- Это вас успокоит, - заметил Джелико, протягивая открытый лист. - права на эту планету, полученные ими от службы.
- Вы бы лучше… - горячо начал капитан компании, но затем вновь взглянул на диск, который держал Ван Райк. Металлопластовый предмет содержал запись его голоса. Грант замолчал.
- Да? - вежливо спросил суперкарго "Королевы Солнца".
Но Келли взял своего капитана за руку и повел его от корабля, убеждая в чем-то.
- До полудня вы должны стартовать, - бросил им вслед Джелико, затем, обращаясь к суперкарго, добавил: - Не думаю, что они захотят это сделать.
Ван Райк кивнул.
- А что бы вы сделали на их месте? - спросил он. - Не думаю, чтобы Грант испытывал когда-нибудь подобное.
- Со временем успокоится, - ответил Джелико. Казалось, капитан утратил свое недоверие к будущему.
- Это, - Ван Райк снова спрятал диск в карман, - отгонит их на парсек или два. Грант не из тех, кто применяет бластеры. Нужно, чтобы Ганг послушал эфир, тогда мы, возможно, сможем подготовиться к любым сюрпризам, если Грант запросит у кого-нибудь совета и помощи. Не думаю, что они теперь станут вмешиваться в наши дела с сарголийцами, им не захочется отвечать на неудобные вопросы, если мы попросим Патруль задать их им. Итак, - он потянулся и повернулся к Дэйну, - продолжим работу.
Вновь в двух шагах от Ван Райка Дэйн шел к Торговому Центру, где их ожидали вожди сарголийских племен. Им пришлось идти всего пять или шесть минут от корабля, и сарголийцы ничем не выразили интереса к их возвращению, но Дэйн заметил, что теперь был оставлен только один пустой табурет. Сарголийцы ожидали для переговоров только одного земного торговца.
Последовала скучная церемония обмена банальностями, добрыми пожеланиями и приветствиями. Никто не упоминал камни корос или даже пахучую траву - то, что интересовало торговцев. Никто не давал знака, что готов к серьезной торговле - поднятая рука покупателя и поднятая рука продавца означали согласие или несогласие с ценой. Но подобные длительные переговоры были частью устава Торговой службы, а Дэйн, слушая все эти речи, в то же время внимательно разглядывал окружающих, пытаясь оценить и классифицировать.
Ключом к характеру сарголийцев являлась осторожная независимость. Единственной формой правления, которую они признавали, была семейно-клановая организация. Кровная месть и ожесточённые схватки обычны в их жизни, и каждый мужчина, достигший совершеннолетия, был вооружен и в любой момент мог схватиться с противником, пока не становился "говорящим о прошлом", то есть слишком старым, чтобы владеть оружием. Но вследствие постоянных схваток и войн лишь немногие сарголийцы доживали до подобного состояния. Иногда заключались кратковременные союзы между семьями, обычно тогда, когда у них был общий, но более сильный враг. Только под торговым щитом вожди этих семи кланов встречались без своих воинов.
За час до захода солнца Вафт перевернул свой кубок вверх дном и поставил его на стол. Этот жест тотчас же повторили все вожди. Переговоры на этот день оказались закончены.
И, подумал Дэйн, они не принесли ничего. Что же такое открыл Трэкст Кам, что позволило ему заключить торговую сделку с этими подозрительными существами? Если люди с "Королевы" не узнают этого, они могут провести все время до истечения прав на эту планету в подобных бесполезных переговорах.
В школе Дэйна учили, что часто торговый контракт с чужой расой требует долгой и терпеливой подготовки. Но между тем, что говорил преподаватель, и тем, что Дэйн испытывал на себе, разверзлась пропасть, и он печально подумал, что ему еще многому предстоит научиться, прежде чем он сможет в любой ситуации вести себя с несокрушимым терпением и самоуверенностью Ван Райка. Казалось, суперкарго нисколько не устал от этих бессмысленных переговоров, и Дэйн знал, что Ван Райку предстоит как минимум полночи, чтобы уже в сотый раз перечитать те короткие записи Трэкста Кама, которые им достались, чтобы попытаться понять, почему и как другой вольный торговец преуспел там, где люди "Королевы" наталкиваются на каменную гору. Как знал Дэйн из записок Трэкста Кама, сбор камней корос был опасным занятием. Хотя здесь, в материковой части планеты, власть сарголийцев неоспорима, совсем иначе обстояло дело в стране мелких морей. Там хозяйничали горпы и следовало постоянно опасаться нападения этих хитрых разумных рептилий, чьи мыслительные процессы были так далеки от мышления и сарголийцев, и землян, что казалось, что никакой контакт с ними вообще невозможен. Собирая камни корос, приходилось, следовательно, рисковать жизнью ради выгоды, и, вероятно, сарголийцы не видели в этом необходимости. Однако Трэкст Кам сумел привезти полный мешок камней, то есть ему каким-то образом удалось договориться с горлами. Ван Райк взбежал по трапу, как будто ему не терпелось заняться записями, но Дэйн задержался и тоскливо поглядел на травяные джунгли. По его мнению, эти ранние вечерние часы были лучшими на Сарголе. Воздух был золотым, ночные ветры еще не поднялись. Дэйну не хотелось менять этот простор на тюремное заключение в корабле. Пока он так размышлял, из отдаленного леса показались два юных представителя разумного населения планеты. Они несли одну из своих охотничьих сетей, которая в этот раз была использована для поимки необычного пленника - подростки пришли, за наградой за поимку Синдбада. Дэйн отправился за этим вознаграждением, но, к его изумлению, один из туземцев указал выпученным пальцем-ногтем на трап.
- Идти, - с трудом произнес он на линго.
Изумление, по-видимому, ясно выразилось на лице Дэйна, но мальчишка все равно энергично указал головой и поставил ногу на трап, подтверждая тем самым свое желание. Это желание одного из сарголийцев было тем более удивительным, что до сих пор все они единодушно показывали, что запахи человека непереносимы для настоящего, в их понимании, высшего существа. Однако следовало использовать любую возможность для лучшего понимания туземцев, как бы мала она ни была. Дэйн взял мяукавшего Синдбада и поманил сарголийца:
- Идем.
Только один из них последовал за ним, а второй смотрел на это широко раскрытыми глазами и затем, когда товарищ позвал его, повернул назад в лес. Он не хотел идти в ловушку.
Дэйн поднялся по трапу, не показывая вида, что обращает внимание на поведение сарголийцев, не понуждая оставшегося юнца, когда тот пару раз чуть помедлил. В мозгу помощника суперкарго лихорадочно перелистывался список товаров. Что из этого списка могло бы привлечь юного сарголийца с таким многообещающим любопытством? Если бы он имел время посоветоваться с Ван Райком.
Сарголиец уже был в коридоре и его ноздри широко раздувались, вбирая запахи необычного места. Внезапно голова юнца дернулась, будто попала в одну из охотничьих сетей. Его ноздри поймали совсем незнакомый запах, а глаза встретились с глазами Дэйна. Землянин приветливо кивнул и неторопливо провел юного сарголийца в верхние помещения "Королевы Солнца".
Глава 3. Наконец контракт
- Что за… - Френк Мура, стюард, кладовщик и кок "Королевы", отступил на шаг в ближайший проход, когда юный сарголиец влетел в его сектор.
Дэйн, держа в руках Синдбада, шел за своим гостем и успел увидеть, как тот внезапно остановился перед наиболее важной дверью корабля - дверью, которая вела в гидропонный зал, где обновлялся кислород и росли фрукты и овощи, которые весьма разнообразили меню из концентратов. Сарголиец притронулся рукой к гладкой поверхности запертого помещения и вопросительно взглянул на Дэйна. В его взгляде ясно читалась просьба. Руководимый лишь инстинктом, что весьма важно для всех торговцев, Дэйн спросил Муру:
- Френк, можно впустить его туда?
Это было неблагоразумно и, может быть, даже опасно, но каждый член экипажа понимал необходимость установления контакта с туземцами. Мура даже не удосужился кивнуть, а просто просунулся между сарголийцем и дверью и открыл замок. Свежий запах земли и растений, которого так недоставало благоуханиям этой чужой планеты, ударил им в лицо. Юноша остался на месте, высоко подняв голову. Широко раскрытыми ноздрями он ловил незнакомые запахи. Затем он двинулся осторожной, крадущейся походкой, которую унаследовал от предков, по узкому коридору к зеленой массе в дальнем конце помещения.
Дэйн выпустил мяукающего и вырывающегося Синдбада из рук. Это была территория кота, и он очищал ее от захватчиков. А сарголиец нашел то, что искал. Он стоял на цыпочках у одного из растений в состоянии экстаза, и его желтые глаза были полузакрыты. Дэйн в поисках объяснения взглянул на стюарда.
- Френк, что его так заинтересовало?
- Кошачья мята.
- Кошачья мята? - повторил Дэйн. Это название для него ничего не значило, но у Муры была привычка выращивать незнакомые растения и изучать их. - Что это такое?
- Земная трава, один из видов мяты, - кратко объяснил Мура, идя по узкому коридору к туземцу. Он сорвал лист и растер его пальцами.
Дэйн, чье обоняние было ослаблено острыми ароматами, окружавшими его весь день на планете, не почувствовал нового запаха, но юный сарголиец тут же повернулся к стюарду и широко раскрыл глаза, а кот Синдбад издал скулящий вой, подпрыгнул и сунул голову между рук стюарда.
Наконец-то получилось - они сделали первый шаг!
- Можно дать ему лист или два? - подошел поближе Дэйн и спросил у Муры.
- А почему бы и нет? Я выращиваю его для Синдбада. Для кошки это все равно что табак для курильщика или выпивка для пьяницы.
По поведению Синдбада Дэйн предположил, что растение действует на кошачий организм как стимулятор, подобно алкоголю или никотину. Он осторожно сорвал веточку с тремя листиками и протянул ее сарголийцу. Тот взглянул на Дэйна, схватил подарок, выскочил из сада, будто его преследовали кровные мстители из другого клана, и Дэйн услышал топот его ног на лестнице - очевидно, туземец решил побыстрее убраться с драгоценным подарком. Но помощник суперкарго нахмурился, увидев, что в саду всего лишь пять таких растений.
- Это вся кошачья мята?
Мура взял кота на руки и выпроводил из сада Дэйна.
- Не было нужды выращивать ее в больших количествах. Небольшой порции этой травы хватает надолго для Синдбада.
- Он выпустил кота в коридор. - Листья можно высушивать. Думаю, в камбузе есть большой ящик с высохшими растениями.
Это был успех. Неужели найден ключ к торговле драгоценными камнями корос? И все зависит от ящичка с засушенными листьями. Надо сообщить Ван Райку. Но, к большому недоумению Дэйна, суперкарго не проявил никакой радости, когда его помощник изложил ему все подробности своего открытия. Наоборот, тот, кто хорошо знал Ван Райка, понял бы, что тот недоволен. Он выслушал Дэйна и встал. Поманив указательным пальцем помощника, он пошел из своей каюты в кабинет врача Тау.
- Задача для вас, Тау. - Ван Райк опустился на откидное сиденье, предложенное ему врачом. Дэйн остался у входа, теперь уже понимая, что вместо благодарности, которую он ожидал услышать, его ожидает выговор, но причина была ему неясна.
- Что вы знаете о растении, которое Мура выращивает в гидропонном саду, он его называет кошачьей мятой? - продолжал суперкарго.
Тау не проявил удивления от этого вопроса - врач корабля вольной торговли вообще ничему не удивлялся. За первые годы службы он исчерпал все свои возможности удивляться и после этого принимал любое происшествие, сколь угодно таинственным оно ни было, просто как реальную действительность. Вдобавок хобби Тау была магия - скрытые знания, используемые первобытными докторами и знахарями на чужих планетах. У него накопилась целая библиотека рецептов, дополнительных источников знания об определенных результатах опытов с различными веществами. Время от времени он отсылал в Центральную службу доклад, который прочитывался полудюжиной чиновников с поднятыми от удивления бровями, после чего его благополучно забывали. Но это не разочаровывало врача "Королевы".
- Это земная трава из семейства мяты, - ответил он. - Мура выращивает ее для Синдбада. Она оказывает определенное влияние на кошачьих. Френк старался приучить его возвращаться на корабль, позволяя ему кататься на высушенных листьях, и Синдбад с удовольствием проделывал это, но затем снова убегал.
Это кое-что объяснило Дэйну - почему сарголийский мальчик хотел войти в корабль. Запах растения задержался на кошачьей шерсти, сарголиец уловил его и захотел установить источник этого запаха.
- Это наркотик? - спросил Ван Райк.
- В той же степени, что и все остальные растения. В этом смысле чай тоже можно считать наркотиком. У мяты нет особых медицинских свойств. Для кошек она служит стимулятором, они получают то же удовольствие, катаясь в листьях и поедая их, как мы от выпивки.
- Эти сарголийцы, в некотором роде, тоже кошки, - пробормотал Ван Райк.
- Сарголийцы узнали о существовании кошачьей мяты? - выпрямился Тау.
Ван Райк кивнул на Дэйна, и тот повторил свой рассказ. Когда он закончил, Ван Райк прямо спросил врача:
- Как повлияет кошачья мята на организм сарголийцев?
Только тогда Дэйн понял, что он наделал. Они не проверили влияние растения с чужой планеты на метаболизм сарголийцев. Что, если он дал туземцам Саргола опасный наркотик, внушил этому юноше пагубную привычку? Дэйн оторопел. Он же мог отравить его!
Тау взял свою фуражку и, после секундного колебания, медицинскую сумку, задав лишь один вопрос Дэйну:
- Есть ли хоть какие-нибудь сведения о том, откуда этот юноша, из какого клана?
И Дэйн, похолодевший от ужаса, был вынужден ответить отрицательно.
"Что я наделал, как же я не сообразил?" - подумал он.
- Вы сможете найти его? - спросил Ван Райк, игнорируя Дэйна.
- Постараюсь, - пожал плечами Тау. - Сегодня утром я встречался с местными жрецами, которые одновременно являются здесь и лекарями. Они приняли меня хорошо, и при сложившихся обстоятельствах надо попытаться что-нибудь сделать.
В коридоре Ван Райк распорядился:
- Думаю, Торсон, вам лучше всего побыть в каюте, пока мы не выясним, как обстоит дело.
Дэйн отсалютовал. Голос начальника прозвучал как удар хлыста. Много хуже, чем брань. Дэйн проглотил комок в горле и заперся в своей каюте. Происшествие могло положить конец его службе. И он будет счастлив, если у торговцев с "Королевы" вообще не отберут права на Саргол. Как только хоть слабый намек на всю эту историю донесется до людей "Интерсолара", компания подаст на них рапорт в Центр и добьется, чтобы у них отобрали права. И все это из-за его глупости! Он самонадеянно решил, что добьется успеха там, где капитан и Ван Райк наткнулись на каменную стену. И даже больше, чем будущее "Королевы", его беспокоила мысль, что он, подарив эту веточку с листьями, принес на Саргол опасный наркотик. Когда он поумнеет?
Дэйн лег вниз лицом на свою койку и уныло рисовал в своем воображении длинную вереницу бедствий, которые могут последовать за его необдуманным и поспешным поступком. День и ночь на "Королеве" были искусственными, но свет в каюте не менялся. Он не знал, сколько времени пролежал так, размышляя о своем поступке.
- Дэйн! - ворвался в его кошмар голос Рипа Шэннона, но он не откликнулся. - Тебе приказано явиться к Ван Райку.
Почему такой приказ? Вероятно, чтобы отвести к капитану Джелико… Дэйн встал, посмотрел на себя в зеркало и поправил одежду, избегая смотреть Шэннону в глаза. Рип был одним из тех, кого он тоже подвел, но тот не замечал его настроения.
- Пойдем, сам посмотришь. Половина Саргола собралась там, внизу. Требуют начать торговлю.
Это объяснение было так далеко от того, что он ожидал услышать, что Дэйн вздрогнул, оторвавшись от своих печальных мыслей. Коричневое лицо Рипа широко улыбалось, а черные глаза сверкали. Было ясно, что он в отличном настроении.
- Пошли быстрее, - посоветовал он, - не то Ван Райк испепелит тебя своим гневом.
Дэйн последовал его совету, быстро поднявшись вверх по проходу и проследовав к выходу из корабля. То, что он увидел внизу, ошеломило его. На Саргол опустился вечер, но место действия внизу было освещено. Пылающие факелы выстроились цепочкой от самого травяного леса, а свет переносных корабельных прожекторов смешался со светом факелов, превратив ночь в день. Ван Райк и Джелико сидели на табуретах лицом к лицу с пятью из семи вождей кланов, с которыми они вели переговоры. За своими вождями толпились сарголийцы низших рангов. Да, здесь были и паланкины, и оргалы - верховые животные, со спины одного из них с помощью двух слуг слезала знатная женщина. Значит, пришли и женщины. Это могло означать только одно - торговля началась. Но торговля чем?
Дэйн опустился в десятифутовую траву. Он увидел Вафта, который протягивал Ван Райку руку, закрытую торговым полотном. Пальцы Ван Райка прикрывал носовой платок. Их руки под складками ткани соприкоснулись. Торговая сделка находилась в начальной стадии. И это была важная сделка, поскольку ее проводил сам вождь. В записках Кама сообщалось, что обычно подобные сделки совершают приближенные вождя. Небольшая кучка камней на табурете рядом с вождем отражала свет прожекторов и факелов. Дэйн глубоко вздохнул. Он слышал описание камней корос и даже видел их фотографии, найденные в бумагах Кама, но все это не давало никакого представления об истинном их виде. Он знал результаты химического анализа этих камней. Они, подобно земному янтарю, были окаменевшей смолой древних растений - возможно, предков травяных деревьев, - долго пролежавшей в соленом растворе мелких морей, где химические процессы привели к превращению смолы в настоящую драгоценность. Здесь были все оттенки розового - от розово-абрикосового до насыщенного розово-лимонного, но одновременно казалось, что в глубине камня светилось нечто серебряное или огненно-золотое. Будто внутри камней вспыхивали сверкающие искры. Но особенно привлекало в этих камнях то, что потертые о кожу и согретые теплом тела они испускали запах, который очаровывал не только туземцев, но и любого жителя Галактики, достаточно богатого, чтобы завладеть этим камнем.
На другой табуретке у правой руки Ван Райка стоял пластмассовый ящик с сухими листьями. Дэйн, стараясь остаться незамеченным, прошел к своему обычному во время торговых операций месту за спиной Ван Райка. Группы сарголийцев продолжали выходить из леса. Слуги и одетые в пестрое воины несли факелы. Несколько в стороне расположилась группа туземцев, которых он раньше не видел. Они собрались группой у воткнутого в землю древка, на верхушке которого был прикреплен белый вымпел, означавший, что это место является временным Центром торговли. Это, несомненно, тоже сарголийцы, но их одежда не была такой пестрой и разнообразной, как у остальных. Все они были одеты в тусклые длинные накидки коричнево-зеленого оттенка с рукавами. Их одежда напоминала цвет сарголийского неба перед приближением бури.