"Надо же как он разволновался!" - думал Акхан, шагая по переходу между массивными квадратными колоннами. Впереди него бежал юркий бритоголовый послушник, шаркая по каменным плитам веревочными сандалиями.
- Вот сюда, - время от времени восклицал мальчик, вполоборота украдкой бросая любопытные взгляды на знаменитого гостя. - Прошу вот сюда, осторожнее, здесь ступеньки.
"Я не без глаз", - про себя раздраженно бубнил принц, перешагивая через половину лестницы.
Дворец владыки Шибальбы, верховного жреца Халач Виника, назывался "цитаделью тысячи комнат". Это сочетание прекрасно передавало чувство, возникавшее у всякого, кто попадал сюда впервые. Толстые стены, массивные квадратные окна, не украшенные снаружи резьбой, - все наводило на мысль о крепости. Но вместе с тем за внешней неприступностью и замкнутостью кипела жизнь, легкая, изящная, полная красоты, прохлады, удобства и ярких красок.
Крытые переходы соединяли отдельные постройки в единую цепь помещений. Садики с неглубокими водоемами, любовно скрытыми в густой зелени цветников, заполняли пространство между отдельными комнатами, двери которых открывались прямо на улицу.
Принц шел по нескончаемым галереям между массивных колонн, послушно поворачивая то вправо, то влево. Однажды ему пришлось пересечь просторный двор, посередине которого высилась пирамидка из необожженного кирпича-сырца. На ее вершине только что закончилось жертвоприношение, и окровавленное тело с вырванным сердцем скатилось по ступенькам под ноги Принцу Победителю. "Полдень", - подумал он. Два деловитых жреца, буднично судача о домашних делах, спустились вниз и подхватили мертвеца за руки и за ноги, чтобы занести в расположенную по соседству дверь.
Акхана передернуло. За свою жизнь он привел в Атлан тысячи и тысячи пленных. Этого взяли вчера. Творец жесток. И не ему, акалелю, решать, как искупить вину людей за то, что они живут против воли того, кто их создал. В голове принца всплыли строки из старого трактата "Ко ситаль" - "Первый вздох": "Тот, кто сделал нас, ненавидит нас, и только боги осмелились восстать. Чтоб сражаться, им нужны силы, нужна пища. Их надо кормить!" Акхан поморщился. "Полдень", - повторил он и, не оборачиваясь, зашагал дальше.
2
- Господин мой, - мальчик-провожатый склонился перед принцем, - подождите здесь, Халач Виник призовет вас.
Акхан огляделся, выбирая, куда бы сесть. Но ничего похожего на табурет или хотя бы вязанку тростника, покрытую пестрой шерстяной циновкой, поблизости не было. Акалель присел на корточки в углу, разглядывая причудливые барельефы, покрывавшие низкий потолок открытой веранды. Пернатые змеи с птичьими головами и высоко поднятыми крыльями поддерживали большой солнечный диск.
Гулкий удар медного гонга вывел Акхана из задумчивости. Из-за квадратного проема двери величественно выплыла фигура в синем балахоне. Халач Виник, верховный жрец, повелитель Шибальбы, сам приветствовал Принца Победителя. Акалель тут же вскочил на ноги, готовясь произнести одно из двадцати семи возможных почтительных приветствий, обращенных к "теням бессмертных", но старик жестом остановил его:
- Подойди.
Акхан сделал два шага и застыл, стараясь не дышать одним воздухом с "живой тенью".
- Ближе. - Сдавленный голос старика не был ни радушен, ни враждебен, - Нас ожидает священная трапеза. Ты заслужил право разделить пищу с богами. - Белые невидящие бельма жреца смотрели поверх склоненной головы Акхана.
Два бритоголовых раба с обрезанными ушами внесли золотой трехногий столик и расставили табуреты. На стол водрузили огромное дымящееся блюдо. В золотистом жирном соусе плавали кисти рук только что принесенной жертвы, богато сдобренные красным перцем.
Принц пододвинул ногой табурет и сел.
- Ты почти ничего не ешь, - сказал слепец, напряженно вслушиваясь.
- Прошу прощенья, - тихо произнес акалель, - но я все еще нездоров.
Он осторожно выловил длинный стручок и с хрустом опустил его в розовую кемийскую соль, стоявшую на столе совсем по другому случаю. Эффект был поразительный: принцу показалось, что теперь он может выдыхать пламя, как лемурийский колдун на ярмарке.
- У меня нет аппетита, - хрипло выдавил из себя Акхан, мучительно оглядываясь по сторонам в поисках воды. Не тут-то было. Жидкость для ополаскивания рук плескалась в только что принесенном золотом тазике, но пить ее акалель не решился. Не то чтоб он стеснялся слепого, просто хлестать воду с благовониями не лучше, чем глотать перец с ароматической солью.
Схватившись рукой за горло, Акхан ждал следующих вопросов Халач Виника и молил Атлат, чтоб старик отвлекся от идеи угостить его ритуальными конечностями.
- Как твоя голова? - спросил жрец. - Священный змей не слишком сильно стиснул тебе лоб?
- Нас недаром зовут меднолобыми, - усмехнулся принц, радуясь, что слепец больше не прислушивается к хрусту костей с жертвенного блюда. - С моей головой все в порядке.
- Ты был без сознания, - настаивал Халач Виник. - Какие видения тебя посещали?
- Я не помню, - солгал Акхан. - Возможно, никаких.
- Этого не может быть, - покачал головой жрец. - Священное животное отметило тебя. Более того, после соприкосновения с тобой оно ушло от нас навсегда в вечные воды. Ты должен был получить какие-то знаки.
- Я не помню, - твердо повторил принц. - Возможно, это и так, но когда я пришел в себя, у меня в голове клубился только туман.
- И ты не хочешь ни о чем меня спросить? - осведомился жрец. - Человеку нелегко разобраться в тех символах, которые посылаются свыше. Для нас же они словно развернутый свиток.
На мгновение Акхан заколебался. Ему о многом хотелось знать, но острое врожденное недоверие воина к жрецу взяло верх.
- Если я о чем-то вспомню, я сообщу вам. - Он поклонился.
- Что ж, - натянуто улыбнулся старик. - Хоть тебе и нечего мне поведать, у меня есть для тебя подарок.
Он взял медными щипцами лежащий на столе маленький колокольчик и позвонил в него. Тяжелый полог на другой стороне веранды откинулся, и в открывшуюся дверь стайкой вплыли девушки в белых хлопковых накидках, скрепленных на плечах серебряными застежками.
- Это кои, - с усмешкой сказал старик, - белые кои, младшие жрицы в храме Луны. Ты слышал о них?
- Да, - выдохнул принц. - Но никогда не видел.
- Их видят немногие. - Довольная улыбка искривила синеватые губы владыки Шибальбы. - Лучшие из них для богов, иные для смертных. Их учат музыке, пению, искусству приносить радость на ложе. Самые способные узнают больше. Но эти совсем еще дети.
Крошки застыли, не смея двигаться дальше. Одного роста, необыкновенно изящные и грациозные, они казались воплощенными дочерьми Атлат. Их лица, затененные кисточками длинных париков, выглядели по-детски серьезными. При ходьбе два куска ткани, служившие им одеждой, открывали точеные, не тронутые солнцем тела, отливавшие благородной желтизной старой слоновой кости.
Принц восхищенно прищелкнул пальцами.
- Выбирай, - сказал жрец.
Первая из девочек приблизилась и опустилась на мозаичный пол перед Акханом. Ее остренький подбородок вздрагивал от волнения. Взгляд акалеля жадно скользнул по хрупким обнаженным плечам и вдруг споткнулся. На голой коже предплечья маленькой кои красовалась тонкая черная татуировка.
- Что это? - едва слышно спросил принц.
- Мертвая голова, - ответил за девушку верховный жрец, поняв, о чем говорит его гость. - Ты удивлен, что боевой символ атлан украшает руку белой кои? - Старик довольно закивал. - А разве может быть знак, лучше выражающий сущность ночного светила?
Акхан не слышал слов жреца. Он расширенными от удивления глазами смотрел на оскаленную голову медузы со вставшими дыбом змеиными волосами и высунутым языком. Такими рисунками атлан покрывали круглые щиты на бортах своих боевых кораблей, но сейчас в памяти принца всплывал другой знак. В неровном свете ночника это черное пятно на левом плече Лальмет казалось ему огромной ночной бабочкой, украшавшей руку возлюбленной. "Значит, она была коей?"
- Ты уже видел этот символ? - В голосе жреца не было тревоги. Но было что-то такое, от чего акалель вздрогнул.
- Нет, - глухо ответил он. - Благодарю за подарок, Халач Виник, но повторяю: я все еще болен. - Принц перевел дыхание. - Если же вы и вправду хотите отблагодарить армию, освободившую священный город, то позвольте мне забрать с собой несколько кой для моих офицеров.
- Я подумал и об этом. - Жрец важно кивнул. - Там, во дворике, тебя ожидает тридцать послушниц, - надеюсь, этого достаточно? Но помни, - старик помедлил, - кои не наложницы. Они уйдут, когда мы их призовем.
- Им никто не причинит обиды. - Принц встал, прощаясь с великим жрецом.
3
- Мне когда-нибудь дадут вымыть руки?! - возопил Акхан, стряхивая с пальцев жирные капли благовоний. - Вард, ты с ума сошел! Я должен быть уже на галерее! Где тебя носит? Я просил крынку воды!
- Сейчас, хозяин, сейчас, - раздался из-за стены растерянный голос раба. - Я только, я только ищу, в чем бы… - Послышался ужасающий грохот, как будто на слугу обрушилась целая гончарная лавка.
- Совсем спятил. - Принц решительно направился в смежную комнату. - У тебя тут что, богатый выбор? - Он не договорил, застыв на пороге и даже открыв рот от изумления.
На полу у самой двери сидел Вард среди горы ярко раскрашенной глиняной посуды.
- Что это еще такое? - поджав губы, осведомился акалель.
- Это не я, хозяин, это они. - Вард замахал руками в сторону двери. - Они решили доставить вам лучшие сосуды. Оказывается, тольтекская керамика здесь в такой цене!
Принц нагнулся, подобрав с пола очаровательный кубок нежно-коричневой окраски с яркими красными фигурками на дне, и тут же с отвращением отбросил его в сторону.
- Вот-вот, - затараторил Вард, - не мог же я в таком подать вам воду!
- Что это? - выдохнул принц, убирая руку за спину. - Что за гадость?
Он снова наклонился над черепками, внимательно прищурив глаза. Присланная посуда действительно была великолепна. "В чувстве формы этим дикарям не откажешь, - подумал принц. - А какая гладкая поверхность, и краски, ровные сочные!" Орнаменты бежали по краям блюд, огибали ножки сосудов, горлышки пузатых кувшинов, ручки и крышки: вереницы связанных пленных, удушаемых тугими петлями веревок, высунутые синие языки, целая цепь выколотых глазных яблок, белых, с хорошо прописанными красными жилками, ожерелья из отрезанных ушей.
- Как из этого можно есть? - поинтересовался Вард, тяжело вставая. - А вы посмотрите на это. - В руке он держал здоровый сосуд в виде отрубленной человеческой головы. - Там внутри череп, хозяин, клянусь богами! Вделан прямо в глину и расписан…
Да уж, расписан кувшин был дьявольски хорошо. Отрезанная голова жила, она страдала и мучилась прямо в руках у державшего ее Варда.
Принц выхватил кувшин из дрожащих ладоней слуги и со всего размаху заехал им по колонне. Раздался хруст.
- Действительно череп, - констатировал он. - Что там еще?
- Вот женщина рожает, - пожаловался Вард, поднимая небольшую стилизованную крынку. - Уже наполовину родила.
Новый удар сотряс деревянную опору, осколки брызнули во все стороны.
- Что происходит с этим несчастным, я не знаю, - обиженным тоном заявил слуга, извлекая из-под спуда битой керамики новый шедевр. - И для чего это, тоже не знаю.
- Солонка, - сообщил Акхан. - Ты когда-нибудь видел, как выглядит человек со снятым скальпом? Нет? Твое счастье. Больше не увидишь.
Предмет мелкой пластики разлетелся вдребезги.
- Есть здесь хоть что-то не расписанное? - осведомился принц, переводя дыхание. - Мне позарез надо вымыть руки и идти.
- Нашел, хозяин. - Вард торжествовал. - Вот, не знаю, как попало. Должно быть, по недосмотру. Совсем без росписей!
- Хвала Атлат! Неси скорей воды.
Акалель вышел в свою комнату. "Какая гадость! - думал он, пока слуга старательно плескал ему на руки из простого неокрашенного кувшина. - А пить? А есть?"
Вард поставил сосуд на пол и отошел за полотенцем, и тут взгляд Акхана упал на ручку столь придирчиво избранного ими кувшина. Она представляла собой огромный изогнутый фаллос, конец которого держала в оскаленных зубах маленькая детская головка, стилизованная под ягуара. Вернувшийся Вард проследил за взглядом акалеля и тихо ахнул:
- Я сейчас, я уберу!
Акхана вдруг разобрал смех.
- Оставь, это по крайней мере весело.
Раб удалился, бурча себе под нос, что ничего смешного в откушенных членах он не находит. Принцу некогда было его слушать, командующий и так опаздывал. Торжественный пир в честь изгнания тольтеков из-под стен священного города не мог начаться без него.
Над столами слышался смех и дружный перестук глиняных чаш. Горы маисовых лепешек, вареных в молоке кукурузных початков, тонких ломтей соленого мяса лам и фаршированных сладким перцем морских свинок закрывали пирующих. Акхан шел по широким галереям и бесчисленным дворам, заставленным низкими столами. Везде при его приближении поднимался приветственный рев. Благородные атлан вскакивали с ярких циновок и табуретов, стучали рукоятками нефритовых ножей по золотым блюдам, выкрикивали хвалу Принцу Победителю.
Прикладывая сжатые руки к груди и улыбаясь уголками рта, акалель отвечал на приветствия. Он давно привык к восторгу и уже не придавал ему такого значения, как в первые годы своей службы. Усталость и разочарование поселились в нем, точно сердце оглохло и подернулось пеплом.
Стайка синих жрецов семенила впереди командующего, показывая ему путь в центральный двор, где он должен был занять свое почетное место. По пятам поспевала "охрана" - его лучшие офицеры, которым принц хотел дать возможность попировать среди наиболее высоких гостей: вряд ли дома, в Атлан, они когда-нибудь удостоятся чести воссесть за одну трапезу с "бессмертными тенями богов", а сегодня в Шибальбе его ребята это заслужили.
Заняв свое место на золоченом табурете за самым высоким столом, принц едва прикоснулся к пенистому ячменному пиву. От еды его все еще мутило.
- Акалель, - услышал он робкий голос справа, - что это красное?
- Черепаховый суп с помидорами в филистинском винном соусе, - с улыбкой ответил он на вопрос молодого адъютанта, примостившегося у его ног. Лицо юноши от уха до подбородка пересекал свежий шрам, на который недавно наложили шов. Этот парень, несмотря на свою восторженность и робость, сумел организовать отпор козьим колесницам в арьергарде. Акхан сразу отметил его и пожелал иметь при себе. - Ешь, Кавик, больше тебе такого увидеть не придется, - подбодрил он калеля.
Взгляд Акхана задержался на правой галерее, огибавшей двор. По ней за спинами пирующих к нему продвигался Тикаль, только что отошедший от стола великого жреца.
- Халач Виник велел передать досточтимому Принцу Победителю, - жрец склонился перед Акханом, - что тени богов Шибальбы просят его ненадолго посетить пир помогавших нам тольтекских родов за городом.
Брови акалеля изумленно поехали вверх.
- Чтоб тем самым подтвердить приверженность великого города данному обещанию и скрепить новый союз, - не обращая внимания на реакцию принца, продолжал Тикаль.
Малыш Кавик наблюдал, как опущенная под стол рука акалеля мнет тонкую золотую чашу. Еще никто никогда в жизни не наносил командующему такого оскорбления. Он, благородный принц Атлан, должен отправиться к этим животным и сесть с ними за один стол! Акхан молчал, сосредоточенно глядя перед собой. Наконец он поднял голову и впился глазами в невозмутимое лицо Халач Виника, восседавшего на другом конце двора. Как бы в подтверждение слов Тикаля верховный жрец все время кивал головой. Что ж, достойная месть! Акхан хорошо это понимал. Он не прикоснулся к ритуальной пище, не ответил на вопросы, не взял подаренной кои… Тогда старик сделал вид, что ничего не замечает. Теперь пришло время расплачиваться за упрямство. Не выполнить приказания великого жреца он не может.
Сидевшие вокруг акалеля офицеры молча смотрели на него, не смея проглотить набитую в рот пищу.
- Идемте. - Принц встал. - Не все. - Он жестом остановил охрану. - Троих хватит. Развлекайтесь, я не задержусь.
Акхан вышел так стремительно, что его плащ, задев о край стола, опрокинул вино и фрукты, но принц даже не обернулся на грохот.