На полпути до кладбища она остановилась возле уличного телефона, висящего на стене пиццерии, кинула в аппарат монетку и набрала номер сотового Корни. Он взял трубку после первого же гудка.
- Приветик, - сказала Кайя. - Ну и что ты решил насчет коронации? Я уже иду, собираюсь повидаться с Ройбеном до начала церемонии.
- Не думаю, что вообще туда пойду, - ответил Корни. - Рад, что ты меня пригласила, но… Я должен тебе кое-что рассказать. Недавно проезжал мимо склада. Знаешь, где рекламные щиты со всякими странными слоганами типа "Поддержим наших воинов!" или "Какая буква пропущена в слове "цер. овь"?"
- И что? - озадаченно спросила Кайя.
- На одном щите написано: "Жить - все равно что слизывать мед с терний". Что это за муть?
- Типа такая мудрость.
- Ну-ну, мудрость! На что они намекают?
- Ни на что. Просто не заморачивайся.
- Ага. Не заморачивайся. Я в этом спец. Пофигист-профессионал. Если бы проходил тест на профориентацию, то набрал бы сто процентов по специальности "не заморачивающийся на всякой хрени". И куда меня после этого возьмут работать?
- На склад. Будешь для них дурацкие слоганы придумывать.
- Ой, в яблочко! - В голосе Корни послышался смех. - Прямо между ног!
- Так ты в самом деле сегодня не придешь? - спросила Кайя. - Подумай, это ведь хорошая идея. Почему бы тебе не встретиться со своими страхами лицом к лицу, а?
На этот раз молчание в трубке затянулось надолго.
Кайя уже хотела заговорить, когда Корни ответил:
- Проблема с моими страхами в том, что я их боюсь. Не говоря уже о том, что страх перед демоническими извращенцами, страдающими манией величия, не так-то просто рационализировать.
Он рассмеялся резким, неприятным смехом.
- Но прежде чем выдать все их тайны, я должен узнать, как можно реально защититься от Зимнего двора. Расскажи, Кайя.
Кайя вспомнила о Нефамаэле, предыдущем короле Зимнего двора, как он давился железными стружками, а Корни снова и снова втыкал в него клинок.
- Не думаю, что это просто, - сказала она. - В смысле, и от людей не так-то просто защититься, что уж говорить о фейри.
- Черт, так я и думал. Увидимся завтра.
- О'кей.
Кайя услышала, как Корни отключился, и повесила трубку.
Она зашагала дальше, поплотнее запахнув пальто, вошла на кладбище и начала подниматься на заснеженный холм. Под талым снегом оказалась жидкая грязь. Взгляд девушки невольно устремился туда, где лежала ее подруга Дженет, хотя с того места, где стояла Кайя, все могилы казались одинаковыми - гранитные плиты, пластиковые венки, мокрые красные ленты. Ей не надо было видеть могилу. Шаги Кайи и так становились все реже, словно девушку пригибали к земле воспоминания, тяжелые, как намокшая одежда, которая увлекла Дженет на морское дно.
Что происходит, когда кукушонок осознает свою непохожесть на сестер и братьев? Может, он пытается понять, откуда взялся и кем является на самом деле? Или его это не заботит и он продолжает беспечно глотать червей? Но что бы ни чувствовал кукушонок, это не помешает ему вытолкнуть других птенцов из гнезда.
* * *
Корнелиус Стоун закрыл крышку сотового и несколько секунд сидел неподвижно, ожидая, когда пройдет приступ сожаления. На самом деле он ужасно хотел пойти на коронацию, танцевать там с отвратительными и неотразимыми подданными Зимнего двора, отведать волшебных плодов фейри и проснуться утром на склоне холма. Он прикусил щеку и стиснул зубы, пока не ощутил вкус крови, но желание только возрастало вместе с болью.
Корни сидел на полу библиотеки. Ковровое покрытие было совсем новым и сильно воняло какой-то химией. Возможно, испарялся формальдегид.
Он открыл первую книгу и презрительно уставился на рисунок. Это что еще за пони с плавниками? Ничего общего с келпи, погубившим его сестру. Компания крохотных ангелоподобных фей с розовыми щечками и острыми ушками водит хоровод.
"Пикси", - прочитал он.
"Даже близко не напоминает Кайю! Полный отстой!" - подумал Корни, но страницу на всякий случай вырвал.
Вторая книга оказалась не лучше. Когда Корни принялся за третью, к нему подошел старичок.
- Что вы делаете? - укоризненно спросил он.
В руках старикашка держал толстый вестерн в твердой обложке и щурился на Корни с таким видом, будто не мог толком разглядеть его даже сквозь очки.
- Я здесь работаю, - соврал Корни.
Старик окинул скептическим взглядом его потертую байкерскую куртку и лохматые волосы, криво подстриженные в стиле "маллет".
- Ваша работа состоит в том, чтобы портить редкие книги?
- Государственная безопасность, - пожал плечами Корни.
Старик убрался, ворча себе под нос. Корни хладнокровно засунул оставшиеся книги в рюкзак и вышел на улицу. Дезинформация хуже, чем вообще никакой информации. За его спиной раздался звук сигнализации, но Корни не обратил на него внимания. Он уже побывал в других библиотеках и выяснил, что сигнализация - это просто такой приятный бессмысленный звон вроде церковного колокола.
Корни шагал в сторону кладбищенского холм. Нет, он вовсе не собирался составить компанию Кайе и ее обожаемому Принцу Тьмы, но и дома сидеть тоже не хотел. Ни одна из книг не помогла ему в том, что он затевал, но он особенно на них и не рассчитывал. Если хочешь получить ответы, то придется обратиться к источнику напрямую.
* * *
Слуги явно не обрадовались, когда Кайя появилась во Дворце термитов. Они смотрели на нее как на дырявую подметку или грязь под ногтями и морщились от ядовитого запаха кофе и сигарет, которыми пропиталась ее одежда. Впрочем, они всегда говорили с Кайей, цедя слова, никогда не поднимали на нее глаз и вели ее коридорами дворца так медленно, будто их ноги были свинцовыми.
Этому месту Кайя принадлежала по праву рождения. Однако мрачная роскошь Зимнего двора, холодные залы и их свирепые обитатели внушали ей неприязнь. Здесь было красиво, но Кайя чувствовала себя неловкой и неуместной на фоне всего этого великолепия. Она чужая и здесь, и в доме у бабушки. Похоже, теперь она повсюду будет чужой.
Прошло уже почти два месяца с того дня, как Ройбен принял титул повелителя Зимнего двора, но официальная коронация должна была состояться в самый темный день зимы. Послезавтра он станет настоящим королем, и возобновится бесконечная война Зимнего двора с Летним. Позапрошлой ночью Ройбен разбудил Кайю стуком в стекло и вытащил через окно спальни на улицу, на замерзший газон.
- Оставайся Железнобокой, пока меня не коронуют, - велел он. - Иначе тебе грозит еще большая опасность.
Когда Кайя попыталась выспросить, долго ли ей еще оставаться в человеческом облике и какая именно опасность ей грозит, он закрыл ей рот поцелуем. Ройбен выглядел встревоженным, но больше ничего не сказал. В любом случае, его тревога была заразительной.
Горбатый лакей, шаркая ногами, привел девушку к королевским покоям.
- Его величество скоро придет, - буркнул он, толкая тяжелую дверь.
Внутри слуга зажег несколько толстых свечей и бесшумно удалился, волоча за собой длинный косматый хвост.
Покои Ройбена были огромными и полупустыми. Гостья видела стены из гладкого камня, кипы книг, постель, накрытую парчовым покрывалом. Были здесь и еще кое-какие вещички, к примеру, нефритовый кувшин для умывания, платяной шкаф, стойка с оружием, но покои выглядели неуютными, суровыми, нежилыми.
Кайя бросила пальто на край кровати и уселась рядом с ним. Она попробовала представить, что живет здесь, вместе с Ройбеном, но у нее не получилось. Сама мысль повесить, допустим, постер на эту стену казалась ей абсурдной.
Кайя потянулась к пальто, вытащила из кармана браслет, тонкую косичку из ее собственных зеленых волос, оплетенных серебряной проволокой, и принялась бесцельно вертеть его в руках. Девушка собиралась сделать Ройбену сюрприз перед церемонией. Пусть она не сможет быть рядом с ним на коронации, зато он наденет ее подарок. Рыцари в романах всегда брали с собой платочек или перчатку своей дамы, собираясь на битву. Люти-лу и Армагеддон отправились исследовать комнаты, так что у Кайи даже имелся шанс подарить Ройбену браслет без свидетелей.
Правда, здесь, в этой величественной спальне, скромный подарок вдруг показался ей жалкой уродливой самоделкой, недостойной короля.
Где-то поблизости послышался звук, похожий на стук копыт. Кайя встала и спрятала браслет в карман пальто. Но это оказался еще один слуга. Он принес бокал пряного вина, густого и красного, как кровь.
Кайя взяла бокал, из вежливости отпила глоточек, а когда слуга вышел, поставила вино на пол и принялась листать книги. В мигающем сиянии свечей она читала их названия. Ей попадались сочинения по военной стратегии, баллады Эммы Буль, которые она же и дала ему почитать, еще что-то. Кайя отпила глоток вина, легла на постель, завернулась в парчовое покрывало и закрыла глаза.
Она проснулась внезапно, от прикосновения руки, и увидела прямо перед собой бесстрастное лицо Ройбена. Серебряные пряди его волос щекотали ее щеку.
Смущенная Кайя села, зевая в ладошку. Ее сон был беспокойным. Покрывало сползло на пол и испачкалось в свечном воске, бокал с вином опрокинулся. Девушка даже не помнила, как уснула.
В центре комнаты стоял слуга в красном кафтане и длинном плаще с черными опаловыми застежками. Руддлз, дворецкий, топтался у порога. Его рот, полный длинных острых зубов, казался всегда оскаленным в недоброй ухмылке.
- Никто не доложил мне, что ты здесь, - хмуро сказал Ройбен.
Кайя не поняла, то ли он недоволен нерасторопностью своих слуг, то ли не рад ее тут видеть. Она покраснела от стыда, схватила пальто и вскочила с кровати.
- Я уже ухожу!
Ройбен остался сидеть на краю кровати. Шпага, прицепленная к его бедру, касалась пола.
- Нет.
Он сделал знак дворецкому и слуге.
- Оставьте нас.
Слуги с поклоном вышли. Кайя переминалась с ноги на ногу возле кровати.
- Уже поздно. Скоро, наверное, начнется эта твоя коронация.
Ройбен встал и протянул к ней руку.
- Кайя, ты понятия не имеешь, сколько сейчас времени. Ты же спала.
Девушка попятилась, крепко сжимая кулаки, чтобы успокоиться. Ройбен вздохнул.
- Ну, хватит. Останься. Если я сделаю что-то не так, то попрошу у тебя прощения.
- Не надо! - Слова сами слетели с языка Кайи. - Они ведь не желают, чтобы ты был со мной?
Губы фейри скривились в горькой усмешке.
- Мне никто не может ничего запретить.
- Но никто не хочет, чтобы я была здесь! Рядом с тобой! Почему?!
Он бросил на нее удивленный взгляд и провел рукой по серебристым волосам.
- Потому что я рыцарь, а ты… Ты - нет, - закончил он неловко.
- Понятненько. Я происхожу из низов общества. - Кайя отвернулась. - Ничего нового.
За ее спиной раздались шаги Ройбена. Через мгновение он притянул ее к груди, опустил голову, и Кайя ощутила его дыхание на своей шее.
- У меня есть собственное мнение по этому вопросу. - Он прикоснулся губами к ее коже. - Меня не волнует, что по этому поводу думают все прочие.
На миг она расслабилась от его прикосновений. От него веяло теплом, а голос был мягким и нежным. Было бы так легко снова скользнуть под парчовое покрывало и остаться там. Просто остаться.
Но вместо этого Кайя вывернулась из объятий любимого.
- А почему я должна скрываться?
Ройбен фыркнул, и его руки соскользнули с ее бедер. Больше он не смотрел на нее. Его взгляд застыл на камне стен, таком же сером, как его глаза.
- Потому что моя привязанность к тебе - слабость.
Кайя открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, и снова закрыла его. Она поняла, что Ройбен сказал ей гораздо больше, чем она спрашивала. Возможно, именно в этом крылась причина того, что слуги не любили ее, а придворные втихомолку над ней посмеивались. Но самым важным оказалось то, что в это верил он сам. Это было ясно написано на его лице.
- Мне в самом деле надо идти, - пробормотала она, пятясь и надеясь на то, что ее голос не дрожал. - Увидимся снаружи.
Он наконец отпустил ее.
- Ты не можешь ни присутствовать на церемонии, ни идти в процессии. Я не хочу, чтобы ты стала частью моего двора. И главное, ты не должна приносить мне вассальную клятву. Обещай, Кайя.
- То есть мне надо вести себя так, будто мы с тобой незнакомы?
До двери было всего несколько шагов, но они казались ей милями.
- Потому что не можешь позволить себе никаких слабостей?
- Конечно же нет, - ответил он чересчур быстро. - Ты - единственное, что я могу выбирать по собственной воле, а не по обязанности.
Он помолчал и добавил:
- И единственное, чего я желаю.
- Правда? - Кайя улыбнулась против воли.
- А что, это кажется нелепым?
- По-моему, ты просто пытаешься проявить вежливость и действительно кажешься нелепым.
Он подошел, накрыл поцелуем ее смеющийся рот, и она забыла о неприветливых слугах, о коронации и даже о браслете, который собиралась подарить. Ничто не имело значения, кроме прикосновения его губ.
Глава вторая
Пришел народ из-под холма
И сел к столам кутить.
Пускай вокруг и хлад, и тьма -
Тем слаще есть и пить.Эдна Сент-Винсент Милле. Таверна.
Ройбен не ждал посланника от Летнего двора, пока он не будет коронован официально. За два долгих месяца, прошедших до зимнего солнцестояния, он ни разу не получал вестей от Силариаль и уже начинал задумываться, что она затевает. Темная, холодная зима совсем не годилась для того, чтобы Летний двор начал войну. Возможно, королева просто ждала, когда весна растопит лед и преимущество перейдет к солнечным Фейри.
Порой Ройбен даже надеялся на то, что Силариаль решила продлить перемирие между Летним и Зимним дворами. Ведь война всем стоила слишком дорого, несмотря на значительное численное превосходство войск Летнего двора.
- Прибыл посланник от леди Силариаль, о повелитель! - повторила Дулькамара, звонко щелкнув серебряными каблуками.
Высокопарное обращение, словно ядовитая насмешка, эхом раскатилось под сводами.
- Пришли его сюда, - сказал Ройбен и подумал, ушла ли уже Кайя.
- Если мне будет позволено уточнить, то это посланница.
В глазах Ройбена вспыхнула надежда.
- Пусть войдет!
- Слушаюсь, повелитель.
Дулькамара отступила, пропуская перед собой посланника, точнее, посланницу. Это была девушка-фейри в белом одеянии, без всякого оружия. Когда она подняла голову, ее серебряные глаза блеснули, словно зеркало, и в них отразилось его лицо.
- Здравствуй, сестричка, - произнес Ройбен с трудом, как будто слова застывали на губах.
Волосы девушки были коротко острижены, они создавали ореол вокруг ее лица. Она снова склонилась и больше не подняла головы.
- Лорд Ройбен, моя королева шлет тебе приветствие. Ее глубоко печалит необходимость начать войну со своим рыцарем. Она повелевает тебе не противиться ей. Даже сейчас не поздно все отменить, сдаться и вернуться к Летнему двору.
- Этайн, что случилось с твоими волосами?
- Это траур по брату, - сказала она, не поднимая головы. - Я отрезала их, когда он умер.
Ройбен мрачно посмотрел на нее и промолчал.
- Будет ли ответ?
- Сообщи королеве, что я не передумаю, - сказал он бесстрастно. - Не преклоню колени и не сдамся. Сообщи своей хозяйке, что я испытал вкус свободы. Ее служба меня больше не прельщает. Ничто связанное с ней больше не прельстит меня.
Этайн стиснула зубы, не позволяя словам вырваться наружу.
- Мне приказано присутствовать на коронации. Конечно, с твоего позволения.
- Я всегда рад твоему обществу.
Она вышла, не дожидаясь официального дозволения. В зал вошел дворецкий, с лица которого не сходила широкая зубастая ухмылка. Ройбен отвернулся, чтобы не видеть ее. Похоже, он лучше обращался с теми, кого ненавидел, чем с теми, кого любил.