- Убирайся к черту! - крикнул Антон, и они устремились навстречу друг другу.
Он перепрыгнул через свистнувшую саблю, кинулся на руки и совершил кувырок, при этом ножные сабли описали смертельное сальто. Девица недоуменно развернулась на бегу вслед за ним, но развернулся только корпус, голова же продолжала поступательное движение, завершив его в пыльном углу.
Дверь в кладовку оказалась заперта, там были, помнится, хорошие дубовые доски со стальными лентами. Спецназовец напряг руку и со всей дури врезал в центр двери.
Атканларская сталь выдержала, а дверь нет.
Он вырвал, раздвинул оставшиеся доски и вошел сквозь торчащие щепы.
В одну руку он схватил, сколько влезло боевых поясов с галаксами, другой взял и поднял чудовищно тяжелый серпер. В это время выстрелы во дворе смолкли.
- Волобуев, держись! - Закричал Антон диким голосом, не веря тишине.
Времени, чтобы выйти через дверь, уже не оставалось, тогда он направил серпер в стену и нажал гашетку.
Никогда он еще не видел, чтобы настолько могучим оружием работали на столь малых расстояниях. С раструба отделился ослепительно белый серп, и там, где он соприкоснулся со стеной из метровой толщины бревен, все разлетелось неопрятными жаркими хлопьями, и в ореоле из огня и пепла спецназовец шагнул наружу.
Там, освещенная мечущимися лучами коней, шла беспощадная сеча. Волобуев и неведомо откуда взявшийся Леон дрались с не менее чем десятью разъяренными фуриями. Несколько килярв лежали убитые, и караванщики, отбивались захваченными у них саблями, встав спиной к спине.
Леон обращался с оружием не менее умело, чем нападавшие, Волобуев брал силой, но килярв было чересчур много даже для них.
Леон был весь в крови, а Волобуева пару раз с такой силой полоснули по рукам, что не будь на них столько мышц и не будь так толсты его кости, то остался бы без рук. В любом случае минуты караванщиков были сочтены.
На появившегося словно чертик Антона сразу кинулось две килярвы. От одной он прикрылся серпером, вторая перерубила ремень, и галаксы посыпались на землю.
Тогда он перехватил серпер за дуло и раскроил ближайшей амазонке череп. Взамен на него кинули еще двое килярв. Теперь они дрались втроем на целую кучу сабельщиц, и он понял, что долго им не выстоять. Бежать всем тоже было невозможно.
- Волобуев, уходи! - крикнул он.
- Пусть лучше Леон бегет, - пробурчал богатырь, орудуя бревном, выбитом при выстреле серпера из стены.
- Делай, как он говорит, - еле продыхнул тот, он очень сильно сдал. - Я не так быстр как ты.
Неизвестно, исполнил бы Волобуев приказ, но внезапно дверь распахнулась, выпуская неизвестно как уцелевшего, растрепанного больше обычного Алексиса Куцева. Размахивая палашом, он запрыгнул на шею одной из девиц, возможно на ту, с которой только что занимался любовью.
Она скинула его и взмахнула своей страшной саблей - и повалилась с раскроенным волобуевским бревном черепом.
- Уводи мальчишку! - Заорал Антон. - Застрелю к чертовой матери!
Только тогда богатырь послушался и, бросив бревно, кинулся наутек.
Увидев, что оборонявшихся стало меньше, килярвы с утроенной энергией набросились на них, будто и не было жуткого боя за плечами. Сабли обрушивались с неуловимой глазом скоростью, так что даже Антон стал пропускать удары.
Теперь был залит кровью и он. Леон же был совсем плох. Седая косматая голова его клонилась, скорость перемещений упала, уже несколько раз Антон перехватывал адресованные старику удары.
- Уходи, Леон, - приказал Антон. - Прикрою.
- Мне не уйти, - выдохнул Леон.
Неотвратимая развязка наступила, когда за спиной вконец обессилевшего Леона возникла девица и прямо на глазах не имеющего возможность что-либо предпринять Антона, мягко погрузила ему саблю в спину по самую рукоять.
Антон поднырнул под падающего, сдернул со страшного вертела. И вдруг увидел выроненный им серпер. Он поднялся с раненым на одной руке, с серпером на другой, и влепил в убийцу очередь. От той в разные стороны полетели руки-ноги, как если бы она попала в пропеллер гигантского вентилятора.
Он развернул дуло в направлении остальных, но выстрела не последовало. Кончился боезапас.
- Ножи! - Скомандовал Антон.
Из ботинок вылезли лишь отломки.
Тогда он швырнул ставшим бесполезным серпер в остервенело подступавших килярв, заставив шарахнуться назад, перехватил Леона удобнее и припустил к воротам.
Когда Антон выскочил в проем ворот, то с недоумением увидел стоящие торчком монументальные воротины, не понимая, как они могут держаться без опоры.
Лишь потом до него дошла вся чудовищная правда.
Ворота держал Волобуев. Антон бы не поверил, если бы не видел это собственными глазами. Человек физически не мог этого осуществить, а Волобуев держал.
Он не был киборгом, он был человеком, в отличие от Антона, но он был очень сильным человеком, возможно, самым сильным из всех, кого спецназовец когда-либо видел.
Силач держал на весу снятые ворота, и ноги его от чудовищного веса погрузились по колено в грунт, словно у мифического героя.
Антон бросился помогать, на что Волобуев процедил сквозь стиснутые зубы:
- Отойди и без тебя тошно.
Он сделал два или три шага, и рубаха на спине потемнела от пота. От нечеловеческого усилия каждый мускул силача дрожал крупной дрожью.
Антон был готов дать голову на отсечение, что слышит потрескивание готовых сломаться костей. Ворота в сборе весили гораздо более тонны.
Несмотря на чудовищный вес, Волобуев удерживал ворота до того самого момента, пока из проема начали выскакивать вымазанные в крови, своей и чужой, килярвы, и только тогда уронил их. Ворота ударили о землю со стуком, напоминающим тяжелый шаг динозавра, отхватив несколько наиболее шустрых ног, и со скрежетом легли на стену. Выход был запечатан, но было неизвестно как надолго.
Люди не стали искушать судьбу и припустили со всех ног. Антон по-прежнему нес Леона, а вдвоем с Куцым они подпирали Волобуева, опьяневшего от поднятого груза.
Они бежали долго, спотыкаясь и падая в темноте во внезапно открывающиеся ямы.
Антон перешел на шаг только тогда, когда Куцый задохнулся окончательно. Сам он мог бежать практически безгранично, пока организм не сжег бы последнюю калорию.
Надо было как можно скорее уйти с открытой местности. Не прошло и получаса, как это им удалось. Они нырнули за первый попавшийся холм и направились к следующему.
Лишь оставив между ними и преследователями, по крайней мере, три холма, он объявил привал.
Леон умирал.
- Ты не находишь, что у меня жуткий вид? Не нравится мне все это, - сказал он свистящим шепотом, поманив его пальцем.
Антон поднялся и сказал Волобуеву:
- Перевяжи старика, я вернусь на постоялый двор, поищу медикаменты.
- Не дури, парень, - сказал тот. - Куда ты собрался возвращаться?
- Умер, - тихо проговорил Куцый.
Они рыли могилу, вонзая палаши в слежавшуюся землю. Антон думал, что вместе с этими стариками-с Леоном Кински, с Белым Лу закончилась великая удивительно светлая эпоха.
Эпоха героических самоотверженных сверхлюдей. Им не надо было ничего для себя, даже памяти, все их титанические усилия и выдающиеся деяния для достижения всеобщей безопасности навсегда становились достоянием секретной истории.
Теперь эти люди ушли, оставив после себя пустоту.
Воронин, наверное, был таким же. Но его убили.
А кто же тогда я? Подумал он. Ведь зачем-то меня сделали, а Воронин отдал свое тело. В галактике ничего не бывает просто так.
Это мысль занимала его все время, пока он рыл могилу.
21. З О Л О Т О и ШАМАН
.
Коротая время до утра, они дремали по очереди. Ночь прошла спокойно, но когда вахту нес Куцый, случилось ЧП. Обычная для Перегона тишина была нарушена.
Сначала источник подозрительного шума находился далеко, но по мере приближения быстро перерос в целую какофонию звуков - сипение, вздохи, шум сбивчивых шагов.
Куцый, не зная, что делать, попятился.
- Это конь, - успокоил его Антон.
Вскоре показались отблески фар, и, стуча сбитыми копытами, к ним вышел Иван. Был он изрядно помят, перепачкан в грязи и чрезвычайно обрадовался встрече.
- ВСЕХ КОНЕЙ УБИЛИ, - торопливо писал он.
- Людей тоже, - добавил Волобуев. - Ты то как спасся, коняка?
- Я УБЕЖАЛ.
Иван повернул голову к Антону:
- Я ВИДЕЛ, КАК ТЫ ДРАЛСЯ. Я ТОЖЕ ОДНОГО ЛЯГНУЛ.
- Отстань ты, черт! - Сказал Антон, тщетно пытаясь остановить словоизвержение. - Пора в дорогу собираться. И так много времени потеряли. До Ахангарана еще идти и идти.
И сразу почувствовал возросшее напряжение. Которое быстро переросло в сопротивление. Целая электродинамика.
- А кто тебе сказал, что ты здесь главный? - Медленно произнес Волобуев. - Почему мы должны тебя слушать?
Антон подумал, а что он, действительно, раскомандовался. Мужчины смотрели на него с все возрастающим недоверием, в самый раз было бы заорать, как Поджидай, треснуть Куцего по щеке для острастки, да и силача не мешало бы припугнуть.
Еще день назад он так бы и сделал, и они послушались бы его, пошли за ним, как овечки, как живой щит. Это было бы грубо, но сработало бы наверняка. Еще были сильны в памяти этих двоих то, как он дрался, он был для них героем - и этим можно было попользоваться, но чем скорее, тем лучше, ибо воспоминания уходят, и уже скоро все забудется, а может, и перевернется с ног на голову - заклеймят как предателя, да подвесят вниз головой.
Но теперь невдалеке лежал в могиле Леон, и он не мог так с ними поступить. Не мог.
- Ладно, - сказал он. - Я иду в Ахангаран, как я уже говорил, у меня там небольшое дельце. Кто захочет присоединиться, милости просим. Только пусть соглашается сразу. Потом никого не приму.
- Я ПОЙДУ, - сказал конь по команде Антона, переданной по внутреннему коммуникатору, честность честностью, но надо было создать прецедент.
Но его благородный порыв не оценили.
- Скотина голоса не имеет! Пойдешь, как миленькая куда скажут! - огрызнулся Волобуев.
- Кто скотина? - возмутился Иван, и Антона едва не прокололся, заорав вместе с ним.
- Как хотите, - нарочито равнодушно пожал он плечами. - Можете возвращаться, но предупреждаю, там может быть засада.
Силач переглянулся с Куцым. Чувствовалось, что они не пойдут. Назло ему.
Пропадут, попадут клоунам на завтрак, но не пойдут.
Спецназовец нарочито медленно сел в седло.
- Да кто ж так стремя выворачивает? - Волобуев подошел помогать.
Антон смотрел на его огромные мужицкие руки, ладно прилаживающую амуницию, и стальное сердце его сжалось, когда он представил эти ловкие работящие руки мертвыми и холодными.
- Может, пойдете? - сделал он последнюю попытку их уговорить. - Пропадете же порознь, мужики.
Они лишь упрямо качали головами. Антон сокрушенно подумал, что кулаками у него всегда получалось гораздо лучше, чем убеждением.
Неожиданную помощь он получил от Ивана. Хотя почему неожиданную. У него оперативная память почти в два раза мощнее. Иван повернул голову и уставил на Куцего свой фирменный немигающий взгляд.
- Пропадешь. А тебе пропадать нельзя, ты теперь единственный из семьи остался.
Нельзя, чтобы на тебе род кончился. Тебя твой зарубленный папаша на тот свет не пустит, так и будешь тенью по Перегону век вековать.
- А что я? - Смутился тот, да и не только он, Антону тоже сделалось не по себе, задета была свежая рана парня, он и так себе места не находил. - Да я завсегда. Я с вами пойду!
Он перешел на их сторону, с другой остался Волобуев в единственном числе. Этот не пойдет точно, решил Антон. А жаль.
- Пошли, - позвал Куцый.
- Не пойду, - замотал тот головой.
- И ты пойдешь, - заявил Иван таким тоном, что силач вскинулся:
- Это почему же?
- Дороги из Перегона ты не знаешь, заплутаешь без нас.
- Пришлый ее тоже не могет знать, - резонно возразил Волобуев.
Антон собрал всю свою непорядочность в кулак, чтобы соврать. В принципе, если придерживать одного направления, выйти было можно. Куда-нибудь.
- Дорогу покажу я, - безапелляционно заявил Иван.
Силач подозрительно уставился на него в ответ. Этого здоровяка не переглядишь, не пацан Куцый. Оставалось только врать напропалую.
- Ты же помнится, говорил, что в Ахангаран не ходил, коняка?
И тогда искин совершенно авторитетно заявил:
- В Ахангаран не ходил. А ИЗ АХАНГАРАНА ШЕЛ!
- Ну, ты и врать! - восхитился силач, Антон произнес те же слова по внутреннему коммуникатору.
Антон подумал, что искин врет точно так же, как только что готовился соврать он.
Он взял его грех на себя. И вообще слишком часто Иван стал его выручать, даже чуть не погиб во взорвавшемся катере. Вторая попытка, мелькнула вдруг мысль, и он поежился. Он слишком привык к своему искину, тот словно стал частью его, братом. Да они и были братьями - два квазиживых организма, имеющие одну общую судьбу.
- Ладно, - добродушно махнул рукой силач Антону. - Твоя взяла. Командуй.
Он тоже перешел незримую черту и присоединился к ним. Антон смотрел на чумазые лица этих людей, совершенно чуждых его эпохе, и дороже этих лиц у него сейчас никого не было.
Но надо было торопиться. Бутон собирался цвести.
Клоуны нагнали их спустя час. Если бы Антон не сканировал местность и не услышал врага первым, людей, а возможно и искина он бы потерял.
Спутники повалились в ближайшую ложбину, и стали торопливо закидываться лежалым мусором и землей.
Антон прятался последним и проверял маскировку каждого. Приятно удивил Иван, втянувший в себя ноги и голову и превратившийся в опутанный питающими проводами ящик, после чего погрузился в почву подобно подводной лодке, так что и маскировать было особенно нечего. Оставшийся на поверхности жалкий пук разноцветных проводов Антон оборвал и тоже закопал.
Потом он занялся собой, произвел пару движений, и его не стало. Спецназовец растворился, словно призрак в тумане.
Их было семеро. Семь безжалостных убийц. Антон увидел их издалека, и некоторое время казалось, что они идут прямо на него. Лишь потом стало понятно, что они пройдут чуть левее.
Когда они подошли ближе, он разглядел их лица и был неприятно поражен. Теперь он знал причину их странного прозвища. На клоунах были лица убитых.
Впереди шли Куцые, все трое. Отрезанные головы были водружены на место, так же торчали непокорные вихры, и лишь жутковатые швы на шеях напоминали о произошедшей трагедии. Спецназовец подумал, хорошо, что Куцый-младший не видит это завораживающее зрелище, у парня могли не выдержать нервы.
Следом шел Поджидай. Глаза его были прозрачны, сквозь них высвечивалась пустота.
За бывшим предводителем шли Артамон со своей несчастной женой.
Замыкала шествие килярва, ослепительно белокожая, с глазами настолько узкими, что они казались закрытыми. Ее кукольное личико было прекрасно.
Спецназовец было усомнился, что убил уже красавицу однажды, потом понял, что одна из уцелевших килярв сняла кожу с лица убитой и надела на себя. Наверное, ей нравилась красота подружки, и она давно пестовала это намерение.
Оборотни передвигались молча и слажено, словно единый организм. Даже шагали в такт, так что шаг сливался в один. Безмолвный отряд смерти.
Когда жуткий караван приблизился на кратчайшее расстояние, и уже готов был начать удаляться, чуткая килярва что-то заподозрила и, внезапно припав на руки, стала по-собачьи обнюхивать землю. Нос на чужой коже свесился ноздрями почти до самого грунта, но спецназовец был уверен, что она ищет не запах.
Снова как в случае с Всадником Тьмы он с ходу ушел в транс.
Огромная равнина. Огромная пустынная равнина. Кругом на многие мили ни единой живой души. На этот раз Антон стал землей. По нему много ходили, он измельчился, перемололся в песок. Податливый, текучий, ветерок переносит его с места на место.
Движения килярвы стали замедленными. Она уже не тянулась так жадно к земле. Тут действительно только она одна. Килярва потеряла след. Она поднялась, потеряв к происходящему всякий интерес. Поправила съехавшую маску, приладив болтающийся нос на место, и бросилась догонять колонну.
В движениях ее засквозило нечто механическое. Словно бежала боевая машина.
Монотонные повторяющиеся движения.
Дождавшись, пока клоуны удалятся на безопасное расстояние и не смогут их увидеть, Антона стал поднимать своих.
Беда не приходит одна. Если с людьми было все нормально, то при распаковке у коня не вышли задние ноги. Уперевшись передними копытами в землю, искин мог только елозить задом, правда, довольно энергично.
- Может пристрелить его, чтобы не мучился, - глубокомысленно изрек Волобуев. - Даром что железный, даже мясо не съешь.
- ТЕБЯ БЫ САМОГО ПРИСТРЕЛИТЬ, - гневно написал конь. - АНТОН, НЕ БРОСАЙ МОЕ ТЕЛО.
Антон не знал, на фига искину тело, но не уважить просьбу партнера не мог.
Под неодобрительные взгляды Волобуева и Куцего Антон взвалил на плечо коня, тот оказался тяжел как кусок свинца.
- Ну и куда идти? - с ленцой поинтересовался Волобуев.
- За клоунами!
- Интересное дело. А если они нас подкараулят? Что ж самим в пасть лезть?
- Клоуны идут в Ахангаран!
- Ты уверен?
У Антона едва не сорвалось, что в противном случае они бы не надели маски убитых людей. Вместо этого он сказал, что все другие дороги ведут к смерти, потому что эта долина проклята Великим К.Г.
Не тратя более слова, Антон перехватил коня удобнее и решительно зашагал по едва видимым следам. Напуганный его словами, маленький караван торопливо двинулся вслед спецназовцу.
Вскоре равнина закончилась, и снова потянулись холмы. Местность выглядела еще более зловеще, чем все, что они видели до сих пор. Если до этого встречались остатки разгромленной техники, брошенный серперные батареи, то теперь холмы сверкали девственной пустотой. Перегон в этом месте не допускал даже намека на чужое присутствие. Гладкие от мха холмы выглядели абсолютно безжизненно.
- На самом деле, проклятое место! - пыхтел Волобуев.
Тем удивительнее был увиденное ими посверкивание золотистого оттенка на вершине одного из холмов. Караванщики как по команде остановились.
- Что это могет быть? - спросил Куцый.
- Похоже на золото, - не подумав, сказал Антон, наскоро в походном режиме проведя спектральный анализ.
Волобуев алчно предложил глянуть.
- Это может быть ловушка! С чего бы там золоту лежать? - возразил Иван.
Не успел Антон глазом моргнуть, как силач одной ручкой удалил с его плеч неподъемный груз и уложил наземь.
- Пошли! - сказал он.
Куцый как по команде устремился вперед. Они за ним.
Поднимались они дольше, чем рассчитывали.
Наверху мох отсутствовал, зато вперемежку лежали куски пластика и металла.
Скорее всего, здесь разбился контейнер, уроненный с катера. Катер над Перегоном?
Занятно. Антон шмыгнул носом, но все эти размышления вымело у него из головы, едва он вступил на ровную площадку на самой вершине.
Зрелище было и впрямь невиданное.