***
Хвоя успокаивающе хрустела ногами, деревья грустно роняли листву. Успокоенная природой Клавдия Ивановна осмелилась и вышла на дачный проспект через полчаса.
Уже было понятно, что за ней никто не гнался. Но то, что бандит мог коварно подкарауливать её за ближайшим деревом или сидеть, спрятавшись под забором какого-нибудь участка, ей верилось, и эта перспектива её очень пугала. Хотя еще сильнее пугала возможность задержаться тут до ночи. Упаси, Господи! Но так, или иначе, она сжала волю в кулак и вышла на проселочную дорогу. Людей и машин поблизости видно не было. Но Клавдия Ивановна постоянно оглядывалась и, примерно определив направление, откуда прибежала, пошла обратно. Решив, если этот гад хочет её подкараулить, то лучшего места, чем мост не найти. Ведь покинуть поселок можно только через него. Поэтому надо тихонько подойти и посмотреть, не стоит ли его машина около моста, подумала пенсионерка. А вот, что она будет делать, если стоит, Клавдии Ивановне думать не хотелось. Ей очень хотелось назад домой, укрыться теплым пледом и смотреть передачу с Монаховым про здоровый образ жизни. Будь он неладен, этот Сенька! Своего соседа, втянувшего её в эту авантюру, Ишикова в данный момент просто ненавидела. Но, что сделано, то сделано. Выбраться бы отсюда. А Семену уже не помочь. То, что её опередил бандит, тетя Клава уже догадалась. А видеть, что этот бандит сделал с бедным Семенем, ей было страшно.
Проплутав еще полчаса, и уткнувшись в тупик, она повернула назад. Да кто ж так строит? - возмутилась Ишикова, и попыталась пройти между двумя участками, заборы которых имели между собой пространство достаточное, чтобы пройти боком. Только вот проход зарос лопухами и крапивой. Протиснусь, лишь бы назад не идти. А то, что проход был не из параллельно построенных заборов, а они весьма существенно сужались с той стороны, тетя Клава не догадывалась. И упорно продираясь сквозь лопухи, она вдруг почувствовала, что застряла, как Вини-Пух в кроличьей норе. Попробовала дернуться назад, но спиной за что-то зацепилась. И зацепилась плащом крепко. Конечно, дернуться можно, но плащ новый жалко.
- Господи! Да, что же это такое сегодня со мной? - воскликнула Клавдия Ивановна. И слезы помимо её воли потекли по щекам.
- Извините, у вас что-то случилось? - услышала она голос рядом с собой.
Всего каких-то в метрах двух от Ишиковой была видна дорога, на которую она так стремилась попасть, а на дороге пожилая женщина её лет, и мальчишка с ней.
- Застряла я, - скорбным голосом призналась тетя Клава.
- Василек, помоги женщине, - сказала ровесница.
Но Василий и без бабушкиной подсказки продирался на помощь к незнакомой старушке.
- Вот так…вот чуть-чуть повернитесь, вот теперь сюда, - командовал Василий снимая зацепившийся за штырь плащ, - А теперь на меня чуть-чуть. Давайте! Давайте! Живот втяните!
- Х-р-ш!
Со звуком медведя продирающегося сквозь лесную чащу, Клавдия Ивановна измученная, раскрасневшаяся, но довольная, что её злоключения кончились, вывалилась из тесного прохода.
- Как вы там оказались то? - удивленно спросила старушка.
- Да все из-за соседа моего Семена Пихтова, - невпопад ответила Ишикова.
- Не может быть! - выпалил Василий, сразу представив, как открытая им аномалия закидывает в щель между заборов эту бабку.
3. Глава
Табуретка на табуретку, а сверху камень - такая вот конструкция. Камень горел, все так же неярко освещая ближайшее пространство. И хоть горячим, он не был, чуть теплым, но Пихтов подложил под него жестянку, во избежание…Камень лежал примерно на том уровне, где по задумке художника располагалась свеча, и его свет подсказывал расположение теней на картине.
Семен чувствовал себя выжатым как лимон, но все еще не хотел расставаться с картиной. Он опустился на корточки и смотрел на женщину, которая никогда не существовала. Ему она казалась почти живой…Пигмалион, устало усмехнулся Пихтов. Вот так и сходят с ума в одиночестве…Но в этом тусклом свете странного камня, Маргарита действительно смотрелась живой. И не картина это вовсе, а окно в другую реальность. Нет, решил Семен, нужно все-таки повернуть её взгляд на зрителя, а то получается, что я подсматриваю за ней. Нехорошо как-то, неприлично. Пусть она тоже нас видит. Пусть немного косит, из-за своего волшебного, ведьминого косоглазия.
На сегодня, пожалуй, хватит, а то еще испорчу. Сейчас камин разожгу и картошечку запеку, вот будет праздник! А все-таки я молодец! Чего уж там скромничать, почти идеал. Никогда мне еще так не писалось.
Семен положил палитру, вымыл кисти в уайт-спирите, вытер их насухо ветошью, и поставил в чешскую пивную кружку, вместе с другими кистями. Выходя из мастерской, обернулся посмотреть на картину и вздрогнул от неожиданности. Такой совершенной и совершенно чужой она ему показалась, словно не он выписывал этот облик, не он сутками корпел над тончайшими деталями, прорисовывая каждую ресничку на глазах, каждый волос на голове. Пихтов покачал головой и, уже не оборачиваясь, стал спускаться на первый этаж.
Пятая ступенька сварливо скрипнула, но Семен уже привык к её голосу как к чему-то неизбежному. Помыть руки под краном не получилось, открытый кран вздохнул и уронил скупую каплю. Вода из крана бежать перестала, и видимо навсегда.
"Ну, и ладно, воды я набрал про запас столько, что хватит эскадрон верблюдов напоить. А может не эскадрон? - раздумывал Семен, моя картофелины в кастрюльке, - В чем там бедуины своё войско исчисляют? Сабель? Штыков? Шамширах? Нет, шамширы у турок. У бедуинов джамбии. Но джамбия - это кинжал, а над головой они чем размахивали, когда в атаку шли? Килиджами? Пусть килиджами, - Пихтов пытался в голове вообразить эту картинку, - Размахивают они саблями, орут что-то непотребное. Типа кто не спрятался, я не виноват. Прячьтесь порождения шайтана! С нами Аллах и два английских пулемета! Черные тюрбаны, лица прикрыты концом тюрбана, так что открытыми остаются одни глаза. Белки глаз пылают. Пена на мордах. Да не у бедуинов, у верблюдов на мордах. Пыль, песок в разные стороны. Тучи песка. Топот копыт. Стоп, каких копыт? У верблюдов нет копыт. И потом, по барханам даже копытом стук не получится. Шорох осыпающего песка. Ну, это когда один верблюд бежит. А когда две сотни? Н-да-а…картинка образно складывалась, а вот с озвучкой промашка. Воображения не хватает".
Семен колол ножом лучины с березового полена. Охапку поленьев он прихватил из кладовки. Начисто вымытые и вытертые картофелины лежали в кастрюльке дожидаясь часа аутодафе. Вечер можно сказать удался. По времени уже вечер, восьмой час. Но было светло, за окном висел все тот, же холодный белый туман. Пихтов задернул шторы на окнах, чтобы сымитировать вечерний полумрак. Неплотные шторы свечение тумана пропускали, но с этим приходилось мириться. Язык пламени пробивался сквозь лучины. Вот он лизнул, пробуя на вкус одно полено, тут же высунулся с другой стороны. Поленья ему понравились и вскоре огонь аппетитно заурчал. От камина потянуло мягким запахом березы и теплом. Семен уселся на пол перед камином, по-татарски подогнув под себя ноги. Он смотрел на огонь с улыбкой сытого кота и только, что не мурлыкал от удовольствия. Вдруг какая-то тень мелькнула в окне. Птица что ли пролетела? Еще одна. Семен нехотя поднялся и, отдернув штору, смотрел, как беззвучно рассекая туман движутся бедуины в черных одеждах. Они выныривали из тумана откуда-то слева, словно спускаясь с бархана, проносились мимо окна Пихтова, и, подстегивая верблюдов ногайками, устремлялись вверх и пропадали в тумане.
- Ну, да…все так, а звука так и нет. Жаль.
Семен задернул штору и вернулся назад к камину. Поворошил кочергой поленья. И стал ждать, когда они прогорят, чтобы на горячих сердитых углях запечь картошку.
***
Войдя домой, Валерий Николаевич, прежде чем закрыть дверь включил свет в прихожей.
И не потому, что было уже темно, отнюдь. Просто он терпеть не мог находиться в потемках, в сумерках у него наступала куриная слепота.
Да, неужели, этот сумасшедший день закончился? - подумал он, раздеваясь, - И все уже позади? Да же не верится.
В ушах все еще стоял шум и неразбериха царящие на работе. И эти бесконечные разговоры, разговоры, и разговоры, которые так выматывают. Разговор с начальником, который, не смотря на неприятный оттенок, никакими неприятностями для Мухина не закончился. Разговор со следователем по поводу пропавшего тела, был странен и несколько выходил за рамки нормального. Следователь выходил. Он обшарил все в прозекторской, словно труп эта пуговица, которая может закатиться куда-нибудь в щель, где её никто не заметит. И при этом так странно смотрел на Мухина, словно в чем-то его подозревал. Судя по дурацким вопросам, как минимум в каннибализме. Он, наверное, думал, что Валерий Николаевич труп пустил на консервы. И искал поточную линию, которая их выпускает. Но к глубокому своему разочарованию не нашел. Зато нашел фотографии, которые санитар Коля скинул Мухину на компьютер, и спрашивал, часто ли у людей бывает два сердца? Потом выложил кучу фото, на которых "пациент" Мухина с совершенно зверским выражением лица мчится на подержанной иномарке в полпервого-ночи. И спросил, опознает ли Мухин в этом человеке того, чье вскрытие он производил. Мухин его опознал, опознали санитары, опознал лаборант Шубриков, опознали и оперативники, доставившие тело вчера после обеда. Тогда он поинтересовался, как Валерий Николаевич может объяснить тот факт, что покойный был сфотографирован дорожными камерами как злостный нарушитель скоростного режима, уже после вскрытия? То есть сегодня ночью? Мухин ответил, что никак. Чем видимо очень расстроил молодого следователя. У Мухина создалось впечатление, что если бы он сказал, что человек без мозгов способен управлять автомобилем, то очень бы порадовал следователя. И тот, забрав исписанные листы с показаниями, посчитал дело закрытым и ушел. Хотя статистика аварий показывает, что владельцы автомобилей именно без мозгов ими и управляют. Но сказать такое Валерий Николаевич не мог…Нельзя сказать, что он никогда врал. Врал, и очень этого стыдился. Вот и профессору Гуревичу, вызванному Колобком пришлось врать…Дескать, да, у трупа были некоторые патологии внутренних органов, но ваш бывший студент Шубриков их значение несколько преувеличил. Гуревич ему не поверил, не поверил и Шубрикову, который врать умел, но растерялся. И по тому, как Аркадий Натанович их покинул, было понятно, что больше он сюда никогда не придет. Колобок очень расстроился и порывался догнать профессора и рассказать ему правду, и если бы не угроза Мухина, то, наверняка, так бы и сделал. Но тут пришел на выручку Бахтиаров. Берик Амантаевич габаритами Колобка превосходил, поэтому задавил его если не морально, то физически. Затем он сказал, что поработает сам, и вообще это его смена, и отправил измученного расспросами Мухина домой. Валерий Николаевич, сильно не сопротивлялся, и уехал домой. Дом, дом, родной дом. Хотя кроме кота Мухина дома никто не ждал, он всегда рад был побыть дома. Тем более, после сегодняшних событий.
- Кот? Ты опять свинья такая на половик помочился? А? - спросил Мухин, наступая разутой ногой на мокрое пятно в прихожей. Кот молчал, прятался где-то под кроватью.
Избегая знакомой ему процедуры "мордой в половик". Помыв руки в ванной, Валерий Николаевич отправился на кухню. Стоило ему хлопнуть холодильником, как полосатый проказник уже терся около его ног и громко мурлыкал.
- Что сволочь? Есть хочешь?
Сволочь всем своим видом показывал, что да, хочет. И что он самая преданная в мире "сволочь", и вообще он белый и пушистый. Только в детстве болел много и поэтому стал серым и полосатым. А лужу ему надо простить. И, разумеется, Валерий Николаевич его тут же простил и покормил докторской колбасой. А себе Мухин поставил разогревать суп. Надо сказать, что за свою долгую холостяцкую практику, он научился готовить просто изумительные супы. Не одна Мухина пассия, попав к нему на обед, попадала под очарование хозяина и его кулинарных способностей.
- Дилинь-дилинь-дилинь! - донеслось из прихожей. Мобильный телефон надрывался и дребезжал.
Звонил Бахтиаров.
- Да, - взял трубку Валерий Николаевич.
- Валера-джан, - заговорщицким шепотом и с кавказским акцентом заговорил Берик, - тут твой труп привезли…
- Сплюнь, мой труп еще не ужинал, - ответил Мухин, соображая, что пропавший покойник все-таки нашелся.
- Валера, ты не понял, труп без головы…
- Надеюсь, потеря головы его не сильно огорчила?
- Ладно, юморист, потерпевший совсем другой. Но я только начал… и сразу тебя вспомнил. Ты говорил, что первое чему удивился, отсутствие хрящей…
- Понял. Еду.
***
Если можно было вывести невозмутимого Хантера из себя, то у незнакомца посетившего адвокатскую контору это получилось. Никогда в жизни не куривший Хантер закурил. Закурил нервно, жадно, смоля одну сигарету за другой, словно заядлый курильщик. Не ощущая вкуса дыма, не очень сознавая, что он в данный момент делает. Мягко говоря, произошедшее с резидентом его огорчило, расстроило и поставило в тупик. Он понятие не имел, да и не только он, а вся их миссия - Кто бросил им вызов? Насколько они были информированы, а они считали, что информированы хорошо, поскольку знали о работе всех спецподразделений этого мира. Ни одно из них к убийству резидента не имело никакого отношения. Но теперь их информированность, а так же, вся работа аналитического отдела была под сомнением. Если они ничего не знали о киллере, то киллер, оказывается, хорошо знал о них, их проблемах, их планах. И даже о размещении скрытых камер в помещении, о которых даже рядовые сотрудники не знали. А это означало только одно - среди них завелся крот. Причем крот сидел на самом высоком уровне. И он по непонятной причине сдал своих соотечественников местным аборигенам. Это был нонсенс, но иначе это происшествие было не объяснить. Конечно, можно было предположить, что комитетчики их раскрыли. Но в таком случае разовой акцией они бы не ограничились. Накрыли бы всех, разом. И никаких голов бы не резали, не те люди. "Чеченский след" - негромко сказал один полицейский другому, когда они стояли у подъезда. Хантер не понял, причем здесь кавказцы, пока сам не увидел отрезанную голову Наби Буса. Зачем так-то? - поразился он. Убийством с особой жестокостью их явно пытались напугать. Теперь на повестке дня стоял вопрос поимки киллера и задушевной беседы с ним. Нужно было прояснить главное: Кто послал?
Ну, и еще ряд вопросов. Например: про какие такие реальности толковал убийца, где прокол границы реальностей вызвал катастрофы? В четырех реальностях находились миссии ОМК (объединенного мира Ками, так называлась родная реальность Хантера), но, ни в одной из них никаких катастроф не наблюдалось. И вместе с тем со словами убийцы нужно было считаться, хотя бы с тем холодным фактом, который сейчас увозили в морг.
Да, - вздохнул Хантер, - если бы "чеченский след". Если бы все было так просто и киллера наняли обиженные клиенты адвоката Садовникова, просчитать его врагов не составило особого труда. А сейчас, где и как искать киллера? Наличие денежных средств эту задачу несколько упрощало. Хантеру предстояло связать с несколькими людьми из МВД. В первую очередь с дорожной инспекцией, чтобы до каждого распоследнего постового дошло, что за поимку преступника он негласно получит помимо благодарности от начальства десять тысяч дохлых президентов. Во вторую очередь с уголовкой, чтобы на тех же условиях землю рыли, но нашли. Правда, начальникам подразделений нужно было выдать для заинтересованности в работе сумму в десять раз большую. Но это все решалось. Не решалось пока одно, нужно было, чтобы труп не попал на вскрытие. Заикнутся об этом высокому полицейскому начальству, было нельзя. Но и огласке предавать некие особенности строения организмов адамитов, было тоже нельзя.
А все особенности собственно происходили из-за того, что…
- Что за черт?! - совершенно по-человечески выругался Хантер, подойдя к своей машине, он обнаружил, что оба правых колеса спущены. Золотники вывернуты и колпачки отсутствуют. И это именно в тот момент, когда он должен был под любым предлогом перехватить автомобиль везущий труп в морг. Тело "адвоката" изъять, пассажиров нейтрализовать, блокировав память. В крайнем случае, всех убить. Сделать это прямо здесь у подъезда при скоплении народа Хантер не мог, слишком много могло оказаться свидетелей. Он и так опоздал, бестолковая секретарша не должна была вызывать полицию ни в коем случае. А она вызвала, даром что человек. И тут такая пакость. Кто? Кто это мог сделать? Неужели киллер до сих пор где-то рядом?
Хантер завертел головой по сторонам, и взгляд его упал на высокого парня, резко отвернувшегося от Хантера и выходящего сейчас со двора. Он явно наблюдал, когда тот в бессильной ярости пинал машину по колесам. ОН! - охотничьим чутьем понял адамит, и бросился догонять незнакомца.