- Если вам угодно. Не разговаривайте больше, пожалуйста. - Она легла, вытянула свою руку. - И возьмите меня за руку, милорд; это необходимо.
Ее рука была мягкой, теплой и очень сильной. Вскоре свет растаял до красного, потом угас. Я уснул.
ГЛАВА V
Я ПРОСНУЛСЯ среди птичьего щебета.
Ее рука все еще была в моей. Я повернул голову и увидел ее улыбку.
- Доброе утро, милорд.
- Доброе утро, Принцесса.
Я огляделся. Мы лежали на тех же самых черных кушетках, но они стояли на свежем воздухе, в покрытой травой долине, на опушке среди деревьев, рядом с нежно смеющимся ручьем - в таком естественно-прекрасном месте, что казалось - его листик за листиком собирали и составили самые неспешные японские садовники.
Теплый солнечный свет плескался в листьях и играл зайчиками на ее золоченом теле. Я глянул вверх, на солнце, и снова на нее.
- Разве сейчас утро?
Когда мы засыпали, было около полудня или чуть позже и солнце должно было - казалось - садиться, а не вставать…
- Здесь снова утро.
Внезапно моя шишка направления закружилась, как волчок, и я почувствовал смятение. Потеря ориентации - чувство для меня новое и очень неприятное. Я не мог найти севера.
Потом все успокоилось. Север был в той стороне, вверх по течению - а солнце поднималось. Было, должно быть, около девяти утра, солнце пройдет через северную часть неба. Южное полушарие. Волноваться нечего.
Это не фокус - сделать лопуху укол наркотика при обследовании, закинуть его на борт 707-го и сплавить в Новую Зеландию, когда нужно добавляя дурману. Разбудить, когда он понадобится.
Только я этого не сказал и никогда этого не думал. И это было неверно.
Она села.
- Вы голодны?
Я внезапно ощутил, что омлета, съеденного несколько - сколько? - часов назад, для растущего мальчика маловато.
Я сел и сбросил ноги на траву.
- Я мог бы съесть лошадь.
Она широко улыбнулась.
- Боюсь, что магазин Анонимного Общества Гиппофолов закрыт. Не довольствуетесь ли вы форелью? Мы должны немного подождать, так что можем заодно и поесть. И вы не волнуйтесь, это место защищено.
- Защищено?
- Безопасно.
- Понятно. Э-э, а как насчет удилища и крючков?
- Я вам покажу.
Показала она мне не рыбацкое снаряжение, а как ловить форель руками. Но я знал, как. Мы забрели в чудесный ручеек, как раз приятно прохладный, двигаясь как можно тише, и выбрали место под нависшей скалой, место, где форель любит собираться и думать - рыбий эквивалент клуба джентльменов.
Ловля рыбы руками заключается в завоевании ее доверия и последующем злоупотреблении им. Примерно через две минуты я ухватил одну, фунта на два-три, и выбросил ее на берег, и Стар поймала почти такую же.
- Сколько вы сможете съесть? - спросила она.
- Выбирайтесь на берег и обсохните, - сказал я, - а я поймаю еще одну.
- Лучше две или три, - поправила она. - С нами будет Руфо. Она бесшумно вышла на берег.
- Кто?
- Ваш придворный.
Я не стал спорить. Я был готов поверить в семь чудес до завтрака, так что продолжал ловить завтрак. После еще двух я остановился, поскольку последняя форель оказалась самой большой из всех, мною виденных. Эти голодранцы прямо в очередь выстраивались, чтобы их схватили.
К тому времени Стар уже развела костер и чистила рыбу острым камнем. Мелочи, любая девчонка-скаут умеет создать костер без спичек. Я и сам мог бы, проведя несколько часов в этаком счастье, просто, потерев одно о другое два сухих клише. Однако я заметил, что тех двух коротких гробиков не стало. Ну да я их и не заказывал. Я присел рядом и принял эстафету чистки форели.
Стар вскоре возвратилась с фруктами, похожими на яблоки, но темно-лиловыми по цвету, и с изрядным количеством молодых грибов. Она несла добычу на широком листе, типа канны или ти, только побольше. Больше похоже на банановый лист.
У меня потекла слюна.
- Эх, если бы у нас была соль!
- Я достану. Боюсь только, в ней будет порядочно песку.
Стар поджарила рыбу двумя способами: над огнем на раздвоенной сырой палочке и на горячей плоской глыбе известняка, где был костер, - она все время передвигала огонь, поддерживая его и подкладывая рыбу и грибы туда, где он был. Этот способ мне показался лучше всего. Тонкие травинки оказались местным луком и чесноком, а крохотный клевер на вкус и на вид был похож на конский щавель. От этого, да еще с солью (которая была крупная и с песком и которую, возможно, лизали животные, прежде чем ее достали мы, на что мне было наплевать), форель была вкуснее всего, что я пробовал когда-либо. Ну, естественно, погода, обстановка и компания на это здорово повлияли, особенно компания.
Я пытался вспомнить какой-нибудь высокопоэтический способ, чтобы сказать: "Как насчет того, чтобы нам с вами обосноваться прямо тут на следующие десять тысяч лет? Законным или неофициальным образом - вы не замужем?" И тут нас прервали. Это было тем более досадно, что я изобрел несколько прелестных выражений, абсолютно новых для самого старого и самого практичного предложения в мире.
Старый плешивец гном с шестизарядкой завышенных габаритов стоял позади меня и ругался.
Я был уверен, что это ругань, хотя язык был мне незнаком. Стар повернула голову, что-то сказала негромко и укоризненно на том же языке, уступила ему место и предложила форель. Он взял форель и съел изрядную ее часть, прежде чем сказал по-нашему:
- В следующий раз ничего ему не заплачу. Посмотрите.
- Не надо было пытаться его обмануть, Руфо. Попробуй грибы. Где багаж? Я хочу одеться.
- Вон там.
Он снова принялся уплетать рыбу. Руфо был доказательством того, что некоторым людям надо носить одежду. Он был весь розовый и пузат во всех местах. Однако у него были удивительно хорошие мускулы, чего я никак не подозревал, иначе я проявил бы больше осторожности, отнимая у него ту пушку. Я решил, что если он захочет побороться со мной по-индейски, мне придется выкручиваться. Он глянул на меня из-за полутора фунтов форели.
- Желаете ли вы быть экипированным тот же час, милорд?
- Че? Можешь сначала позавтракать А что это за тягомотина с "милордом"? В прошлый раз, когда мы виделись, ты крутил револьвером у меня под носом.
- Извините, милорд. Но это велела сделать Она… а что велит Она, должно быть сделано. Поймите меня,
- Мне это как раз подходит. Кто-то же должен править. Но лучше зови меня Оскар.
Руфо глянул на Стар, та кивнула. Он оскалился.
- О’кей, Оскар. Никаких обид?
- Ни капли.
Он отложил рыбу, вытер руку о бедро и выставил ее вперед.
- Здорово! Значит, вы бьете, что нужно, а я доканчиваю.
Мы пожали друг другу руки, и каждый попытался тут же раздавить костяшки пальцев другому. Кажется, мне это удалось чуть получше, но я решил, что он когда-то был кузнецом.
Лицо Стар выразило явное удовольствие, и на нем снова показались ямочки. Она расположилась у костра, став похожей на гамадриаду на обеденном перерыве; теперь она внезапно вытянулась вперед и наложила свою сильную стройную руку на наши сжатые пальцы.
- Мои верные друзья, - сказала она от души. - Мои добрые мальчики. Руфо, все будет хорошо.
- У вас Видение? - сказал он с интересом.
- Нет, просто чувство такое. Но я уже больше не волнуюсь.
- Мы не можем ничего сделать, - угрюмо сказал Руфо, - пока не разделаемся с Игли.
- С Игли разберется Оскар.
И одним плавным движением она поднялась на ноги.
- Запихивай рыбу в рот и распаковывайся. Мне нужна одежда. - Ее вдруг охватило нетерпение.
В Стар сидело больше разных женщин, чем их бывает во взводе женской вспомогательной службы, - и это не просто фигуральное выражение. В данный момент она была просто женщиной - дочерью Евы, выбирающей лучший из двух фиговых листиков, или нашей современницей, жаждущей, чтобы ее голую запустили в "Ниман-Маркус", снабдив чековой книжкой. Когда я встретил ее впервые, она показалась мне скорее степенной и не более интересующейся одеждой, чем я. У меня-то возможности заинтересоваться одеждой никогда не было. Принадлежность к неряшливому поколению была даром судьбы моему бюджету в колледже, где синие джинсы были au fait, а грязный бумажный свитер - модным.
При нашей второй встрече она была, одета, но в том лабораторном халате и строгой юбке она представала одновременно и женщиной-профессионалом й добрым другом. Сегодня - в это утро, когда бы это ни было - в ней все полнее вскипали пузырьки. Она приходила в такой восторг от ловли рыбы, что ей приходилось сдерживать в себе визг восторга. Потом она стала копией девчонки-скаута, с размазанной по щеке сажей и волосами, отведенными назад, подальше от огня, пока она готовила.
Теперь она была женщиной всех времен, которая просто не может не наложить рук на новые тряпки. У меня было чувство, что одевать Стар равноценно подмалевыванию бриллиантов короны, но мне пришлось признать, что, коли уж нам не предстоит разыгрывать сценку "Я - Тарзан, ты - Джейн" прямо в этой долине отныне и вовеки, пока не разлучит нас смерть, то какая-то одежда, хотя бы для защиты ее безукоризненной кожи от царапин ежевики, необходима.
Багаж Руфо оказался маленьким черным ящичком, размером и формой похожим на портативную пишущую машинку. Он открыл его. И снова открыл его.
И продолжал открывать его…
И все продолжал раскрывать его стороны и опускать их на землю, покуда чертова конструкция не стала размером похожа на большой товарный вагон, а набита еще плотнее. Поскольку мне дали кличку "Джеймс правдивый", как только я научился говорить, и поскольку широко известно, что именно я завоевываю топорик среди всей школы ежегодно 22-го февраля, вы должны прийти к выводу, что я стал жертвой обмана чувства, вызванного гипнозом или наркотиком.
Лично я не уверен. Любой, кто изучал математику, знает, что внутреннее по теории не обязательно должно быть меньше, чем наружное, а любой, кому выпало сомнительное счастье наблюдать, как толстуха натягивает или стягивает узкий для нее пояс, знает, что это верно и на практике. Багаж Руфо просто проводил этот принцип дальше.
Первым, что он вытащил, был большой сундук тикового дерева. Стар открыла его и принялась вытягивать воздушные "прелести".
- Оскар, что вы думаете об этом? - она прижимала к себе длинное зеленое платье, набросив подол себе на бедро, чтобы он лучше смотрелся. - Нравится?
Конечно, мне понравилось. Если это был оригинал - а я каким-то образом знал, что Стар не носила подделок, - я не хотел и думать о том, сколько оно должно было стоить.
- Жутко симпатичное платье, - заявил я ей. - Но… Слушайте, мы собираемся путешествовать?
- И очень скоро.
- Я что-то не вижу никаких такси. Не получится ли так, что вы его порвете?
- Оно не рвется. Но вообще-то я не собиралась надевать его; мне просто захотелось показать его вам. Разве не мило? Хотите, я стану манекенщицей? Руфо, мне нужны те сандалий, на высоких каблуках с изумрудами.
Руфо ответил что-то на языке, на котором он ругался, когда прибыл сюда. Стар пожала плечами и сказала:
- Не теряй терпения, Руфо. Игли подождет. Все равно мы не сможем поговорить с Игли раньше завтрашнего утра; милорд Оскар должен сначала выучить язык.
Однако она положила зеленую роскошь обратно в сундук.
- А вот тут маленькая штучка, - продолжала она, вытаскивая что-то другое, - которая просто озорная; другой у нее нет.
Понятно, почему. Это была, в основном, юбка, с небольшим корсажем, который поддерживал, не скрывая - стиль, излюбленный на Крите в древности, я слышал, и все еще популярный в "Оверсиз уикли", "Плейбое" и многих ночных клубах Стиль, который превращает отвисшие в выпирающие. Не то чтобы Стар в этом нуждалась…
Руфо похлопал меня по плечу.
- Босс? Хотите осмотреть артиллерию и выбрать то, что вам подойдет?
Стар с упреком сказала:
- Руфо, жизнью надо наслаждаться, а не торопить ее.
- У нас будет гораздо больше времени для наслаждения, если Оскар выберет то, чем он лучше всего владеет.
- Оружие ему потребуется только после того, как мы достигнем урегулирования отношений с Игли.
Но она не стала настаивать на показе всех остальных нарядов, и хоть мне было приятно смотреть на Стар, я люблю проверить оружие, особенно если оно мне может понадобиться, как того, очевидно, требовала моя работа.
Пока я любовался выставкой мод, устроенной Стар, Руфо разложил коллекцию, похожую на гибрид магазина продажи армейских излишков и музея - шпаги, сабли, пистолеты, копье длиною верных двадцать футов, огнемет, две базуки с флангов автомата, медный кастет, мачете, гранаты, луки со стрелами, мизерикорда…
- Ты не захватил рогатки, - сказал я тоном обвинителя.
Он ответил с выражением самодовольства:
- Какой тип вам больше нравится, Оскар? С раздвоенной рукояткой? Или настоящую пращевидную?
- Извини, что затеял этот разговор. Я из любого типа и в пол не попаду.
Я поднял автомат, удостоверился, что он разряжен, стал его разбирать. Он казался почти новым, использованным ровно настолько, чтобы движущиеся части притерлись друг к другу. Точность попадания у "Томми" не больше, чем у бейсбольного мяча при подаче, и радиус действия у него не намного больше. Но достоинства у него есть - попадешь из него в человека, он упадет и больше уже не встанет. Он не длинен и не слишком тяжел и на небольшое время развивает хорошую огневую мощь. Это оружие для засад или любого другого типа работы на короткой дистанции.
Но мне больше нравится что-нибудь со штыком на конце, на случай, если партнеру захочется более близкого общения, - и мне нравится, когда это что-то метко бьет и подальше, на тот случай, если соседушки проявят недружелюбие издалека. Я положил "Томми" и поднял "Спрингфилд" - арсенал Рок-Айленда, как я понял по серийному номеру, но все же "Спрингфилд". У меня к "Спрингфилдам" такое же отношение, как к "Мокрой Курице": некоторые представители этой техники являются образцами совершенства в своем роде, и их единственно возможное улучшение лежит в коренном изменении конструкции.
Я открыл затвор, ткнул ногтем большого пальца в патронник, посмотрел в дуло. Ствол был яркий, а поля нарезов не сношены - а на дуле я заметил отличительную крошечную звездочку; это было оружие, достойное любого!
- Руфо, по какой местности мы будем двигаться? Примерно как эта, что вокруг?
- Сегодня, да. Но… - он вынул винтовку из моих рук, как бы извиняясь, - пользоваться огнестрельным оружием здесь запрещено. Сабли, ножи, стрелы - все, что режет, колет или калечит с помощью вашей мускульной силы. Никаких ружей.
- Кто это сказал?
Его передернуло.
- Спросите лучше у Нее.
- Если мы не можем их использовать, зачем их тащить? И к тому же я нигде не вижу боеприпасов.
- Боеприпасов уйма. Попозже мы будем в… в другом месте… Там можно пользоваться огнестрельным оружием. Если мы до этого доживем. Я просто показывал вам, что у нас есть. Что вам нравится из разрешенного оружия? Вы стреляете из лука?
- Не знаю. Покажи как.
Он хотел было что-то сказать, потом пожал плечами и выбрал один из луков, натянул кожаную защитную перчатку на левую руку, выбрал стрелу.
- Вон то дерево, - сказал он, - с белым камнем у корня. Я постараюсь попасть примерно на высоте человеческого сердца.
Он натянул тетиву, поднял, выгнул и выпустил стрелу, все одним плавным движением.
Стрела дрожала в стволе дерева футах в четырех от земли.
Руфо оскалился:
- Хотите попробовать так же?
Я не ответил. Я знал, что не смогу, разве что случайно. У меня однажды был собственный лук, подарок на день рождения. Не часто я из него попадал, да и стрелы вскоре все потерялись. Тем не менее я устроил спектакль по выбору лука и остановился на самом длинном и тяжелом.
Руфо хмыкнул извиняющимся тоном.
- Если мне позволят заметить, этот будет довольно трудно натянуть - для начинающего.
Я натянул тетиву.
- Найди мне крагу.
Крага пришлась мне впору, как будто для меня была сделана; может, и была. Я выбрал стрелу под стать луку, едва на нее взглянув: они все казались прямыми и точными. У меня и не теплилось надежды попасть в это чертово дерево; оно было ярдов за 50 и не больше фута толщиной. Намерение у меня было нацелиться немного повыше по стволу и возложить надежды на то, что такой тяжелый лук даст мне сравнительно плоскую траекторию. В основном мне хотелось наложить стрелу, натянуть и выпустить все одним движением, как сделал Руфо - ВЫГЛЯДЕТЬ, как Робин Гуд, хотя я им и не был.
Но когда я поднял и согнул лук, почувствовал его мощь, во мне поднялась волна ликования - эта игрушка была по мне! Мы подходили друг другу.
Я выпустил стрелу не раздумывая.
Она с глухим стуком вонзилась в дерево на расстоянии ладони от его стрелы.
- Отличный выстрел! - откликнулась Стар.
Руфо смотрел на дерево и хлопал глазами, потом укоризненно глянул на Стар. Она послала ему взгляд, полный высокомерия.
- Ничего подобного, - заявила она. - Ты знаешь, что я бы этого не сделала. Это было честное состязание… и почетное для вас обоих.
Руфо задумчиво рассматривал меня.