- Ты уж прости свою нерадивую мать, - проговорила Пола. - А пальчик твой мы сейчас полечим, и он перестанет болеть.
Она взяла Станку на руки и понесла в дом.
- Что ты будешь делать? - перестав хныкать, настороженно спросила Станка.
- Пальчик твой лечить, - спокойно объяснила мать, занося её в столовую и ставя на ноги.
- А он уже не болит!
- Вот и хорошо, - пряча улыбку, проговорила Пола. - Но мы его на всякий случай всё-таки полечим.
Станка начала было снова хныкать.
- Что ты, это совсем не больно!
Пола достала из аптечки ампулу с глюкойотом и принялась густо намазывать Станке ушибленный палец. Дочка заворожённо смотрела на "лечение" полными слёз глазами.
- Вот и всё. Не больно было?
Станка замотала головой.
- Прекрасно. А теперь - в душевую! - приказала Пола и, повернув дочку за плечи, легонько подтолкнула её в коридор.
- Ларинда! - крикнула она. - Примите ионный душ, переоденьтесь и идите в столовую завтракать. Да, и помоги Станке одеться!
Пола проследила, пока за дочерьми затянулась перепонка ионного душа, и только тогда позволила себе расслабиться. С умыванием, кажется, покончено. Она провела ладонями по плечам и поморщилась. Неприятное ощущение - словно тело натёрто парафином. Снег-44 при растирании плавился под пальцами и тут же застывал на теле тонкой неприятной коркой. Придётся всё-таки подобное умывание отменить и обтираться мокрым полотенцем, пусть даже в ущерб своей суточной дозе.
Она прошла к себе в комнату, сняла купальник и прямо на голое тело натянула комбинезон из биотратта. Плотная серо-зелёная ткань складками повисла на ней, но постепенно стала сжиматься, облегая тело. Кожу стало легонько покалывать - биотратт приступил к переработке кожных выделений.
"Как жаль, - подумала Пола, - что биотратт не прошёл полной экспериментальной проверки. Если бы детям было разрешено носить комбинезоны из биотратта, то проблема с умыванием отпала бы сама собой".
С трудом вычесав из волос парафиноподобный снег, она заглянула в зеркало и, найдя причёску удовлетворительной, вернулась в столовую, чтобы накрыть на стол.
- Копухи! - крикнула она в коридор, закончив сервировку. - Скоро вы там?
- А мы уже здесь! - закричала Станка, с громким топотом вбегая в столовую. - Чем ты нас будешь колмить?
- Тем, что на столе, - строго ответила мать, подсаживая её на стул.
Вслед за Станкой в столовую вошла Ларинда, самостоятельно вырастила себе стул и молча села к столу.
- Ой, клубничка! - радостно залепетала Станка.
Мать шлёпнула её по рукам.
- Вначале мы съедим кашу, а уже потом - клубнику.
Станка было надулась, но тотчас её внимание переключилось на другое. Она привстала со стульчика и пересчитала приборы на столе.
- А папа с нами завтлакать не будет? - разочарованно протянула она.
У Полы перехватило горло. Она попыталась ответить, лихорадочно придумывая что-то на ходу, но её опередила Ларинда.
- Папа уехал в командировку, - чётко разделяя слова, произнесла она, внимательно смотря на мать. - Его срочно вызвали ночью.
"Знает. - Кровь прихлынула к лицу Полы. Она опустила голову, чтобы не встречаться с понимающим, недетским взглядом старшей дочери. - Знает. Что ж, она уже взрослая…"
- А когда он велнётся?
- Станка! - повысила голос Пола. - Ты есть сюда пришла или разговаривать? Ешь. Когда я ем, я глух и нем.
- А если…
- А если ты будешь разговаривать, то не получишь клубники.
Пола мельком глянула на Ларинду. Дочь по-прежнему смотрела на неё внимательным неподвижным взглядом. Мать взяла ложку, повертела её в руках и снова положила на стол.
- Ешь, Ларинда, - тихо сказала она, безучастно наблюдая, как Станка обиженно ковыряет ложкой в тарелке.
Ели молча. Пола быстро проглотила завтрак, даже не почувствовав вкуса, и только затем отважилась снова посмотреть на дочерей. Ларинда уже доедала свою порцию - ела она машинально, глядя куда-то в сторону. Станка же по-прежнему ковырялась ложкой в каше.
- Станка! - строго сказала мать. - Ешь быстрее. А то мы с Лариндой начнём сейчас есть клубнику, и тебе ничего не достанется.
Станка встрепенулась.
- Я сейчас, ма! - выпалила она, отправляя в рот огромную ложку каши. И прошамкала набитым ртом: - Я быстло…
И в это время прозвучал сигнал вызова.
Пола хотела сразу же дать разрешение, но что-то её остановило.
- Кто? - неожиданно севшим голосом спросила она.
- Редьярд Шренинг. Лаборатория акватрансформации.
Пола вскочила и снова села. Лицо пошло красными пятнами.
- Сейчас!
Она сорвалась с места, отобрала у Станки ложку, ссадила её со стула.
- Идите! Идите к себе в комнату. Ларинда, займи там Станку чем-нибудь.
- А клубника? - возмутилась Станка. - Мама, а как же клубника?
- Вот вам клубника, сахар, сметана, ложки, тарелки… - Пола рассовала в руки дочерей посуду. - Ну, идите же! - и вытолкала их в коридор.
Мгновение она стояла, прислонившись спиной к заблокированной двери, тяжело дыша.
- Да, - наконец разрешила она.
В углу столовой появился высокий худощавый мужчина в биотраттовом комбинезоне. Сердце у Полы ёкнуло.
- Полина Бронт? - спросил он, смотря на неё усталыми воспалёнными глазами. - Здравствуйте.
- Что с ним? - с трудом выдавила Пола. - Он… жив?
- Жив, - кивнул головой Шренинг. - И будет жить, - предупредил он следующий вопрос.
- Жив… - выдохнула Пола, и её глаза затянула мутная пелена. Она шагнула вперёд, ноги подкосились, и Пола буквально упала в выросшее под ней кресло.
- Жив…
По щекам побежали светлые слёзы.
Шренинг отвёл глаза в сторону.
- Извините, но я ещё не всё сказал.
Пола усиленно заморгала, пытаясь смахнуть слёзы.
- Что? - переспросила она сведёнными судорогой улыбки губами.
- Ваш муж будет жить, - повторил Шренинг. - Однако акватрансформация прошла не совсем успешно…
Сердце Полы остановилось.
- Он…
- Нет! - жёстко оборвал Шренинг. - Клетки головного мозга не пострадали. Но акватрансформация некоторых внутренних органов, а также правой руки прошла не полностью. Мы, конечно, сделаем всё возможное, чтобы поставить вашего мужа на ноги, но обязан предупредить: полной регенерацией организма мы сейчас заняться не можем. Не имеем права. И боюсь, что в ближайшие полгода взяться за его активное лечение мы не сможем.
Пола закрыла глаза и неожиданно улыбнулась.
- Это ничего, - прошептала она, чувствуя, как из-под закрытых век сочатся слёзы. - Главное, что он жив…
Шренинг до боли закусил нижнюю губу. Как же это трудно, когда хочешь, можешь, но не имеешь права…
- Извините, - тихо проговорил он и отключился.
Пола ничего не слышала и не видела. Жив. Жив. Он - жив. И это главное.
Наконец она судорожно вздохнула и вытерла ладонями слёзы с лица. И тут только заметила, что Шренинга в комнате уже нет. Она встала с кресла и ощутила, что мир вокруг стал светел и ясен, словно её слёзы омыли и обновили его. Лёгким шлепком она отослала обеденный стол на кухню, вышла в коридор и осторожно заглянула в детскую.
Ларинда сидела в кресле у окна, заложив ногу за ногу, и смотрела на вращающийся перед ней Чёрный Кокон. Еле слышно бубнил голос информатора. Станка же устроилась посреди комнаты прямо на полу. Перед ней стояла наполовину пустая тарелка, но она уже не обращала на ягоды внимания: нянчилась со своим обмазанным глюкойотом пальцем, как с любимой куклой.
- Бедненький мой, - причитала она, - удаленный…
Пола прислонилась к косяку и, улыбаясь, засмотрелась на дочь. Но Станка недолго лелеяла свой палец. После довольно короткого соболезнования, высказанного в его адрес, она, нисколько не церемонясь, отправила его в рот. Так сказать, на лечение.
- Станка, - укоризненно проговорила мать, входя в комнату и стараясь сдержать улыбку. - Разве можно больной пальчик брать в рот? Идём-ка, я его забинтую.
4
Будильник мягкой лапой легонько похлопал Марту по щеке, но она только мотнула головой.
- Сейчас я проснусь, - сонно пробормотала она и тут же почувствовала, как будильник забрался ей лапой в нос и принялся щекотать.
- Ах, ты!.. - Марта выскользнула из спальника, усиленно растирая переносицу, чтобы не чихнуть. - Всех разбудишь, шутник ты этакий! пригрозила свистящим шёпотом. - И кто тебя только программировал? Уши бы надрала!
Марта отключила будильник и спрятала его под спальник. Затем оглянулась - никого не разбудила? Кажется, нет. Все спали. Она осторожно собрала свою одежду и, приоткрыв полог палатки, выбралась наружу.
Было раннее утро. Корриатида ещё не взошла, но снежное поле на востоке уже подёрнулось серебром. Марта запрокинула голову и невольно поморщилась. Предутренней звёздной красоты не было. Только одинокая точка орбитального спутника "Шпигель" неторопливо рассекала серое землистое небо. Марта поёжилась, бросила на снег свой комбинезон и приступила к утренней гимнастике. Немного размявшись, она забралась в душевую кабинку и минут пятнадцать с удовольствием плескалась под тёплыми струями. Наконец с сожалением перекрыла воду, заменила водорегенерационные фильтры и, насухо вытершись, вышла. Уже одеваясь, она услышала, что в соседней палатке кто-то приглушенно разговаривает.
"Кому-то не спится", - удивлённо подумала Марта. Она села на снег и, выкручивая волосы, невольно прислушалась.
- …А почему отсутствует связь с базой? - басил голос Казимира. - Ты же сам раза два перебирал передатчик и ничего не нашёл. А передатчики на обоих "мюнхгаузенах"? Ты не подсчитывал вероятность выхода из строя одновременно трёх передатчиков?
Казимиру что-то ответили, но Марта ничего не услышала. Очевидно, говоривший сидел спиной к пологу палатки.
- Не надо сваливать на Друа! - повысил голос Казимир. - Конечно… Здесь, очевидно, на него шикнули, и он продолжил тише: - Конечно, так проще, так можно всё объяснить. Друа ставит эксперимент, и вот, пожалуйста, мы пятый день по его милости сидим без связи. Хорошо, пусть это будет эксперимент - я не больно-то силён в физике пространства. Но даже тех крох, что я знаю, достаточно, чтобы представить себе, какое количество энергии нужно затратить для изменения физики пространства всей системы!
Казимиру что-то ответили, и он снова взорвался.
- Как это при чём здесь вся система? Я звёзд не вижу!
В палатке зашевелились, словно кто-то устраивался поудобнее, и её полог чуть приоткрылся.
- Во-первых, - услышала Марта спокойный голос Николы, - потише, всё ещё спят. Во-вторых, не будем гадать на кофейной гуще и приписывать Друа нереальные эксперименты с физикой пространства всей системы. Что произошло в действительности, мы пока не знаем, хотя предполагать можно многое. И, кстати, не в таких глобальных масштабах, как это делаешь ты. Почему бы, например, не предположить, что эксперимент, не обязательно по изменению физики пространства, касается только Снежаны? Ты ведь обратил внимание на проявившуюся странную дисперсию света Корриатиды и "Шпигеля"? Вполне возможно, что свет звёзд просто размывается в атмосфере.
Марта непроизвольно бросила взгляд на восток и, ойкнув, вскочила с места. Корриатида, огромная и разбухшая, переливающаяся всеми цветами радуги, уже вставала из-за горизонта. В палатке снова загудел голос Казимира, но Марта, пересилив любопытство, оставила неприглядное занятие подслушивания и бегом бросилась к "дилижансу". До подъёма нужно было успеть приготовить завтрак, проверить энергозаряд обоих "мюнхгаузенов" и провести их ежедневный биотехосмотр.
С завтраком Марта справилась быстро. Она выкатила из "дилижанса" видавшую виды походную кухню и ввела в неё программу комплексного завтрака - на составление оригинальной программы просто не было времени, да и качество нестандартных блюд, изготовляемых походной кухней, всегда оставляло желать лучшего.
Зато с "мюнхгаузенами" пришлось повозиться. Биотехосмотр представлял собой в общем-то несложную процедуру, но у первого "мюнхгаузена" внезапно закапризничал блок терморегулировки обшивки и никак не хотел выходить на режим. Только после получаса работы Марте удалось отрегулировать настройку и свести расхождение с контрольными показаниями тестера практически до минимума.
Закончив биотехосмотр, Марта выбралась из чрева "мюнхгаузена" и с удовольствием потянулась, разминая затёкшую спину.
"Кажется, успела", - удовлетворённо подумала она, глядя на солнце.
По лагерю прокатился сигнал подъёма, и сразу вслед за ним, неожиданно, так что Марта даже присела от акустического удара, загрохотала запись первого концерта Косташена.
"Ну, Кралек, - приходя в себя, усмехнулась Марта, - погоди у меня со своими шуточками!"
- Подъё-ом! - закричала она и, разбежавшись, со всего маху прыгнула на палатку, метя на то место, где имел обыкновение спать Кралек. В палатке кто-то сдавленно охнул, она прижала ещё раз и отпрыгнула.
- Кому там делать нечего? - сиплым спросонья голосом загудел Кралек.
- Подъём! - снова весело закричала Марта и расхохоталась.
Полог палатки зашевелился, и из неё, скрючившись, держась руками за ребра, выбрался Кралек. Заспанный, с перекошенным лицом, в одних плавках. Он снова охнул и, присев, упёрся ладонями в снег.
- Так и ребра поломать можно, - недовольно пробурчал он.
- Это через амортизационные переборки? - ехидно усмехнулась Марта. Бедненький мой, какой же ты хиленький!
Кралек поднял голову и посмотрел на неё из-под спутанных, свисающих на лицо длинных волос.
- Ладно, - сказал он. - Посчитались за концерт. Один-один.
И тут же, сгребя растопыренными пальцами снег, неожиданно быстро метнул в её сторону снежок. Марта ловко увернулась и, смеясь, отбежала за палатку.
- Месть, между прочим, - ехидно заметила она из-за укрытия, - есть порок человеческий. А месть мужчины женщине - порок вдвойне!
В первый момент Кралек хотел догнать её и окунуть головой в сугроб, дабы воплотить в жизнь двойной человеческий порок, но пристыженное мужское рыцарство удержало его.
- Пусть будет два-один, - великодушно махнул он рукой и, сделав с разбегу несколько сальто, умчался в снежную пустыню, совершая свой ежеутренний трёхкилометровый пробег.
Из палаток стали выбираться члены экспедиционного отряда, и лагерь ожил, наполнившись утренним гамом. Последним из палатки выбрался Казимир, невыспавшийся, с осунувшимся лицом и красными глазами. В отличие от всех, он уже был одет, и создалось впечатление, что спать он не ложился.
- Кто это у нас тонкий эстет, - недовольно буркнул он, жмурясь на солнце, и решительным шагом направился к "дилижансу". - Крутить по утрам серьёзную крелофонику - просто кощунство, - бросил он, проходя мимо Марты.
Марта хмыкнула.
- С добрым утром! - сказала она в спину Казимира. Тот что-то пробормотал, кажется, извиняющееся и, забравшись в "дилижанс", отключил запись.
Марта поморщилась. Если ты не выспался и с утра не в духе, то не к чему срывать раздражение на окружающих.
Пока члены экспедиционного отряда занимались утренним моционом, Марта успела расстелить походный коврик, вырастила обеденный стол и принялась сервировать его. Она не успела полностью накрыть на стол, когда к ней, прыгая на одной ноге и пытаясь на ходу натянуть на себя комбинезон, приблизился Кралек.
- Что у нас сегодня на завтрак? - спросил он и, справившись наконец с комбинезоном, запустил пальцы в салатницу.
- Не хами! - ударила его по руке Марта. - Прямо ребёнок маленький!
- Опять стандартный завтрак, - привередливо поморщился Кралек, облизывая пальцы.
- Зато съедобный, в отличие от твоего вчерашнего ужина!
Подошедшие сзади Боруся и Никола обидно засмеялись.
- Да что вы понимаете в шашлыках с перцем! - оскорблённо возвестил Кралек.
- В перце с шашлыками, - поправила Боруся, садясь в кресло. По-моему, твой вчерашний ужин можно рассматривать только как диверсию или саботаж. Какое из этих двух определений тебе больше нравится для занесения в экспедиционный журнал?
- Саботаж, - вздохнул Кралек. - Саботаж экспедиционной партией гурманского ужина и искусства дневального.
- Садись, гурман, - хмыкнула Марта. - А то я сейчас не пущу тебя за общий стол, выращу отдельный и подам вчерашние шашлыки. Ещё остались.
- Три-один, - мгновенно сориентировавшись, сдался Кралек и юркнул за стол.
Все снова засмеялись.
- С добрым утром. - К столу подошла Наташа, на ходу встряхивая мокрыми волосами. - Что за смех?
Она быстро окинула взглядом стол, выхватила пальцами из тарелки сардинку и отправила её в рот.
- Угу-м… Сегодня есть можно.
Затихший было смех взорвался гомерическим хохотом.
- "И ты, Брут!" - простонал Кралек.
Наташа передёрнула плечами, села за стол и принялась накладывать в свою тарелку жареный картофель.
Последним подошёл Казимир. Он молча обошёл стол и сел рядом с Николой. Так же молча подцепил вилкой лист салата и положил на тарелку.
- Только что пытался связаться с "червем", - мрачно буркнул он в сторону Николы. - Полное молчание. - Он раздражённо бросил вилку на стол.
Никола кивнул и отпил из стакана глоток томатного сока.
- Марта, - сказал он, - после завтрака запрограммируйте "землеройку" на поиски "червя" с приказом о возвращении. Да, и ещё. Начинайте потихоньку свёртывать лагерь. Сегодня последний полевой день - завтра возвращаемся на базу.
Марта недоумённо вскинула брови. Кралек что-то возмущённо промычал набитым ртом и через силу глотнул:
- Мы же только начали работы!
- Если до завтра связь не восстановится, - твёрдо сказал Никола, возвращаемся.
- "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день", - шумно вздохнула Боруся. Плакали мои образцы под ледяным щитом.
Кралек невнятно чертыхнулся.
- Что бы ни творилось на белом свете, - флегматично заметила Наташа, - всё к лучшему.
Казимир одарил её испепеляющим взглядом, но на Наташу это не произвело ровно никакого впечатления. Она демонстративно продолжала есть с тем же аппетитом.
- Может, это действительно эксперимент Друа? - с надеждой в голосе спросила Марта.
- При чём здесь Друа! - поморщившись, отмахнулся Казимир, но тут же, осёкшись, удивлённо посмотрел на Марту. Версии об эксперименте Друа за столом никто не высказывал.
Марта густо покраснела, низко наклонилась над тарелкой и стала быстро поглощать завтрак. Казимир невесело хмыкнул и отвёл взгляд.
Окончание завтрака прошло вяло, в полном молчании. Казалось, вместе с завтраком пережевывается неудобоваримая новость о свёртывании работ. Слышалось только редкое позвякивание вилок о псевдофарфор.
Первым закончил есть Никола. Он отодвинул тарелку, допил сок и легонько хлопнул ладонью по столу.
- Попрошу не расхолаживаться, - проговорил он, вытирая рот салфеткой. - Сегодня ещё рабочий день.
Марта исподтишка окинула взглядом стол. Все уже поели, и только Казимир, так и не притронувшись, отодвинул свою порцию. В другой раз Марта заставила бы его съесть всё, но сейчас промолчала и принялась убирать со стола.