* * *
Иногда, в ванной, Белл разговаривал со своим отражением в зеркале.
- Ты в этом мире - не высший хищник, - говорил он. - Люди как вид - да, а ты - нет. Ты выигрываешь далеко не всегда. Разрешаешь не все проблемы.
Происходят поражения и капитуляции - маленькие, но существенные.
Прошлой зимой они отказались от отопления спальни. Они закрыли заднюю часть трейлера и стали спать на диване. Овладели искусством приседания в ванной. Ванна ведь металлическая, она опущена на несколько сантиметров ниже пола. Прямо под ней - ледяной воздух. Сколько ни обливайся - ноги и задница все равно начнут замерзать, если просидишь слишком долго. Поэтому нужно вставать, пропуская под себя горячую воду, затем снова садиться и ждать. И повторять все сначала.
- Такое ощущение, что ты даже не входишь в пищевую цепь, - сказал как-то Белл холодной ночью, сидя на кухне и поедая буррито.
Это его высказывание о пищевой цепи стало одной из двух фраз, произнесенных за весь день. Иногда он открывал дверь спальни и наблюдал за тем, как его дыхание превращается в облачка пара.
Он хотел, чтобы она спросила его о пищевой цепи. Он хотел объяснить, хотел, чтобы она поняла.
- Пищевая цепь… - начал он.
- Я поняла, - остановила она.
Это и стало второй фразой. Фраза зависла в воздухе облачком пара, даже несмотря на то что они находились на кухне.
* * *
После того как Белл перестал рассказывать Лин о любви к своей работе, он начал разговаривать с зеркалом.
- Я люблю свою работу, - говорил он. Отражение, кажется, с ним соглашалось.
Их жизнь, как и зоопарк, изобиловала притворством. Они притворялись, что у них есть деньги на бензин. Делали вид, что могут питаться лучше, но просто предпочитают этого не делать. Прикидывались, что Лин по-прежнему считает очень важным работать на той работе, которая нравится. Которую любишь. Ну, или что-то вроде того.
Однажды она перестала притворяться. Под привычной маской обнаружилась другая Лин, которая думала так: "Если бы ты любил меня, ты сделал бы все возможное для того, чтобы я жила лучше". И эта Лин всплыла на поверхность. Она сняла маску.
На холодильнике появились приклеенные скотчем объявления.
Продажи. Озеленение. Моечные машины. В общем, все то, чем можно заняться, имея диплом биолога.
- Забыть о том, что действительно важно - очень легко, - говорил ей Белл.
Она не рассуждала о том, что иметь в доме свет и тепло - тоже важно. Вместо этого она, не переставая глядеть на него, надевала пальто, брала свой вибратор и закрывалась в ванной.
Библиотекарь. Бариста . Любая работа, оплачивавшаяся выше, чем работа в зоопарке. Повар. Носильщик в аэропорту на мексиканских авиалиниях. Не обязательно мексиканец.
* * *
Белл думал о том, насколько же много притворства окружало его в зоопарке.
Посетители прикидывались, что клетки - это джунгли, саванна, пустыня или тундра.
Животные делали вид, что посетители их не интересуют. Совместными усилиями посетители и работники зоопарка показывали, что зоопарк не является по своей сути лишь тщательно продуманной жестокостью.
Иногда животные переставали притворяться. Например, когда новорожденные отказывались есть. Потому что малыши сразу же понимали: они находятся в неволе, чувствовали это. Они забывали притвориться, что жить все-таки стоит.
Так лама напала на Брию Вагадес.
На глазах у Белла.
В кино нападение животных показывают совсем по-другому, там всегда раздается сопение, рык, показывают кровь и шерсть. В реальности это выглядело почти комично. Бриа поднимала замаскированную под камень крышку люка, скрывавшую садовый шланг, и тут появился Нанез, самец, смешной и величественный, покрытый двухцветным черно-серым мехом. Он встал на дыбы и начал размахивать передними копытами, словно боксер. Женщина заметила его, когда животное уже стояло рядом.
- Ой, - вскрикнула она, прежде чем сумела взять себя в руки. - Да пошел ты, Нанез!
Зоопарк уже закрылся, но существовали строгие правила, запрещавшие терять хладнокровие, ведь посетители могли заметить это и запаниковать.
Нанез потерял равновесие и опустился на все четыре копыта, продолжая двигаться вперед. Затем он снова встал на дыбы. Бриа прикрыла голову и отступила, нащупывая дверную ручку.
- Он не хотел, чтобы она находилась в вольере, - сказал Белл Джону Лорэну в кафетерии на следующий день. - Это же очевидно.
- Да никогда это не бывает очевидным. Неправильно это - объяснять поведение животных человеческими мотивами.
- Территориальность - животное поведение, - ответил Белл, жуя крекеры с арахисовым маслом. - Это животный мотив.
- Неправильно, - продолжал Джон, - делать вид, что всегда их понимаешь. Понимаешь, почему они ведут себя именно так.
- У них период спаривания, - произнес Белл. - Вот почему.
Джон сощурился.
- И она пошла в вольер одна? Это тоже неправильно. Это тебе не домашние животные.
Но Белл знал, что некоторые животные вели себя почти как домашние. Опасные домашние животные, которым нельзя доверять.
- Ты бы написал себе памятку, - посоветовал он.
- Ты бы заткнулся.
- Ага, - согласился Белл.
* * *
Личинка на домашнее животное совершенно не походила. На следующий день после того, как Белл поместил ее в один из больших террариумов, она начала окукливаться. Вечером он засел в задней комнате и стал наблюдать за ней. Он перекопал все имевшиеся в зоопарке книги по энтомологии, но так и не нашел ничего похожего. Ни одна из картинок даже отдаленно не напоминала странное насекомое, копошившееся в террариуме. Кокон лишь добавлял загадочности. Чем бы ни являлась эта штука, она появилась на свет недавно.
Насекомые, проходящие через личиночную стадию развития, делятся на четыре группы: жуки, мухи, чешуекрылые бабочки и перепончатокрылые.
Находящееся в террариуме создание явно не являлось гусеницей, так что бабочек Белл исключил. Гигантский размер позволял вычеркнуть мух. Оставались жуки и перепончатокрылые. Тем не менее насекомое не походило ни на одну из тех личинок ос и жуков, которые он когда-либо видел. У большинства личинок нет ни глаз, ни такого ротового аппарата.
На третий день Белл обнаружил, что личинка закончила строительство своего бумажного кокона и таким образом отгородилась от мира.
* * *
Еще день спустя полку общественных работников прибыло.
Белл сидел на корточках и смешивал еду для лемуров, когда на ведро упала чья-то тень. Белл прикрыл глаза и поднял голову.
- Мне велели найти Белла. "Отметься у Белла" - так и сказали. И еще сказали, что Белл молодой. Так что ты вполне можешь быть Беллом.
Голос незнакомца вызывал ассоциацию с сырым песком.
Белл встал, пожал ему руку и тут же заметил шрамы. Ожоги, будто от брызг, покрывали всю кисть и запястье. Обе кисти и оба запястья, понял Белл, приглядевшись.
Грубая кожа. Редкие седые волосы. Глаза голубые, будто пламя горелки. Если бы бомба, взорвавшись, вдруг превратилась в человека, она выглядела бы именно так. Лишь взглянув на него, обожженного огнем и солнцем, Белл тут же захотел пить. В кафе, за кока-колой, Белл узнал, что бомбу зовут Коул. А еще Коул в свои шестьдесят лет оказался самым старым из всех, кого когда-либо направляли в зоопарк на общественные работы.
Затем Белл отправил его мыть пустые клетки, начиная с клетки африканского буйвола.
- Вот дерьмо, - проскрежетал Коул, заглянув внутрь.
Белл, наверное, выглядел удивленным.
- В буквальном смысле, - пояснил Коул, указывая концом шланга на пол. Он улыбнулся, обнажая похожие на булыжники зубы. А затем подмигнул.
Выглядело это так, будто Беллу подмигнула принявшая человеческий облик война.
* * *
Как львы привлекают туристов, так Коул стал привлекать персонал.
Такой же страшный… Как и лев, он, казалось, скрывал большую часть своей силы, сберегая и скапливая ее где-то внутри. И еще - тяжело смотреть в глаза льву. С Коулом люди испытывали подобное чувство.
Со львом, впрочем, не получится поговорить. Его не спросишь, как он очутился в зоопарке. А Коула спросить можно - если ты, конечно, очень любишь совать нос в чужие дела.
Белл предпочитал не затрагивать эту тему.
Они с Коулом стояли в темном туннеле.
- Павианы хитры, - наставлял Белл. - С ними нужно держать ухо востро.
Коул кивнул.
- Они могут швырнуть в тебя экскрементами, могут укусить. Закрывать нужно обе двери. Ты должен тщательно соблюдать правила и никогда не заходить в клетку.
Коул снова кивнул.
- Это очень важно. Понимаешь?
Коул кивнул еще раз, но Белл все-таки в нем сомневался. Вспомнился инцидент, произошедший несколько лет назад в кошачьих вольерах. Тогда выставка находилась на ремонте, и льва выпускали по ночам погулять. Это не вызвало бы никаких проблем, если бы соседний вольер не оказался недостроенным. Временную дверь сделали из толстой фанеры, и этого вполне хватало для того, чтобы не пускать ко льву рысей. Однако не хватило, чтобы изолировать рысей от льва.
На следующий день обнаружилось, что от двери остались лишь щепки, а лев спит в рысьем вольере с окровавленной мордой. Все рыси погибли.
Зоопарк - опасное место.
Как для животных, так и для людей.
* * *
Коулу назначили тысячу часов общественных работ. Никогда еще Белл не видел столь внушительной цифры - на отработку потребуется около года.
Неделю спустя после появления Коула начальница зоопарка отозвала Белла в сторону. Она недолюбливала Белла и сейчас к тому же выглядела серьезной.
- Этот старик, Коул, он хорошо работает? - спросила она.
- Нормально.
- Он ведь задержится здесь на какое-то время…
- Да, - сказал Белл. - Я знаю.
Он хорошо понимал мысль начальницы. Бесплатный работник на долгий срок. Работник, которому не нужно платить.
- Думаю, мы можем расширить круг его обязанностей, - сказала она.
* * *
Неделями Белл наблюдал за коконом, гадая, что же из него вылезет.
Произошло это в понедельник. Войдя в комнату, он тут же услышал жужжание, вроде того, которое издает лампа при перепаде напряжения, перед тем как погаснуть. Только эта лампа все гасла и гасла, не смолкая ни на секунду. Взглянув на террариум, Белл увидел.
Огромное.
Крылатое.
Ярко-красное, но с черными ротовыми придатками.
- Перепончатокрылое, - прошептал он. - Или что-то вроде того.
* * *
Лето шло. Белл продолжал учить Коула, делая из него работника зоопарка. Перерывы они проводили в задней комнате.
Когда насекомое вылупилось, встал вопрос о питании. Белл попробовал всего понемножку: нарезанные бананы и яблоки, маленькие кусочки мяса. Некоторые фрукты, лежавшие тогда на столе, прибыли из экзотических стран - легко представить, как личинка залезла в какую-нибудь дыню из Центральной Америки, а потом эта дыня быстро прокисла, сделалась мягкой и оказалась в зоопарке среди отбракованных продуктов.
Проходили недели, и насекомое развивалось. Оно заинтересовало даже Коула.
- Ручная оса? - спросил он.
- Я не уверен, что это оса.
Несколько дней спустя Белл увидел, как Коул заглядывает в террариум через стекло. Он заметил это первым.
- Что это? - спросил он. Белл посмотрел.
- Будь я проклят!
Оса сидела на небольшой ветке, конечности ее странно выгнулись, крылья стремительно резали воздух, словно кинжалы. С ветки на тонкой нити свисал кокон, напоминавший засохшую коричневую пену.
- Что это? - повторил Коул.
- Думаю, это яйца.
Коул тщательно осмотрел террариум.
- Их там что, две?
- Нет, всего одна, - Белл покачал головой.
- Может, ее уже оплодотворили до этого?
Этот осужденный оказался умнее, чем думал Белл. В стекле он увидел отражение глаз, напоминающих пламя горелки. Взгляд Коула стремительно перемещался по террариуму.
- Маловероятно, - констатировал Белл. - Это действительно самка, но репродуктивная стадия обычно начинается после метаморфозы, а не до. А с тех пор как эта штука вылупилась, она оставалась одна.
- Это их Дева Мария, - произнес Коул и улыбнулся. Его улыбка походила на трещину в борту корабля, потерпевшего кораблекрушение.
Белл рассмеялся.
- В мире насекомых это не чудо, - объяснил он. - Это называется партеногенез. Некоторые виды перепончатокрылых могут…
- Перепончато-кого?
- Есть такая группа насекомых, предположительно произошедших от одного предка. Муравьи, пчелы, осы. Некоторые виды могут размножаться без самцов. Еще так могут делать черви и некоторые ящерицы. Но перепончатокрылые в этом чемпионы.
Коул выпрямился.
- Будем надеяться, что это не войдет в моду.
Белл задумался - о размножении, свадьбах, женах и прочем.
- А может, это не так уж и плохо, - пробормотал он.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего.
* * *
Белл связался с университетом. Он написал письмо на биологический факультет, привел описание насекомого и обстоятельств его прибытия в зоопарк. Через неделю пришел ответ, короткий и вежливый: "Вероятно, это роющая оса".
Белл смял письмо и выбросил его в корзину.
- Я знаю, как выглядит роющая оса.
Однажды вечером несколько недель спустя он нашел насекомое мертвым. Даже после смерти оно выглядело пугающе: голова размером с монету, гладкое и блестящее тело, будто выточенное из красного дерева.
Впервые Белл осмелился прикоснуться к нему. Насекомое оказалось почти такой же длины, как его кисть - от запястья до кончиков пальцев. Он наколол его на булавку, и конечности обвисли под собственной тяжестью. Затем Белл посмотрел на яйца в террариуме и задумался о том, вылупится ли из них что-нибудь.
* * *
Прошли месяцы, и Белл забыл о произошедшем. Они с Шоной продолжали обучать старика. Шоне новичок не нравился, и она даже не пыталась это скрыть.
Весной из яиц вылупилось множество личинок, похожих на первую как две капли воды, только размером поменьше. Белл наблюдал за тем, как червячки ползают по опилкам в террариуме.
- Опять твои осы? - спросил Коул.
- Да, - несколько минут они смотрели на содержимое террариума.
- А что они едят? - полюбопытствовал Коул.
На мгновение Белл задумался. Взрослое насекомое зачастую питалось совсем не так, как личинка.
- Понятия не имею, - ответил он.
* * *
Иногда кормление - непростая задача.
Когда Белла только взяли в зоопарк, ему поручили кормить хищных птиц. Чертовски больших хищных птиц, одной из которых оказался беркут.
Первые несколько дней все шло хорошо. Беркут съедал примерно пять крыс в неделю, но кормили его каждый день. И это, в общем-то, не вызывало проблем, вот только недоеденных крыс требовалось убирать из клетки.
Белл не задумывался об этом до тех пор, пока ему не пришлось этим заняться. Стоя перед дверью клетки, он смотрел на чертовски большого беркута и понимал, что сейчас зайдет внутрь, чтобы забрать его пищу. До Белла внезапно дошло, что будет, если этот чертовски большой беркут не пожелает отнестись к нему равнодушно.
Он смотрел на хищника. Смотрел на его когти - пятисантиметровые кинжалы, способные расколоть кость.
Белл отправился в офис начальницы, но его доводы не произвели на нее впечатления.
- Не могу сказать, что меня это не беспокоит, - сказал Белл.
- Волноваться тут не о чем, - отмахнулась дама, возвращаясь к своим бумагам.
- Но почему вы уверены, что беркут на меня не нападет?
- Все будет в порядке, - сказала она, не поднимая головы. - Такого еще никогда не случалось.
С этих слов начиналась история каждого шрама в зоопарке.
- Я не буду этого делать, - заявил он.
Начальница оторвалась от бумаг. Обдумала возможные варианты.
- Хорошо, - сказала она.
Со следующей недели ему поручили детский зоопарк. Это должно было его оскорбить.
Когда он стал жаловаться, указывая на то, что его навыкам можно найти лучшее применение, начальница лишь сочувственно покивала.
И повесила на него работу с осужденными.
* * *
Белл разделил личинки на три группы, расселив их по трем террариумам. В один террариум он бросал только фрукты. В другой - куски хлеба. В третий - мясо.
Насекомые обычно требовали строгости рациона, поэтому он ожидал, что два террариума, скорее всего, вымрут от голода. Но так он, по крайней мере, выяснит, чем же они питаются.
Однако личинки его удивили. Все три террариума продолжали развиваться - и мясоеды, кстати, росли быстрее.
Два месяца спустя началось строительство коконов. Будто по некоему соглашению все личинки приступили к этому в один и тот же день.