- У каменщика Ртепа - ты с ним за работу рабами расплачивался.
- Помню. Сотник!
Сразу же загремели доспехи - служба!
- Возьми пятьдесят копейщиков, иди к дому каменщика Ртепа, его здесь каждая собака знает, и приведи живущего там человека по прозвищу Учитель.
- Слушаюсь! - сделал "налево кругом" сотник - здесь знали порядок и не переспрашивали.
Через полчаса двор каменщика был окружен, а сотник с десятком солдат стоял перед дверью в глинобитной стене.
Внутри совещались. Вернее, говорил Ис. Остальные слушали.
- Нужно идти - нас трое, Мер не в счет. Силой не прорваться. Вряд ли со мной что-нибудь сделают - у наместника нет для этого повода, а рисковать вызвать возмущение просто так, когда в городе всего три сотни солдат… Тут что-то не так, - размышлял вслух Ис, прислушиваясь к грохоту в окованную дверь.
Каменщик и Геф молчали. Ртеп жалел, что двое его рабов, теперь уже бывших, еще не вернулись - среди гладиаторов у них были соплеменники, и Ис поручил узнать их настроение, а при удаче - привлечь на свою сторону.
- Можно попробовать, - повел плечами Геф, рассуждения Иса его не убедили.
- Порубим с десяток и сами ляжем. Дай-ка лучше кольчужку, что ты сковал, под плащ надену.
- Палку не забудь, - протянул посох Ртеп.
- Спокойно! Не будет наместник мне голову снимать - человек он неглупый. Прощупать хочет. Это уж - кто кого. Хуже, если жрецы замешаны. Но пока - не похоже. На всякий случай собирайте народ у резиденции. И всем нашим в городе - уходить.
Против ожиданий, наместник встретил его почти приветливо - сделал шаг навстречу, отослав солдат. Что поразило Иса - так это вскинутая рука сотника, приветствовавшего Липпина.
"Вероятно, есть и другие аналогии", - подумал Ис. И пощупал под одеждой кольчугу.
- На тебя жалуются. - обратился наместник к опершемуся на посох Ису. - Ну что ты богохульствуешь - полбеды. Но ты подстрекаешь на бунт против Империи Какое-то равенство проповедуешь. Что скажешь?
- Здесь все в кучу свалено. Чувствую, не без участия этого лица. - Ис указал глазами на верховного жреца, стоявшего у окна против света.
- А что не так? - вкрадчиво поинтересовался жрец.
- Мне отвечать? - взглянул на Липпина Ис. И, получив утвердительный кивок, обратился к жрецу: - Все не так. Я говорю, что люди равны, но где же призыв к бунту? Здесь призыв к вашим душам, желание приобщить вас к этой очевидной для меня истине. Я не согласен с догматами твоей веры, но с ними не согласен и наместник Липпин, он поклоняется другим богам, однако его ты не обвиняешь в богохульстве.
- Замолчи, отступник! - повысив голос, отошел от окна жрец и приблизился к стоявшему в середине комнаты Липпину. Учитель сделал неприметный шаг к окну.
- Слушай, верховный жрец, если вопросы веры решать копьями и каменьями, то не хватит песка пустыни засыпать людскую кровь. Я не заставляю верить в то, во что верю я. Я просто говорю о том, что знаю. Чего ж тут бояться? И зачем прибегать к таким острым аргументам, как имперские копья? - под конец уколол националистические чувства жреца Ис.
Учитель был почти спокоен - к бунту на улицах он не призывал, планами последователей ни с верховным жрецом, ни с Липпином делиться не собирался. Верховный жрец, опасаясь, что добыча может уйти из рук, едва сдерживал ярость, тем более что в окна вкатывался рев толпы:
- Отпустите Учителя!
И этот рев, памятуя о том, что у резиденции находилось всего полсотни копейщиков - остальные были в казарме, учитывал наместник. Ему было жарко от этой мысли и от удушливой пыли, поднятой сотнями ног, которая врывалась в окно.
- Что мне истина?! - перевел разговор в иную плоскость наместник. - Да улаживайте вы свои религиозные дела сами, но если дело коснется Империи, вялиться тебе на горячем ветру!
- У верховного жреца нет доказательств моей вины! Мои советы и помощь больным вряд ли можно считать преступлением!
- Ложь! Он объявил себя Мессией и царем Благословенной земли! - заявил жрец, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться в бороду Иса, - он видел, что убедить наместника казнить этого человека без оснований не удастся. И все средства для него сейчас были хороши - впрочем, священнослужители во все времена были не слишком разборчивы в средствах!
Казалось, вспышка жреца произвела впечатление на наместника. Но это только казалось! На него гораздо больше подействовало то, что за окном изменилось соотношение сил: туда подошел отряд храмовых стражей - род туземной полиции, дозволенной имперской властью, - сотни приверженцев верховного жреца, изрыгавших хулу на Иса и требовавших его казни. Теперь наместник решительно переменил свои намерения. Еще десять минут - и толпу последователей этого бродяги оттеснят от резиденции. Тогда этого проповедника, из-за которого собралась такая толпа, нужно будет взять и все-таки повесить… Лучше - руками верховного жреца. Тогда последователи лишатся главы. Верховный жрец получит еще более непримиримых врагов, а он, имперский наместник, истощивший силы в попытке примирения сторон, останется в стороне.
- Кому я должен отвечать? - кивнул Ис, посмотрев в окно и тоже оценив обстановку. Он стоял к окну правым боком, Липпин и жрец - левым. Расстояние до окна было одинаковым - шага два. Подоконник низкий - ниже колен.
- Мне, - прочно расставил толстые ноги наместник. Он сложил руки на груди и чуть наклонил голову. Ис еще выжидал.
- Ни Мессией, ни царем я себя не называл - так называть себя может только сумасшедший. Говорю тебе - верховный жрец сводит свои счеты. Он боится за власть влияние на людей. Подумай, кому выгодна моя смерть? И так ли уж ты любезен ему? Ты для него такой же иноверец, как и я!
- Врешь, собака нечестивая! - взвизгнул потерявший самообладание верховный жрец. Он подскочил к Учителю, пытаясь вцепиться в его горло своими жилистыми руками - не стар, да и не слаб был верховный жрец Иф! Но, на свою беду, он не знал, что Ис был институтским чемпионом по самбо. Впрочем, о том, что такое институт и что такое самбо, жрец тоже не знал. Поэтому ошеломленный служитель культа, едва не вылетев в окно, оказался в дальнем углу комнаты. Ис глянул в окно, там толпились сторонники верховного жреца.
Ис отметил, что наместник знаком остановил вбежавших солдат.
Липпин спокойно и с интересом следил за происходящим, ничуть не сочувствуя поверженному Ифу, который теперь опасался приближаться к Учителю.
- Продолжим. По моим сведениям, ты явился в Благословенную землю несколько лет назад из Черной земли и стал проповедовать. Да и врачевать. Это даже похвально, - улыбнулся Липпин, что ему явно не шло.
- Я пришел из Черной земли в Рет, а полгода назад - сюда, - подтвердил Ис, кося краем глаза на окно - там снова усилился шум.
- Его изгнали из Рета! - шипел, как прижатая змея, жрец. - Что бы он ни говорил, он - уроженец Рета и подсуден нашим законам! А в Черной земле он много лет скрывался от гнева нашего храма.
- Наместник, здесь ошибка, если это ошибка, а не желание заставить меня отвечать за другого. Я слышал о том человеке, говорят, он даже похож на меня. Этим хочет воспользоваться Иф! - впервые Учитель назвал жреца не по титулу.
- Ты не ответил на мои вопросы.
- Охотно отвечу: я не люблю читать проповеди. Но если кто-нибудь доискивается истины и спрашивает меня, я отвечаю.
- Что мне истина, - уже другим, брезгливым тоном, прерывая Иса, повторился наместник, - еще раз ответь, призывал ли ты к бунту, объявлял ли себя царем и Мессией?
- Я уже говорил: в Мессию не верю, к царской должности отношусь без симпатии. А вот у верховного жреца есть причины подстрекать к бунту, - улыбнулся он шипящему, как масло на сковороде, Ифу, - ему до сих пор снятся серебряные подсвечники, увезенные из храма в столицу Империи!
Липпин жестом остановил Иса - слишком памятным было ограбление Храма:
- Хватит! Но люди бегут за тобой и орут: "Мессия"! И это смущает народ.
- За мной этих криков не было.
- Последнее. Где твои люди, ушедшие в пески?
- У меня нет никаких людей.
Липпин на минуту задумался.
- Верховный жрец, кликни своих из храмовой стражи, пусть уведут отступника и смутьяна - отдаю его в твои руки. И все, что ты с ним сделаешь, меня не касается.
Но наместник напрасно не посмотрел за окно - там снова шла свалка!
- Не подходить! - не слишком благообразно рявкнул Ис, отступая к окну. Он сбросил мешающий плащ и остался в кольчуге с короткими рукавами и длинным мечом с узким лезвием в правой руке - посох служил ему ножнами. А в левой оказались тяжелые ножны. Верховный жрец, получив ножнами по тощим ягодицам, отлетел от окна, куда он подскочил, пытаясь помешать Ису. А четверо храмовых стражей замерли у дверей - под их защиту отступил Липпин. Он, однако, не потерял головы и крикнул:
- Копейщиков - под окно!
Но было уже поздно. Трехметровая высота не испугала Учителя (он не успел еще отяжелеть и разучиться прыгать). Ис подцепил плащ и кинул его на улицу, потом прыгнул сам, пока храмовые стражи не решались подойти к окну, а снаружи они были оттеснены, и громыхающие медью имперские солдаты еще не успели помочь сторонникам верховного жреца.
- Вправо, за стены, в пески, пока не перекрыли ворота! - командовал Ис - он любил критические ситуации, в этих случаях соображал быстро, командовал четко. Насколько это лучше, чем всякие таинственные беседы с Мистическим душком! Здесь - кто кого!
На пыльных запутанных улочках потные имперские солдаты в тяжелом вооружении не поспевали за оборванным и легконогим воинством Учителя. К тому же сам Ис был в хорошей спортивной форме, и легкая кольчуга, невиданное новшество в этих краях, не обременяла его. Он не считал зазорным оторваться от противника таким способом. Даже коренастый Геф, не лучший бегун этой земли, легко уходил от имперских воинов. И только легковооруженная храмовая стража шла за ними впритык, пока Учитель с Гефом и Ртепом, выждав, когда основная масса преследователей поотстала, не обрушили на запыхавшихся противников три звенящих меча. Враг замешкался и, потеряв в стычке одно ухо, более прыти в погоне не проявлял.
А когда медноголовые имперские солдаты, захлебываясь потом и пылью, подбежали к городским воротам, по палящим пескам, за барханы, расходились в разные стороны заплывающие следы да смущенные храмовые стражи переминались у городской стены - здесь пески подступали вплотную к городу.
Имперский сотник оглядел это воинство и растер подошвой плевок. Ему, солдату, было противно смотреть на эту зажравшуюся и погрязшую в мздоимстве опору храма. Он построил своих солдат и повел их назад. Зрелище было внушительным. У Империи было чем держать покоренные земли. И приобретать новые. Но сейчас они возвращались ни с чем.
8
С момента, когда Ис выпрыгнул из окна, наместник Липпин не верил в успех погони - тяжелы в беге были его копейщики, а на храмовую стражу, одетую полегче - в кожаные нагрудники и легкие шлемы - он вообще не надеялся. Вот по части обысков и торговли изъятым это были истинные специалисты. Впрочем, Липпина устраивало, что этим занимаются не его люди. Хотя - и с его ведома!
Теперь Липпина интересовало все, связанное с Учителем:
- Обыскать дом Ртепа, дома его друзей. Сотню храмовых стражей на верблюдах - в погоню. С ними для устойчивости, на верблюдах же, два десятка имперских солдат. Гонца - в лагерь: две тысячи поднять по тревоге и ускоренным маршем направить сюда. Остальным восьми тысячам быть готовыми к выступлению. Ворота закрыть. Караулы усилить. Всех имперских солдат стянуть к резиденции. Все.
- Жрец, - Липпин повернулся от дежурного офицера к растерянному Ифу, - засылай лазутчиков. Ни ты, ни я, к нашему позору, не знаем его связей.
Иф встрепенулся и зашептался с объявившимися вдруг жрецами Некоторое время спустя, подобрав полы своих одеяний, они выскочили из покоев наместника.
Через час начались первые доклады.
- Дом пуст. Ушли все. Ничего интересного нет или хорошо спрятано, - доложил сотник, который так и не успел дойти со своими солдатами до резиденции - его перехватили по дороге и послали осмотреть уже знакомый ему дом Ртепа.
Усталый наместник откинулся на ложе, покрытом леопардовой шкурой, и отхлебнул из плоской чаши вина, разбавленного водой. Кувшин с черно-красным орнаментом стоял перед ним на столе.
- Отдохни. - кивнув на другое ложе, покрытое ковром местной выделки, предложил Липпин, словно только теперь заметил, что верховный жрец все еще стоит у окна. Иф проследовал неторопливо и сел прямо, не поддаваясь соблазну прилечь, как это было в обычаях Империи. Он даже не коснулся спиной стены. Липпин молча придвинул жрецу другую чашу, красную с переливом, такого жаркого цвета, словно она только что вышла из обжигательной печи. И, когда она опустела, слышен был после касания чистый и сочный звон.
- К верховному жрецу! - поднял руку дежурный офицер.
- Валяй, - кивнул наместник.
Низко склонясь, неслышно вошел человек с нечесаной бороденкой, в пыльном порыжевшем рубище, подпоясанном веревкой с размахрившимися концами.
- Ну? - недобрым взглядом Иф поднял павшего ниц лазутчика.
- Всего ушло около двухсот, о великий верховный жрец! - зачастил вошедший, уткнувшись в бороду Ифа хитрыми глазками, - да снизойдет благодать на голову…
- Хватит, Лус, к делу!
- Повинуюсь и продолжаю. Во главе банды - Учитель, так его называют эти отщепенцы, - перехватив взгляд Ифа, юлил лазутчик, - с ним десять-пятнадцать приближенных. Среди них: каменщик Ртеп, кузнец Иф, прочие - мелочь. Эти ушли с рабами и домочадцами.
- С какими рабами?
- У Ртепа было двое рабов и трое должников. Есть слух, что он распилил им ошейники. Теперь они вольноотпущенники.
- Что знаешь об этом новоявленном Мессии? - вступил в разговор Липпин.
- Великий наместник, да будет…
- Прекрати комедию. Встань и говори только необходимое, а лучше - садись, верховный жрец простит тебе эту вольность, - со скрытой насмешкой взглянул на жреца Липпин и, не вставая с ложа, дотянувшись носком, пхнул скамеечку для ног по направлению к лазутчику. Тот присел на краешек скамейки и совсем упрятал в пыльных морщинках свои глазки-шильца:
- О человеке, называемом Учителем. Первое - проповедует не он, а его приближенные, называющие себя последователями. Сам же он иногда просто беседует. Но знает много. И Мессией себя не считает. Возможно, даже не верит в богов, в нечистую силу - тоже.
- Как ты сказал, не верит? - теперь, наместник сидел весь подавшись вперед, и рыжие глазки его смотрели остро и внимательно. Качнулся вперед и жрец.
- Да, не верит. Продолжаю - всего, вместе с ушедшими ранее, в песках около пятисот способных владеть оружием. Оружия, думаю, мало - много ли откуешь незаметно! Но мечи, что есть, необычны. Они длиннее ваших и легко прорубают доспехи - сегодня один из храмовых стражей вместе с ухом потерял половину шлема. Я видел - металл срезан словно трава. Думаю, сделано это по совету Учителя. Нужно торопиться - при обыске в доме Гефа не оказалось инструмента - он унесен. И неизвестно куда!
- Больше об Учителе, - напомнил Липпин, - кто он, откуда?
- О сошествии с неба - блажь, - осмелел лазутчик. - Сюда он пришел из Рета, в Рет - из Черной земли. Но не там его родина. Вероятно, тот, бежавший когда-то из нашей земли, просто похож на него. Тот был плотником, строгал доски, а в отцовском сарае таких знаний не обретешь!
- Так кто же он?
- Не нашей земли сын, хотя выговор его - как уроженца Рета.
- Задача… И ведь в руках был, подлец! Умен, говоришь?
- Знающ и смел.
- Как ты думаешь… как там тебя?
- Лус, о наместник!
- Хорошо, Лус, как ты думаешь - послали мы сотню храмовых стражей с двадцатью имперскими солдатами на верблюдах…
- Бесполезно. Ветер поднялся, и тени уже длинны. Да и страшны ваши солдаты в сомкнутом строю, а в песках…
- Ясно, а храмовая стража?
Тут Лус опасливо покосился на верховного жреца, но - была не была!
- Это - не солдаты, это - полиция, да и не из лучших.
- Что будем делать, верховный жрец, до подхода подкрепления? Дадим уйти, передохнуть, вооружиться? Мне нужно знать - где. Лус прав - нужно давить железной поступью сомкнутых рядов. Но я еще раз спрашиваю: где они?
- Подождем возвращения погони, может, они укажут, куда ушли нечестивцы.
- Иф, сколько из ваших можно вооружить, таких, чтобы не слишком сентиментальных, за хорошую мзду, разумеется? И за право наследования имущества отступников, ну, скажем, за половину имущества - Империя не должна быть в убытке! - поправился он.
- Сотни четыре. Да сейчас в храмовой страже - двести. Всего - шестьсот.
- Набирай. В каждую сотню дай имперского инструктора с палкой. Всех верблюдов в окрестности - изъять.
- Великий наместник…
- Что?… А, ты еще здесь, Лус!?
- Осмелюсь заметить, на обучение нужно время, а через три дня здесь будет больше двух тысяч ваших солдат.
- Не твоего ума дело, но, так и быть, объясню - мне нужно войско, знающее пустыню и здешний народ. И потом - имперский солдат дорог. Тебе же, любезный, идти к ним. Прикинешься единомышленником. И вернешься живым - от мертвого нам мало толку.
- Меня знают.
- Кто?
- Учитель. Когда мне перебили на базаре руку…
- За что перебита?
- За службу. К сожалению, мои занятия известны теперь не только верховному жрецу, - лазутчик печально посмотрел на Ифа, - кто-то из служителей был болтлив.
- Не дело мыть кости своих собратьев! - недобро сверкнул из-под бровей глубоко посаженными глазами Иф.
- Бес попутал, - вновь заюлил Лус, - а руку исцелил Учитель.
- Коснулся - и все прошло? - словно не заметил происшедшего Липпин.
- Нет, мудрый и справедливый, за неделю. Но и это - чудо!
Наместник некоторое время думал, наконец спросил:
- И Учитель знал, за что тебя так отделали твои соплеменники?
- Знал.
- И все-таки вылечил. Странно… Ты говорил с ним?
- Да, времени у меня хватало. И ему показалось, что я не очень глуп. И не похож на фанатика - вот кого он не переносит. Быть может, он думал меня убедить, - тут Лус на мгновение блеснул шильцами глаз и повернул голову к Ифу - Я тверд в вере, верховный жрец! И кривлю душой - только для дела!
- Хватит оправдываться, - прервал излияния Луса наместник, - плевать на то, с кем и когда ты кривишь душой. И как это выглядит в глазах кого бы то ни было.
На Ифа он даже не посмотрел.
- А ты приди и - уверуй! Да так, чтобы тот поверил! Иди!
Лус склонил голову, прося благословения у верховного жреца, хотя было ему плевать на все благословения, а поклонялся он только золотым кружкам, на которых, по его убеждению, держится мир.
- Наместник, тридцать гладиаторов, которых ты собирался отправить в подарок императору, ушли, убив двух часовых, - бесстрастно отчеканил вошедший дежурный офицер. И в этом была сила - здесь докладывалось то, что есть. И как есть. - Ушли до закрытия ворот. Доклад запоздал - только что узнали.
- С оружием?
- Что сняли с убитых.