Тамтам гремел сначала медленно, но ритм его ударов постепенно учащался, и воины, подчиняясь ему, двигались вокруг большого костра, выбрасывавшего синие языки. Все три луны теперь взошли, как тяжелая гроздь почти сливающихся ярких дисков. Воины вскрикивали, потрясая копьями, гладкие тела их лоснились от пота, гигантские тени плясали на земле и на разноцветных шатрах. Барабан выбивал лихорадочную дробь, и Стелла чувствовала, что невольно поддается его ритму, что голова у нее кружится и она всем телом отвечает на глухой пьянящий призыв, еле удерживаясь на месте.
- Ффушшш!
Огромный столб пурпурного пламени взвился над костром, затопив все вокруг кровавым светом. Земля разверзлась, из глубины ее поднялась площадка, на которой стояли, торжествуя, три юные обнаженные девушки.
- Ах, где же мой аппарат?
Стелла рывком отцепила застежку на поясе, под которой скрывалась одна из миниатюрных кинокамер, быстро включила автоматическую наводку.
- Россе Муту очень сердится, - услышала она рядом голос. Стелла с удивлением обернулась. Лаэле показывала пальцем на застежку.
- Но я не делаю ничего плохого!
- Этот глаз для картинка. У Россе Муту такой в пуговица.
- Ну и пусть сердится, мне-то какое дело! - огрызнулась Стелла вне себя от злости.
- Ага, ты любить его!
- Я? Конечно, нет! Только дружить!
- Ты любить его, может сама не знать. Ты здоровый, красивый, давать ему сильные дети. Я не могу, - добавила она огорченно.
- Этого еще не хватало! Он что, говорил об этом?
- Нет. Я сама видел, как он глядел на тебя. Он, я - нет детей. Он брать свой здоровый женщина. Если нет - зачем ты отказать Эенко?
- Потому что он не моего народа. Другого! Потому что у нас не выходят замуж за незнакомцев!
- Ты, Россе Муту - дети. Луны сказали. Если Антафаруто позволит.
- Антафаруто?
- Бог смерти!
Лаэле пять раз сплюнула на землю вправо от себя. Тамтам гремел, словно обезумев, вереница воинов извивалась змеей вокруг костра; все они побросали копья к ногам трех девушек. Подул легкий ветер, синие и красные языки пламени заколыхались, и пляшущие отблески вплелись в хоровод разгоряченных тел, убыстряя его движение. Внезапно, повинуясь резкому крику, воины повернулись лицом к шатрам и замерли.
- Теперь мы плясать, - сказала Лаэле.
- Только не я! Я здесь чужая!
Молодые женщины быстро выстраивались напротив воинов. Лаэле схватила Стеллу за руку, не грубо, но твердо.
- Ты женщина. Хочешь детей? Плясать!
- Нет!
- Ты пойдешь!
Рука Лаэле сжалась сильнее. Стелла хотела вырваться, попыталась оттолкнуть ее другой рукой и замерла: Лаэле кольнула ее острием длинного стального ножа.
Ошеломленная, Стелла позволила увлечь себя в круг. Лаэле резко отодвинула трех женщин и рывком поставила Стеллу перед Тераи. Сначала гигант ее не заметил, он тихо переговаривался о чем-то с соседом. Пот струился по его телу, и при свете костра он походил на бронзовую статую какого-то мифического бога давно забытых времен. Барабан снова глухо зазвучал. Тераи поднял глаза, увидел Стеллу, и насмешливая улыбка раздвинула его губы. На этот раз танец был медленным. Мужчины делали три шага вперед, умоляюще протягивали руки, женщины отступали. Затем все повторялось. Но вот барабан зарокотал быстрее. Воины прыгнули вперед, схватили женщин за кисти рук, и Стелла почувствовала, как огромные ладони Тераи сжались вокруг ее пальцев. Он больше не улыбался, лицо его застыло.
- Сопротивляйтесь! - шепнул он.
Она начала неловко отбиваться, не в силах отвести глаз от лица гиганта, нависшего над нею. "Уродлив и прекрасен, как фавн!" - пронеслось у нее в голове. В отблесках угасающего костра черты Тераи потеряли свою жесткость, и теперь его лицо с раскосыми глазами, выдающимися скулами, орлиным носом и мощным подбородком казалось древней маской, влекущей и пугающей.
Ритм тамтама все убыстрялся. Внезапно Стелла почувствовала, что ее подхватили и бросили на землю.
- Не бойтесь, это только пантомима! - шепнул Тераи ей на ухо.
- Даже для пантомимы это уж слишком!
- Я ничего не могу поделать! Сейчас все кончится. Зачем вы вышли в круг?
- Ваша… жена заставила меня, угрожая кинжалом. Она, видите ли, решила, что раз у нее нет от вас детей, их должна нарожать вам я!
Он вздрогнул от удивления, затем пробормотал:
- А знаете, это неплохая мысль…
- На меня не рассчитывайте!
- Поживем - увидим.
И вдруг глаза его вспыхнули, и он приник к ее губам. Стелла попыталась оттолкнуть его, но какое-то оцепенение овладело ею, и она перестала сопротивляться.
Барабан умолк. Тераи вскочил на ноги, помог Стелле подняться. Вокруг них, смеясь, вставали другие пары танцоров. Тераи стряхнул пыль с ее одежды. Девушки, королевы празднества, исчезли, так же как и несколько молодых воинов. Умирающий костер отбрасывал зыбкие тени.
- Церемония окончена. Сейчас начнется пир, на котором вам надо быть, раз вы участвовали в ритуальном танце.
- Я… вы… вы воспользовались тем, что сильнее! Это низко!
- О, прошу вас, только без сцен! Ихамбэ сочтут это за дурное предзнаменование. Но помните: когда я подам знак, немедленно уходите! Когда мои друзья выпьют лишнего, я ни за что не отвечаю, и меньше всего за вашу добродетель. А вино "беке" у них крепкое!
7. Вниз по Ируандике
Тераи отложил весло, сдвинул на затылок соломенную шляпу и, схватив флягу, жадно выпил несколько глотков "беке", разбавленного водой. Солнце низвергало потоки зноя на Ириандику, далекий берег расплывался в дрожащем мареве.
Плыть по Эри тяжело,
Отложил я прочь весло -
Думал, что уже не выпью
До самого Буффало,
До самого Буффало! -
Пропела насмешливо Стелла. Тераи наградил ее сердитым взглядом. Она продолжала:
Много бочек нагрузили,
Всю дорогу лихо пили,
Капитан глядел на нас,
Словно мы его топили!
Геолог расхохотался.
- Что это за песенка?
- Песня про Эри-канал. Ее пели у меня на родине в XIX веке. Хотите, спою вам все куплеты?
- С удовольствием послушаю! Но я не знал, что вы любите народные песни.
- О, я их знаю множество! Когда я была помоложе, я с группой студентов-фольклористов собирала такие песенки.
- Вы учились?… На каком факультете?
- На физическом, как это ни странно. Но отец не дал мне его закончить. В университете я, видите ли, общалась с людьми "не нашего круга". То есть с теми, кто стоил меньше пятидесяти миллионов долларов!
- Увы, и сейчас вы общаетесь с таким же недостойным. Потому что я стою не больше тридцати миллионов. Она взглянула на него, не веря своим ушам.
- Да, да! У меня на Земле есть высокопоставленные друзья, которые выгодно вкладывают мои скромные заработки.
- И с таким состоянием вы продолжаете рисковать жизнью на этой дикой планете?
- Вы хотите уловить связь? Хорошо. Когда я прибыл на Эльдорадо, у меня не было ничего. Я нашел главное месторождение, то самое, которое разрабатывали горняки Порт-Металла, еще до того, как ММБ получили лицензию. Но когда эти акулы захватили монополию на рудные разработки, они предложили мне на выбор: либо я уступаю им свои права, либо сохраняю независимость, но теряю всякую возможность сбывать продукцию своих рудников. Я, в свою очередь, поставил условие: либо они заплатят мне, сколько я запрошу, либо будут иметь дело с туземцами. В общем, я на этом не прогадал. Я не создан для того, чтобы управлять крупным предприятием. По природе я одиночка. И кроме того, мне претит командовать своими ближними.
- Что же вас интересует в жизни?
- Поиски нового! И еще - исследования. У меня в лаборатории накопилось материалов на сотню статей о сокровищах Эльдорадо, но я опубликую их только тогда, когда ММБ уберется отсюда.
- Мне казалось, что на такой богатой планете они могли бы и не принять ваши условия. - Тераи пожал плечами.
- Да, Эльдорадо - богатая планета, богаче некуда. Однако нужно еще найти самые удобные для разработки месторождения. Я сэкономил им четыре года разведки, а главное - обеспечил мир. Вы знаете условия ограниченной лицензии: не более сорока тысяч человек и согласие туземцев. Но все это уводит нас в сторону. Где же вы изучали физику?
- В Чикагском университете, с 2228-го по 2230-й.
- И я тоже, только в Парижском университете с 2218-го по 2220-й, а потом в Торонто, до 2223-го. Но я часто приезжал в Чикаго повидаться со стариной Мак-Кензи. Скажите, в ваше время еще были в парках белки? В последний свой приезд я слышал, что какие-то болваны требовали перебить их, потому что белки якобы могут стать переносчиками бешенства…
- При мне их там развелось еще больше!
- О, тем лучше! Было бы жаль, если бы этих зверьков уничтожили. - Он снова взял весло и начал мощно грести под ритм полинезийского напева. Стелла оглянулась. В ста метрах позади них шла вторая пирога, в которой сидела Лаэле со своим братом, а за ними - третья с четырьмя ихамбэ.
Тераи запротестовал, когда вождь дал ему этих телохранителей. Отношения между степными племенами с северных берегов Ируандики и империей Кено всегда были хорошими, тем более что их разделяли горы Этио. Геолог не видел никакой необходимости в вооруженном эскорте, однако Оэми был непоколебим.
- У кеноитов много перемен, - твердил он. - Старого императора убили.
За этим последовал долгий спор на туземном языке. Тераи не счел нужным переводить, но Стелла поняла, что под конец решимость его была поколеблена. Сейчас она с невольным восхищением смотрела, как он гребет. Мускулы перекатывались под его бронзовой гладкой кожей, вздуваясь при каждом взмахе весла. "Какая силища - ужас!" - подумала она.
Ей вспомнился телохранитель ее отца Джо по прозвищу Горилла. Он тоже был гигантом, но с узловатыми, уродливыми мышцами и рудиментарным мозгом. И этот Джо бахвалился, что он самый сильный человек на свете!
"Интересно, что он сделает, если встретится с Лапрадом? Наверное, попытается его убить, чтобы доказать, что перед ним никто не устоит… Но я бы поставила на Тераи! Такие, как он, рождаются раз в столетие: светлый ум, львиная сила… Как жаль, что он не с нами!"
До сих пор все шло хорошо. Ее спутник ни о чем не подозревал. Она уже засняла сотню метров микропленки, которая при умелом монтаже покажет туземцев Эльдорадо в самом невыгодном свете и побудит Мировой Парламент проголосовать за предоставление ММБ неограниченной лицензии. Стелла представила себе ярость Тераи и содрогнулась.
Да, жаль, что он их противник! Она могла бы полюбить человека такого размаха, если бы он был настоящим реалистом, а не увлекался бредовыми идеалами этих дурачков из Бюро Ксенологии. Подумать только: они хотят предоставить каждому народу равные шансы! Чтобы потом эти народы объединились против землян? Ну нет!
Стелла была представительницей белой расы, самой белой и самой чистой на протяжении многих поколений - нордической расы. Ее отец так и не примирился с унижением, которое перенес в 2210 году, когда Мировой Парламент принял закон о свободном въезде в Европу и Америку лиц любой национальности. Она помнила, как он впервые показал ей, тогда ещё маленькой девочке, огромные плавильные печи ММБ на тихоокеанском побережье. Они поднялись на самый верх центрального здания, и оттуда отец широким жестом обвел бесчисленные крыши заводов, башни электрических плавилен и домен, сложную сеть подъездных путей, по которым прибывала руда, добытая на Земле, или рафинированный металл из главного приемника, возвышавшеюся в двадцати километрах, куда гиперпространственные передатчики перебрасывали минеральные богатства сотен планет.
- Вот могущество ММБ и могущество Земли! Все это сделали мы, люди! Ни одна раса во вселенной на такое не способна. Помни об этом, Стелла. Бог создал Вселенную для человека!
Тем не менее, когда ей пошел двадцатый год, у Стеллы возникли сомнения. Одним из ее друзей по университету был молодой физик, талантливый и очаровательный юноша, влюбленный в нее безоглядно. Под его влиянием она тоже решила изучить физику.
- Для этого у нас есть инженеры, - сказал ей отец. - Впрочем, если кто-нибудь в семье будет понимать их жаргон, это может пригодиться. Твой брат, как и я, всего лишь бизнесмен.
А затем Поль разбился, глупо погиб в автомобильной катастрофе. И физика потеряла для нее всякое очарование. Вскоре умерла мать Стеллы, и старый Гендерсон вызвал дочь к себе. Ей пришлось вести дом, устраивать приемы, празднества, балы. Она сблизилась с отцом, начала интересоваться его делами - а их было множество у генерального директора ММБ, - приобрела вкус к закулисным интригам. Однажды, примерно полгода назад, отец вызвал ее в свой личный кабинет на верхнем этаже Стеллар-билдинга в Нью-Йорке.
- У меня неприятности, Стелла. Мы несем убытки. Наши печи загружены всего на семьдесят процентов. Я рассчитывал получить неограниченную лицензию на Эльдорадо, но нам крупно не везет: сенатор Дюлон погиб на охоте в Африке, сенатор Уиллис провалился на выборах, а мой старый друг Шмидт, второй секретарь президента, в длительном отпуске по болезни! Ксенологи интригуют против нас, и, боюсь, нам не продлят даже ограниченную лицензию. За моей спиной уже поговаривают, что я не способен вести дела. Представляешь? К тому же эти туземцы на Эльдорадо, кажется, почти не отличаются от людей. Хорошенькая история! В таком случае наша цивилизация подойдет им как нельзя лучше! Короче, мне нужно послать туда своего человека, абсолютно надежного, чтобы он дал мне подробный отчет обо всем. На этой проклятой планете есть некий тип по имени Лапрад, который путается у нас под ногами и от которого мы никак не может избавиться.
- Лапрад? Я думала, он работает на нас. Кажется, наш самый богатый рудник на Эльдорадо назван его именем, не так ли?
- Да, вначале он нам помог. Но теперь снюхался с туземцами и интригует против нас.
- Что он собой представляет, этот Лапрад?
- Говорят, он просто здоровенный дикарь, но я в это не верю, слишком уж ловко вставляет нам палки в колеса! Он метис, кажется, с примесью желтой расы. Подожди, у меня на него есть досье.
Гендерсон отдал короткий приказ по интерфону, и секретарь скоро принес досье. В нем был только один лист.
- Так, Лапрад, Тераи, родился семнадцатого февраля 2199 года в Бержераке, во Франции… Рост 209 сантиметров, волосы черные, глаза черные, чемпион Олимпийских игр по десятиборью… Это все неинтересно. Ага! Магистр геологических наук, закончил Торонтский университет. Сын Поля Лапрада, убитого во время мятежа фундаменталистов в 2223 году, и Тетуа Сонг… Постой-ка! Тетуа Сонг была дочерью Сонг Тун Фая и Нохоран Оопы, создательницы Полинезийской федерации. А его отец, Поль Лапрад, был сыном француза, Анри Лапрада, профессора Сорбонны, и Мэри Вапано из семьи Вапано, у которых хромовые рудники в Арктике… Черт возьми, в его жилах кровь четырех рас! Европеец, таитянин, китаец и в придачу - индеец кри!
- И вы хотите, чтобы я отправилась туда и соблазнила его?
- Боже упаси! Я бы никогда не поручил тебе подобную миссию. Для этого у нас есть специалистки. Но мне нужен достоверный отчет из первых рук о нем и о туземцах. И хорошая пленка, которая показала бы их дикость и жестокость. С этим материалом мы сможем повлиять на Мировой Парламент. Достаточно склонить на нашу сторону десяток депутатов.
- А Герберт не мог бы туда отправиться? Боюсь, я не сумею…
- Герберт мне нужен здесь! Ты спортсменка, ты поднималась на Гималаи ради собственного удовольствия, и потом там за тобой присмотрят.
- О, я ничего не боюсь! Хорошо, я согласна. Но я не могу явиться на Эльдорадо как представительница ММБ.
- Да, ты права. Что же делать?
- Мы с тобой поссоримся так, чтобы все это знали. Я уйду из дома и постараюсь устроиться журналисткой в Межпланетном агентстве. Редактор ухаживал за мной, когда я была еще в университете.
- Он что, так молод?
- Вовсе нет! Он читал у нас лекции по журналистике, на которые я ходила.
- Хорошо, делай, как считаешь лучше, но только не рискуй зря, Стелла!
На миг бизнесмен уступил место отцу.
- Я никогда не уделял тебе достаточно времени, дочка, но сама знаешь…
"Бедный папа! - подумала она. - Что бы он сказал, если бы увидел меня сейчас посреди реки на чужой планете в компании дикарей и своего злейшего врага! Его врага. который для меня стал почти другом…"
Всего лишь другом? Была ли она в этом так уверена? Пока что она старалась не раздражать гиганта. Часто он обращался с ней сурово, почти грубо. Несколько раз он целовал ее и тут же отпускал, словно она была ему безразлична. Стелла и не думала о близости с ним, но его равнодушие злило ее. Бывал он и предупредителен, даже галантен. Он сделал все возможное, чтобы облегчить ей отношения с ихамбэ, и если это не всегда удавалось, то не по его вине. Стеллу привлекало и одновременно отталкивало это полудикое племя. Иногда, слушая их песни, наблюдая их повседневную жизнь, она почти забывала, что это не земляне, не люди. А затем вдруг случайное слово, интонация, жест или какой-нибудь обычаи сразу напоминали о разделяющей их непреодолимой пропасти, и она вся ощетинивалась, как собака при встрече со своим диким родичем волком.
Стараясь быть объективной, она делала все, чтобы преодолеть это чувство. Тераи приписывал его воспитанию и бессознательному, но явно расистскому влиянию ее среды. Но порой ему казалось, что причины лежат глубже…
Стелла пыталась честно разобраться - может быть, она просто подыскивает себе оправдания? Ведь если говорить по совести, она вела себя низко, злоупотребляя доверием Тераи. Он помогал ей, защищал ее, а она копила страшный яд, чтоб погубить своего защитника и его друзей. Раз так - его друзья должны быть презренными существами, опасными хищниками, угрожающими всему, что ей близко и дорого. Иначе она потеряла бы к себе всякое уважение. Но со временем выбранная ею позиция становилась все более шаткой. Тщетно пыталась она успокоить свою совесть, повторяя про себя, что в конечном счете ихамбэ и другие племена приспособятся к земной цивилизации, что она приложит все усилия, чтобы владычество ММБ не было слишком жестоким… Это больше не помогало.
- О чем задумались, Стелла? О будущих статьях для вашей газетенки?
Она вздрогнула и покраснела: неужели он догадался? Под грубой внешностью гиганта скрывался проницательный ум, и Тераи уже не раз приводил ее в смущение.
- Не знаю, что меня заставило стать вашим проводником, - продолжал он. - Наверное, то, что вы были готовы на все, лишь бы собрать нужный вам материал. Похоже, вы пустились бы в этот путь и без меня. А мне было бы жаль, если бы такое прелестное существо погибло от стрел умбуру или было съедено живьем ниамбами! Боюсь, только мне придется дорого заплатить за свое великодушие. С самого начала боялся…
- Зачем же вы тогда это сделали?