Куда идет человечество? Как решить "тупиковые" социально-нравственные проблемы? Эти и многие другие вопросы затрагивают в своих произведениях писатели-фантасты Западной Европы, представленные в этом сборнике (Л.Альдани, А.Кларк, Ф.Карсак, Н.Нильсен и др.).
Размышления авторов над природой и сущностью проблем, стоящих перед миром "всеобщего благоденствия", и попытки предложить оригинальные выходы из сложных ситуаций, несомненно, привлекут внимание читателей.
СОДЕРЖАНИЕ:
Пер Валё Стальной прыжок . Повесть (пер. со шведского И.Почиталина)
Франсис Карсак Бегство земли . Роман (пер. с французского Ф.Мендельсона)
Рассказы
Боб Шоу Свет былого (пер. с английского И.Гуровой)
Нильс Нильсен Продается планета (пер. с датского Л.Жданова)
Нильс Нильсен Никудышный музыкант (пер. с датского Л.Жданова)
Юн Бинг Буллимар (пер. с норвежского Л.Жданова)
Анна Ринонаполи Фантаст Джакомо Леопарди (пер. с итальянского Л.Вершинина)
Лино Альдани Луна двадцати рук (пер. с итальянского Л.Вершинина)
Джулио Райола План спасения (пер. с итальянского Л.Вершинина)
Герберт Франке Мутация (пер. с немецкого Е.Факторовича)
Герберт Франке Координаторша (пер. с немецкого Е.Факторовича)
Фридрих Дюрренматт Операция "Вега" (пер. с немецкого Т.Мелковой)
Бертрам Чандлер Клетка (пер. с английского Н.Колпакова)
Артур Кларк Безжалостное небо (пер. с английского И.Гуровой)
В.Пигалев. В споре о будущем
Составление и послесловие: В.А.Пигалева
Иллюстрации: Н.Г.Раковской
Москва - Издательство "ПРАВДА" 1988
Содержание:
Безжалостное небо 1
Пер Валё - Стальной прыжок 1
Франсис Карсак - Бегство земли 28
Рассказы 56
В споре о будущем 97
Безжалостное небо
Пер Валё
Стальной прыжок
1
Йенсен получил письмо с утренней почтой.
В тот день он встал очень рано, упаковал саквояж и уже стоял в прихожей, в плаще и в шляпе, когда письмо ударилось о дно почтового ящика. Йенсен наклонился и достал его. Выпрямляясь, он почувствовал острую боль в правом боку - словно коническое сверло, вращающееся с бешеной скоростью, пробуравило внутренности. Но он уже свыкся с болью и почти не обратил на нее внимания.
Не глядя, Йенсен сунул письмо в карман, взял саквояж, спустился по лестнице к автомобилю и отправился на работу.
Без одной минуты девять он въехал в ворота полицейского участка шестнадцатого района и поставил машину в желтом прямоугольнике с крупными буквами "КОМИССАР" на асфальте. Он вылез из машины, достал саквояж из багажника и окинул взглядом бетонный простор двора. У двери, через которую обычно пропускают арестованных, стояла белая машина "Скорой помощи" с красным крестом на распахнутых задних дверцах. Два молодых человека в белых халатах заталкивали внутрь носилки. Лица их ничего не выражали, руки действовали автоматически. В нескольких метрах поодаль полицейский в зеленой форме водой из шланга смывал кровь с асфальта. На носилках лежала белокурая молодая женщина с окровавленной повязкой на шее. Йенсен мельком взглянул на нее и повернулся к полицейскому со шлангом:
- Мертва?
Полицейский выключил воду и попытался встать по стойке смирно.
- Да, комиссар.
Йенсен молча повернулся, вошел в дежурку, кивнул полицейскому, сидящему за деревянным столом у двери, и направился к винтовой лестнице.
Воздух в годами не проветривавшемся служебном помещении на втором этаже был затхлым, пахло гнилью. В батарее под подоконником в дальнем углу что-то шипело и пощелкивало. Полицейский участок размещался в одном из самых старых зданий той части города, которая, казалось, была выстроена исключительно из бетона, стали и стекла. Правда, несколько лет назад камеры для арестованных перестроили и расширили, но в целом здание осталось без изменения. Скоро его снесут, и на том месте, где оно стоит, пройдет новая транспортная магистраль. Как только будет закончено новое здание Центрального налогового управления, полицейский участок переведут туда. Но все это уже мало беспокоило Йенсена.
Войдя в комнату, он снял плащ и шляпу, повесил их на вешалку, приоткрыл окно и пододвинул стул к письменному столу. Несколько минут он читал донесение ночного дежурного, аккуратно исправил несколько ошибок в тексте и расписался на полях. Только после этого он сунул руку в карман, достал письмо и взглянул на конверт.
Комиссар Йенсен был человеком среднего роста с невыразительным лицом и коротко остриженными седыми волосами. Ему было пятьдесят лет, и двадцать девять из них он прослужил в шестнадцатом полицейском участке.
Он все еще смотрел на письмо, когда дверь отворилась и в комнату вошел полицейский врач.
- Сначала нужно постучаться, - заметил Йенсен.
- Извините. Я думал, что сегодня вас уже не будет на работе.
Йенсен посмотрел на часы.
- Мой заместитель явится в десять часов, - сказал он. Как прошла ночь?
- Как обычно. Уже под утро произошел несчастный случай. Женщина. Рапорт еще не готов.
Йенсен кивнул.
- Это случилось не в камере, - добавил врач. - Во дворе. Она перерезала себе горло, как только надзиратель выпустил ее из-под ареста. Осколком зеркала, который она спрятала в сумочке.
- Упущение, - произнес Йенсен.
- Нельзя же отобрать у них все.
- Вы полагаете?
- Кроме того, она уже отрезвела и ей был сделан укол. А главное, когда ее обыскивали, никто и не подозревал, что у нее стеклянное зеркальце. Насколько мне известно, карманные зеркала из стекла запрещены.
- Не запрещены, - сказал Йенсен. - Просто их больше не выпускают.
Полицейский врач был высоким, сравнительно молодым человеком с щеткой рыжих волос на голове и резкими чертами лица. Он хорошо знал свое дело и, пожалуй, был лучшим полицейским врачом участка за последние десять лет. Йенсену он нравился.
- Правильно ли мы делаем? - сказал врач и покачал головой.
- Что именно?
- Да когда примешиваем эту дрянь к спирту. Чтобы вызвать идиосинкразию к алкоголю. Правда, за последние два года количество алкоголиков не увеличилось, зато…
Йенсен посмотрел на врача холодными, пустыми глазами.
- Договаривайте.
- …зато резко возросло количество самоубийств. Депрессия все углубляется.
- Статистика это опровергает.
- Вы не хуже меня знаете, чего стоит наша официальная статистика. Перечитайте собственные секретные донесения о несчастных случаях и самоубийствах. Об этой женщине хотя бы. Нельзя же без конца скрывать правду и притворяться, что ничего не произошло.
Врач засунул руки в карманы халата и посмотрел в окно.
- А вы слышали последние новости? Говорят, они собираются примешивать фтор и порошок от головной боли к питьевой воде. С медицинской точки зрения это безумие.
- Выбирайте выражения!
- Вы правы, - сухо сказал врач.
В комнате наступило молчание. Йенсен внимательно разглядывал письмо, пришедшее с утренней почтой. На белом конверте были напечатаны его имя и адрес. Внутри лежала прямоугольная белая карточка и синевато-серая марка с зубчиками по краям. На марке был изображен пролет моста, перекинутого через глубокую пропасть. Йенсен выдвинул средний ящик стола, достал деревянную линейку и измерил стороны карточки. Врач, внимательно следивший за его действиями, удивленно спросил:
- Зачем вы это сделали?
- Не знаю, - пожал плечами Йенсен.
Он положил линейку обратно и задвинул ящик стола.
- Какая старина! - заметил врач. - Деревянная, со стальной окантовкой.
- Да, - ответил Йенсен. - Она у меня уже двадцать девять лет. С тех пор, как пришел сюда. Таких теперь не делают.
Карточка, лежавшая в конверте, была длиной в четырнадцать и шириной в десять сантиметров. На одной стороне ее типографским способом был напечатан адрес, на другой пунктиром отмечен квадрат, куда следовало приклеить марку. Выше шел печатный текст:
ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В ПОЛИТИКУ ВСЕОБЩЕГО СОГЛАСИЯ И ВЗАИМОПОНИМАНИЯ? ГОТОВЫ ЛИ ВЫ ПРИНЯТЬ АКТИВНОЕ УЧАСТИЕ В БОРЬБЕ ПРОТИВ ВНУТРЕННИХ И ВНЕШНИХ ВРАГОВ ГОСУДАРСТВА?
ПРИКЛЕЙТЕ МАРКУ НА УКАЗАННОМ МЕСТЕ. НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОДПИСАТЬСЯ.
ВНИМАНИЕ! ОПЛАЧИВАТЬ ОТКРЫТКУ НЕ НУЖНО.
Под пунктирным квадратом шла линия, где следовало написать свое имя. Йенсен перевернул открытку и взглянул на адрес:
Центральное статистическое бюро Министерства внутренних дел. Почтовый ящик 1000.
- Еще одно исследование общественного мнения, - сказал врач и пожал плечами. - По-видимому, все получили такие открытки. Все, кроме меня.
Йенсен промолчал.
- А может, это очередная проверка лояльности. Перед выборами.
- Выборами? - пробормотал Йенсен.
- Ну да, ведь через месяц выборы. Но в таком случае это никому не нужно. Напрасная трата государственных средств.
Йенсен снова выдвинул ящик стола, достал зеленую резиновую губку из коробочки с надписью "Собственность полицейского департамента" и дотронулся до нее кончиками пальцев. Губка была совершенно сухая. Комиссар встал и вышел из комнаты. Войдя в туалет, он смочил губку водой из-под крана.
Вернувшись в кабинет, Йенсен сел за стол, провел обратной стороной марки по влажной губке и аккуратно приклеил марку к пунктирному квадрату. Затем положил открытку в ящик с почтой, предназначенной для отправки, спрятал губку в стол и задвинул ящик. Врач, смотревший на комиссара с едва заметной улыбкой, насмешливо произнес:
- Оборудование полицейского департамента достойно музея.
Он взглянул на стенные часы, затем перевел взгляд на аккуратный саквояж у двери.
- Ну что ж, через два часа вы уже будете в самолете.
- Наверно, я умру, - сказал комиссар Йенсен.
Его собеседник внимательно посмотрел на него, чуть помедлил.
- Возможно, - наконец вымолвил он.
2
- Разумеется, у вас есть шанс, - продолжал врач. - Иначе ни я, ни кто-либо другой не взяли бы на себя ответственность рекомендовать вам эту поездку. Их врачи умеют делать такие вещи.
Йенсен кивнул.
- Конечно, было бы лучше, если бы вы обратили внимание на свою болезнь еще несколько лет назад. Вам очень больно?
- Да.
- Сейчас тоже?
- Да.
- С другой стороны, несколько лет назад вряд ли можно было бы вылечить эту болезнь. В ту пору к оперативному методу лечения прибегали лишь в порядке эксперимента. У нас в стране его еще только начинают разрабатывать. А ваше положение критическое.
Йенсен снова кивнул.
- Но, как я уже сказал, надежда есть.
- И большая?
- Трудно сказать. Быть может, процентов десять, а может, только пять. Скорее всего, еще меньше.
Йенсен наклонил голову.
- Понимаете, в течение нескольких секунд вся кровь, находящаяся в нашем организме, прогоняется через печень. А в печени, как известно, протекает ряд важнейших процессов. Возможна ли ее пересадка? Я не знаю.
- Через несколько дней узнаете.
- Вы правы.
Врач задумчиво посмотрел на Йенсена.
- Дать болеутоляющее?
- Не надо.
- Не забудьте - вам предстоит длительное путешествие.
- Я знаю.
- Вы взяли обратный билет?
- Нет.
- Говорят, это вдохновляет. - Врач невесело улыбнулся.
Наступило молчание. Наконец Йенсен, не глядя на собеседника, буркнул:
- Ну, выкладывайте, в чем дело?
- Я давно хотел вас кое о чем спросить.
- Ну?
- Правда ли, что вы ни разу не потерпели неудачи в следствии?
- Да, - сказал комиссар Йенсен.
Зазвонил телефон.
- Комиссар шестнадцатого полицейского участка слушает.
- Это вы, Йенсен?
Последний раз Йенсен слышал голос начальника полиции года четыре назад. Встречаться с ним ему приходилось еще реже. Неужели он позвонил, чтобы попрощаться?
- Да.
- Отлично. В течение ближайших минут вы получите письменный приказ. Он должен быть исполнен с максимальной быстротой.
- Понятно.
- Я знал, что могу на вас положиться, Йенсен.
Йенсен посмотрел на электрические часы на стене.
- Через восемнадцать минут начинается мой отпуск по болезни, - сказал он в трубку.
- Что? Разве вы больны?
- Да.
- Очень жаль, Йенсен. Надеюсь, вы проинструктируете своего заместителя.
- Да.
- Это дело исключительной важности. Приказ поступил из… В общем, из высочайших кругов.
- Понятно.
Шеф полиции замолчал. Казалось, он не знал, как ему быть. Наконец он выдавил из себя:
- Ну, желаю удачи, Йенсен.
- Благодарю вас.
Комиссар Йенсен положил трубку. Голос шефа показался ему испуганным. А может быть, он всегда был таким?
- …менее чем за пять секунд, - снова сказал врач. - Вся кровь, содержащаяся в организме человека…
Йенсен машинально кивнул. Спустя минуту от спросил:
- Куда вы думаете перебраться после того, как участок переведут в другое место?
- Наверно, в Центральное налоговое управление. А вы?
И осекся. Помолчав, он спросил:
- Вы видели здание Управления?
Йенсен покачал головой.
- Потрясающее сооружение! Напоминает гигантскую тюрьму. Самое большое здание, какое мне когда-либо приходилось видеть. Так вы куда?
Йенсен промолчал.
- Извините, - сказал врач.
- Ничего.
В дверь постучали. В кабинет вошел полицейский в зеленой форме. Вытянувшись в струнку, он протянул комиссару красный конверт. Йенсен расписался на квитанции, и полицейский вышел из комнаты.
- Красный, - сказал врач. - теперь все засекречено.
Он наклонил голову, стараясь разглядеть, что написано на конверте.
- "Стальной прыжок". Что это такое?
- Не знаю, - ответил Йенсен. - "Стальной прыжок". Не помню такого названия.
Он сломал печать и извлек приказ из конверта. Приказ состоял из одного листа бумаги с машинописным текстом.
- Так что же это такое?
- Список людей, которые подлежат аресту.
- В самом деле? - В голосе врача послышались нотки сомнения. - В этой стране не бывает преступлений.
Йенсен медленно вчитывался в текст.
- В этой стране не совершаются преступления и не рождаются дети. Все довольны своим существованием. Нет счастливых людей, но нет и несчастных. Кроме тех, кто кончает жизнь самоубийством.
Врач замолчал. На его губах появилась грустная, едва заметная улыбка.
- Вы правы, - сказал он. - Мне действительно следовало бы попридержать язык.
- Вы слишком импульсивны.
- Пожалуй. Ну так что, любопытный список?
- С известной точки зрения, да, - сказал комиссар Йенсен. - Во всяком случае, могу вас утешить: вы в него включены.
- Отлично, - сказал врач. - По мнению некоторых специалистов, перед сложной операцией главное для пациента - хорошее настроение. Важно, чтобы он шутил и смеялся - это свидетельствует о его воле к жизни. А теперь мне надо идти. Да и вам тоже, если вы не хотите опоздать на самолет. Желаю счастья.
- Спасибо, - сказал комиссар Йенсен.
Не успела за спиной врача закрыться дверь, как Йенсен снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.
- Говорит Йенсен. Сейчас в дежурку спустится врач. Арестуйте его и поместите в камеру предварительного заключения.
- Полицейского врача?
- Да. И немедленно.
Он нажал на рычажок аппарата и вновь набрал трехзначный номер.
- Говорит Йенсен. Попросите начальника гражданских патрулей подняться ко мне. И вызовите такси.
Когда начальник гражданских патрулей вошел в кабинет комиссара, электрические часы на стене показывали без одной минуты десять.
- С десяти часов начинается мой отпуск по болезни, - сказал Йенсен. - Как вам известно, вы будете временно исполнять мои обязанности.
- Благодарю вас, комиссар.
- У вас нет никаких оснований благодарить меня. Вы знаете, что я всегда был о вас чрезвычайно низкого мнения, и вы назначены моим заместителем отнюдь не по моей рекомендации.
Начальник гражданских патрулей открыл было рот, собираясь что-то возразить, но передумал.
- Вот фамилии сорока трех человек, проживающих или работающих в районе шестнадцатого участка, их следует немедленно арестовать, обыскать и поместить в камеры предварительного заключения. К вечеру за ними приедут из Центральной прокуратуры.
- Но, комиссар…
- Слушаю вас.
- В чем виноваты эти люди?
- Мне это неизвестно.
Йенсен взглянул на часы.
- Итак, теперь вы комиссар шестнадцатого участка. Машина во дворе. Ключи на столе.
Он встал, взял плащ и шляпу. Его заместитель поднял глаза от списка и сказал:
- Но здесь все до единого…
Он замолчал.
- Совершенно верно, - сказал Йенсен. - Все до единого врачи. До свиданья.
Он взял саквояж и вышел.
3
Аэродром находился к югу от города. Чтобы добраться до него от шестнадцатого полицейского участка, требовалось в лучшем случае не менее полутора часов. Раньше на это уходило еще больше времени, но за последние несколько лет центр города превратился в единый огромный транспортный узел, состоявший из сложнейшего сплетения мостов, автострад и развилок. Почти все старые здания были снесены - они уступили место автомобилям, и теперь центральная часть города представляла собой гигантское сооружение из стали, стекла и бетона. То там, то здесь, стиснутые бесчисленными автострадами, виднелись сверкающие сталью и хромом гаражи, административные здания, универмаги, кинотеатры, заправочные станции и рестораны. Много лет назад, когда разрабатывался план реконструкции, кое-кто возражал против него на том основании, что строительство сделает жизнь людей в городе невозможной. Архитекторы же утверждали, что современный город предназначен не для пешеходов или конных повозок, а для автомобилей. Как и во многих других вопросах, оказалось, что обе стороны правы, и это полностью соответствовало духу всеобщего согласия и взаимопонимания.