Огг и Фаустафф, не произнося ни слова, вместе бросились к туннеллеру. Орелли в палатке уже не было. Разумеется, он не стал бы их ждать. И туннель уже выглядел так, будто был готов прерваться. Фаустафф последовал за Оггом, чувствуя тошноту при воспоминании о недавней смерти Пеппиата. Серые стены мерцали, грозя прорывом. Он двигался не шагом, не своей обычной походкой, но мчался, почти не чувствуя собственного веса, пока не обнаружил с облегчением, что стоит на каменистом горном склоне, кругом ночь, а над головой - большая полная луна. Рядом, чернея силуэтами во тьме, стояли другие. Фаустафф узнал фигуры Огга и Орелли.
Он чувствовал себя бесконечно подавленным. Вскоре от З-15 не останется ничего, кроме быстро рассеивающегося газа. Даже чистильщики, казалось, разделяли это чувство. Они стояли вокруг в молчании, и слышно было только их дыхание.
В долине внизу Фаустафф мог теперь различить несколько огней, возможно, принадлежавших лагерю чистильщиков. Он не был уверен, что этот лагерь имеет отношение к его собственной базе на З-11.
Фаустафф увидел двоих людей, карабкающихся вниз по склону, осторожно нащупывая дорогу. Другие последовали за ними, и вскоре весь отряд начал приближаться к лагерю. Фаустафф замыкал шествие.
Наконец они спустились в долину и остановились. Теперь Фаустафф разглядел, что лагеря здесь было два - другой на противоположной стороне небольшой долины.
Огг положил руку на плечо профессора:
- Идемте со мной, профессор. Мы направляемся в мой лагерь. Утром я доставлю вас на вашу здешнюю базу.
Орелли отвесил насмешливый поклон.
- Bon voyage, профессор. - Он направил своих людей к собственному лагерю. - Я хочу видеть тебя завтра, Гордон, чтобы обсудить раздел добычи.
- Очень хорошо, - сказал Огг.
В лагере Огга на З-11 чувствовалось то же беспокойство, что и в только что покинутом на З-15. Огг поместил Фаустаффа в своей личной палатке, где имелась дополнительная постель. Они были совершенно измучены и вскоре уснули, несмотря на мысли, не дававшие покоя обоим.
Стеффломеис на горе
Сразу после рассвета Фаустафф был разбужен шумом событий, происходящих в лагере. Гордона Огга. Самого Огга в палатке уже не было, и Фаустафф слышал его голос, отдающий приказы подчиненным. Похоже, здесь тоже начиналась паника. Фаустафф гадал, что такое могло произойти.
Он вышел из палатки так быстро, как только мог, и увидел Огга, наблюдающего за тем, как сворачивают лагерь. Туннеллер стоял на открытом воздухе, и техники-чистильщики работали с ним.
- Вы собираетесь в другой мир, - сказал Фаустафф, Подойдя к Оггу. - Что случилось?
- Мы получили сообщение, что на З-3 можно отхватить хорошую добычу, - ответил Огг, крутя ус и стараясь не смотреть в лицо Фаустаффу. - Возле Сент-Луиса выправили небольшую С.Н.М., однако часть города была поражена и оставлена. Мы можем успеть, пока ситуацию полностью не взяли под контроль.
- Кто вам сообщил?
- Один из наших агентов. У нас тоже довольно хорошее коммуникационное оборудование, вы это знаете, профессор.
Фаустафф потер подбородок.
- Есть шанс пройти по туннелю вместе с вами?
Огг покачал головой.
- Думаю, мы и так уже оказали вам большую услугу, профессор. Мы здесь оставляем часть добычи, принадлежащую Орелли, и вы можете заключить с ним что-то вроде сделки. Однако будьте осторожны.
Да, Фаустаффу следовало остерегаться. Он чувствовал себя весьма уязвимым, оставляемый сомнительному милосердию Орелли, хотя у него не было намерения давить на Огга, чтобы тот взял его в туннель на З-3. Он оцепенело смотрел, как чистильщики уносят свою аппаратуру и сами уходят сквозь подпространственный туннель, затем наблюдал странный эффект исчезновения самого туннеллера через им же созданный канал. Мгновение спустя после того, как туннеллер исчез, Фаустафф остался один в брошенном лагере Гордона Огга.
Огг покинул его, зная, что шансов быть убитым коварным Орелли у него пятьдесят на пятьдесят. Возможно, с точки зрения Огга, эти шансы превосходны. Фаустафф не стал останавливаться, чтобы подивиться психологии Огга. Вместо этого он зашагал прочь от лагеря по направлению к горам. Он решил, что лучше попытается сам найти дорогу до своей базы, чем доверится Орелли.
К полудню Фаустафф с трудом перебрался через два извилистых каньона и был на полпути к горам. Он проспал около часа, прежде чем идти дальше. Он намеревался найти по возможности пологие горные склоны, где не было бы особенно тяжело карабкаться и не лежал бы снег, затруднявший его продвижение. А наверху он смог бы вернее сообразить, где именно он находится, и прикинуть маршрут. Он знал, что база где-то на северо-востоке от него, но, возможно, до нее придется обогнуть полмира. Бесплодная, почти полностью покрытая мрачными горными цепями, эта планета все же была Землей, имея примерно те же самые размеры. И даже если его база совсем неподалеку, он не должен рассчитывать на спасение раньше чем через неделю, а скорее - гораздо дольше. Он утешался тем, что все равно лучше быть здесь, чем с Орелли, и оставалась еще слабая надежда на поисковые отряды, хотя, вероятно, его уже считают убитым. А это было бы самым худшим. Не будучи самонадеян, он сознавал, что с его смертью организация может лишиться сердца. Хотя сам он мало что делал, кроме координации действий различных команд, да еще подавал советы" когда мог, - он был, несомненно, ключевой фигурой. И дальше больше - он был мотором всей организации. Без него она могла бы легко позабыть свою цель и отвернуться прочь от истинной причины своего существования - сохранения человеческой жизни.
Взмокший, обессиленный, Фаустафф наконец добрался до точки, расположенной менее чем в тридцати футах от вершины горы, откуда смог осмотреться, но не увидел ничего, кроме бесконечных скал. Он не узнавал местности. База, должно быть, в нескольких сотнях миль отсюда.
Он уселся на сравнительно пологом склоне, стараясь оценить свое затруднительное положение. По прошествии недолгого времени он заснул.
Проснулся он вечером от приглушенного покашливания у себя за спиной. Не веря своим ушам, он повернулся на этот звук, явно издаваемый человеком, и с некоторым удивлением узрел щеголеватую фигуру Стеффломеиса, сидящего на скале прямо над ним.
- Добрый вечер, профессор Фаустафф, - сказал Стеффломеис. Его черные глаза лучились двусмысленным юмором. - Я нахожу, что этот вид несколько скучен, а вы?
Депрессия Фаустаффа улетучилась, и он расхохотался над нелепостью этой встречи.
Стеффломеис, казалось, на секунду изумился.
- Почему вы смеетесь?
Фаустафф продолжал смеяться, медленно покачивая своей крупной головой.
- Итак, мы здесь, кругом на сотни миль нет ни одного живого существа, с которым можно было бы перекинуться словом…
- Верно, профессор, но…
- И вы пытаетесь представить нашу встречу случайностью. Куда вы на сей раз держите путь, герр Стеффломеис? В Париж? Или у вас здесь пересадка на самолет?
Стеффломеис снова улыбнулся.
- Полагаю, нет. Правду говоря, мне пришлось немало потрудиться, разыскивая вас после устранения З-15. Если не ошибаюсь, "З-15" - это ваш термин для данного случая симуляции Земли.
- Так. Значит, симуляция? Что это означает?
- Альтернатива, если вам нравится.
- Вы имеете какое-то отношение к У-легиону?
- Существует некая связь между мной и легионами Уничтожения - какой подходящий термин. Его придумал тоже ваш отец?
- Думаю, так. Хорошо, и какая это связь? Что такое - У-легион? На кого они работают?
- Я не для того взял на себя труд посетить эту планету, чтобы всего лишь отвечать на ваши вопросы. Вы с вашим отцом доставили моим хозяевам очень много затруднений, знаете ли. Ни за что не поверите, как много. - Стеффломеис улыбался. - Вот почему я с такой неохотой выполняю их приказы, касающиеся вас.
- Кто ваши "хозяева"? Какие приказы?
- Они безусловно могущественные люди, профессор. И приказали мне убить вас, либо любым способом заставить вас прекратить вмешиваться в их планы.
- А вы, кажется, одобряете затруднения, которые я им доставляю, - сказал Фаустафф. - Значит, вы их противник? Что-то вроде двойного агента? Вы на моей стороне?
- Напротив, профессор, - ведь их и ваши цели во многом сходны. Я - ваш общий противник. Противник тех, кто полностью поглощен задачей творения и разрушения. Для меня это ничто. Я чувствую, что все должно умереть - медленно, сладострастно загнивая… - улыбка Стеффломеиса стала печальной. - Но я - преданный исполнитель. Я должен выполнять их приказы вопреки собственным эстетическим устремлениям.
Фаустафф рассмеялся, пораженный комичностью аффектации Стеффломеиса.
- Значит, вы влюблены в смерть?
Стеффломеис, казалось, воспринял вопрос как порицание.
- А вы, профессор, влюблены в жизнь. Жизнь, которая так несовершенна, груба, бесформенна! Отдайте мне ошеломляющую простоту смерти - над этим!
- У вас, кажется, что-то вроде юношеского отвращения к бессмыслице быта, - сказал Фаустафф наполовину себе самому. - Вы могли бы постараться не так натягивать удила - ослабьте их, по возможности.
Стеффломеис нахмурился, его самоуверенность исчезла, тем паче, что Фаустафф, напротив, успокоился, и в превосходном расположении духа обдумывал сказанное Стеффломеисом.
- Я думаю, вы дурак, профессор Фаустафф, вы - шут. Я отнюдь не юноша, поверьте. С высоты моего жизненного опыта ваш собственный сравним с жизнью поденки. Наивны вы, а не я.
- Итак, жизнь не доставляет вам никакого удовольствия?
- Я наслаждаюсь, лишь изучая упадок вселенной. Она умирает, профессор. Я живу достаточно долго, чтобы видеть - она умирает.
- Если это правда, при чем тут я или вы? - задумчиво спросил Фаустафф. - Возможно, все когда-нибудь умрет, но это не должно мешать нам наслаждаться жизнью, пока в ней есть чем наслаждаться.
- Но это же не цель! - вскричал, вскочив, Стеффломеис. - Не цель! Это все не имеет значения. Посмотрите на себя, как вы тратите время, сражаясь и проигрывая битвы при защите той или иной маленькой планетки - надолго ли? Зачем вы это делаете?
- Потому что это представляется стоящим делом. Или вы не чувствуете симпатии к людям, уничтожаемым при разрушении планеты? Стыдно не предоставить им шанс прожить столько, сколько возможно.
- Но на что им тратить свои глупые жизни? Они тупы, подвержены пьянству, мелочны, узки - жизнь не доставляет им подлинного наслаждения. Большинство из них даже не ценит искусства - лучшего из того, что они произвели. Они уже мертвы. Неужели вы не догадываетесь?
- Согласен, их удовольствия несколько ограничены. Но они доставляют им наслаждение, во всяком случае, большинству, - возразил Фаустафф. - И они довольствуются своей жизнью. Ведь не только радости жизни делают ее стоящей, знаете ли.
- Вы говорите, как один из них. Их развлечения вульгарны, их мысли глупы. Они не стоят того, чтобы тратить на них время. Вы - блестящий человек. Ваш разум устремлен к постижению таких вещей, которых они никогда не поймут. Даже их несчастья жалки и ограничены. Дайте симуляциям умереть, профессор, и пусть их обитатели умрут вместе с ними!
Фаустафф покачал головой с задумчивым удовольствием.
- Я не могу последовать вашему примеру, герр Стеффломеис.
- Вы надеетесь на их благодарность за эту вашу дурацкую приверженность?
- Конечно, нет. Они не понимают, что происходит - большинство из них. Возможно, я несколько заношусь, став, как вы говорите, препятствием на этом пути. Но я во многих отношениях вовсе не мыслитель, герр Стеффломеис. - Он рассмеялся. - Вероятно, вы правы - я, возможно, в некотором роде шут.
Стеффломеис, казалось, овладел собой, как если бы признание Фаустаффа вернуло ему самоуверенность.
- Ну, хорошо, - шутливо сказал он. - Вы согласны оставить планеты на смерть, как должно?
- О, я думаю, что буду продолжать делать, что смогу. Если только не умру здесь с голоду или не свалюсь с горы. Это предположение хоть и мало вероятно, но гипотетически возможно, когда вы оцените мои обстоятельства, верно? - он усмехнулся.
Фаустаффу показалось неуместным, что именно этот момент Стеффломеис выбрал для того, чтобы вытащить из кармана револьвер.
- Сознаюсь, вы представляете для меня загадку, - сказал Стеффломеис, - и я бы предпочел подольше понаблюдать, как вы дурачитесь. Но, поскольку настал подходящий момент, а мне надоело тянуть с выполнением приказа, думаю, я убью вас сейчас.
Фаустафф кивнул.
- Возможно, это лучше чем голодная смерть, - допустил он, прикидывая, есть ли шанс запустить чем-нибудь существенным в Стеффломеиса.
Лагерь Кардинала Орелли
Неуклюжим, словно раз и навсегда заученным движением, Стеффломеис направил револьвер в голову Фаустаффа, в то время как профессор силился придумать, что бы получше предпринять. Он мог бы броситься на Стеффломеиса, или, наоборот, отскочить в сторону, рискуя свалиться с горного уступа. Пожалуй, лучше броситься…
Вероятно, он бы не преуспел, если бы Стеффломеис не отвернулся в то мгновение, когда он ринулся вперед, по возможности подобравшись, чтобы его массивное тело не попало на линию огня. Отвлек же Стеффломеиса раздавшийся над ним шум мотора.
Фаустафф одним ударом выбил револьвер у Стеффломеиса, и тот выстрелил с грохотом, эхом разнесшимся среди скал. Затем он ударил Стеффломеиса в живот, и бородатый упал.
Фаустафф подобрал оружие и прицелился в Стеффломеиса. Стеффломеис скривился и застонал от боли. Очевидно, он ожидал, что Фаустафф убьет его, и странное выражение появилось в его глазах - какой-то глубокий, сосредоточенный страх.
Коптер снижался. Фаустафф слышал его шум у себя за спиной и гадал, кто же его пилот. Рев мотора становился все громче и громче, пока совсем не оглушил его. Одежду его трепал ветер, поднятый винтами. Он начал бочком обходить Стеффломеиса, прикрывая его, и смог теперь увидеть тех, кто сидел в коптере.
Их было двое. Один из них, с привычной бесконечно жестокой улыбкой, был одетый в красное Кардинал Орелли, его лазерная винтовка была направлена прямо в живот Фаустаффу. Второй - не столь живописный пилот в коричневом комбинезоне и шлеме.
Орелли что-то кричал сквозь рев мотора, но Фаустафф не мог разобрать слов. Стеффломеис поднялся с земли и с любопытством смотрел на Орелли. На мгновение Фаустафф почувствовал, что Стеффломеис ему ближе, чем Орелли, затем осознал, что они оба - его враги, и Стеффломеису гораздо предпочтительнее быть на стороне Орелли. Орелли, должно быть, явился специально за ним, решил Фаустафф, глядя, как пилот умело сажает коптер немного ниже по склону. Винтовка Орелли по-прежнему была направлена на него. Шум мотора прекратился, и Орелли выпрыгнул из кабины на землю, направившись к ним с жестокой усмешкой, застывшей на губах.
- Мы потеряли вас, профессор, - сказал он. - Мы ждали вас у себя в лагере много раньше. Или вы сбились с дороги?
Фаустафф видел, что Орелли догадывается об истине - что он намеренно предпочел углубиться в горы, чем присоединиться к злобному бывшему священнику.
- Я еще не имел чести… - начал Орелли, с осторожной улыбкой обернувшись к Стеффломеису.
- Стеффломеис, - представился тот, ответив насмешливым взглядом. - А вы?
- Кардинал Орелли. Профессор Фаустафф называет меня "чистильщиком". Откуда вы, мистер Стеффломеис?
Губы Стеффломеиса скривились.
- Я, в некотором роде, странник. Сегодня здесь, завтра там, знаете ли.
- Вижу. Ладно, мы можем продолжить беседу в моем лагере. Это значительно удобнее.
Фаустафф понимал, что может представить довольно слабые возражения. Под конвоем Орелли они вместе со Стеффломеисом спустились к коптеру и забрались туда, втиснувшись на одинаково тесные задние сиденья. Сам Орелли уселся рядом с пилотом, пристроив винтовку так, что дуло постоянно было нацелено на них над его плечом, и закрыл дверь. Коптер снова взмыл вверх, развернулся и полетел обратно, в том направлении, откуда появился. Фаустафф, благодарный за передышку, хотя, возможно, ему следовало ожидать самого худшего от ненавидящего его Орелли, смотрел вниз на хмурые горы, простирающиеся цепь за цепью во всех направлениях.
Довольно скоро он узнал долину, и в поле зрения показался лагерь Орелли - скопление серых сборных домов, трудно различимых среди густого кустарника.
Коптер жестко приземлился, немного не долетев до лагеря. Орелли выбрался наружу, сделав знак Стеффломеису и Фаустаффу следовать за ним. Они спрыгнули на землю и двинулись к лагерю. Орелли тихонько мурлыкал что-то, напоминающее грегорианский хорал. Казалось, он в превосходном расположении духа.
По знаку Орелли они пригнули головы и вошли в его палатку. Она была сделана из материала, позволяющего видеть изнутри то, что происходит снаружи, самому оставаясь невидимым. В центре палатки стояла машина, которую Фаустафф узнал. Кроме того, он также увидел лежащие перед ней два тела.
- Узнаете их? - небрежно спросил Орелли, направившись к сейфу в углу палатки, откуда он достал бутылку и стаканы. - Выпьете? К сожалению, могу предложить только вино.
- Благодарю вас, - сказал Фаустафф, но Стеффломеис покачал головой.
Орелли протянул Фаустаффу стакан, до краев наполненный красным вином.
- Сент-Эмильон 1953 года, с Земли-Два, - сказал он. - Думаю, вы найдете его приятным.
Фаустафф пригубил и кивнул.
- Так вы узнаете их? - повторил Орелли.
- Тела? Это У-легионеры, верно? - сказал Фаустафф. - Я видел подобных на З-15. А машина выглядит как деструктор. Полагаю, вы собираетесь каким-то образом его использовать.
- Пока нет, но, несомненно, соберусь. А У-легионеры, знаете ли, не мертвы. У них сохраняется постоянная температура тела с тех самых пор, как мы их нашли. Мы, должно быть, проезжали их лагерь на З-15 почти перед вами. Температура пониженная, но не более того. Однако они не дышат. Приостановленная жизнедеятельность?
- Чепуха, - сказал Фаустафф, допивая стакан. - Все эксперименты, проводимые в этом направлении, закончились крахом. Помните эксперименты в Мальме в 1991 году на З-1? Помните скандал?
- Я, конечно, не могу этого помнить, - заметил Орелли, - поскольку я не уроженец З-1. Но я об этом читал. Тем не менее это выглядит как остановка жизнедеятельности. Они живы, и, однако, они мертвы. Все наши попытки разбудить их не дали результата. Надеюсь, что вы, профессор, сможете помочь.
- Как я могу помочь?
- Возможно, вы узнаете, когда обследуете эту пару.
Пока они разговаривали, Стеффломеис нагнулся, изучая одного из распростертых У-легионеров. Тот был среднего роста, и под его черным комбинезоном угадывалось хорошее физическое сложение. Примечательно, что обе лежащие фигуры в точности походили друг на друга, как лицом, так и сложением. У них были коротко подстриженные светло-каштановые волосы, квадратные лица с бледной кожей, без пятен, но нездоровой структуры, особенно в нижней части лиц. Стеффломеис отодвинул одному из них веко, и Фаустафф испытал неприятный шок, когда прямо на него глянул голубой глаз. На мгновение показалось, что человек не спит, но не в силах двинуться. Стеффломеис позволил веку снова закрыться.
Он выпрямился, скрестив руки на груди.
- Замечательно, - сказал он. - Что вы предполагаете с ними сделать, Кардинал Орелли?