- Нет, Дмитрий Павлович, таких ярких звезд не бывает. Вы сами посмотрите. Это не что иное, как летающая тарелка. Да, да, та самая.
- Ну, хорошо, хорошо, - говорит начальник примирительно. - Посмотрю. Завтра обменяемся.
Я снова иду на кухню полюбоваться на тарелку. За то время, пока я отсутствовал, она заметно переместилась вправо. Жена, дети, гости так и стоят, прилипшие к стеклу…
Ба! Как же это я забыл - на площадке, по соседству, живет Володя, тоже журналист. Как-то, несколько лет назад, когда весь мир облетела весть о "петрозаводском чуде", я его посылал от нашей газеты в командировку в Карелию, разузнать подробности - что за чудо и откуда оно взялось. Вернувшись, он напечатал у нас статью, бичущую тарелочников и прочих верящих во всевозможные чудеса.
Как же это я сразу о нем не вспомнил? Вот уж действительно дал маху. Сам-то Володя, конечно, ни черта не видит - у него окна на восток выходят.
Володя приходит заспанный, в халате.
- Что за тарелочка? - говорит он, поеживаясь после сна.
Раздвинув большой палец и мизинец, наподобие того, как делают завзятые пьяницы, Володя пытается на глаз определить склонение светящегося небесного пятна.
- Вообще-то ярковато для планеты, - говорит он неопределенно, - но… Я не верю в тарелочки…
С тем и уходит к себе продолжать прерванный сон.
Володин скептицизм как-то сразу действует на всех. Дети отправляются спать, мы, взрослые, наконец решаем поужинать, усаживаемся за стол. Разговор идет о том о сем…
Посреди разговора, однако, кто-нибудь нет-нет да и подойдет к окну.
Да нет же, ну какая планета! Волчок явно перемещается по небу, почти на глазах сдвигается вправо и вниз. Я ведь четко заметил: когда я впервые его увидел, он висел как раз над углом соседнего дома…
О своем наблюдении я решаю сообщить скептику Володе.
- Все правильно, - говорит Володя в трубку, - вправо и вниз - это значит, что твоя тарелочка движется вместе с небосводом…
Черт возьми! Как же это я сам не сообразил! Ну да, вправо и вниз - в общем-то так движутся все заходящие планеты и звезды. Кстати, и светится она вроде бы не так уж ярко…
Интерес к тарелке пропадает сам собой.
В двенадцатом часу, когда тарелка оказывается возле Останкинской башни, она уже мало чем отличается от ярких звезд…
…Гости уходят. Настроение у меня прескверное. Мне неловко перед товарищами, которым я трезвонил весь вечер. Конечно, это люди свои и все такое прочее, но тем не менее… Трезвон-то - на пустом месте. Я уверен: все они уже разобрались, что к чему. Всего-то и дел: обыкновенная планета. Скорее всего Венера (в волчок она превратилась из-за того, что я приподнял очки). Разумеется, каждый из моих приятелей счел мой звонок шуткой. Но ведь шутки тоже разные бывают. Эта - уж больно мальчишеская, не соответствующая нашему возрасту (к тому же мне-то самому доподлинно известно, что вовсе и не шутка это, все было на полном серьезе, как говорится, черт попутал).
Но более всего стыдно мне перед шефом. Тоже ведь нашел повод человека беспокоить. "Здрасьте! Летающая тарелка на небе!" Словно и он тебе друг-приятель, только что чай вместе пили. А ведь подумать: сколько раз действительно была нужда позвонить шефу домой по срочному делу, не ради какой-нибудь там блажи. Не звонил. Опасался: что, если тот как-нибудь неправильно этот звонок поймет. А тут - нечего сказать, нашел повод. Несолидно. Несолидно.
…Вот такой был случай. Теперь-то я вспоминаю о нем спокойно. Удивляюсь только: как это я мог так опростоволоситься? Как я мог поверить в эту летающую тарелку? Ведь и в редакции, и повсюду, где меня знают, я слыву непоколебимым скептиком по отношению ко всем этим материям. Что ж, и на старуху бывает проруха.
Впрочем, если говорить откровенно, после того случая я уже сам в себе не уверен. Не уверен я, что, повторись такая же ситуация, я опять в мгновение ока не расстанусь со своим хваленым скепсисом и не побегу, словно мальчишка, "задрав штаны", оповещать всех встречных и поперечных: "Тарелка! Тарелка!" Должно быть, в самом деле неистребима в каждом из нас подспудная вера в возможность чуда.
На сегодня, однако, положение таково: никаких летающих тарелок я своими собственными глазами не видел. Все видели, а я - нет. А потому для меня они и не существуют. Таков мой принцип. И делайте со мной что хотите.
* * *
Статью о ВЦ надо бы ухитриться Дмитрию Павловичу в номер поставить. Такие вещи Дмитрия Павловича всегда интересуют. А раз ему интересно, он так рассуждает, значит, и другим будет интересно. Дмитрий Павлович на эти вещи смотрит проще, чем я, да и чем другие. Заранее предвижу: вызовет к себе в кабинет, будет расспрашивать все о ВЦ - как да что, далеко за пределами того, о чем в статье говорится. Но в статье, конечно, ничего не потребует добавить: одно дело его собственный интерес (я, мол, далек от этого, многого тут не знаю - того, что автор считает само собой разумеющимся), а другое - статья. В общем, с Дмитрием Павловичем все будет в ажуре. У него вообще всегда все в ажуре, когда он дежурный редактор.
Если статья попадет к Игорю Кирилловичу, тоже вроде бы ничего. Игорь Кириллович хотя и не заинтересуется ею (он до мозга костей гуманитарий, такие вещи, как ВЦ, его не волнуют), но и препятствий особых чинить не станет. Идет себе статья и идет - лишь бы все происходило по графику, никаких задержек не было. Единственное опасение: вдруг Игорю Кирилловичу в последний момент захочется поставить в номер что-нибудь эдакое, свое, гуманитарное. Для души. Возьмет и вынет статью о ВЦ. Ну, разумеется, обоснование какое-нибудь выдвинет солидное: мол, чересчур много науки в номере или что-нибудь другое. Но в общем-то это его право, право дежурного редактора - вносить в состав номера какие-то коррективы: он ведь все читает и за все отвечает.
Казалось бы, ничего страшного - вылетела статья. Подумаешь. Пойдет в следующем номере или "через". Газета ведь дважды в неделю выходит. Но к вылетевшей статье отношение особое - ее уже через лупу рассматривают. Так уж заведено. Не пошла - значит, есть какие-то причины. По каким именно причинам она не пошла, об этом быстренько забудется, а слабости в любом материале при желании отыскать можно. Никто и ничто не без греха. Тем более такой материал, как статья о ВЦ. Тут слабость уже в самой теме: мало подходит она для нашего органа… Нет, лучше уж пусть не вылетает. С первого раза она, должна пройти - иначе хлопот не оберешься.
Но самый худший вариант - Вахтанг Иванович. Если к нему попадет - пиши пропало. От него-то как раз и исходят большей частью все эти разговоры - о том, что мы-де должны выбирать из научной тематики нравственно-этические аспекты. Причем ведь это он только так говорит, а дашь ему статью с нравственно-этическим уклоном, он и ее "забодает". При этом никогда толком не разберешь, чего он хочет, чего ему надо. А уж ВЦ он определенно "зарубит". И даже нравственными аспектами прикрываться не станет. "Что случилось, - скажет, - дорогой Юрий Александрович? Что у нас с вами стряслось? Вы что, людей на Луне обнаружили? Или, может быть, марсиане к вам в гости пожаловали? Отчего такой ажиотаж вокруг внеземных цивилизаций? Или мы с вами уже все земные темы исчерпали и нам писать больше не о чем, как только об инопланетянах? Не собираетесь ли вы нам завтра предложить разворот о летающих тарелочках? Признайтесь-ка честно". Что-нибудь в таком духе скажет, это как пить дать.
Так что курс надо четко держать на Дмитрия Павловича. С цивилизациями надо к нему в номер попасть. Других вариантов тут нет.
Может показаться странным: чего это я о каких-то ВЦ так хлопочу? Ну, не пройдут они и не пройдут. Выкинут их в корзину и выкинут. Тем более что ВЦ эти мне в общем-то до лампочки, как уже говорилось. Не волнуют они меня. Но тут дело такое: я - профессионал. Всякое начатое дело я обязан довести до конца. Все силы приложить к его успеху. Вопрос о том, надо это печатать или не надо, решается один раз. Я уже решил однажды, что статью о ВЦ печатать надо. Теперь это уже пройденный этап. Незачем к нему возвращаться. Теперь я в лепешку расшибусь, чтобы статья прошла (разумеется, если меня не разубедят в ее необходимости какими-то весомыми аргументами). И это относится, конечно, к любому материалу, к любой статье, а не только по теме ВЦ. О любой своей статье я пекусь и хлопочу точно так же. А иначе нельзя. Иначе будет сплошная работа на корзину. А я не привык работать на корзину.
* * *
- Привет, старик!
- Привет!
- Цивилизации твои мы запланировали, хотя, прямо скажем, статья не блеск. Так что коньяк с тебя.
Это Гургену коньяка захотелось, ответсекретарю.
Я отвечаю в тон ему:
- Коньяком, как известно, Ереван славится. Написал бы своей тетке, чтобы бочоночек прислала. Впрочем, если за полугодие не завернешь ни одной статьи, могу тебе поставить бутылку московского разлива. Ну, хотя бы за квартал…
- Ладно, ладно. Если ваши статьи не заворачивать, вы скоро газету в стенгазету превратите.
- На когда запланировали?
- На двадцатое.
- Кто ведет номер?
Это решающий момент. Сейчас все выяснится, быть или не быть статье. Впрочем, если вариант неприемлемый, можно упросить Гургена отложить статью - план-то еще черновой, рабочий. Под разными предлогами упросить - перед Гургеном тоже карты особенно раскрывать не стоит, иногда он в этих делах союзник, а иногда противник.
Итак, боги произносят свое решение…
- Дмитрий Павлович.
Богам было угодно, чтобы статья о ВЦ появилась. В общем-то это в порядке вещей: ВЦ - тема близкая богам.
Теперь можно расслабиться. ВЦ больше не нуждаются в плотной опеке (прибегая к футбольно-хоккейно-баскетбольной терминологии). Что там у нас на очереди? Ага, дискуссия о повышении эффективности науки. Ну, за это можно не тревожиться. Тоже, правда, нравственного аспекту в статьях маловато, но хотел бы я посмотреть на Вахтанга, если он на этом основании будет их резать. Разумеется, высокая нравственность - необходимое условие высокой эффективности, но об этом вроде бы дискутировать нечего. С этим все единодушно и безоговорочно согласны. Дискутировать надо о другом.
* * *
Богам, однако, не угодно было, чтобы наша газета тиснула статью о ВЦ. По-видимому, в последний момент они всполошились: не слишком ли далеко люди проникают в их владения? Едва приступив к ведению номера, Дмитрий Павлович заболел. Разумеется, по закону подлости дежурство досталось Вахтангу, хотя он только что провел предыдущий номер.
Я - к Гургену:
- Старик, отложи статью о ВЦ.
- Ты что, смеешься, отец? Среда уже на дворе. И потом ты же знаешь: планерка все утвердила - моя власть над номером кончилась.
Боги точно все рассчитали - выбрали для удара именно тот момент, когда ничего уже сделать нельзя. Идти к главному, просить, чтобы статью перенесли в другой номер - значит, погубить ее своими руками: тут-то как раз и выяснится со всей очевидностью, что ВЦ - не наша тема. Что ж, остается предать себя в руки судьбы. Но учтите: я буду драться до последнего. Это тоже входит в мои профессиональные обязанности.
* * *
Борисов так и не появился. Должно быть, жена не пустила. За штаны в последний момент удержала дурака. Правильно сделала. И я бы так поступил на ее месте. Все бросать, ломать отпуск - и ради чего? Ради каких-то внеземных цивилизаций. Да пропади они пропадом, сколько бы их там ни было! Цивилизации существуют тысячи лет (если существуют), а человек живет каких-то шесть-семь десятков (в лучшем случае). А отпусков у него и того меньше… Так что цивилизации, товарищ Борисов, сами о себе позаботятся, будьте спокойны. Уж если они пережили все кризисы и достигли определенного уровня развития - будьте уверены, они без вас обойдутся. Без вашего, так сказать, сочувственного внимания. Должно быть, жена ваша это лучше осознает, чем вы.
Осознавать-то она осознает (молодец, видно, баба), но меня она в тяжелое положение поставила. Анкета-то заявлена в номер, а анкеты нет… Вопрос: что делать? Еще раз слать телеграмму, вызывать на переговоры? Это сколько опять времени потребуется (в прошлый раз двое суток я с ним связаться не мог)! А Вахтанг того гляди на ковер вызовет. Пред светлые свои очи. Нет, это не годится. Этот вариант отпадает. Ты сейчас вот что сделаешь… Вот как ты поступишь… Ты сейчас вспомнишь эту анкету - вопрос за вопросом (там их всего-то несколько). Ну, что ж, что ты видел их мельком? Видел все-таки. Сфотографировал глазом. Значит, в мозгу твоем они сидят где-то, в каких-то нейронах. Ничто, попавшее туда, как известно, не исчезает. Не улетучивается и не стирается. Стало быть, задача - извлечь эти вопросы оттуда. Сосредоточься-ка хорошенько, как йоги во время медитации. Что не вспомнишь - придумаешь заново. Невелика хитрость. Ясно, о чем можно спросить по поводу ВЦ. Итак, за машинку…
С первым вопросом все обстоит просто: существуют они или нет? Пишем: "Как вы считаете, существуют ли внеземные цивилизации?" Нет, так не годится: внеземные цивилизации - сам по себе термин не очень понятный. Ведь что такое цивилизация, цивилизованный? Произносятся, конечно, такие слова, употребляются, но что именно они означают - не очень ясно. По крайней мере в первом вопросе без цивилизаций надо обойтись, а уж после - пускай их. В первом вопросе нужен какой-то синоним, причем более простой. "Разумная жизнь" - вот что нужно! У Борисова, кстати, и была, кажется, "разумная жизнь". И драматизм должен в этом вопросе ощущаться: в конце концов вопрос серьезный - либо мы одиноки, либо нет. Итак, пишем: "Как вы считаете, существует ли разумная жизнь "в единственном экземпляре"- только на Земле - или же она достаточно распространена во Вселенной?" Гм… Слово "достаточно" не очень мне нравится. Что считать достаточным распространением, что недостаточным? Неясно. Но и без этого слова тоже как-то нехорошо: допустим, мы одни в нашей Галактике, и в каждой из других галактик имеется по одной такой же планете - населенной разумными существами, галактик-то - миллиарды, стало быть, разумная жизнь во Вселенной вроде бы распространена. А с другой стороны, мы, по существу, одни-одинешеньки: от других галактик нас отделяют миллионы световых лет - какое уж тут, к дьяволу, "не одиноки". Так что пусть уж это "достаточно" останется. Разумная жизнь "достаточно распространена" - это когда ВЦ достаточно близки друг к другу, в пределах взаимной досягаемости.
Дальше у Борисова, кажется, шел вопрос - когда вы ожидаете первых контактов? А за ним - каковы приблизительно расстояния до ВЦ? Нет, пожалуй, более логично сначала спросить о расстояниях, а уж после о сроках. Ясно ведь: одно дело - расстояния в десятки световых лет, а другое - в десятки тысяч… Чем больше расстояние, тем громаднее число звезд, которые надо прощупать телескопами. И тем, стало быть, меньше шансов на успех (как будто тут вообще какие-то шансы есть - по крайней мере, как говорится, в обозримом будущем).
Так, значит, второй вопрос у нас: "Каково, по вашему мнению, расстояние до ближайшей внеземной цивилизации?" Теперь уже можно о цивилизациях толковать, поскольку в первом вопросе - "разумная жизнь". Ясно, что подразумевается: разумная жизнь и цивилизация - примерно одно и то же. Разница в данном случае несущественна…
Третий вопрос запишем так: "Когда, с вашей точки зрения, будет впервые установлена связь с какой-либо внеземной цивилизацией?" Ну, и хорошо бы как-то развить этот вопрос, чтобы читатель мог хоть немного обосновать свой ответ. А то ведь один напишет - через десять лет, другой - через пятьдесят, третий - через двести… И все. И взятки с них гладки. Вы спрашиваете "когда?" - я отвечаю, когда - и привет вам. Так что добавим сюда еще два подвопроса: "Чем вы можете объяснить, что до сих пор этого (то есть установления связи) не произошло? Каким образом тут можно было бы скорее добиться успеха?"
Вот в таком виде это уже будет похоже на решение кроссворда. А кроссворд всегда интересен, прояви-ка догадливость, изобретательность. Тесть мой покойный страстным был любителем кроссвордов, пусть ему пухом будет земля. Даже когда уже болел тяжело, из дома не выходил, всегда требовал, чтобы ему субботнюю "Вечерку" приносили. Не дай бог, если забудешь купить. Очень серьезно относился к этому занятию. Причем все кроссворды разгаданные коллекционировал - подклеивал в специальный альбом. Такое впечатление было, будто он разгадывает загадки природы, а не головоломки, придуманные такими же, как он, пенсионерами при помощи БСЭ.
Однако я отвлекся. И без того времени мало. Вахтанг, наверное, уже дает секретарше задание позвать к нему для объяснения "ученого мужа Рыбникова". Гранки статьи у него уже с утра на столе. Он их, разумеется, давно прочел и исподволь, между прочими делами, обдумывает, под каким бы предлогом статью отклонить (в данном случае предлог, конечно, сыскать не трудно, но у Вахтанга такое правило - выдержать дистанцию между принятием решения и его объявлением; за это время, глядишь, какая-то новая информация подоспеет. В общем, он у нас в редакции слывет мудрейшим из мудрейших).
Короче, минут через пять-десять, я думаю, отворится вот эта дверь, и Вахтангова секретарша, Руфина, - дама неопределенного возраста - бросит призывный клич: "Юра - к Вахтангу!" Я, разумеется, сделаю удивленный вид: "Зачем?" (дескать, статья вроде в порядке, какие тут могут быть разговоры?) - но Руфина, понятное дело, не знает - зачем. В ее обязанности не входит это знать. Вызывает и вызывает. Бери ноги в руки.
Конечно, к услугам Вахтанга - телефон, даже селектор (прямая связь). Он меня может вызвать в течение полуминуты. Однако телефоном и селектором он будет пользоваться позднее, на последующих этапах работы над номером. Первый же вызов - непременно через секретаршу. Этим как бы веха отмечается: для вас работа над номером началась.