Он уже и позабыл, как огромна стена вокруг Лос-Анджелеса. Все города окружали стены, но эта была просто из ряда вон: сто или даже сто пятьдесят футов в толщину. Ворота больше походили на туннели. Вся эта гигантская масса подавляла. Количество человеческой энергии, потраченной на строительство стены,- мышечный труд и пот, пот и мышечный труд,- должно быть просто феноменальным. В особенности если учесть, что она охватывала весь город целиком и в высоту достигала по крайней мере шестидесяти футов. Да, она впечатляла, эта стена. Столько пота, не говоря уж о материалах и инструментах, подумал Энди! Конечно, это был не его личный пот и не его материалы и инструменты, но тем не менее… тем не менее…
И зачем они нужны, все эти стены?
Чтобы напоминать нам, сказал себе Энди, что теперь все мы рабы. Невозможно не замечать эти стены или делать вид, что их не существует. Это мы заставили вас построить их, как будто говорили Пришельцы, и вы никогда не забудете об этом.
Оказавшись в городе, Энди сразу же заметил нескольких Пришельцев, которые просто ходили по улицам, занимаясь своими таинственными делами и не обращая никакого внимания на людей вокруг. Это были те, у которых по бокам тянулись ряды светящихся пятен - главные среди них. Энди знал, что иногда они захватывают людей длинными эластичными языками - как лягушка ловит муху,- поднимают их в воздух и разглядывают своими желтыми глазами размером с блюдце. Старуха Синди, там, на ранчо, рассказывала, что когда-то в самом начале Завоевания они именно так ее и захватили.
Энди это не слишком беспокоило. Они, по-видимому, не причиняли людям вреда, хотя, конечно, удовольствие небольшое - болтаться в воздухе, когда тебя разглядывает пятнадцатифутовое чудище пурпурного цвета, стоящее на чем-то вроде щупалец.
Первое, что он запланировал сделать после возвращения в город, это найти себе машину. Он прибыл сюда из Аризоны на вполне приличном "бьюике" последней модели, который угнал в Таксоне, достаточно мощной и стильной машине, но можно было предположить, что ее уже повсюду ищут, так что вряд ли было разумно тащить ее в город. Поэтому с великим сожалением он оставил "бьюик" припаркованным снаружи и вошел в город пешком.
Отойдя от стены всего на два квартала, он увидел "тошибу-эльдорадо", показавшуюся вполне подходящей. Энди быстренько подобрал частоту ее замка, проскользнул внутрь и за какие-нибудь девяносто секунд перепрограммировал управление двигателем, настроив его на свои личные метаболические показатели. Прежняя владелица, подумал он, была толстой, как гиппопотам, и к тому же, скорее всего, страдала диабетом: гликогеновый индекс у нее был абсурдный, а показатель фосфора просто дикий.
- Першинг-сквер,- приказал он машине.
У нее был очень неплохой компьютер, может быть, девяносто мегабайт. Она сразу же свернула на юг, нашла старое шоссе и поехала в деловую часть города. План у Энди был такой: остановиться там, где всегда людно, быстренько сляпать парочку-троечку отмазок, чтобы поправить свои материальные дела, снять комнату в отеле, поесть, может быть, подцепить девочку. И уж потом подумать, что делать дальше. Оставаться в Эл-Эй больше чем на неделю-другую он не собирался. Можно отправиться на Гавайи, к примеру. Или в Южную Америку. Хотя в это время года в Эл-Эй тоже неплохо. Самая середина зимы, да, но зима в Лос-Анджелесе - так, одно название: золотое солнце, теплый ветер, рождающийся в глубоких каньонах. Энди был рад вернуться в этот большой город, по крайней мере ненадолго, после пятилетних скитаний по всяким захолустным местам.
Не доезжая пару миль до делового центра, он внезапно столкнулся с дорожной пробкой. Может, впереди произошла авария, а может, дорогу перекрыли, устроив временный пропускной пункт; не узнаешь, в чем дело, пока не доберешься до места.
Энди, конечно, выдержал бы проверку на любом пропускном пункте, но даже при самых благоприятных условиях это было хлопотное дело. Он мог обвести вокруг пальца любого робота или, тем более, копа-человека, но стоило ли трудиться, когда можно было обойтись без этого?
Поплутав по улицам, но в целом придерживаясь прежнего направления, он спросил машину, где они находятся.
Экран осветился. Аламеда, сказала машина. На самом краю деловой части города, судя по схеме. Он велел машине высадить его на Спринг-стрит, в паре кварталов от Першинг-сквер.
- Подберешь меня в 18.30,- сказал Энди.- На углу… м-м-м… Шестой и Хилл.
Машина отъехала, а Энди отправился в сторону сквера, рассчитывая подцепить там клиентов.
В планы Энди не входило "засветиться" в синдикате Мэри Канари. Вряд ли их обрадует его появление, и в любом случае он не собирался задерживаться в городе надолго. За это время они вряд ли сумеют его выследить, стоило ли делиться с ними своими заработками? Он уйдет до того, как они поймут, что он тут побывал.
Никакой помощи от них ему не требовалось. Хорошему "вольному" отмазчику найти клиента не составляло труда. Достаточно посмотреть человеку в глаза: с трудом сдерживаемая злость, тлеющее возмущение глупостью и равнодушием какого-нибудь бюрократа, работающего на Пришельцев, и что-то еще, что-то неуловимое, какие-то крошечные остатки внутренней целостности. Все это указывало на то, что перед вами клиент, готовый пойти на серьезный риск ради того, чтобы обрести клочок свободы. Уже через пятнадцать минут Энди был загружен работой.
Первый его клиент относился к типу стареющих спортсменов, скорее всего серфингист, с широкой грудью, сильно загорелый. Энди знал, что серфинг, которым когда-то на побережье увлекались многие, сейчас практически захирел. На протяжении десяти-пятнадцати лет Пришельцы вообще запрещали его. Они установили неводы для ловли планктона по всему побережью, от Санта-Барбары до Сан-Диего, поскольку, похоже, именно планктон был их основной пищей. И любой, кому вздумалось бы покататься на волнах, мог быть уничтожен прямо на месте.
Но этот мужик был, по-видимому, в свое время чертовски хорош. Когда он шел по парку, во всех его движениях чувствовался спортсмен. Он уселся рядом с Энди и принялся за свой ланч. Мощные предплечья, узловатые руки. Может, работает на строительстве стены? На скулах то и дело ходили желваки: ярость, почти на точке кипения.
Энди довольно быстро разговорил его. Серфингист, да. По крайней мере лет сорока, затерявшийся в далеком прошлом. Он тут же начал вздыхать о легендарных пляжах и удивительных волнах, на которых можно было скользить без конца.
- Трестле-Бич,- бормотал он.- Севернее Сан-Онофре. Попасть туда можно через лагерь Пендлетон, старую тренировочную базу ЛАКОН. Иногда охранники ЛАКОН открывают предупредительный огонь. Или ранчо Холлистер, неподалеку от Санта-Барбары,- его голубые глаза затуманились.- Хантингтон-Бич. Окснард. Я везде побывал, парень,- он стиснул огромные кулаки.- А теперь побережьем владеют эти дерьмовые чужеземные "умники". Поверишь ли? Оно принадлежит им. А я строю стену, уже вторую в своей жизни, по семь дней в неделю, и буду этим заниматься еще десять лет.
- Десять? - спросил Энди.- Дерьмово.
- Ты знаешь кого-то, кому сейчас не дерьмово?
- Есть кое-кто. Они платят денежки и живут как хотят.
- Ну да. Конечно.
- Это можно устроить, знаешь ли.
Серфингист настороженно взглянул на него. Ничего удивительного, подумал Энди. Кто может гарантировать, что ты не напоролся на квислинга? Шпионы и предатели были повсюду. Это просто поразительно, скольким людям нравилось работать на Пришельцев.
- Можно? - спросил серфингист.
- Нужны деньги, конечно,- ответил Энди.
- И отмазчик.
- Правильно.
- Такой, которому можно доверять.
Энди пожал плечами.
- Есть отмазчики и отмазчики. Это уж как тебе повезет.
- Да,- сказал серфингист. Потом, после паузы: - Я слышал об одном парне, который купил трехлетнюю отмазку от работы и пропуск на выход из города. Отправился на север, нашел траулер для ловли криля и махнул в Австралию. Хрен его кто там найдет. Его просто нет в системе. Как думаешь, во сколько это ему обошлось?
- Около двадцати тысяч.
- Ну ты и загнул! Откуда тебе знать?
- Знаю.
- Да? - снова настороженный взгляд,- У тебя выговор не местный.
- Правильно. Я тут в гостях.
- Значит, такая цена? Двадцать тысяч?
- Что касается траулера, то это твое дело. Я обеспечу, чтобы ты оказался за пределами города.
- Двадцать тысяч за проход сквозь стену?
- И семилетнее освобождение от работы.
- Десятилетнее,- сказал серфингист.
- Десятилетнее рискованно. Не укладывается в схему, сечешь? Это привлечет слишком много внимания, если я освобожу тебя от работы как раз на тот срок, который ты им должен. А семь нормально. Когда срок освобождения истечет, тебе все еще останется отработать три года, но за это время сможешь убраться так далеко, что они навсегда потеряют тебя из вида. Черт возьми, да за такой срок можно просто доплыть до Австралии. Высадишься где-нибудь в Сиднее, там никаких неводов нет.
- Ты чертовски много знаешь.
- Дело мое такое - знать,- сказал Энди.- Ну, сколько ты можешь дать?
- Семнадцать с половиной. Что я могу получить за семнадцать с половиной?
- Только то, что я сказал - проход сквозь стену и семилетнее освобождение.
- Ставка такая, да?
- Я беру столько, сколько могу получить. У тебя есть имплантат?
- Ну да…
- Хорошо. Давай твое запястье. Не бойся, пока я только проверю твою платежеспособность.
Он подключил свой имплантат к имплантату серфингиста. У того действительно оказалось в банке семнадцать с половиной тысяч, точно так, как он и сказал. Теперь оба настороженно следили друг за другом. Подобные переводы считались крайне незаконными. Серфингист не мог знать, квислинг Энди или нет, и Энди, в свою очередь, рисковал нарваться на неприятности.
- Ты можешь уладить это дело прямо тут, в парке? - спросил серфингист.
- Да. Откинешься назад и закроешь глаза, как будто дремлешь на солнце. Значит, так. Прямо сейчас я возьму пять тысяч наличными. Как только ты выйдешь из города, я переведу на свой счет еще двенадцать тысяч. Остальные три тысячи плюс проценты выплатишь в течение года, где бы ты ни был, поквартально, переводом на мой код. Я запрограммирую все это, включая сигнал, напоминающий о приближении даты выплаты. И помни, что касается всяких там путешествий - это твоя забота. Я могу сделать отмазку от работы и транзит через стену, но я не агент по туризму. Ну что, договорились?
Серфингист откинулся на спину и закрыл глаза.
- Давай.
Ему это было раз плюнуть, короткое единоборство с системой, стандартная работа. Он ввел в Центральный компьютер идентификационные коды клиента и нашел его записи. Все выглядело в точности так, как тот и рассказывал. Ему полагалось еще десять лет отработать на стене. Энди отмазал его на первые семь лет и вручил ему пропуск через стену, в котором указывалось, что теперь он программист третьего класса. Мужик не думал как программист и не выглядел как программист, но электронного привратника такие тонкости не интересуют.
В результате Энди превратил его в одного из членов элиты, относительно небольшой горстки людей, которые были свободны входить в обнесенные стенами города и выходить из них, когда им вздумается. В уплату за эту маленькую любезность он перевел на свои счета практически все его сбережения. За душой у серфингиста не осталось ничего, зато он стал свободным человеком. Оно того стоило, разве нет?
И это была абсолютно правильно оформленная отмазка. Энди не собирался делать никаких "промахов", пока был здесь. Гильдия может требовать от своих отмазчиков время от времени допускать ошибки, но он-то сейчас никаких дел с гильдией не имел. И хотя Энди мог понять необходимость время от времени делать "ляпы", если ты собираешься работать на одном и том же участке долгое время, ему никогда не нравилась эта идея сама по себе. Да он и не хотел тут задерживаться надолго и в угоду кому-то - Пришельцам, их человеческим марионеткам или, если уж на то пошло, этой самой гильдии - пятнать свою честь, скрывая мастерство, которым владел в этом деле.
Следующей оказалась женщина-японка, в классическом стиле, хрупкая, похожая на куклу. Она так ужасно всхлипывала, буквально захлебывалась от слез, что Энди даже испугался за нее. Женщину успокаивал седовласый мужчина значительно старше нее - возможно, дед - в потертом деловом костюме. Если человек плачет в общественном месте, это добрый знак - скорее всего, Пришельцы так или иначе его "достали".
- Возможно, я смогу вам помочь,- сказал Энди, и они оба были настолько взволнованны и огорчены, что даже забыли о подозрительности.
Выяснилось, что старик ей не дед, а тесть. Муж умер, его убили бандиты год назад. Двое маленьких детей. Ей только что прислали новое назначение на работу. Она боялась, что ее посылают работать на стену, что, конечно, было очень маловероятно: людей, которых туда отправляли, нередко выбирали наобум, но все же не без учета их физического строения. А какой толк от крошечной женщины весом в девяносто фунтов, если нужно ворочать тяжелые каменные блоки?
У ее тестя, однако, были кое-какие друзья, понимающие в этом толк, и они сумели расшифровать коды, проставленные в ее назначении. Система не отправляла ее на стену, нет. Она отправляла ее в Зону Пять. Скверная новость. Но еще хуже было то, что ей присваивалась классификация ТНУ.
- Работать на стене было бы даже лучше,- сказал старик.- Они понимают, конечно, что для тяжелой работы она не годится, и нашли для нее другое место, что-то такое, что она сможет делать. Но Зона Пять? Разве кто-нибудь когда-нибудь возвращался оттуда?
- А что это за Зона Пять? - спросил Энди.
- Там занимаются медицинскими экспериментами. Вот эта пометка, ТНУ. Я знаю, что стоит за ней.
Она снова зарыдала. Энди не осуждал ее. ТНУ означало Тест На Уничтожение. Насколько он представлял себе программу ТНУ, она была связана с желанием Пришельцев выяснить, какова та мера физической работы, на которую способны люди. Единственный надежный способ определить это состоял в том, чтобы подвергнуть отобранных для пробы людей испытаниям и таким образом выяснить пределы их выносливости.
- Я умру,- причитала женщина.- Мои малыши! Мои малыши!
- Вы знаете, что существуют отмазчики? - спросил Энди ее тестя.
В ответ старика охватило возбуждение: глаза ярко вспыхнули, он тяжело задышал и усиленно закивал головой. Но возбуждение так же быстро угасло, сменившись мрачностью, беспомощностью, отчаянием.
- Все они мошенники,- сказал он.
- Не все.
- Откуда вам знать? Они отберут у вас деньги, а взамен не сделают ничего.
- Вы и сами знаете, что это не так. Иногда случаются сбои, да. Это ведь не какая-нибудь точная наука. Но все знают, что множество отмазок сработали, как надо.
- Может быть. Может быть,- сказал старик.
Рыдания женщины стали тише.
- Вы знаете кого-нибудь из них? - спросил старик.
- За три тысячи долларов я могу изъять пометку ТНУ из ее назначения. Еще за пять я могу выписать ей освобождение от работы до тех пор, пока ее дети не окончат среднюю школу.
Его самого удивило собственное мягкосердечие. Пятидесятипроцентная скидка, и ведь он даже не проверил, какими деньгами они располагают. Может, ее тесть миллионер? Но нет, если бы это было так, он бы уже давным-давно нашел для нее отмазчика, а не бы сидел тут, в Першинг-сквере, проливая слезы и причитая.
Старик вперил в Энди глубокий, долгий, оценивающий взгляд; в нем чувствовалась крестьянская сметка.
- Какая гарантия, что вы сделаете то, что обещаете? - спросил он.
Энди мог бы сказать ему, что в своем деле он король, лучший из всех отмазчиков, гениальный хакер с поистине волшебным даром. Способный проскользнуть в любую существующую информационную сеть и заставить ее плясать под свою дудку. И все это было бы чистой правдой и ничем, кроме правды. Но он сказал лишь (человек должен сам либо решаться, либо нет), что никаких гарантий или письменных обязательств он предложить не может, что он тут, у них под рукой, и что он ничего не потеряет, если она предпочтет остаться при своем назначении с пометкой ТНУ.
Они отошли в сторону и посовещались пару минут. Когда они вернулись, старик молча закатал рукав и протянул руку с имплантатом. Энди проверил его платежный баланс: тридцать тысяч, совсем неплохо. Он перевел восемь из них на свои счета, половину в Сиэтл, остальное в Гонолулу. Потом он взял женщину за запястье - толщиной оно было всего в два его пальца - подключился к ее имплантату и написал отмазку, которая должна была спасти ей жизнь.
- Вот и все,- сказал он.- Можете идти домой. Ваши детки заждались ланча.
Глаза у нее сияли.
- Если я могу как-то отблагодарить вас…
- Меня вполне устраивает то, что я заработал. Идите. Если мы когда-нибудь встретимся снова, сделайте вид, будто мы незнакомы.
- Это сработает? - спросил старик.
- Вы сказали, у вас есть друзья, понимающие в этих делах. Подождите неделю и сообщите в информационный банк, что она потеряла свое назначение. Когда получите новое, попросите своих друзей расшифровать его. Тогда и увидите. Все будет в порядке.
Старик, казалось, все еще сомневался. Он наверняка думал, что Энди просто обманом выманил у него четвертую часть его сбережений - слишком явно в его взгляде проступала ненависть. Но через неделю он узнает, что Энди и в самом спас жизнь его невестке, и будет метаться по скверу в поисках Энди, чтобы извиниться перед ним за недоверие и скверные мысли. Только вот к этому времени Энди будет уже далеко отсюда.
Они побрели по парку, изредка оглядываясь на Энди, как будто боялись, что стоит повернуться к нему спиной, и он превратит их в соляные столбы. И потом они скрылись из вида.
В общем-то, Энди заработал уже достаточно, чтобы обеспечить себе неделю безбедной жизни в Эл-Эй. И все же он продолжал шататься по парку, надеясь перехватить кого-нибудь еще. Как выяснилось, это было ошибкой.
Следующий клиент оказался маленьким человеком-невидимкой, из тех, кого никогда не замечают в толпе,- серое на сером, жиденькие волосы, вежливая извиняющаяся улыбка. Вот только глаза… В глазах у него был этакий блеск… Они с Энди завели беседу, и очень быстро стало ясно, что оба темнят, пытаясь прощупать друг друга. Серый человечек сказал, что он из окрестностей Серебрянного озера. Для Энди это очень мало о чем говорило. Еще Серый сказал, что прибыл сюда, чтобы встретиться кое с кем в здании ЛАКОН на Фигаро-стрит. Все ясно: скорее всего, хочет подать прошение. Энди почувствовал запах наклевывающейся сделки.
Потом Серый поинтересовался, откуда сам Энди. Из Санта-Моники? Западного Эл-Эй? Энди удивился - неужели в той части города у людей был какой-то особенный акцент?
- Я путешественник,- сказал он.- Терпеть не могу сидеть на одном месте.- Чистая правда.- Приехал из Юты прошлой ночью, а до этого был в Вайоминге.- А вот это чистой воды ложь.- Потом, может быть, двину в Нью-Йорк.
Человечек уставился на Энди с таким видом, словно тот сообщил, что собирается на Юпитер.