Антон испытал сожаление, что серпер не достался ему. Не пришлось бы на себе галакс тащить, а стрелять из такой махины все равно никто не сможет. Скорее всего, серпер имел чисто психологическое значение.
- В тюках аккумуляторы, - пояснил Поджидай. - Самый ходовой товар в Ахангаране.
Там никогда не умели экономить и дожили до того, что половина светильников висят как украшения, нет питания.
- Слушай сюда, - объявил он, когда все было готово к отправлению. - Кони везут товар, люди идут пешком и каждый несет свое оружие. По тревоге сбрасываем груз и садимся на коней. Никто не отрывается, действуем только сообща. Выше нос ребята, у нас самое мощное оружие на Перегоне - пройдем его, как шило сквозь масло! А теперь присядем на дорожку!
Дурацкая человеческая традиция. Теперь все были вынуждены опять снимать оружие, которое только успели навьючить. Некоторое время раздавалось лишь бренчание и лязг галаксов, ножей, мечей. Нагруженные не меньше лошадей, люди неловко опускались на землю. Лишь Леон сел разом, будто обвалился, подставив под себя согнутую ногу, готовый при первой опасности в одно мгновение оказаться вновь на ногах. А галакс он держал дулом вниз, значит, и открыть огонь он мог практически без паузы, даже одной рукой.
Надо будет спросить, где он служил, решил Антон. Леон интересовал его все больше, в нем было что-то до боли знакомое. Такое чувство возникает у людей, когда они встречают родственников, брата, например, которых не видели много лет. Вроде и чужие люди, но проскальзывает что - то родное, исконное, что не стереть никаким годам.
Люди сидели молча, ни на кого не глядя, погрузившись каждый в свои мысли, вспоминая, что их держит на этом свете, своих родных и близких. Только вот достаточно ли сильно держит, чтобы уберечь в мясорубке Перегона?
Антон по очереди оглядел ближайших спутников. Куцых с неряшливо развевающимися волосами, основательного Крутояра, хитрого Поджидая, играющего желваками Леона.
Вдруг словно молния прошила сознание, и он тревожно огляделся в поисках причины.
Вокруг стояла тишина, никто не шевелился. Мы не вернемся! Ни с того ни с сего подумал спецназовец. Никто не вернется!
Надо остановить это безумие. Повернуть Ивана, ускакать!
- Тронулись, братки! - хлопнул по колену Поджидай.
Кругом разом все зашевелились. Кони потянулись к выходу, Иван уже был там, Антон поспешил за ним, кобылу, что ли нашел, торопится. Возникла небольшая толкотня, сопровождаемая руганью вполголоса, и торжественность момента была утеряна.
Спецназовец догнал Ивана, пристроился рядом. Галакс висел на шее спереди, Антон шел, положив на него руки. Теперь он не испытывал никакого дискомфорта. Именно так носил в рейдах галакс Воронин, позиция была отработана и привычна.
Вспышка беспричинной паники вызывала лишь недоумение. С чего он решил, что они не вернутся? Целые караваны через Перегон ходят! Что касается самого Антона, то киборгов практически невозможно убить. Ну и что из пятерых четверых уже завалили, значит, они были плохими киборгами, и их должны были отчислить из Фалкона, а не его!
Караванщики молились на ходу, прося защиты у короля, а заодно и у Великого К.Г.Антон недоумевал, как можно молиться на того, о ком вообще ничего не известно.
Оказалось, можно.
Когда они выехали из ворот, Поджидай обернулся и будто невзначай сделал жест рукой. Внутри опустевшего купола кто-то махнул в ответ, а потом косолапо, уродливо задвигался, исчезая за занавесью. Похоже, Чума не напрасно им так и не показался.
Антон поймал себя на мысли, что все кто побывал в Перегоне и уцелел, были ущербными людьми. Калека Икку - длинный. Чума.
Что касается остальных, то никто не сознался, был ли в Перегоне. Тема была табу.
А Поджидай тот даже ругнулся:
- Не спугни удачу, ее и так мало в Перегоне. НИКОГДА не спрашивай, был ли кто там.
Перегон может услышать.
Не в первый раз при Антоне говорили о Перегоне как о живом. Кто его знает.
Воронину приходилось по долгу службы воевать с боевыми биосистемами, включающими в себя части неживого ландшафта. Но, судя по всему, Антону предстоит пополнить впечатления своего визави.
Караван преодолел обширную свалку, начинавшуюся сразу за Барражом, вернее, в Барраже, и очутился перед засохшей старой чинарой, чьи черные узловатые ветви устрашающего вида были увешаны поникшими многочисленными лоскутами самых разнообразных тканей.
Поджидай взял чистую тряпицу и старательно вывел:
- Поджидай - Камень с ним десять бойцов, 12 лошадей и колдун Икку - Длинный.
Сильные заскорузлые пальцы с трудом удерживали карандаш, который он периодически слюнявил.
Возникла напряженная пауза. Все, вытянув шеи, выискивали на засохших ветках хоть один живой росток, что являлось бы хорошим знаком. Но устало замерла в ответ старая чинара, нечего было показать ей путникам, нечем успокоить.
- Перегон еще не начался, а он уже здесь! В ваших головах! - нехорошо усмехнулся Икку, прикрученный ремнями к пегой лошадке среди многочисленных масляных коробок и сам казавшийся неживой куклой. - Он хозяйничает там, внутри вас! Вы несете Перегон в себе!
Его слова внесли сумятицу и в так смущенные умы, и чтобы поставить его на место, Антон спросил про кротов, что старика обезобразили.
- Молодой был, глупый, - махнул тот обрубком руки. - Люди предупреждали, что с заброшенной атомной станции энергия неизвестно куда пропала, а я и ухом не повел, а ведь это первый признак кротов.
Он пояснил, что речь идет об особой породе электропаразитов, поражающих любые накопители энергии. Обычно, они накапливают энергию до критической и взрываются.
Спасения от них нет. Обнаружить их невозможно, потому что это не обычная форма жизни. Подобно шарагдианским кровососущим змеям, вводящим специальную анестезию своим жертвам, кроты ту же процедуру проделывают с любыми датчиками и контролирующими приборами. Аппаратура показывает, что все нормально, и то, что это не так, понимаешь только непосредственно в момент взрыва.
Реже случается и другое проявление этих зловредных тварей. Накопленная энергия отделяется от электросетей и начинает существовать словно сама по себя, вселяясь в первые подвернувшиеся предметы, заставляя хаотично двигаться то, что двигаться не способно по определению. В таком случае эффект получается еще более жуткий, чем при взрыве.
- Судьбой было предначертано оказаться нам не в том месте и не в том время. Нас было 12, как сейчас, и мы укрылись на ночь на заброшенном слесарном заводе в Перегоне. Мы спим, а вокруг ржавые пилы висят на цепях, топоры, напильники рядами. В 12 ночи кроты и появились, - сказал Икку, улыбаясь, и по-привычке широко распахивая выжженные глаза, все с напряжением прислушивались к его словам. - Остальным повезло, их убили сразу. Я остался жив, потому что кроты решили развлечься. Надоело, наверное, что их считают неодушевленными тварями.
- А у них, что душа есть? - спросил Алексис Куцый, самый младший и самый говорливый из всей семьи, остальные предпочитали язык жестов, да и общались исключительно друг с другом.
- А то, как же? Вот они ее и отвели-привязали меня к верстаку, да и стали стругать как чурку. По косточке, по суставчику. А потом и глазики вынули.
Антону сделалось немного не по себе от его спокойного тихого голоса.
- Да врешь ты все, колдун! - не сказал, выдохнул Алексис. - В Перегоне отродясь кроты не встречались.
- Заткнитесь там! - Прикрикнул Поджидай. - Не поминайте более про… сами знаете кого. Не ровен час, накличете беду.
Перегон выглядел мрачно.
Он был круто изломан каменистыми совершенно безжизненными холмами. Не летали птицы, не трещали насекомые, вокруг стыла тишина, подтверждая, что это самое гиблое место на Шарагде.
Они ехали по тропе, петляющей меж холмами. Пески давно кончились, но воды не встречалась, хотя ее близкое присутствие ощущалось по гнилостному запаху. На холмах появился мох, который со временем становился все гуще. Среди мха торчали причудливые вытянутые на длинных бледных ножках грибы.
На обочине тропы стали попадаться остатки непонятных машин и механизмов, ржавые и изуродованные либо разукомплектованное до неузнаваемости, один раз сверкнул пустыми глазницами на вычищенном металлическом черепе павший либо убитый мегалакский конь.
На вершинах холмов виднелись остатки серперных батарей, но все такое старое и заброшенное, что туда даже не стали подниматься, чтобы не тратить силы.
Тропа периодически разветвлялась, и всякий раз караван замирал, а Поджидай с Крутояром держали совет, куда идти дальше. Дело в том, что на перепутье лежали валуны, на которых каждый прошедший караван оставлял пометку.
Поверхность была шершавая, надписей было много, они залазили друг на друга, подчерки у погонщиков были не лучшие, а карандаши тупые, так то разобрать подчистую было ничего нельзя, но после небольшого раздумья Поджидай уверенно указывал направление.
Все с подчеркнутым равнодушием, что должно было указывать о полном доверии опыту ведущих их людей, следовали за ними. Да и спорить было некогда, надо было поспевать за лошадьми. Мегалакские кони не знали усталости и только резво переставляли железные ходули.
- Куда нас ведут? - спросил Иван.
- Нас ведут через Перегон, на нас никто не напал и это главное. А почему ты об этом спросил?
- У меня есть подозрения, что нас ведут в западню.
- Почему ты так решил?
- Поджидай не человек! Почему все гибнут здесь, а он остается цел и невредим? Я отвечу. Он откупается от убийц нашими жизнями. Скольких он свел сюда как в могилу? Подумай об этом!
Действительно, все устали, и лишь Поджидай вышагивал, как ни в чем не бывало.
Антон стал подмечать и другие странности. Например, он был уверен, что караванщик надписи не читает. Он искал на камнях таинственные знаки, смысл которых был понятен только ему.
Наконец Антону все это надоело и он, оставив своего коня, быстро пошел в голову колонны. Иван лишь только предостерегающе просигналил, но спецназовец уже принял решение.
Нагнав головного коня, а это был конь Поджидая, он взял его под уздцы. От неожиданности конь замедлил ход, ему в круп въехал конь идущий следующим, через секунду строй сбился окончательно. Караван встал.
- Ты чего это? Давно не получал? - Поджидай замахнулся на него нагайкой.
Не отпуская коня, Антон задумчиво почесал скулу дулом паузера.
- Я хотел бы знать, что тут происходит, и куда мы идем?
Остальные с напряженными лицами прислушались к разговору. И Поджидай говорил, обращаясь ко всем вместе.
- Я тут уже ходил, вы что мне не верите?
Крутояр и Куцые крикнули:
- Верим!
Волобуев выступил вперед:
- Может новичку в лоб дать, батька?
Антон поднял руку с паузером повыше, но не пугал, призывал внимание:
- Вы все верите, а я что-то не очень, - заявил он. - Тут на камнях много чего написано. Например, на том камне, который мы только что миновали, написано, что здесь прошел караван Пьяного-Фазана. Прошел и сгинул три недели назад. Почему мы его путь повторяем? Мне помирать рановато, у меня в Ахангаране кое-какие дела имеются. Может, мне кто-нибудь объяснит, какого К.Г. мы все как бараны за покойником идем?
Поджидай свысока покосился и сквозь зубы проговорил:
- Не твоего ума дело. Кто тебе разрешил оставить строй?
Антон намеренно не замечал грубостей:
- Это все нюансы. Сдается мне, ты не туда повернул, батька!
Поджидай набычился, засверлил Антон выпученными глазами, и закричал своим зычным голосом так, что остальные караванщики вздрогнули:
- Осади назад! Бунта в Перегоне не допущу. Первее Фазана на тот свет долетишь, - и ухватил за рукоять галакса.
Антон не дотронулся до оружия. Он знал, что в случае необходимости убьет соперника и так, и времени для этого понадобится гораздо меньше, чем для вынимания галакса из кобуры. Лишь одно сдерживало его. Где он проводника потом возьмет?
- Не ори, хозяин, - раздался сзади тихий голос, Антон даже не узнал его и не мудрено: он попросту никогда раньше его не слышал.
Бесшумно возникший за спиной Леон смотрел с такой силой сквозь косматые брови, так перекатывал желваки над своей далеко выдающейся челюстью, что Поджидай сник.
- Но ты-то хоть бы не лез, - пробормотал он. - Навязался на мою голову, удолбище лесное.
- Темнишь ты, - продолжал Леон медленно, с ленцой. - Мне тоже не нравится все это.
- Ладно, чего налетели? - сдал назад Поджидай, и голос его приобрел примирительные нотки. - По фазаньему следу мы только часть пути пройдем, дальше у меня своя тропка имеется. На казачий ручей двинемся, где Артамон постоялый двор держит.
Там и заночуем.
Поджидай казался совсем позабывшим обиду, но стоило Леону отойти, как сказал Антону:
- Держись от меня подалее, новичок. Я тебе это не забуду.
И размашисто зашагал вперед. Следом двинулся караван. Иван притормозил рядом с Антоном:
- ОН ТЕБЯ УБЬЕТ, А МЕНЯ КОНИ СОЖРУТ.
- Но хоть ты-то помолчи! - Взмолился Антон.
Остановился и Леон, замыкающий караван.
- А я тебя узнал, - сказал он, по обыкновению, после паузы. - Ты же Бастион штурмовал лет десять назад. Не пытайся меня вспомнить, не вспомнишь. Мне тебя Белый Лу со стороны показал во время рекогносцировки. Я Леон Кински из группы "прыгунов".
Антон с восхищением замер, глядя на старика. О знаменитых "прыгунах" он знал только из учебника секретной истории. Это ж сколько ему, прикинул он.
- Чего смотришь? - Спросил Кински. - Мне восемьдесят шесть. Пошли, а то отстанем.
- Как вы сюда попали? - Антон понял, что сказал что-то не то, причем, понял это, еще не договорив фразу.
Лицо Леона потемнело, пауза была длиннее обычной. Создалось такое ощущение, что он глубоко корит себя за то, что вообще заговорил.
- Никогда не спрашивай никого об этом. Здесь этого не любят, и никто тебе не ответит.
Заговорившись, они упустили караван из виду и вынуждены были нагонять.
Они заторопились следом, и восхищение Антона слегка спало. Возраст Леона дал знать о себе целым оркестром сиплых звуков старческого дыхания.
- Мы с Лу полно дел в свое время наворотили, - сказал Кински. - Стрелок он был классный, а вот дрался не очень. Вечно ему носяру расквашивали.
Антон не верил своим ушам. Образ стального человека, возглавлявшего элиту космического спецназа на протяжении полувека, автора настольной книги спецназовца по рукопашному бою был незыблем для него. А как оказалось, "он неважно дрался". Равносильно было бы заявить, что рыба плохо плавает.
- Остановились вроде, - сказал Кински.
Уже начало смеркаться, и кони включили налобные фонари. Теперь же движение световых лучей впереди замерло. Все они смотрели в одну сторону.
Друзья прибавили шагу и нагнали основную группу, замершую рядом с очередной развилкой и валуном. Если раньше надписи едва читались, то эта была написана крупно и четко: "Милостью великого К.Г. Фазан-Пьяный прошел тут". Но все смотрели не на надпись, а на пространство с той стороны камня. Там лежал труп человека.
- Вот, значит, какие дела, - повернул к ним напряженное побелевшее лицо Алексис Куцый.
- Цыц ты! - Прикрикнул Поджидай. - Мертвяка никогда не видели! Бабы!
Он был не прав. Такого видели вряд ли.
Судя по всему человек до последнего полз с той стороны. И судя по ране, он был обречен, потому что был уже покойником, хотя двигался и на что-то надеялся.
Сначала Антон подумал, что на убитом плащ с разбросанными в разные стороны длинными полами, на самом деле это были его ноги. Страшная рана зияла в паху, разрывая тело почти до пояса. Несчастный полз, оставляя за собой зловещий след.
В застывших руках он сжимал галакс.
- Венька Севостьян, - сказал, узнавая, Крутояр. - Он у Фазана кашеварил.
- И ты цыц! - Прикрикнул Поджидай, чуял, что еще немного, и народ обратно поворотит. - Они шли по чертовой пустоши. Место гиблое. Отговаривал я Фазана, да он, старый дурень, не послухал меня. Сказано, мы через казачий ручей пойдем. Это совсем в другую сторону. Сказано, я вас выведу, клянусь Великим К.Г.! Прибавим шагу, если хотим до темна до Артамона добраться.
Все поспешили прочь от трупа. Из профессионального интереса задержались только спецназовцы.
- Похоже, его разрубили мечом, имеющем лазерную заточку, - заметил Кински. - Вещь редкая и требует умения в обращении. Работал настоящий фанатик мечевого боя.
- Боезапас не израсходован. И галакс он держит как-то странно, за дуло, из него в таком положении не выстрелишь.
Кински потер лицо трупа, потом глянул на свет:
- Краска? - Непонимающе протянул он.
Сумрак стал гуще, хотелось скорее убраться с проклятого места. Разозлил и Иван, вздумавший опробовать фару и ослепивший людей.
- Выключи свет, глупая скотина! - Прикрикнул Антон.
Леон настороженно замер, вглядываясь куда-то назад. Антон глянул туда, подстраивая зуфф, но Кински отговорил:
- Можешь уже не глядеть. Исчез.
- А что это было?
- Блик.
Антон показал глазами на галакс, Кински едва приметно качнул головой. Приятно было иметь дело с профи. Насколько Антон не любил спецназ, в котором когда-то был убит, но что-то было в проведенных в рейдах по галактике годах согревающее душу.
Они еще с четверть часа нагоняли караван и неожиданно вышли из-за холмов на плато, поросшее чахлым кустарником. Кое-где на поверхность выходили песчаные наносы. Спецназовцы едва успели пристроиться в хвост, как караван встал.
Поджидай и Крутояр глядели куда-то вперед сквозь мощные бинокли.
- Стоит Артамошкин дом, целехонек, - с облегчением проговорил Поджидай.
- Чевой-то ворот не вижу.
- Да вона, на земле они лежат. Он их взялся ремонтировать прошлым годом, да так до сих пор и не повесил.
Поджидай снял с плеча галакс и ахнул в небесную высь. Выстрел гулко заиграл, запрыгал кругом, отразившись от близких холмов и пойдя гулять по окрестностям.
Из дома показалась одинокая фигура и на заплетающихся ногах двинулась к ним. При виде человеческой фигуры в богом проклятом месте Антон должен был почувствовать если уж не радость, то уж, по крайней мере, расслабиться, вот Поджидай, насколько суров мужик и тот выказывал неподдельную радость, но вопреки всему спецназовец отчего то почувствовал беспокойство.
- Вон Артамон идет сюды, - сказал Крутояр. - Ишь как чешет.
- Да и не Артамон это вовсе, - не согласился Поджидай. - Совсем на него не похожий.
Люди с тревогой вглядывались в приближающуюся издали фигуру.
- Не нравится мне все это, - спокойно заметил Леон.
Человек торопливо семенил, размахивая руками. Он уже приблизился настолько, что можно было разглядеть многочисленные куртки и шаровары, надетые по местному обычаю одно на другое.
Ноги, обутые в большие черные башмаки, взбивали обширное облако пыли. Клоунские какие-то ботинки, подумал Антон. Хорошо, что он не сказал этого вслух.
- Артамон, - сказал Поджидай узнавая. - Только уж больно исхудалый.
- Здравствуйте, други мои! - Прокричал Артамон еще издали. - Вот радость-то!
- Как идут дела, Артамон. Много ли прибытку? Как женушка? Как здоровьице?
Артамон приблизился и возбужденно тряс руки путникам.