимировича, - меланхолично ответил Антон. Затем, немного подумав, он добавил: - Никак не могу привыкнуть к этому. Мне кажется, я не мог быть вашим мужем. И у меня есть доказательства.

- Доказательства? - удивилась Елена Александровна. - Какие же?

- Не знаю, покажутся ли они вам достаточно убедительными. Сколько я понял, ваш муж был человеком положительным во всех отношениях. Так?

- Допустим, - ответила Елена Александровна, и в глазах у неё появилась тревога. Она машинально тронула шляпку, расправила кружева на груди и добавила: - Ну?

- Значит, в своей последующей жизни ваш муж никак не может быть хуже, чем в предыдущей. Так вот… - Антон запнулся, как бы подыскивая слова, а затем решительно сказал: - Он никак не мог стать мной. Я - наркоман. - Ему показалось, что Елена Александровна с облегчением вздохнула, и он пояснил: - Я не считаю себя чересчур скверным человеком, но в том мире, в котором живете вы, таких, как я, не жалуют. Знаете, что скажет ваш сын, если узнает о моей… особенности? Скажет, что я - подонок.

- Милый мой Антон, - наконец сказала старуха, - что мы знаем о том, кем и какими должны быть? Неужели ты всерьез думаешь, будто с каждым новым своим рождением человек получает все более и более высокую должность и большую зарплату? Бедный мой мальчик, душа - это Золушка, одетая в отрепья, а не усатый генерал в расшитом золотом мундире, и, чем больше она, тем скромней на ней одежды. Самое главное достоинство души - умение любить бескорыстно. Вещь, согласись, совершенно бессмысленная для удобного проживания на этом свете. А насчет доказательств, - сказала старуха и положила свои сухие ладони на колени, - я тебе вот что скажу: - Ты в той своей жизни никогда бы не стал вот так выслушивать признание в любви какой-то старухи. Мой муж был очень хорошим человеком, но не стал бы, как ты, тратить вечер на сумасшедшую старую каргу.

- Так вы все-таки сумасшедшая, - с улыбкой сказа Антон.

- Нет, - тихо ответила Елена Александровна, - хотя вы все и считаете меня такой. Послушай меня, Антон. - Голос Елены Александровны сделался ещё более тихим, глаза покрылись поволокой, она подалась вперед и, глядя поверх головы Антона, продолжила: - Где бы я ни родилась в следующий раз, через девятнадцать лет тридцатого августа я явлюсь к тебе молодой, восемнадцатилетней девушкой. Ты не можешь быть сейчас со мной, а я смогу. И тогда мы опять соединимся. Я останусь с тобой до конца твоих дней. Вот это письмо ты дашь мне прочитать, когда я приду к тебе. - Елена Александровна, словно фокусник, достала из складок платья запечатанный конверт и отдала его Антону. - Это мое письмо ко мне той, восемнадцатилетней.

- Я не доживу, - усмехнулся Антон. - Девятнадцать лет слишком много для меня.

- Доживешь, - уверенно сказала хозяйка дома. - Ты бросишь свои наркотики. Ты будешь ждать меня, как я ждала тебя. Нам не повезло, жизнь и смерть разлучили нас, и мы вынуждены будем встретиться на этом свете на короткий срок. Но и за это я благодарна судьбе, потому что люблю тебя. Что такое девятнадцать лет, когда у меня есть ты?

- Видите ли, я люблю другую женщину, - неожиданно перебил её Антон. Я приехал сюда за ней.

- Нет, - сказала Елена Александровна. - Ты приехал, чтобы увидеть меня и попрощаться со мной. Ты можешь этого не знать, Антон, но это так.

- Тогда почему мы не встретились раньше? - спросил Антон.

- Потому что мы все равно не смогли бы быть вместе. Ты бы не захотел. А когда мне пришло время умирать, ты вернулся. И любишь ты не её, а меня, меня прежнюю. Хочешь, я расскажу тебе, какая она? Она во всем похожа на меня, за это ты её и выбрал. Она похожа на меня и внешне. Посмотри, это я в молодости.

В руке у Елены Александровны появилась фотография. Она протянула её Антону, и тот, поколебавшись, взял. Он успел заметить молодую красивую даму с пышной прической, хоть и в незнакомом убранстве, но очень похожую на его жену.

В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел Александр. Он подошел к матери, положил ей на плечо руку и сказал:

- Мама, гостю надо спать. Завтра утром вы увидитесь. - При этом Александр как-то неумело подмигнул Антону, и тот, сообразив, в чем дело, охотно поддержал его.

- Да, да, Леночка, завтра мы увидимся, - торопливо сказал Антон, а Александр недовольно поморщился.

- Вы хорошо вжились в роль, папа, - сказал он.

Антон хотел было ответить ему какой-нибудь резкостью, но посмотрел на хозяйку дома и сдержался. А Елена Александровна поднялась с дивана и, опираясь на руку сына, игриво сказала:

- До завтра, любимый. Спокойной ночи!

Как только за ними закрылась дверь, Антон с облегчением вздохнул и машинально обулся. Первое, что пришло ему в голову, - это мысль о побеге. У него не было никакого желания дожидаться утра и утром снова выслушивать этот сумасшедший бред. Кроме того, чувствовал он себя отвратительно. Все это время Антон ждал, когда наконец останется один, чтобы сделать очередной укол. Но при воспоминании о прощальной фразе Елены Александровны Антона передернуло, затем он нервно рассмеялся, положил письмо в кейс, осторожно закрыл дверь и в абсолютной темноте спустился вниз.

- Уходите, папа? - услышал он совсем рядом голос Александра.

- Да, сынок, мне пора, - тихо ответил Антон. - Покажите-ка мне, как отсюда выйти.

Вслед за этим послышался скрип половиц, и впереди открылась дверь на улицу.

- Прощайте, папа. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, - сказал Александр.

- Да, сынок. Я тоже не получил удовольствия от встречи с тобой. Слишком много времени прошло. Видно, отвык. - Антон вышел на крыльцо, и дверь тут же закрылась за ним.

Назад Дальше