– Фримены – анархисты, но все же не беспре- делыцики. У них есть свой кодекс поведения, правила и традиции – иначе группировка давно развалилась бы. Но это очень своеобразные правила. В "Свободе" нельзя приказывать – только просить или предлагать. Нельзя принимать единоличные решения по сложным вопросам жизни общины – фримены привыкли советоваться друг с другом. При этом любой из них имеет право не согласиться с выбором большинства, зафиксировать особое мнение и послать своих командиров на три буквы. Думаете, сложно? Но как-то справляются. Проблемы возникают при контактах с внешним миром. Ну с "Долгом" понятно – старая вражда, тут они просто собачатся. А вот для других случаев созданы особые протоколы. К примеру, убить или покалечить постороннего человека фримен может без малейших угрызений совести, но если сумеет потом доказать, что тот представлял прямую и явную угрозу для "Свободы". Если не сумеет, будет изгнан из рядов и объявлен мишенью. Я на этом пытался сыграть – перевел стрелку с Ежа на Гоголя, и страж не захотел принять ответственность за наше убийство на себя. И даже "Звезду" не решился забрать, так что она пока еще и не принадлежит "Свободе" – Гроза об этом просто не знает. А есть протокол для "знатного соглашения" – когда посторонний может попросить у "Свободы" чем-то поступиться в ущерб группировке, переиграть планы, поменять правила и тому подобное. Любой посторонний! В этом отказано только "долговцам" и их друзьям. Я, например, не могу просить – служил в "Долге", а это для фрименов клеймо на всю жизнь… Соглашение взаимно, то есть проситель должен что-то предложить взамен. При этом риск очень велик. Любое нарушение протокола карается замучиванием до смерти, причем пытчиками становятся как раз те фримены, которые выступили в роли свидетелей. Я сам однажды… хм… присутствовал – год потом кошмары снились… Алекс рискнул, чтобы помочь нам. Но и предложил он кое-что по- настоящему ценное – то, ради чего генерал Роте отдаст не только Свалку, но и душу.
– Архив О-Сознания? – задумчиво произнесла Лара. – Что это такое?
– Не важно, – отмахнулся от ее вопроса Лёлек. – Послушайте, но ведь если "Звезда" принадлежит нам и мы как бы не при делах, может, нам просто уйти? Пусть они тут сами разруливают.
– В том-то и дело. – Плюмбум понизил голос до шепота. – Теперь нам уйти не дадут. Мы – часть сделки между Алексом и "Свободой". Тут пан или пропал. Если условия Грозы примут, мы дойдем до Ковша по накатанной за полчаса. Если нет, мы все можем лечь под топор. Фримены любят пошутить, но сами некоторых шуток не понимают.
– Что ты предлагаешь?
– Пока отдыхаем. Советую перекусить, но не плотно. Думаю, решение скоро созреет. Гоголь должен будет объявить его. Если не в нашу пользу, я сразу начну стрелять. Приму огонь на себя. А вы уходите – не пытайтесь меня спасти. Если уцелеете и сумеете оторваться, возвращайтесь на Базу – к Свалке вас все равно не пустят. Проводником сможет и Шурик поработать. Да и ты, Денис, не новичок – постараешься и все вспомнишь.
– Витя, – сказала Лара тихо-тихо.
– Что Витя? Витя готов. Я вас сюда затащил, мне и отвечать. Так что все нормально, дорогая, не переживай. Так, расходимся и делаем непринужденный вид.
Пока члены спасательной экспедиции совещались, у пылающей бочки уже состоялось братание. Алекс сидел на подстилке, скрестив ноги, пил крепкий чай из железной кружки и травил анекдоты. Правильно классики говорят: дай сталкеру точку опоры, и он расскажет анекдот.
Плюмбум, наклонив голову, прислушался.
– Идет, значит, "долговец" по Зоне, – вещал Гроза. – И думает, как бы подвиг совершить. Сделаться, значит, героем и орден "Серебряный щит" на грудь нацепить. Но вот ведь непруха – бандиты где-то в другом месте бандитствуют, мутанты попрятались, туристов гибнущих не наблюдается. Загоревал, значит, "долговец". Не стать ему героем… А тут видит: вертолет военсталовский разбился и догорает. Обрадовался "долговец". Забрался по-быстрому в вертолет. И там, значит, сгорел… Как герой!
Фримены громко заржали.
– Да, ничё так.
– Свежо.
– Ну жарь еще, если умеешь.
Алекс не заставил себя долго упрашивать:
– Про шуршунчика знаете? Нет? Тогда слушайте. Идут, значит, "долговцы" по Зоне. Удачная ходка, хабара набрали, все довольны, как слоны. Вдруг выходит из Рыжего леса им навстречу парень. Ну молодой такой, без году неделя. Вольный сталкер. Неопасный. Ну и просится, значит, присоединиться к отряду. Дескать, одному страшно до Базы топать. Командир "долговцев" из благородных побуждений разрешил. И потопал, значит, сталкер вместе с ними. Идут и идут. Но тут странное замечают. За спиной у молодого сидор висит, а там что-то шуршит постоянно. Ну вроде дело не наше – идут и идут. А оно шуршит. Тут один из "долговцев" не выдержал и говорит: "Слышь, пацан, а что у тебя в сидоре шуршит-то?" Тот посмотрел так высокомерно и говорит: "Шуршунчик!" "Дол- говцу" стремно стало, он и отвалил. Идут, значит, дальше. А в сидоре снова шуршит. Прямо вот непрерывно – шуршит и шуршит. Опять любопытство стало заедать. Теперь подходят двое: "Скажи, брат сталкер, что у тебя в сидоре шуршит?" Молодой отвечает: "Я ж говорю, шуршунчик! Шуршунчик там!" Не поняли его "долговцы". Решили, что лапшу на уши вешает. Обиделись. Обратились к командиру: так, мол, и так, молодой сам напросился в спутники, а теперь борзеет, за дураков "Долг" держит. Ну командир, значит, командует привал, подходит так строго к вольному и говорит: "А ну-ка показывай, что у тебя в мешке! Иначе накажем по всей строгости военного времени". Испугался, значит, молодой – развязал сидор. "Долговцы" столпились посмотреть, что там такое. А там… шуршунчик!
– Ха-ха!
– Не, это так себе.
– Детский сад. Поострее бы.
– Поострее хотите? Будет поострее… Идут, значит, по Зоне "долговец", "свободовец" и "монолитовец". Долго идут. Жрать охота, сил нет. Решили устроить привал, подстрелить плоть и пообедать по- человечески. Сначала, значит, на охоту пошел "долговец". А "свободовец" с "монолитовцем" костер развели и ждут. Вернулся "долговец" через полчаса – руками разводит: дескать, нет добычи. Обозлился на него "свободовец" и сам в лес пошел. Ходил, ходил, и вправду – нет добычи. Даже завалящего тушкана нет. Вернулся и видит, значит: "монолитовец" такой довольный сидит и что-то в котелке варит вкусное мясное. Налил варева и "свободовцу". Наелся "свободо- вец" до отвала, прилег, и потянуло его на разговоры. "Не нравится мне наш "долговец", – говорит. – Зря мы его взяли. Тупой он. И охотник из него хреновый. Не нравится он мне". А "монолитовец" ему отвечает: "Не нравится – не ешь!"
– Ха-ха-ха!
– Ёлы-палы!
– Класс! Надо запомнить.
Плюмбум улыбнулся. Он уже испытывал к Алексу почти что нежность. Парень постоянно играл с огнем. Но как играл? Изящно, в ритме вальса. Вот сейчас травит анекдоты – непринужденно, как со своими. А что у него на душе-то? Знает ведь, чем отказ Совета Координаторов для него обернется. Я на его месте уже по потолку бегал бы, выл от невыносимости, а он… Другое поколение, да. И что примечательно, анекдоты не абы какие рассказывает, а только те, которые в ущерб "Долгу". Располагает к себе фриме- нов – политик…
– Гоголь! – вдруг позвал один из "свободовцев", сидевший в стороне от компании над унибуком с подключенной трубчатой антенной. – У нас проблемы.
Страж "Свободы", слушавший анекдоты Алекса с таким же интересом, как остальные, встревоженно обернулся на зов:
– Что у тебя, Трикс?
– Два вертолета: ударный "Ми-24" и десантный "Ми-26". Идут со стороны Базы "Долга". Думаю, за нами…
Глава 8. Зона просит огня
Лицо Гоголя перекосилось.
– Но ведь полеты запрещены! – воскликнул он.
Плюмбум осознал, что судьба снова подкинула
шанс, хотя и очень призрачный.
– Значит, не только фримены плюют на условности! – заявил он. – Роте рискнул, и есть у меня подозрение, господин Гоголь, что не ради вашего отряда. Дело в знатном соглашении. Генералу очень нужен Алекс Гроза и архив О-Сознания – ради этого он готов убивать столько, сколько потребуется.
От былой надменности стража не осталось и следа. Он явно не собирался умирать сегодня, а ситуация выглядела аховой: протокол должен быть соблюден до мельчайших деталей, но как его соблюдать под пулями "долговцев"?
– Фашист проклятый! Откуда он мог узнать?
– Кто-то нас сдал. Очевидно, в "Свободе" есть агент "Долга".
Гоголь быстро взял себя в руки.
– Друзья мои! – зычно обратился он к подчиненным. – "Долг" хочет захватить Алекса Грозу и его вещь. Напоминаю, что вольный сталкер и его вещь находятся под нашей защитой до вынесения решения Совета. Нам необходимо занять оборону и не допустить нарушений протокола. Мы рассредоточимся по комплексу, займем оборону и примем бой. И мы победим! Вы знаете, что нужно делать, друзья мои!
Фримены поддержали его одобрительными возгласами. Тут же начались сборы – бойцы проверяли оружие и амуницию, разбивались на тройки.
– Вы с нами, господин Свинцов? – спросил Гоголь, подходя.
– Принять бой – слишком простое решение, – сказал Плюмбум. – Генерал Роте настроен серьезно и наверняка именно на это рассчитывает. Нам надо как можно быстрее уходить отсюда – к Свалке. Ведь там сосредоточены ваши главные силы, они обеспечат прикрытие. Добавлю к этому, что, если Совет примет решение в пользу Алекса, нам так и так придется идти к Свалке.
Гоголь поколебался. Предложение Плюмбума выглядело заманчиво, но он знал, что потеряет лицо, сразу отдав приказ отступать. Впрочем, соображать фримен умел – не зря получил звание стража "Свободы".
– Алекс, – Гоголь повернулся к Грозе, который стоял с безмятежным видом, – где ваша вещь? Говорите только правду: ложь считается нарушением протокола знатного соглашения.
– У моего напарника – сталкера Бори Молнии. Он поджидает нас у Ковша.
И снова Плюмбум восхитился находчивостью юных сталкеров. Они опережали всех на шаг, а то и на два. Черт возьми, они опережали даже время!
Гоголь все быстро просчитал. По всему, второй вариант понравился ему больше первого.
– Друзья мои! – вновь обратился он к фриме- нам. – Обстоятельства изменились. Вещь, принадлежащая Алексу Грозе, находится на Свалке. Чтобы сохранить протокол соглашения, мы должны передислоцироваться туда. Но нам нужен заслон. Десять добровольцев. Кто из вас возьмется сегодня защитить честь "Свободы"?
Желающих не нашлось. Все прекрасно понимали, что оставаться в Темной Долине, когда сюда летит десантный вертолет, набитый злыми "долговцами", – это верная смерть. Но и на такой случай у фрименов существовала прописанная процедура. Ни слова больше не добавив, Гоголь извлек из бокового нагрудного кармана коробок спичек. Высыпал спички на ладонь, отошел в угол, повернувшись к своим подчиненным спиной. На то, чтобы подготовить жеребьевку, он потратил еще минуту. Наконец вернулся к бочке.
– Длинные идут. Короткие остаются.
"Свободовцы" поочередно вытянули спички. Кто-
то разочарованно охнул. Кто-то, наоборот, повеселел.
– Вы знаете, что нужно делать! – завершил процедуру страж. – Времени мало. Выходим немедленно.
Гоголь не отдавал специальных команд, но его отряд казался хорошо вымуштрованным. Прощаться в Зоне не принято, поэтому те, кто вытащил короткую спичку, без лишних слов разбежались по корпусу, занимая удобные для ведения огня позиции. Остальные выстроились в неровную колонну по двое; шествие возглавил сам Гоголь. Фримены хмурились, но в глазах светилось ожесточение – они были готовы к бою.
Ближайший путь к Свалке пролегал через узкий овраг между двумя высокими холмами. Тоже поганое место – десятки аномалий, выросших впритирку друг к другу, радиоактивный фон на вершинах и склонах превосходит норму в сотни раз. Если осторожно, то пройти можно, но до оврага еще предстоит преодолеть полтора километра по заболоченному лугу, сделавшись на какое-то время идеальной мишенью для вертолетов. И те не заставили себя ждать. Едва группа миновала внешнее ограждение агротехнического комплекса, на севере появился "Ми-24". Он шел на высоте порядка семисот метров, откуда для пилота и бортстрелка открывался отличный обзор на Темную Долину.
Фримены заволновались, но Гоголь пресек естественное желание подчиненных спрятаться в укрытие.
– Друзья мои, вперед! Нельзя останавливаться'.
Он сам побежал впереди, не забывая, впрочем,
огибать аномалии на безопасной дистанции. Фримены и ученые не сумели выдержать колонну, рассыпались на мелкие группы, но в целом неплохо держали заданный темп.
За ударным "Ми-24" в небе появился огромный и неуклюжий "Ми-26". Обе машины направлялись к агротехническому комплексу, но первая вдруг накренилась и поменяла траекторию. Заметили! Трудно было не заметить.
– Штурмовик идет к нам! – крикнул один из фрименов.
– Вперед! – откликнулся Гоголь. – Только вперед!
Группа продолжала бежать в сторону оврага.
"Ми-24" легко нагнал ее, пролетел над головами, демонстрируя зеленое брюхо и боевую подвеску: спаренную пушку в нижней носовой установке и два контейнера с пулеметами на внешних узлах. Над холмами вертолет развернулся и, снижаясь, полетел прямо на бегущих людей. Тут нервы не выдержали и у Гоголя.
– Всем рассыпаться! – крикнул страж "Свободы", а сам упал на живот, целясь в вертолет из автомата.
Шансы были невелики, но Зона помогла фриме- нам. "Ми-24" словно ухватила гигантская невидимая рука. Его опрокинуло вверх тормашками, главный винт оторвало сразу, потом фюзеляж начал мяться, словно был сделал из пластилина. Вниз посыпались обломки. Что происходило в кабине, и представить было страшно. Вертолет загорелся и задымил, после чего невидимая рука отбросила его далеко в сторону.
– Гипервихрь! – отчетливо произнес Гоголь, вставая на ноги. – А ведь честно предупреждали…
Все произошло за каких-то десять секунд, но этого времени оказалось достаточно, чтобы пилот второго вертолета верно оценил ситуацию и бросил свою машину вниз. Он рисковал, потому что на высоте ста метров уже начиналось действие наземных аномалий, но ему повезло – "Ми-26" без проблем приземлился на то место, где спасательная экспедиция попала в засаду бюреров. Из открывшегося люка начали выпрыгивать "долговцы", и тут же в них с крыши административного здания ударил белый луч Гаусс-пушки, защелкали выстрелы, бухнул гранатомет. "Долговцам" пришлось сразу залечь, и они ответили шквальным огнем.
Минуты, чтобы перевести дыхание, у фрименов и ученых не было – Гоголь снова побежал, прокладывая маршрут. Плюмбум только успевал краем глаза отмечать заметные аномалии: "трамплин", "клеть", "карусель", снова "клеть"… Без стража, знающего эту местность как свои пять пальцев, так быстро этот луг пересечь не удалось бы. Плюмбум возблагодарил судьбу за то, что она свела их с фрименами и те стали временными союзниками. Хотя при чем тут судьба? Алекса надо благодарить – ведь именно он организовал дело так, что теперь "Свобода" работает на спасательную экспедицию.
Наконец впереди показался вход в овраг. Его преграждала решетчатая металлическая конструкция – подъемное плечо разобранного строительного крана. Там наверняка притаилась какая-нибудь особенная аномалия, но Гоголь даже не подумал свернуть и обойти – уверенно нырнул под горизонтальную балку. За ней он остановился, жестом показав, что дожидается остальных.
Когда его подчиненные и участники спасательной экспедиции перебрались через препятствие, страж "Свободы" в нескольких словах проинструктировал их: по оврагу продвигаемся след в след, оружие ставим на предохранители, внимательно следим за сигналами впереди идущего.
Словно оплакивая погибших и тех, кто еше погибнет, опять начал накрапывать дождик. Группа медленно двинулась по дну оврага, переступая через камни и проржавевшие железяки, обильно разбросанные здесь. Плюмбум чуть задержался, поравнявшись с идущим в хвосте Алексом.
– Хочу тебя поблагодарить, – вполголоса сказал бывший сталкер. – Я снова твой должник. Мы все твои должники. Теперь на всю жизнь. Я не знаю, зачем тебе это нужно, но если бы не ты, нам не вырваться было бы из Темной Долины. Ты спас экспедицию. Спасибо!
– Да не за что.
Плюмбум удивился. Он ждал каких угодно слов в ответ, но только не этой пренебрежительной фразочки. Может быть, Алекс просто не понимает, какой угрозе он подверг сегодня свою жизнь?
– Есть за что. Опасность была велика. Ты прошел по краю, мог погибнуть…
– Не мог, – категорично заявил Гроза. – Не мог и не погибну.
– Откуда такая уверенность? Это же Зона!
– Помните, я рассказывал вам о нашем заказчике?
– Ты хочешь сказать, что выполняешь квест? Но это слишком опасный квест! Стоило бы отказаться.
– Нет, не то. После нашей первой встречи и того разговора на бегалёте я впервые задумался о нашем заказчике. Начал вспоминать, и многое мне показалось… необъяснимым. Он дает нам не просто квесты, он снабжает нас спойлерами…
– Что это значит?
– Плюмбум, вы когда-нибудь играли в компьютерные "стрелялки"? В "Зов Припяти", например? В "Машину желаний"? Нет? А я играл в детстве очень много. Нравилось мне. На самом деле это довольно сложные игры, не для малолеток. Если там не знаешь хотя бы основ, то проще простого запутаться, заблудиться, погибнуть. Игроку там тоже дают квесты, он должен их выполнять, но они все с подковыркой – в общем, не только стрелять, но и думать надо. Но не у всех получается. И если напрягаться не хочешь, надо пошерстить Сеть, и почти сразу найдешь спойлер – то есть подробное описание прохождения игры от начала до конца. Сразу становится легче – ты знаешь, как правильно добиваться цели, какие квесты брать, а от каких отказываться, как общаться с персонажами и какие вопросы им задавать, где находятся тайники и разные бонусы… Так вот, когда я спокойно просмотрел в своем архиве ту информацию, которой снабжает нас заказчик, то у меня возникло четкое ощущение, что я читаю спойлер, понимаете? Заказчик знал такое, чего не может знать вообще никто из нормальных людей. Взять объект Икс-четыре. Там же в подвале под школой целый лабиринт с кодовыми дверями. Заказчик сообщил нам все коды, и все они идеально подошли. Большинство сталкеров об этом объекте вообще ничего никогда не слышали, а заказчик знал даже коды. Кто он в таком случае? Выживший член О-Созна- ния? Хозяин Зоны? Или "Оракул"? Слышали о таком искусственном интеллекте, что предсказывает будущее?… Я не знаю. Но когда я задумался об этом, от заказчика пришло новое письмо. И в письме была инструкция о том, что нам с Борей делать дальше. И это был самый подробный спойлер из всех, которые мне когда-либо приходилось читать.
– Что там было?
– Всё. Куда вас приведут. Что будет спрашивать Гоголь. Что следует отвечать мне. Какие условия выдвинуть. Я ведь и не знал ничего о процедуре соглашения, а тут – полное описание.
– Ну составить описание этой процедуры – не фокус. Даже я могу.
– Там было кое-что еще…
– Что? – спросил Плюмбум, не дождавшись продолжения.
– Будет буря, – невпопад ответил юный сталкер.
Плюмбум посмотрел на небо. Зона открыто выражала недовольство. Погода быстро портилась. С севера наползали темные, почти черные тучи. Далеко над горизонтом вспыхивали зарницы. Но и это несложно было предсказать.
– Ваша с Борей погода, – заметил Плюмбум.