- Если не ошибаюсь, - добавил я, - он не единственный, кто на них здесь работает.
- Нет! - завопила она. - Нет!
Я все-таки заставил ее отвечать на мой движения. Девчонка хрипло стонала.
- Он забрал мою тунику, чтобы снять размеры для зимней куртки из меха снежного слина, так?
- Да! - выкрикнула она. - Но только на одну минуту! Только на одну минуту!
- Дура!
- Меня обманули!
- А может, ты все-таки работаешь на кюров?
- Нет! - заплакала она и попыталась подняться, но я снова вдавил ее плечи в лужу крови.
- Даже если ты действительно на них работаешь, красотка, не забывай, что ты моя рабыня.
- Да, господин, - простонала она, мотая головой из стороны в сторону. - Туника была у него всего одну минуту.
- И ты все время ее видела?
- Нет, - ответила девушка. - Он велел подождать в коридоре.
Я рассмеялся.
- Всего одну минуту, - повторила рабыня.
- Этого достаточно, чтобы просунуть тунику между прутьев решетки и прошептать слину, что это его враг.
- Прости меня!
Я пронзал ее снова и снова, пока она окончательно не обезумела. От некогда цивилизованной девушки не осталось и следа. В луже крови содрогалась от страсти закованная в ошейник рабыня.
Я поднялся, а она осталась лежать рядом с разрубленной головой слина.
Мои пальцы снова стиснули рукоятку огромного боевого топора Торвальдсленда.
Девушка смотрела на меня округлившимися от ужаса глазами. Она инстинктивно подняла одно колено и попыталась прикрыть лицо цепью.
- Не убивай меня, господин! - взмолилась она. - Я твоя рабыня.
Я поудобнее перехватил топор.
Девушка покорно вытянулась на окровавленном полу и положила руки вдоль тела ладонями вверх. Женские ладони очень мягкие и нежные.
- Я совсем ничего не знаю про слинов, - сказала она. - Я думала, их используют только при охоте на табуков.
"Все равно она не имела права давать кому попало одежду хозяина, - подумал я. Тем более что в доме находился слин".
- Значит, он взял мою тунику. Почему ты мне об этом не рассказала?
- Он предупредил, что подарок должен быть сюрпризом.
Я посмотрел на слина и рассмеялся.
- Туника была у него всего одну минуту, - жалобно повторила она.
Из холла донесся удар корабельного колокола, затем послышались шаги, и наконец в дверях показался Турнок.
- Тебя приглашают в дом Самоса, - объявил он.
- Пусть приготовят лодку, - распорядился я.
- Слушаюсь, капитан! - откликнулся Турнок и скрылся.
Бросив топор, я умылся водой из бурдюка и надел новую тунику. Затем сам завязал сандалии и перебросил через левое плечо перевязь с адмиральским палашом.
- Ты не захотел, чтобы я завязала тебе сандалии, - печально произнесла рабыня.
- Тебе есть чем заняться, - проворчал я.
Девчонка поползла по полу, пытаясь поцеловать мои ноги.
- Прости меня, господин! Меня обманули!
- В Порт-Каре утро, - напомнил я.
Она прижалась лицом к моим стопам.
- Если я не искуплю своей вины, господин, - пролепетала она сквозь слезы, - вели посадить меня на кол.
- Не сомневайся, - бросил я и вышел из комнаты.
Глава 2. ПОСЛАНИЕ НА ДРЕВКЕ КОПЬЯ. МОЙ РАЗГОВОР С САМОСОМ
- Наглость кюров переходит все границы, - сказал Самос.
Он сидел, - скрестив ноги, перед низким столиком, на котором стояли кубки с дымящимся горячим черным вином, блюда с ломтями жареного боска, запеченные яйца вула, а также вазочки с соусами и приправами.
- Как сказать, - пробубнил я в ответ. Не люблю говорить с полным ртом.
- Для них война - развлечение, - вздохнул Самос. - Равно как и для некоторых людей, - добавил он мрачно.
- Я бы не стал утверждать, что все кюры относятся к войне одинаково, - заметил я. - Для воинов это, конечно, очередная потеха, но для большинства война остается серьезным и ответственным делом.
- Вот бы все люди так думали, - проворчал Самос.
Я улыбнулся и запил яйцо добрым глотком горячего черного вина, приготовленного из растущих на склонах Тентиса бобов. Это вино здесь весьма ценится. На Горе за попытку контрабанды бобов можно поплатиться жизнью.
- Было время, - произнес я, - когда кюры хотели уничтожить Гор, чтобы проложить дорожку к Земле, которая, безусловно, понравилась бы им гораздо меньше. Готовность пойти на такое дело не увязывается с образом гордых, независимых зверей. Здесь все не так просто. Скорее всего, кюры ведут сложную игру. Своим посланием они пытаются придать нашим мыслям нужное направление.
- Ты думаешь? - прищурился Самос и вытащил из кармана длинную шелковую ленту, какими обычно перехватывают волосы невольницы.
- Приведи девчонку! - приказал он стражнику.
Спустя минуту в зал втолкнули молодую светловолосую женщину в короткой тунике.
Мне частенько приходилось трапезничать в этом помещении. Пол комнаты представлял собой огромную мозаичную карту.
Странно, но девушка ничуть не походила на рабыню.
- Она говорит на варварском языке, - заметил Самос.
- Зачем меня так одели? - сердито спросила она по-английски.
- Я знаю этот язык, - сказал я.
- Вы умеете разговаривать по-человечески? - раздраженно поинтересовалась блондинка и вполголоса добавила: - Придурки.
- Если хочешь, я могу с ней побеседовать, - сказал я Самосу.
Он кивнул.
- Я говорю по-английски, - произнес я на этом странном прекрасном языке.
- Почему меня одели в это тряпье? - тут же завизжала она, одергивая тунику, словно пытаясь спрятать под ней свои стройные ножки. - Мне не дали никакой обуви! А как вы объясните вот это? - Женщина ткнула пальцем в железное кольцо не шее. Шея, к слову сказать, у нее была белая и соблазнительная.
Самос швырнул ей ленту.
- Надень, - сказал я.
- Когда меня отпустят? - спросила блондинка, но, увидев глаза Самоса, поспешно перехватила лентой волосы. При этом ей пришлось поднять руки, коротенькая туника задралась еще выше, а груди приятно заколыхались под тканью. Девушка покраснела.
- В таком виде ее привезли, - произнес Самос. - Разве что на ней были какие-то варварские наряды.
Он махнул стражнику, и тот вывалил из мешка синие джинсы и фланелевую футболку. Не зная, что это ее одежда, я бы посчитал, что эти вещи принадлежали мужчине.
Девушка кинулась к своему добру, но стражник упер ей в грудь древко копья.
Здесь же находились и простенькие коричневые туфли, тоже мужского фасона, однако слишком маленькие для мужчины.
Я взглянул на ее крошечные ступни, полные грудки и стройные ноги. В невольничьей тунике скрыть свой пол гораздо труднее.
Рядом с туфлями валялись короткие синие носки.
Кажется, девчонка сообразила, что церемониться с ней никто не собирается.
- Мое платье очень короткое! - возмущенно произнесла она. - Мне стыдно.
- Сейчас на тебе женская одежда, - сказал я. - В отличие от этого. - Я ткнул пальцем в лежащие на полу тряпки. Поверх всей кучи красовались трусики и лифчик.
Блондинка густо покраснела.
- Верните мне мои вещи.
- Вот так она была одета, - повторил Самос, имея в виду ленту. - Давай сюда, - сказал он и протянул руку.
Девушка поняла без перевода и выдернула ленту из волос. Я видел, какими глазами смотрел на нее стражник, и улыбнулся. Парню не терпелось загнать ее в клетку для арестованных и там кое-чему поучить.
- Подай копье, - приказал Самос стражнику.
Он уже объяснил, как следует читать подобные послания. Тем не менее мне было интересно понаблюдать за процессом. Самос намотал ленту на древко копья.
Когда готовят послание, отрезок ткани наматывают диагонально на какой-нибудь цилиндрический предмет, вроде маршальского жезла или древка копья. При этом края ленты накладываются друг на друга. Затем пишется сам текст. После того, как ленту смотают, прочесть ничего невозможно, буквы распадаются на отдельные бессмысленные черточки. Получателю необходимо намотать ленту на равный по толщине цилиндрический предмет, и смысл послания восстанавливается. Мало кому придет в голову, что причудливый узор на ремешке или ленточке для волос может содержать важную информацию.
Похоже, землянка начала кое-что соображать.
- Так это письмо? - спросила она.
- Да, - ответил я.
- И что в нем говорится?
- Тебя это не касается.
- Но я хочу знать.
- А плетей отведать ты не хочешь?
- Не хочу.
- Тогда прикуси язык.
Девчонка замолчала, но кулачки стиснула.
Я прочел послание. "Приветствую тебя, Тэрл Кэбот. Жду на краю света. Зарендаргар. Народный генерал".
- Это Безухий, - нахмурился Самос. - Генерал кюров.
- Что значит Зарендаргар? - спросил я. - Попытка передать на горианском какое-то кюрское понятие?
- Да, - проворчал Самос. - Кюры не люди, а животные. Их звуки не передаются нашим алфавитом. Все равно что записывать звериный рык. У нас и букв-то подходящих нет.
- Верните меня на Землю! - требовательно произнесла девушка.
- Она еще девственница? - спросил я.
- Да, - кивнул Самос. - Ее пока даже не заклеймили.
- Какое будете ставить клеймо? - поинтересовался я.
- Обычное клеймо кейджеры, - пожал плечами Самос. - Какое еще ей ставить?
- Чего вы там бормочете? - раздраженно произнесла девушка. - Верните мне мои вещи.
Она попыталась сделать шаг вперед, но древко копья снова уперлось ей в грудь.
Похоже, на Земле она привыкла к тому, что ее капризы исполняются немедленно. На Горе таким тоном лучше с мужчинами не разговаривать.
- Верните меня на Землю! - повторила она.
- Бросить в клетку и продать при первой возможности, - распорядился Самос.
- Что он сказал? - спросила девушка.
- Заклеймить? - уточнил стражник.
- Да, обычным клеймом.
- Что он сказал? - завизжала землянка.
Стражники подхватили ее под руки. Я вдруг подумал, что стандартное клеймо кейджеры будет очень хорошо смотреться на ее бедре.
- На левой ноге, - предложил я.
- Конечно, на левой, - подтвердил Самос.
Правши предпочитают иметь рабынь с клеймом на левом бедре. Так его удобнее ласкать.
- Отдайте мне мою одежду! - потребовала девушка.
Самос посмотрел на лежащие на полу тряпки и брезгливо поморщился.
- Сжечь.
- Нет! - в ужасе закричала землянка, когда один из стражников швырнул барахло в пылающий камин. Второй стражник крепко схватил ее за руку.
- Что они собираются со мной сделать?
- Тебя отведут в клетку.
- Какую еще клетку?
- Там тебя разденут и заклеймят.
- Заклеймят? - переспросила она. По-моему, девушка еще не поняла, о чем идет речь. Ничего, скоро разберется.
- Мне показалось, ты сказал, что меня заклеймят, - с неуверенной улыбкой произнесла землянка.
- Именно так.
- Нет! - завизжала она. - Это невозможно!
- Еще как возможно, - усмехнулся я. - Вначале тебя изнасилуют и посадят в клетку. Когда научишься быть женщиной, тебя продадут.
- Нет! - забилась в истерике девушка. - Нет!
- Уведите, - поморщился Самос.
Стражники поволокли ее к выходу.
- Подождите! - закричала она, пытаясь вырваться из цепких рук охранников.
Самос поднял руку. Стражники остановились.
- Как называется это место? - спросила девушка, глядя на нас дикими глазами.
- Гор, - ответил я.
- Не может быть! - воскликнула она. - Такой планеты не существует. Гор - это страшная сказка.
Я улыбнулся. Девчонка в ужасе оглянулась на стоящих у дверей воинов. Потом застонала, ощутив на шее железное кольцо.
- Нет! - разрыдалась она. - Что угодно, только не быть женщиной на Горе!
Я пожал плечами.
- Вы же пошутили, правда? - с надеждой в голосе спросила она.
- Нет.
- На каком языке здесь говорят?
- А как ты думаешь?
- Неужели на горианском? - со страхом пролепетала она. - И мне придется его учить?
- Причем очень быстро, - сказал я. - Гориане не отличаются терпением.
- Горианский язык… - начала она.
- Это язык твоих хозяев. Ты еще не поняла, что стала рабыней?
- Нет! - закричала она. - Нет! Нет!
- Уведите, - раздраженно махнул рукой Самос и уставился на ленту, которой были перехвачены светлые волосы землянки.
Вопли блондинки неожиданно стихли. Очевидно, кто-то из стражников хорошенько ее двинул. Рабыням редко разрешается кричать. Как правило, это не возбраняется только во время клеймения.
Я постарался выбросить эту девчонку из головы. В конце концов, она всего лишь рабыня. Ее история свободной женщины закончилась. Началась история красивой невольницы.
Самос задумчиво смотрел на снятую с древка ленту. Теперь она ничем не походила на тайное послание. Обыкновенная лента для волос с причудливым и непонятным узором.
"Приветствую тебя, Тэрл Кэбот, - вспомнил я текст послания. - Жду на краю света. Зарендаргар. Народный генерал".
- Наглые твари, - проворчал Самос.
Я пожал плечами.
- Нам было не за что ухватиться. Теперь у нас есть это, - он кивнул на ленту. - Вот тебе и зацепка.
- Не говори, - сказал я.
Мы весьма примерно представляли, где следует искать конец света. Поговаривали, что он находится за Косом и Тиром, на противоположном берегу Тассы. Еще ни один человек не возвращался оттуда живым. Некоторые утверждали, что у Тассы вообще нет другого берега. Зеленые волны уходят в бесконечность, блестя под солнцем и заманивая моряков и героев все дальше и дальше. Постепенно люди погибают, и лишенные гребцов корабли плавно покачиваются под палящим солнцем. Проходят годы, может быть, столетия, прочное корабельное дерево рассыхается, в корпусе возникают течи, и суда, одно за другим, исчезают в бездонной пучине.
- Корабль готов, - произнес Самос, пристально глядя мне в глаза.
Согласно древним земным преданиям, которые конечно же на чем-то основывались, край света охраняют засевшие в зубчатых скалах чудовища. Торчащие из воды горы способны выдернуть из корабля все гвозди. По другим сведениям, край света - это действительно обрыв, с которого можно сорваться. Свирепые ветры разрывают корабль на части задолго до того, как он достигнет дна пропасти. В гигантских водоворотах к востоку и к западу от Тира нередко попадаются обломки кораблей, пытавшихся пробиться в эти гиблые места.
- Корабль готов, - повторил Самос, не сводя с меня взгляда.
Направляющийся на край света корабль строил безумный и почти совсем слепой Терсит, которого все на Горе презирали, а Самос почитал за гения. Я считал его сумасшедшим. Может, он был еще и гением, не знаю. Во всяком случае, корабль Терсита отличался от остальных горианских судов глубоким килем и квадратным корпусом. Таран размещался необычно высоко и поражал неприятельское судно не под водой, а на уровне ватерлинии. Весла были огромны, на одном весле сидело несколько гребцов, что тоже было весьма непривычно.
В Порт-Каре над этим кораблем потешались в открытую, но Терсит не обращал на злопыхателей ни малейшего внимания. Он трудился самозабвенно, вникал во все детали, ел мало и торопливо и спал прямо на верфи. Специалисты утверждали, что глубокий киль не позволит кораблю развить большую скорость, что две мачты - большая помеха в сражении, а огромные весла нарушают принцип рычага. И вообще, если несколько человек гребут одним веслом, каждый второй обязательно будет волынить. И что за смысл таранить противника над водой?
Я не специалист морского дела, я - капитан этого корабля. С моей точки зрения, корабль был неуправляем, неуклюж и неповоротлив. В лучшем случае его можно использовать как баржу в составе хорошо охраняемого конвоя. На боевой фрегат, которому предстояло схлестнуться со стремительными, подвижными и маневренными пиратскими судами - а ими кишат сверкающие воды Тассы, - он никак не тянул. До края света на такой посудине не добраться вовек.
Так или иначе, корабль Терсита был крепок и надежен. С берега он смотрелся настоящей громадиной. Выбирая место для строительства, Терсит учел все: нос корабля смотрел в сторону Коса и Тира, туда, где находился край света.
- Глаза еще не нарисованы, - заметил я, - Корабль не живой.
- Нарисуй, - пожал плечами Самос.
- Это должен сделать Терсит, - возразил я. - Он строил корабль.
Если у корабля нет глаз, значит, он слеп. Горианские моряки относятся к своим судам, как к живым существам. Некоторые считают это предрассудком. Между тем в море люди часто ощущают присутствие некой скрытой и необъяснимой реальности. Моряки не могут да и не считают нужным рассказывать о своих впечатлениях. Мне тоже приходилось испытывать нечто подобное. Как правило, это ощущение возникает ночью, когда на палубе никого нет, а в небе тускло сияют горианские луны. Кажется, что корабль, море и весь мир - живые существа. На Горе окружающий мир воспринимается живо и чувственно, в отличие от рациональной, всезнающей Земли. Природа говорит только с теми, кто готов ее слушать.
Как бы то ни было, на Горе корабли считаются живыми существами. Иначе моряки не любили бы их столь сильно.
- Корабль готов отправиться на край света, - настойчиво повторил Самос.
- Тебе не кажется странным, - сказал я, - что послание пришло именно сейчас, едва завершилось строительство?
- Кажется, - кивнул Самос. - Это действительно странно.
- Кюры хотят, чтобы мы отправились на край света.
- Наглое зверье! - Самос стукнул кулаком по низкому столику. - Они бросают нам вызов.
- Похоже, - произнес я.
- Мы долго и безуспешно искали с ними встречи. Мы не знали, где они могут быть. И вот, словно в издевку над нашей несостоятельностью, они сообщают свои координаты. Мы здесь! Давайте, недоумки, попробуйте до нас добраться!
- Верно, - кивнул я.
- Ты не веришь в их сообщение? - нахмурился Самос.
- Не знаю, - ответил я.
- Они нас провоцируют. Для них война - это развлечение.
- Возможно.
- Пора действовать, - решительно произнес Самос. - Ты должен немедленно отправиться на край света. Найти там Безухого и уничтожить его.
- До сих пор ни один человек не вернулся с края света, - заметил я.
- Боишься?
- Почему, - спросил я, - они адресовали свое послание именно мне?
- Кюры тебя знают. И уважают.
Я их тоже уважал. Я был воином. Мне нравилось играть в жестокие, безжалостные игры. Кюры хитры, свирепы и ужасны. Я всегда считал их достойными противниками.
- Неужели тебе не лестно сознавать, что от тебя зависит судьба миров? - спросил Самос.
Я улыбнулся.
- Я тебя знаю, - проворчал Самос. - Ты воин, солдат, наемник и авантюрист. Ты дерешься ради азарта. В этом смысле ты такой же проходимец, как любой кюр.
- Может, и так, - пожал я плечами. - Не знаю. Мне приходилось сражаться с кюрами. Приходилось ставить на колени обнаженных женщин своих врагов. Они умоляли, чтобы я сделал их рабынями.
- Ты - наемник.
- Я предпочитаю драться с расчетом.
- Вообще все это странно, - сказал Самос.
- Что странно?