Он лез уже в первых рядах, но в них состояли одни здоровяки, которые завоевали свое место, и сдвинуть их не было никакой возможности.
Когда всадник хотел ударить второй раз, Волобуев перехватил удар одной рукой, другую засунул под седло - и вздернул наверх янычара вместе с седлом.
После чего крутанул, да и запулил куда-то в толпу. Люди с воплями расступились и янычар, громко бренча доспехами, рухнул на хорошо утоптанную землю. Шлем его свалился, открыв покрытое жесткой щетиной морду. Мегалак!
Антон понял, что Волобуев только что подписал себе смертный приговор.
Он толкнул стоящего перед ним мужика, но тот зло отпихнулся локтем. Спецназовец увидел, как три всадника пошли на Волобуева цугом, вдарил пудовым кулаком мешавшего ему мужика, который с криком " Еш твою меть!" осел вниз, освобождая, наконец, дорогу.
Янычары уже обнажили мечи, уже замахнулись. Волобуев не отступал, только оглядывался, чтоб такое схватить в руки, но вокруг были только жадные до зрелищ лица, и, наверное, даже такому здоровому человеку пришел бы неминуемый карачун, если бы в этот в этот момент, матерящийся спецназовец, наконец, не продрался сквозь толпу и не врезался в бок крайнему коню.
Строй смешался, направление атаки сбилось. Спецназовец подбавил еще суеты, опрокинув одного из коней рывком за ногу. Толпа бросилась врассыпную.
Антон еще успел заметить, как его давешний собеседник, мегалак с черным кольцом, деловито перерезает горло упавшему соплеменнику, и в тот же момент разбегающаяся толпа повлекла его за собой.
Неизвестно, чем бы закончилось, потому что янычары хищными акулами ввинтились в толпу, разобрав меж собой Волобуева и Антона, но в это время раздался длинный протяжный рев трубы и в толпе в ужасе закричали:
- Нападение! На город напали!
И все кинулись врассыпную. Фонарщик задергался, было видно, что он отчаянно трусит, хотя было не понятно, кто напал. Он собрал свой пощипанный отряд и ускакал прочь.
Толпа хлынула по улице, и они побежали вместе с ней. Люди бежали целеустремленно, и очень скоро оказались перед городской стеной. Тут тоже были ворота, но другие, выкованные в виде массивных решеток.
За ними виднелся мосток через ров и небольшая часть дороги, на которой замер всадник. Толпа охнула и поддалась назад.
Сверху со смотровой башни закричали:
- Глядите, Мертвый всадник!
Толпа разом стихла, застыла, загипнотизированная завораживающим зрелищем.
Мегалакский механический конь стоял совершенно убитый. Было видно, что он долгое время скакал во всю мощь и изрядно подсадил всю свою энергетику.
Его шатало. Одна нога была вывернута в другую сторону, но он этого не замечал.
Всадник на нем был страшен. Антон сразу его узнал. По увечьям. Обрубок человека незащищено свисал с седла вперед. У него не было ни рук, ни ног, единственное, что не позволяло ему упасть, были ремни из сыромятной кожи, которыми он был привязан к коню.
В спине Икку торчал арбалетный болт, сидящий плотно, вверченный глубоко и смертельно.
В толпе были уверены, что это труп, поэтому, когда Икку вдруг дернулся, многие истошно закричали.
Колдун, почуяв близость людей, крикнул:
- Спасите!
- Ступай прочь, Мертвый всадник! - крикнули янычары ему с городской стены.
- Я живой! - снова крикнул Икку.
Может, все бы и обошлось, но ему вздумалось открыть свои вырезанные глаза.
Казалось, ими смотрит сама бездна.
- Да стреляйте же в него! - истошно завопили голоса, и именно из-за них, даже без команды офицера сарацины разрядили несколько арбалетов.
Несколько болтов ударил в коня, не причинив ему особого вреда, а один хорошо как по маслу вошел в грудь несчастного калеки.
- О Великий К.Г! - выдохнул Икку и, собрав последние силы, крикнул. - Бойся Каина в городе цветных витражей! Веруй в нарисованное, ибо это тебя спасет!
- Убейте его! - раздалась команда.
Несколько янычар на стенах вновь взвели арбалеты и спустили тетивы. Болты пронзали тело колдуна, губы его шевельнулись перед смертью, и теперь уже покойник повис на ремнях, весь утыканный стрелами.
Антон, наученный читать по губам, прочел последние слова несчастного, которые его поразили.
Икку сказал:
- Кроты, опять к вам на верстачок?
И улыбнулся.
Конь обреченно поволок покойника к воротам. Стрелы бились об него с металлическим звуком.
Женщины пронзительно завизжали, нагнетая и усиливаю панику и возникшую следом давку. Сбросившая оцепенение толпа понеслась прочь. Спецназовец едва успел ухватить Ивана, а Куцый вцепился в Волобуева, только так он смог не потеряться.
Толпа пронесла их через несколько улиц, люди были снедаемы одним желанием, оказаться подальше от ворот, пока в каком-то проулке им не удалось оторваться от массы бегущих.
К ним подошла молодая раскрасневшаяся женщина и смиренно поблагодарила за помощь.
Теперь она совершенно не походила на ту безрассудную особу, осмелившуюся выступить против самого хана. Как оказалось, она все время держалась за ними, чтобы сказать теплые слова.
- Как вас зовут, сударыня? - Спросил Антон. - И как вы осмелились на такой поступок?
Женщину звали Марией. Мужа у нее Фонарщик забрал сразу после свадьбы.
- Зачем?
- Наместник у нас большой выдумщик. Он развлекается тем, что мучает и убивает людей.
- Бывают же уроды! - сказал Куцый.
Антон спросил, не знает ли она, где можно переночевать уставшим путникам.
- Мой тесть держит большой дом и постояльцев пускает. Только плати и живи, сколько хочешь. У меня деньги кончились, он меня и выгоняет. Чего я к Фонарщику пошла? Некуда мне идти. Только на панель. Я и подумал, пусть лучше Фонарщик убьет.
- Тесть с тебя деньги дерет? Вот падла! - сказала Волобуев, и Антон был с ним солидарен, хотя и не в столь жесткой форме.
- Дерет в три шкуры! - подтвердила она. - Хотя один оставаться боится до смерти.
Он вдовец. У него пять дочерей, пять девок. Вот он за постояльцами хочет отсидеться в случае чего. По ночам здесь неспокойно.
- Одни девки! - Загорелся Волобуев.
- Волобуй, - тихо приказал Антон, - молчать!
Мария споро шла впереди и мужчины невольно загляделись на ладную фигуру, которую не могло даже скрыть просторное платье. При ходьбе она натягивалось на крутых бедрах, обтягивало груди.
Антон перехватил масленый взгляд Волобуева и почувствовал укол непонятного чувства.
Ревность, пояснил Иван. Слишком много атавизмов в тебе оставили твои создатели, дружок.
- Неужто тесть не подкатывал к тебе, Маша? - поинтересовался Волобуев, на что она ответила с милой непосредственностью, что было пару раз, когда она не смогла отбиться.
- А у вас не найдется немного денег для меня? Я отработаю, - взмолилась Мария.
- Найдется, - ответил за них кто-то, и все очень долго соображали, пока до них не дошло, что вслух заговорил конь, коверкая слова и с чудовищным акцентом.
- Ты лучше не разговаривай, а пиши, - посоветовал Волобуев. - А то у тебя акцент какой-то лошадиный.
Мария привела их к просторному двухэтажному дому на окраине, скрывшемуся за стеной, украшенной идиллической пасторалью. Лужайка, пастух, стадо. Все как положено. Только стадо было динозавров, а у пастуха рядом со свирелью висел галакс.
"Какой рисунок и кого спасет?" - подумал Антон, вспомнив слова Икку.
И как что - то там нарисованное, пусть даже важное, батальное, кого - то может спасти?
Хозяин, седой пузатый мужчина по имени Атанас, сам вышел к ним. Он уставился на невестку, и во взгляде смешались похоть и ненависть оттого, что недостойная тварь не дает ее насытить.
- Опять приперлась, а мы вас не ждали! - прикрикнул он. - Плати или убирайся, тебе сказано!
- Мы заплатим! - с этими словами Антон протянул еще один мешочек с колотым золотом.
Он заметил, что ни Волобуев, ни Куцый не торопились расстаться со своей долей, а, получается, платил везде только он. Впрочем, он подготовил и наколотил достаточно мешочков.
Атанас жадно схватил мешочек, увидел, что внутри, и мешочек непостижимым образом исчез прямо у него в руках, сгинул.
- Глядите у меня! - предупредил он. - Не перепортьте моих девок! Яйца поотрезаю!
Вот эту имейте, если есть охота! - он указал на Марию.
Антон еле успел придержать Волобуева за рубаху. Причем, здоровяк торопился не к девушке, как было указано, а к Атанасу, и совсем не для того чтобы поблагодарить за теплые напутствия.
Дочери Атанаса, действительно, были любо-дорого поглядеть. Они даже поспорили с Волобуевым. Антон считал самой красивой белокожую и светловолосую Дашу. Но по настоящему волновала его только Мария. До сих пор перед глазами стояла картинка, как она шла по улице в развевающемся платье. Волобуев глаз не отрывал от Глаши, грудастой, задорной.
- Какие сиськи! - Восторженно орал он, вызывая явное неодобрение Атанаса. - Даже кашу не буду есть, че время терять! - И… заснул с ложкой в руке.
Антон помог еще ему добраться до койки, потом сел ремонтировать копыта Ивану.
Была уже глубокая ночь, и конь уже мог передвигаться без посторонней помощи, когда скрипнула дверь, и в каморку вошла Маша в накинутом на плечи полушубке.
- Ты чего не спишь? - Грубовато спросил Антон, откровенно говоря, он не знал, как себя вести.
- Не спится, - так как он сидел на раскиданной постели, девушка опустилась рядом с ним. - Ты такой умелый, Антон. Ты, наверное, все умеешь?
Она неожиданно быстро сбросила полушубок, оставшись совершенно голой.
- Я видела, как ты смотрел на меня, возьми меня, - она жарко его целовала, и Антон несколько ошалел.
Потом они упали на постель и, не успел Антон осознать, имеет ли он право на какие-то дальнейшие действия, но Даша была настолько распалена, настолько готова, что он осознал, что уже овладел ею, еще даже не прикоснувшись.
Она распахнула на нем штаны и помогла ему. А дальше ему уже была не нужна ничья помощь.
2 3. Ловушка
Это была ловушка, Антон не только сам в нее угодил, но и привел за собой Машу.
Теперь они стояли, прижавшись к холодной стене в неприметном тупике за базаром, и смотрели на молча приближающихся врагов. Люди были буквально за дувалом, их было много, продавцов, покупателей, здесь же слышались лишь их голоса, и здесь пахло смертью.
В этот злополучный день Антон хотел разузнать о Дану Дануеве, и шел вместе с увязавшейся с ним Марией, осматривая мозаики, о которых ему не давали забыть слова Икку. Чем- то они его зацепили. Конечно, надо было страдать сильным самомнением, чтобы думать, что они обращены к нему. Скорее всего, они вообще не имеют никакого отношения к реальности. Но была в этом притягательная загадка.
Рисунок, могущий кого-то спасти. Понимаю, документ, пропуск там с наивысшим допуском, с личным вензелем Амира, но рисунок! На стене!
Решив пообедать, они направились к базару, где было много забегаловок, и уже в толчее перед входом, прыткий малый сдернул вдруг цветастый платок с шеи у Маши и стремглав бросился убегать по извилистым запутанным прилегающим улицам. Тут спецназовец решил показать, что и он не лыком шит, и, несмотря на протестующие крики попутчицы, кинулся в погоню.
Так они и оказались в проклятом тупике, где Антон, наконец, изловил паршивца и отнял шаль. Он собирался задать взбучку парню, когда за спиной раздался грубый голос:
- Нехорошо маленьких обижать.
Их было пятеро. Мало того, это были не люди. Мегалаки. Все по обыкновению чуть выше человеческого роста, здоровые как кони. Один держал в руках снаряженный арбалет, четверо были вооружены кистенями и широкоперыми ножами.
Арбалетчик дал вору монету, тот было возмутился:
- Две обещано было. Добавить надо.
- Сейчас добавлю, - пообещал мегалак и выполнил обещанное, дав ему в зубы практически без замаха, но звук бы такой резкий, что стал ясна сила удара, а парень взвыл и кинулся наутек, сжимая окровавленный рот.
Маша в страхе жалась к спине Антона.
Он стоял, готовый при первой же реальной угрозе перейти в боевой режим, но тут что-то произошло. Мегалаки вдруг уставились на него, причем так внимательно, что словно окаменели. Сцена напоминала кадр из дешевого боевика, когда вооруженные до зубов противники замирают перед боем на кажущиеся бесконечными минуты.
Но в этом случае было не так. Мегалаки действительно не делали красивой паузы, эти животные не были способны на красивые жесты, насколько мог судить Антон по воспоминаниям Воронина. Они его рассматривали, словно увидели нечто, что не могли понять.
- Ты не человек! - сказал стрелок с арбалетом, видно он верховодил в группе.
- Ну и что дальше? - Теряя терпение, спросил Антон.
Ему никто не ответил. Мегалаки повернулись друг к другу и оживлено засвистели на своем ультразвуковом языке.
Модернизированный гипофиз спецназовца смог уловить лишь отдельные слова.
Мегалаки несколько раз повторили имя Олаф.
Потом как по команде свист прекратился, и они опять уставились на людей. От их взглядов Маша вцепилась в Антона, и он почувствовал ее ногти сквозь рубаху.
Во взглядах сквозило новое чувство, значение которых он не понял. Он лишь понял, что нападать они не будут. Не будут и все. Он и сам не понял, почему в этом так уверен.
Стрелок резко убрал арбалет, сунув его под полы черного просторного плаща, повернулся и пошел прочь. Остальные последовали за ним. Шаги затихли. Они стояли в пустом проулке, и лишь базар продолжал шуметь за дувалом, не подозревая, что тут могла лежать целая куча трупов.
- Кто такой Олаф? - спросил Антон.
При упоминании имени Даша впала в панику.
- Это самый кровожадный бандит в городе, - шепнула она. - Его все боятся. А что они хотели?
- Я бы тоже хотел это знать, - процедил Антон, он сомневался, что мегалаки единственно не тронули его по причине, что он был киборг.
Мегалаки во время войны резали всех, и киборгов в том числе. Ротами вырезали.
Здесь было что-то другое. Но что?
Рисунок спасет тебя в городе цветных витражей, вспомнились вдруг слова, но вокруг тянулись только серые дувалы.
Куцый c Волобуевым тоже должны были попытаться разузнать про Дану Дануева.
Вернее, Куцый должен был аккуратно поспрошать, пока здоровяк бы его прикрывал.
На деле парнишка никак не мог дождаться с утра Волобуева. Тот намертво закрылся в своей каморке, откуда доносилось мощное пыхтение, сопение и куча других звуков.
Периодически из комнаты выскакивала одна из дочерей Атанаса, но тотчас заскакивала другая, и все возобновлялось по новой.
Ледокол давно ушел, и Куцый вполне обосновано опасался, что за срыв задания достанется ему, как более слабому из провинившихся.
Такое частенько практиковалось в его семье. Когда старшие портачили, батька всегда лупил его, для профилактики. Потому что старшие могли в ответ и батьке съездить.
Куцый вздохнул. Пусть, батя, земля будет тебе пухом. И братьям. Вы теперь вместе навсегда.
Посему Алексис собрался и пошел на поиски один, что было полным нарушением инструкций Ледокола.
Котомочку с золотишком он припрятал в укромном уголке амбара, за мешками с зерном, взяв с собой лишь небольшой самородок, необходимый для установления контактов.
Точкой приложения усилий он выбрал трактир "На том свете". Трактир был мерзкий.
Грязные гнилые доски на полу, неприятный запах продуктовых отбросов из контейнера, стоящего при входе. Отвратительные проститутки, похожие на бородавчатых жаб. То ли дело килярвы.
Алексис вспоминал сабельщиц со смесью восхищения и отвращения. Он припомнил, как одна из них соскочила с него в последний момент, и он "выстрелил" ей вдогонку, угодив в выпуклый упругий зад как в мишень. Кстати, ее же потом и грохнул.
Вопрос трактирщика, толстого, с неопрятными сальными волосами, вернул его к действительности, и он выложил перед ним самородок, испросив, не знает ли уважаемый, где его можно поменять на деньги.
- И много у тебя таких? - с наигранным безразличием поинтересовался трактирщик. - Я бы у тебя купил.
Алексис был тертым калачом, прекрасно понимая, что жить ему ровно столько, сколько надо, чтобы привести этого парнишку или его дружков к золотишку, посему сказал, что нет, только один.
Трактирщик положил на камешек грязный фартук и смахнул в бездонный ящик стойки.
Посчитав момент благоприятным, Алексис задал вопрос, для которого и затеял процедуру:
- Скажи, сударь, а не слышал ли ты о Дану Дануеве?
И сразу понял, что ошибся. Трактирщик глядел на него зверем. Отслюнявив купюры, он застыл, словно сомневался, отдавать ли их. В это время звякнула дверь, впуская очередного охламона, любителя выпить с утра, и Куцый крикнул, обернувшись:
- Сейчас, батя, иду!
Рука трактирщика продолжила прерванное движение и бросила деньги на стойку.
Алексис смахнул их и, выскочив на улицу, показавшуюся ему удивительно свежей после только что посещенного отстойника мысленно поблагодарил покойного папашку.
Даже с того свету тот помог родному чаду. А иначе нельзя. Род пропадет. Куцего нисколько не беспокоило, что он общается с умершими родичами. А как же иначе, он для них тут старается, а они ему там место держат. Так было испокон веков. Куцый бы сильно удивился, если бы узнал, что где-то в галактике может быть не так.
Занятый своими рассуждениями, он не заметил, как из дверей трактира вышел неприметный малорослый тип, с фигурой тощего подростка, но со старым сильно поношенным лицом, испорченным еще и застарелым крестообразным шрамом на правой щеке, и на отдалении последовал за ним.
Он успел уйти довольно далеко от трактира, когда к нему подбежал мальчишка-попрошайка.
Алексис ему ничего не дал, не был скаредным, батя так научил, приговаривая:
- Если всем давать, никто замуж не возьмет.
Но попрошайка попался приставучий, вцепился в руку. Когда Алексис его отцеплял, тот возьми и шепни:
- Меня к тебе один человек послал.
- Какой человек? - Алексис подозрительно оглянулся, и тощий со шрамом на щеке поспешил отвернуться, будто товар изучал.
- Инга тебя зовет, дурень!
- Инга! А она что живая? - воскликнул Алексис.
- Не ори ты так, иди за мной!
Но Куцый не настолько глуп, опасаясь ловушки, потребовал доказательств. В ответ попрошайка назвал несколько имен, включая Антона. Похоже, не врал. Что Куцый совсем дурак, не знает, когда врут!
Мальчонка привел его к деревянной полусгнившей хибаре, затерявшихся среди подобных других хибар на кривобокой узой улочке. Указав на дверь, попрошайка сказал:
- Иди, она уже готовая и ждет!
- Небось, хочешь, чтобы я денег тебе дал? - ухмыльнулся Алексис. - А вот хренушки тебе!
- Уплачено, деревня! - презрительно ухмыльнулся попрошайка и был таков.
Алексис шагнул в короткий коридорчик со скрипящими подгнившими половицами, который привел в единственную комнату, одна стена которой была скрыта занавеской.
- Есть кто? - спросил он.
- Я здесь! - неожиданно громко раздался женский голос из-за занавески.
- Инга? - Удивился Куцый. - А где Кай?
- Кай погиб, - ответил ему тот же женский голос.
Он потянулся к занавеске, но был остановлен.