***
- Господи! Сделай так, чтобы трупа не было? - взмолился Семен. Чем дольше он стоял над трупом и рассматривал убитого им азиата, тем меньше ему хотелось прикасаться к остывающему телу. А чтобы взять того за конечности, оттащить, и скинуть в туман, как он поступил с битой посудой, не могло быть и речи. Он же не равнодушный убийца, не мясник какой-нибудь. Это все-таки человек и поступать с ним следует по-человечески. Надо бы похоронить….Но где и как? Вскрыть пол? И закопать в подвале? Вход в подвал был в домике предусмотрен, но находился с другой стороны дома, и ниже уровня тумана.
В кладовке лежит топор, и с досками на полу Пихтов справится. Но под досками находятся железобетонные плиты перекрытия? И вот тут конечно можно было поступить как герой одного фильма, который за 18 лет отсидки в тюрьме сделал дырку в пятиметровой бетонной стене при помощи геологического молотка. Но Пихтов боялся, что за такой срок не только покойник испортится, но и он сам. К тому же в стене бедолаге заключенному не попалась ни одна арматура, чего не скажешь про плиты в полу. И как быть? Разумеется Семен мог попытаться постучать топором по плите, но не факт, что под плитой не окажется все тот же вездесущий туман и никакого подвала там не будет. А что если? А не исчезнуть ли покойнику так же как появился? А? Ведь последнее время я только тем и занимаюсь, что борюсь с последствиями моих необдуманных желаний?
Стоило появиться басурманину, как я пожелал палаш, который меня и выручил.
Семен зачем-то скосил глаза на кошку, сидящую на журнальном столике. Муська совершенно равнодушно взирала на тело. Тогда Пихтов словно в озарении поднял руку, и, выставив указательный палец, как дуло пистолета на покойника, произнес:
- Кых!
И тело азиата подернулось дымкой и растаяло в воздухе. Словно и не было его никогда.
Даже запах крови и пота улетучился. И к чему бы это? - растеряно подумал Семен, смотря на кошку. Словно она знала некий секрет. Стоп! А о чем я подумал, перед тем как он появился? Ведь о янычаре я не думал? Что Муську жалко отдавать? И это она типа предупредила о последствиях, если отдам? Да, нет. Чепуха. А подумал я том, что погибну и кошке не стоит вместе со мной…О скорой гибели подумал. А она, тут как тут, с саблей наперевес. Интересно, а что бы произошло, если бы я поверил? Мог ли я погибнуть от руки галлюцинации? И галлюцинация ли это?
- Нет, уважаемый Семен Михайлович, никакая это не галлюцинация, а ваше овеществленное желание, - произнес усталый голос. Голос шел со стороны книжного шкафа, и Пихтов только сейчас заметил, что там кто-то стоит.
- Так, - вырвалось у Семена от неожиданности, - А вы извините кто? Тоже мое овеществленное желание? Но я как будто ничего такого не желал…
- Кто я вопрос сложный и отношения к делу не имеющий, - ответил незнакомец в клетчатом костюме и клетчатой же кепке, какого-то невиданного фасона. Иностранец, мелькнула мысль в голове у Пихтова, и он сразу вспомнил наставление классика: "никогда не разговаривайте с неизвестными, особенно с иностранцами". И чем все это кончается …Впрочем, гоняться за кем либо со свечкой в руке у Семена не было ни малейшего желания, и никакой возможности. Хотя, честно говоря, его возможности ему сейчас казались весьма широки, и пугающе необозримы. А все камень. Это все камень догадался Семен, что он нагревается, когда исполняет какое-либо его желание. Но, что странно нигде и никогда ему не встречалось упоминание в литературе о камне желания? О золотой рыбке, джине из кувшина, цветике-семицветике, о Емеле со своей щукой, и тому подобных сказочных предметов, да сколько угодно. Но про камень, ни разу.
- Вы ошибаетесь, любезный Семен Михайлович, этот камень в свое время наделал шума и многие, очень многие искали его и пытались изготовить самостоятельно. А те, кому он доставался, использовали его крайне незначительно, в силу неразвитости своего ума и воображения. Что люди больше всего желали? Золота и бессмертия.
- Вы говорите о философском камне?
- Можно и так сказать.
- Так у меня в кармане? - Семен полез рукой в карман. Но незнакомец остановил его жестом.
- Я вас умоляю осторожнее, не прикасайтесь к нему без необходимости! Вы не представляете как это опасно!
- Так…, Я не знаю, кто вы, но кажется, догадываюсь, что вам от меня нужно. Вы пришли за камнем?
- Нет. У меня нет ни малейшего желания им обладать.
- Вот как? А что же вы тут делаете?
- Стою, - скорбным голосом отозвался незнакомец, - И если мне не предложат присесть, буду стоять и дальше.
***
Что можно собрать из старого лампового приемника, стиральной машинки, дивидиплеера и микроволновой печки? Не знаете? Вот и Хантер не знал. Он с опаской обошел странную конструкцию, всю переплетенную проводами. От конструкции извиваясь черной змеёй, в темноту уходил кабель, и там, в темноте терялся. Освещала конструкцию старая настольная лампа с выгоревшим от света абажуром, неопределенной расцветки. Лампа венчала затейливое сооружение, и стояла на самом верху, на стиральной машинке, придавая конструкции некую сюрреалистическую одомашеность и уют. Несмотря на опасения Хантера, вывозится в подвальной грязи, он не испачкался, не так уж там было и грязно. Но это здесь на небольшом пятачке с аппаратурой, где земля была основательно утоптана. А вот дальше, насколько было видно при тусклом свете лампы, подвал напоминал минное поле, по которому постоянно кто-то ходил и подрывался. Яма на яме, разного размера и глубины. И куски вывороченной глины и щебня. Вот уж Сизифов труд!
Интересно, по какой системе Шурави проводил раскопки? Чем он руководствовался в поисках? Или просто тупо копал, куда глаз бросит и пока не надоест? Отсюда, и до беда? - Шутливо предположил Хантер. Однако, в глубине души он знал, что это не так. Шурави ничего просто так, наобум, не делал, и этому была масса доказательств, покоящихся в коробке из-под печенья. Бог с ними, с раскопками, нужно изучить, что за вечный двигатель он тут собрал.
Изучая схему собранную Шурави, Хантер поразился нестандартности мышления коллеги. Ничего особо сложного и сверхъестественного тот не сотворил. Но вся техника собранная в единый механизм, работала диаметрально противоположено тем функциям, для которых была создана. Радиоприемник не принимал, а транслировал сигнал, печь работавшая только в замкнутом контуре была закорочена где-то в бесконечности. Дивиди плеер крутил какой-то диск, видео и звуковые сигналы с которого оцифровывались и передавались на вещание в импульсном режиме. В цепь трансляции были включены еще какие-то платы с непонятными функциями. А вот от стирального агрегата был задействован только таймер. Максимальный диапазон, которого охватывал временной промежуток в 120минут. Повозившись еще немного, Хантер разобрался, что таймер предусматривал не два часа вещания, а срабатывания и запуск излучателя через два часа.
И этот факт родил в его голове некую идею…А для чего Шурави нужны были эти два часа задержки срабатывания? Потому, что он сам не мог запустить аппаратуру, а должен был находиться в месте прокола реальностей, чтобы перейти через тонкую грань и забрать камень. Отсюда до дачного поселка примерно полтора часа езды. Полчаса остается в запасе. Хантер пригладил ладонью прядь волос, свесившуюся на глаза, возвращая её на место. Черт! А еще говорят, что сжигать мосты за собой дурная примета! Как откроются магазины, нужно будет приобрести надувную лодку. Потом сюда. Запустить агрегат и быстрым ходом в поселок. Пока накачаю лодку, а на том берегу придется бегом. Машину на лодке не перевезешь.
Как настроен агрегат и куда направлен прокол Хантер даже не сомневался. Не сомневался, что нашел четвертую искомую точку, и пятой заключительной будет Дом. Конечно, можно было внести точку корректировки в график и проверить. Но Хантер был уверен в своей догадке. Все совпадало по времени и месту. Дом вне времени и пространства, и пусть пятая точка совпадает с третьей географически, но она находится в другой реальности. И мне надо будет только шагнуть туда. Риск, провалится в никуда значителен, но кто не рискует, тот не пьет саке. Нужно будет синхронизировать свои часы с таймером, подумал Хантер, все еще не веря в свою удачу.
Но это все завтра. Точнее сегодня. Время на наручных часах показывало два часа ночи.
А сейчас спать. Спать. Я усну последний раз простым человеком на грязной раскладушке, под лестницей. А завтра…Завтра. Хантер сглотнул. Я стану императором! Да, что там императором?! Я стану богом и сотру этот гребаный мир! Со всеми этими уродами, извращенцами, подлецами и ублюдками, и построю Новый Мир! Другую реальность, где все будет хорошо, и всем будет хорошо! Все будут сыты и довольны, и все будут поклоняться мне, так замечательно все придумавшему и устроившему! Слава новому богу Тоятоми-но-Ками!
***
Казалось бы, ничего не предвещало, что привычное течение жизни, к которому Клавдия Ивановна решила вернуться, может опять что-то или кто-то потревожить. Но виноватым в её треволнениях оказалось собственное любопытство. Когда она, приникнув к дверному глазку, вдруг увидела, как из квартиры Семена выносят окровавленное тело, то не поверила своим глазам. И чтобы удостоверится, открыла дверь и выскочила на лестничную площадку проводить взглядом парней с носилками. Нет. На носилках был слава Господи, не Сеня, а какой-то кавказец бандитского вида. Бритый, полуголый. Может и не совсем голый, но обнаженные смуглые накаченный руки были видны до самой шеи. И как Клавдии Ивановне не было страшно смотреть на покойного, но глаза пытались усмотреть и разглядеть его получше. Рассмотреть не получилось. Носилки очень быстро скрылись из виду, а к Клавдии Ивановне бросилась с объятиями Леночка. И разрыдалась, повиснув у ней на плече.
- Клавдия Ивановна! Миленькая! Хоть вы им скажите! Не виноватый он…А нам не верят!
- Так, гражданка…. Вы тут соседка? - обратился к К.И. милиционер в фуражке.
- Да, да…, - закивала головой К.И.
- Вы видели, как неизвестный гражданин приходил к соседям?
- Клавдия Ивановна! Да не слушайте вы его! Скажите им, что не мог…
- Ну, кА, отойди! Не оказывай давление на свидетелей, а то саму в камеру посадим! - рявкнул на Леночку милиционер. А стоящий рядом с ним субъект в форме, грубо схватив Лену за плечи, оторвал её от К.И. и потащил в квартиру.
- А что случилось то? Кого это убили? - тихим доверительным голосом спросила Клавдия Ивановна у милиционера.
- Кого надо, того и убили, - отрезал полицейский.
- Как звать? - встрял в разговор еще один.
- Откуда же я знаю, как убитого звать, я её и не видела никогда раньше, - растерялась Клавдия Ивановна
- Да нет…, как вас звать? Фамилия, имя, отчество?
- Ишикова Клавдия Ивановна.
- Пройдем гражданка Ишикова.
Клавдию Ивановну втолкли назад в квартиру, из которой она так опрометчиво выскочила. Полицейский оседлал табуретку на кухне и, подвинув сахарницу к окну, положил на стол свою планшетку и стал что-то писать. Двое других стояли рядом. Стояла и Клавдия Ивановна, судорожно, придерживая рукой декольте ночной рубашки.
- В котором часу говорите, драка началась?
- Да не было никакой драки товарищ милиционер, - недоумевающее повторила пенсионерка, - И не шумел никто…
- Вы крепко спите?
- Да какой там крепко…В наши годы разве крепко спят. Суставы болят, желудок. Только к утру и засыпаю.
- А когда гость в соседскую квартиру пришел?
- Да не слышала я, чтобы приходил кто-то…
- Спали, значит?
- Нет, не спала. А не слышала! Не приходил никто. У нас если кто приходит, внизу дверь, как хлопнет, так весь подъезд слышит.
- Понятно. Вот здесь и здесь распишитесь.
- А чего это?
- С моих слов записано, верно, и подпись.
Расписавшись, Клавдия Ивановна прочитала записанное милиционером, что она спала и никаких звуков из соседской квартиры не слышала. После подписи, табор сотрудников утратил к ней интерес, и покинул квартиру. Полицейские разбрелись по подъезду в поисках тех, кто видел или хотя бы слышал шум драки. Клавдия Ивановна не успела закрыть за ними дверь, как прибежала Леночка. Обливаясь слезами, она поведала странную историю. Собственно и не историю, а так…Эпизод. Спали они с Лешей и вдруг что-то грузно упало. Алексей поднялся и включил свет. Вот тогда Лена и закричала. А вы бы не закричали? Если бы среди ночи к вам посреди комнаты свалился труп, как зрелый фрукт с пальмы? И от убитого растекалось кровавое пятно по ковру? Они конечно сразу милицию и вызвали. А полицейские теперь их в убийстве подозревают. Лешу забрали…
- Гы-ы-ы-ы-ы…, - залилась слезами Леночка.
Клавдия Ивановна побежала в кухню за валерьянкой. Посмотрела на свет, сколько осталось, и честно поделила содержимое флакончика на две кружки с водой. Леночка выпила валерьянку залпом и тут же призналась Клавдии Ивановне, что в квартиру не вернется. А если Клавдия Ивановна не возражает, то останется у неё. Боязно ей одной в квартире, где с потолка покойники сыпятся. Клавдия Ивановна не возражала. Раскладушка, которая еще помнила форму тела ночевавшего вчера Сергея, была к её услугам.
Так они ночь и скоротали. А утром Леночка собрала чемоданы, и занесла Клавдии Ивановне ключи от квартиры Семена. А на прощание сказала, что будет жить у мамы, пока Лешу не выпустят. А когда выпустят, они будут искать жильё, а в эту квартиру они больше не вернуться.
***
Она лежала на спине совершенно голая. Ее бледная грудь в лучах восходящего солнца окрасилась в Розовой цвет. Приподнятые, чуть полусогнутые ноги, как бы обидевшись друг на друга, раздвинулись и смотрели в разные стороны. Михалыч, стоял над ней в глубоком раздумье.
Ему было над чем призадуматься: на две части рубить курицу или на четыре?
После бессонной ночи, Михалыч поднялся еще затемно и обнаружил, что вчерашний бульон, который по замыслу Карповны должен был превратиться в борщ, безвозвратно прокис, и от него идет по дому нехороший запах. И свиное ребрышко в бульоне пропало. А свежая капуста, порубленная для борща, пожухла. Годным к употреблению продуктом осталась только луково-морковная зажарка на сковородке. И все это произошло потому, что никто с вечера не догадался поставить кастрюлю в холодильник.
Господи! - растеряно подумал Михалыч, - да я же этого никогда не делал? Да как же? Размышлял он над приготовлением обеда. И почувствовал, что его жизнь без супруги станет невообразимо сложной и короткой. Не проживет он без Зои. Перспективы одиноко существования его пугали и приводили в унылое замешательство. До восьми утра и встречи с товарищами по несчастию времени было еще вагон и маленькая тележка. И чтобы не завыть от отчаяния, и не зацикливаться на своих мыслях, Михалыч решил чем-нибудь заняться. Хотя бы приготовлением обеда. Есть ему не хотелось, и он понятия не имел, будет ли обедать сегодня и вообще. Но на всякий случай решил сварить суп. А для этого достал курицу из морозилки, обдал кипятком из чайника, чтобы быстрее разморозилась, и она сейчас лежала перед ним вся в капельках воды, как отдыхающая туристка где-нибудь на Средиземноморском побережье. Тем не менее, ножик тушку резать не хотел. Тогда Михалыч вынес курицу во двор и на пеньке, у сарая, где он рубил дрова, и недолго думая, её четвертовал. Посмотрел на куски. Сполоснул под водой от щепок (вытереть пенек он не догадался). И забросив в кастрюлю четвертинку с крылом, поставил варить.
Когда вода стала закипать, сверху образовалась какая-то грязная серая пена. Плохо помыл, - догадался Михалыч. Тогда он вытащил кусок из кастрюли. Помыл хорошенько крыло под краном опять. Воду вместе с пеной вылил, залил свежей. И поставил на газ. Пока вода закипала Михалыч, почистил три картошины, достал пакет риса из кухонного стола, немного поразмышлял сколько кинуть, и зачерпнул рис стаканом. Стакан хватит, решил он, и прикрыл сверху стакан тремя лавровыми листиками, чтобы не забыть кинуть потом. Вода тем временем опять приближалась к точке кипения и на поверхность поперла неведомо откуда грязная пена. Да, что за напасть такая? Удивился Михалыч. И хотел сменить воду, но передумал. Да и хрен с ней! - решил он. Как получится, так получится. Поэтому когда в кастрюле забурлило, он кинул мелко порезанные картошины, высыпал рис из стакана, и добавил содержимое сковородки. Немного помозговал, и в качестве заключительного аккорда сыпанул чайную ложку соли. По его понятиям должно было хватить.
Посмотрев мельком на часы, висящие на стене в кухне, Михалыч ужаснулся было уже полвосьмого утра. Едрит-Мадрит! Как время то бежит? Пора было собираться и бежать к мосту.
Сизое осеннее утро встретило Михалыча прохладной. А приплывшая из города тучка стала сеять мелким противным дождем. Натянув капюшон прорезиненного плаща на голову, Петр Михайлович угрюмо хлюпал сапогами по улице. Чем ближе он подходил к месту встречи, тем больше у него портилось настроение. Вот не верил он, что менты помогут. Не найдут они Зою, а если и найдут то только мертвую. Мысли о том, что поход их будет напрасен и безрезультатен все сильнее и сильнее овладевали его сознанием.
Генка? Он чо? Он конечно власть. Хулиганов в клетке у себя запрет, да по одному отдубасит, будь здоров. И литр всосет на раз, хоть бы хны. А сыскарь с него какой? Да, никакой. Пока носом не ткнешь, не покажешь, где шпана лазает, да за ручку к ним не отведешь, хрен кого и когда находил.
А тут Зоя…. При мысли о Зое, у Михалыча защемило сердце.