- Если будешь вести себя так, все узнают. Смейся, во имя всего святого!
Самсон, уже привыкший к таким ситуациям, это самое и делал, подталкивая локтями других и отвечая на грубые шутки еще более грубыми. Мальчик, взглянув на него, похоже, опомнился. Грей отпустил его и снова вступил в разговор, сказав громко:
- Если б я захотел с кем-нибудь согрешить, то выбрал бы погоду получше. Надо уж совсем до края дойти, чтоб любиться в этакую грозу.
- Так ведь и дошли, майор, - со смехом сказал один из солдат. - Нам теперь и овца бы сгодилась.
- Ха-ха. Ступай поблуди сам с собой, Вульфи. Тебя даже овца не захочет. - Мальчик, все еще красный и с влажными глазами, уже пришел в себя и залихватски сплюнул под общий смех.
- А что, Вульфи, запросто - если хрен у тебя правда такой длинный, как ты говоришь, - ввернул Самсон.
Вульф в ответ высунул на удивление длинный язык и вызывающе повертел им.
- Могу доказать, если кому охота.
Перепалку прервали еще два солдата - они взобрались на пригорок, мокрые до пояса, и притащили свиную тушу, которую выловили из реки. Эту добавку к ужину встретили одобрительными криками, и половина команды тут же принялась разделывать тушу.
Разговор сделался вялым, и Грей уже собирался уехать, когда один солдат со смехом отпустил что-то насчет цыганок.
- Что вы говорите? Was habt Ihr das gesagt? - встрепенулся Грей. - Цыгане? Вы их недавно видели, да?
- Да, герр майор, - охотно ответил солдат. - Нынче утром. Они проехали через мост, шесть повозок с мулами. Они все время ездят туда-сюда. Мы их и раньше видели.
- Вот как? - Грей, стараясь не выдавать своего волнения, спросил лейтенанта: - А не связаны ли они с французами?
- Само собой, - с легким удивлением ответил тот и усмехнулся. - Да что они такого могут сказать французам? Что мы здесь? Я думаю, противник и без них это знает.
В промежутке между деревьями, примерно в миле от батареи Грей видел английских солдат из полка Рюсдейла - разгоряченные после пробега, они скидывали ранцы и входили в реку, чтобы напиться.
Что ж, верно. Присутствие здесь английских и ганноверских частей для неприятеля не новость. Тот, кто засядет на утесе с подзорной трубой, сможет пересчитать даже пятна на собаке полковника Рюсдейла. Что до передвижений, то ни Рюсдейл, ни Хикс не имеют понятия, когда и куда командование пошлет их в следующий раз, - а значит, и враг едва ли об этом узнает.
Грей попрощался с лейтенантом, решив, однако, переговорить на этот предмет со Стефаном фон Намценом. Возможно, от цыган действительно нет никакого вреда, но в этом не мешало бы разобраться. Они, например, способны сказать всякому, кто не поленится их спросить, как мало солдат охраняет мост. Грею, хотя он и передал Рюсдейлу пожелание сэра Питера, почему-то казалось, что полковник не станет посылать к мосту своих людей.
Он помахал артиллеристам, но это мало кто заметил - солдаты, в крови по локоть, потрошили свинью. Мальчик, в стороне от других, обтесывал кол, чтобы поджарить добычу.
У моста Грей остановил Каролюса и посмотрел на тот берег. Ровная местность за рекой переходила в холмы, а те - в крутой скальный массив. Наверху, возможно, до сих пор находились французы. Грей достал из кармана складную трубу и медленно обозрел верхушки утесов. Там не наблюдалось никакого движения - ни людей, ни коней, ни знамен, - однако стояла серая пелена, точно облако на совершенно чистом небе, дым от многочисленных лагерных костров. Да, французы все еще там.
Он осмотрел также и холмы - но цыган не было видно, и ни один дымок не выдавал их присутствия.
Надо бы найти их табор и допросить цыган самолично - но становилось поздно, и Грей был не в настроении заниматься этим. Он повернул коня к городу, не глядя больше на рощицу, где стояла батарея.
Тому мальчишке надо побыстрее научиться скрывать, кто он есть, иначе ему житья не будет от всякого, кому вздумается его использовать. А охотников найдется много. Вульф сказал правду: солдатам после многих месяцев в поле не до разборчивости, а этот мальчуган со своими пухлыми красными губками и нежной кожей куда привлекательнее овцы.
Каролюс мотнул головой, и Грей заметил, что его дрожащие руки слишком сильно сжимают поводья. Он ослабил хватку, унял дрожь и вновь послал коня вскачь, успокоив его ласковыми словами.
На него самого однажды напали вот так. Было это в лагере, в Шотландии, через несколько дней после Каллодена. Кто-то прыгнул на него в темноте сзади и захватил его горло согнутой в локте рукой. Грей подумал, что пришла его смерть, но у злоумышленника на уме было другое. Он действовал молча, грубо и через пару минут бросил Грея в грязи за фурой, онемевшего от боли и потрясения.
Грей так и не узнал никогда, кто это был - офицер, солдат или вообще не военный. Не узнал, выбрал его тот человек из-за каких-то особенностей внешности и поведения или просто воспользовался тем, кто ему подвернулся.
Он знал, однако, что рассказывать об этом не следует. Придя в себя, он помылся, держался прямо, шагал твердо, говорил как обычно и смотрел всем прямо в глаза. Никто не подозревал, что он скрывает под одеждой изодранную плоть, а в груди - смятение. Если насильник ел с ним за одним столом, Грей не знал этого. С того дня он всегда носил при себе кинжал, и никто ни разу не тронул его против воли.
Позади садилось солнце, и летящие тени коня и всадника протянулись далеко вперед. |
Глава 5
Темные сны
Он снова опоздал к ужину. На этот раз ему принесли поднос в гостиную, и он ел под шедшие вокруг разговоры.
Княгиня немного посидела с ним, оказывая ему самое лестное внимание, но Грей измучился после целого дня в седле и отвечал кратко. Вскоре она отошла, оставив его наедине с холодной олениной и грибным пирогом.
Грей уже заканчивал с ужином, когда ему на плечо легла большая, теплая рука.
- Ну что, побывали у моста? Все ли там в порядке? - спросил фон Намцен.
- В полном. - Грей не считал пока нужным рассказывать фон Намцену про молодого солдата. - Я обещал им, что Рюсдейл пришлет подкрепление - надеюсь, что не напрасно.
- Мост? - Старая княгиня, уловив это слово, повернулась к ним и нахмурилась. - Вам не о чем беспокоиться, ландграф. Мосту ничего не грозит.
- Уверен, что нет, сударыня. - Стефан, щелкнув каблуками, поклонился старой даме. - Не волнуйтесь: мы с майором Греем вас защитим.
Княгиня немного опешила, услышав это, и повторила воинственно, приложив ладонь к образку, который носила на платье:
- Мосту ничего не грозит. Враг еще ни разу за триста лет не проходил через Ашенвальдский мост и никогда не пройдет.
Стефан, взглянув на Грея, слегка кашлянул. Грей ответил тем же и похвалил ужин.
Старушка отошла, и Стефан, обменявшись с Греем улыбками, спросил:
- Вам известна история этого моста?
- Нет - а она чем-то примечательна?
- Это всего лишь легенда. - Стефан снисходительно пожал плечами. - Говорят, будто мост охраняет дух некоего древнего короля.
- Вот как. - Грею вспомнились истории, которые он слышал на батарее. Быть может, среди солдат есть местные жители, знающие это предание?
- Mein Gott, - Стефан потряс массивной головой так, точно отгонял комаров, - как могут здравомыслящие люди верить во все эти сказки!
- Вы имеете в виду не только мост? Суккуба тоже?
- Не говорите мне о суккубе, - мрачно ответил Стефан. - Мои люди едва держатся на ногах и шарахаются от птичьей тени. Они не ложатся спать из страха, что ночью к ним явится демон.
- Не только ваши. - Сэр Питер, подойдя к ним, отпил из стакана и передернулся.
Биллмен угрюмо кивнул, подтверждая его слова.
- Чертовы лунатики, все до единого.
- Г-мм, - задумчиво отозвался Грей. - Могу предложить одно средство - но учтите, что его изобрел не я, а полковой лекарь Рюсдейла.
Он изложил им способ Кигена, не повышая голоса, но его собеседники оказались не столь скромны.
- Стало быть, парни Рюсдейла дружно боксируют с иезуитами и плодят тараканов? - Сэр Питер буквально давился от смеха. "Хорошо, что лейтенанта Дандиса с нами нет", - подумал Грей.
- Может быть, и не все, - сказал он, - но в достаточном количестве. Насколько я понимаю, среди ваших солдат такого пока еще не наблюдалось?
Биллмен вместо ответа прыснул.
- Иезуиты? Тараканы? - Стефан удивленно поднял белесые брови. - Скажите, пожалуйста, что это означает?
- Э-э… - Грей, не зная соответствующего немецкого выражения, оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что дамы не смотрят, и дал объяснение на языке жестов.
- О! - Ошарашенный Стефан широко ухмыльнулся. - Теперь я понял. - Он подтолкнул Грея локтем и спросил вполголоса: - Такие предосторожности и нам бы не помешали, как вы думаете?
Дамы и немецкие офицеры, занятые игрой в карты, поглядывали на англичан с недоумением. Один из немцев окликнул фон Намцена, и это избавило Грея от необходимости отвечать.
Но тут ему в голову пришла одна мысль, и он удержал Стефана, собравшегося сесть за карточный стол.
- Одну минуту, Стефан. Скажите, вы видели тело вашего умершего солдата - Кёнига? Видели лично?
Фон Намцен, все еще улыбавшийся, помрачнел и покачал головой.
- Нет, не видел. Говорят, однако, что у него разорвано горло. Можно подумать, что на него напал дикий зверь, между тем нашли Кёнига не на улице, а у него на квартире. - Он снова покачал головой и отошел к игрокам.
Грей, беседуя с сэром Питером и Биллменом, продолжал украдкой наблюдать за ним. Этим вечером Стефан облачился в парадный мундир. Менее представительного мужчину это могло бы сделать смешным - пышность немецкой военной символики, на взгляд англичанина, слишком уж бросалась в глаза, - но ландграф фон Эрдберг, со своей мощной фигурой и львиной гривой белокурых волос, стал лишь… притягательнее.
Сейчас он притягивал взоры не только княгини Луизы, но и трех ее молодых приятельниц. Они окружали его, как луны, попавшие в его орбиту. Стефан извлек из-за лацкана какую-то вещицу, и дамы придвинулись к нему еще ближе.
Грей, ответив на какой-то вопрос Биллмена, снова повернул голову, стараясь, чтобы это выглядело не слишком заметно.
Тщетно он пытался подавить чувство, которое вызвал в нем Стефан, - чувства, как правило, неподвластны рассудку. Они неудержимы, как пушечные ядра или как пробивающиеся из-под снега побеги крокусов.
Влюблен ли он в Стефана? Это не было для Грея вопросом. Он испытывал к Стефану симпатию и уважение, но не сходил по нему с ума, не изнемогал от тоски. Хочет ли он Стефана? Огонек, тихо тлеющий в его чреслах, говорил "да".
Череп пещерного медведя по-прежнему стоял на почетном месте, под портретом покойного князя. Грей принялся его рассматривать, следя краем глаза за Стефаном.
- Не думаю, что вы сыты, Джон. - Маленькая ручка легла ему на локоть, и он повернулся к княгине, глядящей на него с милым кокетством. - Такой сильный мужчина после целого дня на воздухе… позвольте, я прикажу подать вам еще что-нибудь.
- Право же, ваша светлость… - Но она, не желая слушать, игриво шлепнула его веером и убежала, чтобы распорядиться о десерте.
Чувствуя себя тельцом, предназначенным на заклание, Грей попытался спастись в мужском обществе и подошел к фон Намцену. Тот как раз собирался спрятать то, что показывал дамам - они в это время заглядывали в карты игрокам и заключали пари.
- Что это у вас? - спросил Грей.
- Это? - Стефан на миг смутился, но тут же протянул Грею маленький кожаный футляр с золотым замочком. - Мои дети.
В фуляре помещалась превосходно выполненная миниатюра - две белокурые детские головки, мальчик и девочка. Мальчику, старшему из двух, было года три-четыре.
На Грея это подействовало, как удар под вздох. Рот у него раскрылся, но он не мог издать ни единого звука. Так ему по крайней мере казалось - и он удивился, услышав собственный голос, спокойный и выражающий подобающее случаю восхищение.
- Прелестные крошки. Уверен, они служат утешением вашей супруге, пока вас нет.
Фон Намцен слегка покривился.
- Их матери нет в живых. Она умерла, когда родилась Элиза. - Громадный указательный палец Стефана нежно потрогал крошечное личико девочки. - За ними присматривает бабушка, моя мать.
Грей выразил соболезнование, не слыша собственных слов из-за смятения мыслей.
Он так задумался, что, когда прибыл особый десерт княгини - сооружение из засахаренной малины, бисквитов и сливок, политое коньяком, - съел все подчистую, хотя малина вызывала у него крапивницу.
Его задумчивость не прошла и после ухода дам. Сев за карты, он стал играть наобум - и все-таки выигрывал, благодаря всегдашним капризам фортуны.
Быть может, он заблуждался и в знаках внимания, которые оказывал ему Стефан, не было ничего необычного - однако…
Однако такие, как он, мужчины не так уж редко женятся и заводят детей. Понятно, что фон Намцен, обладатель родового титула и поместий, желал иметь наследника, к которому все это перешло бы. Эта мысль успокоила Грея. Он, почесывая временами грудь или шею, стал обращать больше внимания на игру - и начал проигрывать.
Час спустя игра закончилась. Грей задержался немного, надеясь, что Стефан к нему подойдет, но тот был увлечен спором с одним из офицеров, и Грей, все еще почесываясь, отправился наверх.
Коридоры в этот вечер были ярко освещены, и он без труда нашел свой. Хорошо бы Том еще не лег - он раздобыл бы хозяину какое-нибудь снадобье от чесотки. Думая об этом, Грей услышал позади шорох ткани, обернулся и увидел княгиню.
Она снова была в ночном уборе, но теперь уже не в шерстяном, а в батистовом. Тончайшая материя довольно откровенно обрисовывала ее грудь. Грей подумал, что ей, должно быть, очень холодно, несмотря на вышитый пеньюар.
Чепчика на ней не было, и распущенные волосы спадали на плечи золотистыми волнами. Грею тоже стало холодновато, несмотря на коньяк.
- Милорд, - начала она и с улыбкой поправилась: - Джон. Я хотела вам кое-что подарить. - В руке она держала маленькую коробочку.
- Ваша светлость… - Он подавил желание попятиться. От нее сильно пахло туберозами - этот запах он особенно не любил.
- Меня зовут Луиза. - Она сделала еще один шаг к нему. - Почему бы вам не звать меня по имени - здесь, когда мы наедине?
- Да, разумеется. Как вам угодно, Луиза. - Боже, что она забрала себе в голову? С Греем, мужчиной видным, состоятельным, из знатной семьи, уже случалось подобное - но аристократки такого ранга привыкли получать то, что им хочется.
Он взял ее протянутую к нему руку будто бы для того, чтобы поцеловать - на деле он просто хотел удержать княгиню на расстоянии. Чего она, собственно, хочет? И зачем ей это нужно?
- Я даю вам это в знак моей благодарности, - сказала она, когда он поднял голову от ее унизанных кольцами пальцев, и вложила ему в руку свою коробочку. - И для защиты.
- Уверяю вас, сударыня, я не сделал ничего такого, чтобы заслужить вашу благодарность. - Неужели она убедила себя, что должна из благодарности переспать с ним, - убедила потому, что ей действительно этого хочется? А ей хотелось - об этом говорили Грею ее чуть расширенные голубые глаза, пылающие щеки, быстрое биение жилки на горле. Он нежно сжал ее пальцы и попытался вернуть подарок назад.
- Право, Луиза, я не могу этого принять - наверняка это одно из ваших фамильных сокровищ. - Коробочка в самом деле выглядела ценной. Ее вес предполагал, что она сделана либо из позолоченного свинца, либо из чистого золота, а вставленные в нее грубо обработанные кабошоны были, как опасался Грей, драгоценными камнями.
- Верно, - подтвердила княгиня. Эта реликвия хранится в семье моего мужа несколько веков.
- Вот видите, я…
- Вы должны оставить ее у себя, - пылко возразила она. - Она защитит вас от злых чар.
- Вы хотите сказать, от…
- Der Nachtmahr. - Княгиня понизила голос и оглянулась через плечо, словно боясь увидеть в воздухе нечто страшное.
Nachtmahr. Ночной кошмар. По плечам Грея пробежала невольная дрожь. Несмотря на хорошее освещение, огоньки свечей мигали от сквозняка, и тени, словно вода, струились по стенам.
На крышке ларчика виднелась надпись на латыни - такой древней, что смысл ускользал от Грея.
- Это мощи Святого Оргвальда. - Княгиня придвинулась еще ближе - будто бы для того, чтобы помочь ему разобрать.
- Э-э… вот как? Очень интересно. - Из всех папистских традиций этот их обычай разделывать своих святых на куски и рассылать части тела по всему свету был, пожалуй, наиболее предосудителен. Но откуда у княгини подобная вещь? Фон Ловенштейны - лютеране. Правда, эта вещица такая древняя, что служит скорее всего простым талисманом.
Княгиня была так близко, что запах ее духов бил Грею в нос. Как бы отделаться от этой женщины? Грей, видя всего в паре футов от себя дверь своей комнаты, испытывал сильное искушение шмыгнуть туда и запереть ее за собой.
- Вы защищаете меня и моего сына. - Она доверчиво смотрела на него сквозь золотые ресницы. - А я хочу защитить вас, дорогой Джон.
Она обвила его шею руками и снова прильнула к его губам в страстном поцелуе. Грей ответил из чистой вежливости, продолжая лихорадочно искать в уме какой-нибудь выход. Куда, к дьяволу, подевались слуги? Почему им никто не помешает?
Тут поблизости кто-то кашлянул, и Грей с облегчением разомкнул объятия. Облегчение, однако, длилось недолго - он увидел ландграфа фон Эрдберга, сумрачно глядящего на них из-под тяжелых бровей.
- Прошу прощения, ваша светлость, - ледяным тоном промолвил Стефан. - Я хотел поговорить с майором Греем и не знал, что он не один.
Княгиня вспыхнула, но не утратила самообладания. Запахнув пеньюар, она приняла гордую позу, благодаря которой ее обворожительная грудь предстала во всей красе.
- Ах, это вы, Эрдберг, - проронила она. - Не беспокойтесь, я ухожу. Отдаю майора в полное ваше распоряжение. - С лукавой полуулыбкой, ничуть не таясь, она провела рукой по пылающей щеке Грея и величественно - черт бы побрал эту женщину! - удалилась по коридору, волоча за собой расшитый шлейф.
- Вы хотели поговорить со мной, капитан? - нарушил тягостное молчание Грей.
Фон Намцен смерил его взглядом, как бы решая, продолжать ли.
- Нет, - сказал он наконец. - Дело терпит. - И, повернувшись на каблуках, ушел, производя значительно больше шума, чем княгиня.
Грей взялся за лоб, убедился, что голова у негр пока не лопнула, и нырнул в свою дверь, не дожидаясь новых приключений.
Том сидел у огня на табурете и чинил бриджи, разорвавшиеся по швам, когда Грей показывал сабельные удары одному из немецких офицеров. Если он и слышал что-то из происходившего в коридоре, то виду не показал.
- Что это у вас, милорд? - спросил он, увидев ларчик в руке Грея.
- Где? А, это. - Грей со смутным чувством отвращения поставил коробочку на стол. - Реликвия. Мощи Святого Оргвальда, кем бы он ни был.
- А, я его знаю!
- В самом деле? - Грей поднял бровь.
- Да, милорд. Тут в саду есть часовенка его имени. Ильзе - она на кухне служит - мне показывала. Он в этих краях славится.