Гордин кивнул и, не поднимая глаз, зашагал к калитке. Он вдруг не выдержал и встретился взглядом с Оксаной. А затем - и с глазами других посетителей. Все смотрели на него с погасшей надеждой, все были расстроены. Снова из-за забора посигналил Костик.
Гордин на секунду замер в раздумьях. Вдруг в сердцах плюнул и бросил сумку на тропинку. Выйдя за калитку, он протянул руку Костику.
- Знаешь что… Езжай без меня.
Костик изумленно уставился на Гордина. Он даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гордин махнул рукой, останавливая его.
- Ничего не говори. Не могу я, и все. Еще день тут поболтаюсь… Да не найдут они меня за день! А потом уйду спокойно, у меня план есть, все продумано. Ты за меня не переживай.
- Ну, дебил… - схватился за голову Костик.
- Езжай, брат. Спасибо тебе за все. И что со связью помог - за это отдельное спасибо. Удачи.
Гордин вернулся во двор, обвел взглядом ничего не понимающих пациентов.
- Ладно, - вздохнул он. - Подождут мои дела.
За городом Костик хотел разогнаться, но дорога была неважная. И настроение тоже. Костик всерьез переживал за товарища и не понимал его странного поступка. Если есть возможность бежать - надо бежать. Последние недели вся их жизнь заключалась только в бегстве, и лишь в нем было спасение.
Впрочем, Гордин все решил сам. Теперь следовало подумать о себе. Особых поводов для беспокойства у Костика не было - он хорошо подготовился. Помогли и знакомые, и связи отца, и деньги, унесенные из сейфа "Хиронекса".
Еще день-другой, и все кончится - самолет трансатлантических авиалиний унесет его в безопасное место.
Наконец пошла нормальная дорога, Костик разогнал машину и расслабился за рулем. Он не знал, что в километре от него Гоша, старший оперативник Чурова, подкрутил колесико бинокля.
- Коробочка на подходе, - сообщил Гоша в рацию.
- Точно он? - тут же отозвался Чуров.
- Метки на локаторе нет, но машина его точно.
- Останавливайте, - скомандовал Чуров.
- Опасно, быстро идет, - засомневался Гоша. - Может покатиться.
- Пусть катится! - в сердцах закричал Чуров. - Останавливайте! И сразу берите.
- Выполняю.
Гоша хлопнул по плечу оперативника, сидевшего рядом и наблюдавшего за приближавшейся "маздой" через прицел бесшумного автомата "Вал".
- Обожди, пусть поближе подойдет, - сказал Гоша, глядя в бинокль. - Там ямы на дороге, он сейчас притормозит.
- Поучи бабушку кашлять, - проворчал в ответ снайпер.
До машины оставалось не более ста метров, когда затвор приглушенно лязгнул, и три тяжелые девятимиллиметровые пули вспороли пыльную покрышку.
"Мазда" словно споткнулась - накренилась, завиляла по дороге, заскрипела тормозами и наконец уткнулась бампером в придорожный куст.
Костик выбрался из кабины, вполголоса матерясь. Быстро осмотрел лопнувшую покрышку, затем открыл багажник. Он уже доставал запаску, когда за спиной отчетливо прозвучала команда Гоши.
- Стоять, руки на машину! Не оборачиваться!
Костик застыл. Чуть наклонившись, он увидел в отражении заднего стекла два силуэта. Один с автоматом, у второго вроде пистолет. Оба угловатые, видимо, в бронежилетах.
Пятизарядный "Байкал" лежал у Костика буквально под рукой. Передернуть затвор - доли секунды…
Схватив ружье, он резко сорвался с места и побежал вверх по откосу.
- Стой, с-сука!
Грохнул пистолетный выстрел. Костик развернулся на ходу и, не целясь, от пояса, выстрелил в сторону преследователей. Тот, что был с автоматом, тут же покатился по откосу. Струя крови ударила из разорванной картечью шейной артерии.
- Стой!
Снова бабахнул пистолет. Костик почувствовал увесистый толчок в лопатку. Стало горячо, в ушах засвистело.
Почти сразу - еще выстрел. Костик упал на колени, выронил ружье. Но он продолжал ползти, цепляясь за траву, словно там, на верху дорожного откоса, его ждало спасение.
Пистолет продолжал стрелять.
Уже почти на самом верху Костик схватился за какой-то стебель, но пальцы вдруг разжались… С остекленевшими глазами он покатился вниз.
Черный угловатый джип Чурова остановился рядом с осиротевшей "маздой", агрессивно визгнув тормозами. Полковник выскочил на пыльную обочину и склонился над телом Костика.
С противоположной стороны подъехал черный микроавтобус с оперативниками.
- Что ж вы, уроды, аккуратно принять его не могли?! - закричал Чуров.
- Товарищ полковник… - проговорил Гоша, стараясь справиться со сбившимся дыханием. - Он стрелял… Алекса завалил.
- Какого Алекса? А, этого… - Чуров бросил мимолетный взгляд на убитого оперативника. Затем брезгливо толкнул ботинком ногу мертвого Костика.
- Что ж ты, Костенька? Умер и ничего не рассказал. Это не по-товарищески.
Чуров протяжно вздохнул и перевел взгляд на "мазду". В глазах его что-то блеснуло, он устремился в кабину. Какое-то время просто осматривался, открывал "бардачок", звенел мелочью между сиденьями, листал пустой блокнот на присоске. Наконец нашел квитанцию с АЗС и почему-то ею заинтересовался.
- Когда был последний сигнал с датчика? - спросил полковник у Гоши, уже стоящего рядом на изготовку.
Гоша щелкнул пальцами кому-то из оперативников и через полминуты положил на колени Чурова планшетку с распечатками показаний GPS-трекера.
- Здесь смотрите, - он подчеркнул ногтем какую-то графу.
- Ага… - Чуров взял авторучку, нацепил очки и зачем-то принялся переписывать показания спидометра.
- Двести шестьдесят… туда-обратно… - бормотал полковник. - Плюс семьдесят. Сорок два остается… Сорок шесть - пополам…
Сняв очки, он задумчиво посмотрел на Гошу и его помощников.
- Семьдесят шесть километров он накатал от последней точки без нашего присмотра. Очевидно, в оба конца, то есть тридцать восемь. Ищите, что здесь есть в тридцати восьми километрах!
Оперативники уже разложили на капоте карту и сосредоточенно водили по ней пальцами.
- Городишко один, Маклинск, - сообщил Гоша. - Ну, и пара деревушек.
- Маклинск! - Чуров многозначительно поднял палец. - Ну, что стоите? Быстро, быстро! Кстати, оденьтесь попроще. Вы в этих черных пиджаках в Маклинске будете как сборная по шпионажу.
Чуров, вытирая со лба пот, уселся к себе в джип. Водитель выжидательно глянул на него.
- Ну, что смотришь? - нервно вскрикнул полковник. - В Маклинск!
- Разрешите вопрос, товарищ полковник? - проговорил вдруг водитель.
- Только если не очень наглый.
- Вообще-то, немножко наглый, - водитель усмехнулся. - А к чему вся эта езда-беготня. Ведь вроде решили все. И с барышней договорились. Она вроде почти согласна…
- Послушай меня, пентюх ты неотесанный! - в голосе Чурова были усталость и досада. - Есть правила. Никогда не договаривайся с бабами. Никогда не надейся на баб. Никогда не верь бабам. Еще вопросы?
Водитель включил зажигание.
- Никак нет.
Перед тем как отъехать, Чуров высунулся в окно и прокричал оперативникам, готовящимся садиться в микроавтобус:
- Эй, вы что! Мусор-то хоть уберите за собой! - И кивнул на лежащие в траве трупы.
Закончив очередной и, видимо, последний сеанс с матерью Оксаны, Сергей в очередной раз повторил:
- …и еще раз вам говорю: в областной центр, к специалисту. Я все, что мог, сделал. Больше ничего не смогу, можете верить или не верить…
Мать Оксаны с улыбкой смотрела на Гордина с кровати.
- Руки у вас чудесные, Сережа. Как волшебные. Наверное, это дар такой - людям помогать?
- Никакого особого дара, - нахмурился Гордин. - Я делаю только то, что вы и сами можете. Вернее, ваш организм. Помогаю ему. Если органы правильно работают, они и инфекцию победят, и соли размоют, и кровь очистят…
- Вот-вот. Вы-то умеете сделать, чтоб правильно работали. А тут у нас - целая больница, и толку чуть.
- Зря вы так, - покачал головой Гордин. - Больница не поможет, если сами себе не хотите помочь.
Оксана настойчиво протянула Гордину купюру. Тот покачал головой, взял сумку и вышел из дома. Оксана догнала его во дворе.
- Я вас провожу, мне все равно на работу.
- Пойдемте. Вы в библиотеке работаете?
- Я вообще-то извиниться хотела… вы из-за нас дела бросили, опоздали куда-то.
- С делами сам разберусь, не волнуйтесь, - отмахнулся Сергей.
- Нет-нет, я как раз хотела предложить! Хотите, договорюсь, вас подвезут. У меня знакомые есть, хорошие люди…
На перекрестке Гордин остановился, с улыбкой повернулся к Оксане.
- Хорошая вы девушка. Побудьте лучше с мамой, вы ей нужнее, чем мне.
Оксана вздохнула, огорченно глядя ему вслед.
- Ну, конечно, - пробормотала она. - "Нужнее, чем мне"…
- Я Савченко. Тебя должны были предупредить, полковник.
- Да, предупреждали… - Чуров еще раз внимательно оглядел хмурого 60-летнего человека с потным лицом, одетого в серый дорогой костюм. - Так чем обязан, Олег Иванович?
- Обязан тем, что первую часть оплаты мы тебе перевели, полковник. И теперь хотим поглядеть, как делается работа.
- Работа? - Чуров задумчиво пожевал губы. - Работа делается. Все идет по плану. Изучаем оперативное пространство, следуем за объектом.
- Объект в другом районе, за триста километров отсюда, - прищурился Савченко. - Через три дня он будет вообще в другом регионе. А вы тут, насколько я вижу, гоняетесь за каким-то мальчишкой-недоноском.
- Этот "недоносок" - ключевой момент нашего плана, Олег Иванович. Советую не торопиться с выводами.
- Короче, полковник! Я приехал услышать о деле, так что поменьше болтовни. Рассказывай все, мне нужно сегодня же доложить руководству.
- Конечно, Олег Иванович! - Чуров успокаивающе кивнул. - Прошу в наши апартаменты.
Апартаментами Чуров называл старый полузаброшенный поселковый клуб вблизи Маклинска. За ящик дешевого портвейна он арендовал его у местного старосты с условием, что никто не будет его беспокоить хотя бы три-четыре дня.
В клубе сохранились и крыша, и окна, правда, ко входу пришлось прорубаться сквозь лопухи и крапиву. Внутри все покрылось пылью: и зрительские кресла, и ветхие декорации, оставшиеся от какого-то давнего спектакля.
Сейчас люди Чурова "окультуривали" свой новый штаб - сдвигали к стенам зрительские кресла, ставили кофемашину и микроволновку, монтировали на крыше антенну.
- Рассказывай, полковник, - велел Савченко, усевшись в кресло. - И прикажи, чтоб воды принесли.
Чуров легко запрыгнул на сцену, прошелся среди картонных березок, наконец сел на бутафорский трон, разрисованный костями и черепами.
- Что именно вы хотите узнать, Олег Иванович? - спросил он.
- План, полковник! Твой план! Тот, за который ты попросил такие сумасшедшие деньги! Мы должны быть уверены, что вкладываемся в реальное дело, а не в сказочные прожекты.
- Дело более чем реальное, Олег Иванович. А деньги мы попросили вполне справедливые. Вы же сами указали на ряд, так сказать, особых обстоятельств…
- Хватит пустозвонить, полковник! - раздраженно оборвал его Савченко. - План! И принесут мне, наконец, воды?
- Хорошо! - Чуров энергично встал, поднял с пола облупленный фанерный меч и сдул с него пыль. - У нас секретов нет, Олег Иванович. Итак, предположим, вы хотите убить человека…
- Замолчи! - процедил Савченко. - Не смей даже слово это говорить! Шлыков должен уйти сам! Только своей смертью! Это главное условие, за которое вам и обещана такая сумма!
- Да-да, это несомненно, - с серьезным видом кивнул полковник. - Только сам! А теперь план. Представьте: объект выезжает на очередную акцию по промывке мозгов избирателям. Радостная встреча, цветы, рукопожатия… В толпе двое-трое наших людей. Кому-то из них должно повезти, ему достанется поручкаться со знаменитостью… Собственно, вот.
- Что "вот"? - Савченко сурово свел брови. - Опять болтовня? Что "вот"?!
- Вот и все! - беззаботно улыбнулся Чуров. - Через три дня он умрет. Сам. Своей смертью.
Савченко некоторое время напряженно соображал.
- Я что-то не понял… Как умрет? Какой-то яд? Или опять твои прибаутки, полковник?
- Я же четко сказал: умирает от рукопожатия. Пока не знаю, что у нас получится. Может, тромб в сосуде, может, инсульт или там сердечко остановится во сне. Собственно, это зависит от качества рукопожатия.
- Так… - у Савченко прорезались складки на щеках. Он встал с весьма решительным видом. - Опять шуточки?
- Нам не до шуточек, Олег Иванович.
Щелчком пальцев Чуров подозвал Гошу.
- Гоша, приведи-ка "хиронекса".
- Так он же… - Гоша растерянно развел руками.
- Веди, веди…
- Что еще за "хренорекс"? - спросил Савченко.
- "Chironex fleckeri". Маленькая южная медуза. Убивает взрослого человека одним прикосновением.
Тем временем вернулся Гоша, он держал за локоть бледного, наголо стриженного молодого человека с затравленным взглядом.
- Поздоровайся с нашим другом, - велел Чуров молодому человеку. - Но так, чтобы он почувствовал глубину нашего добросердечия.
"Хиронекс" сдержанно кивнул. Протерев руку салфеткой, он протянул ее Савченко. Тот растерянно посмотрел на Чурова.
- Ну же, Олег Иванович! - воскликнул полковник. - Подайте руку, вы же сами хотели все узнать.
Савченко, пожав плечами, выставил ладонь навстречу "хиронексу". Через несколько секунд он вдруг хрипло вскрикнул и схватился за грудь. По лицу градом покатился пот, губы посинели.
"Хиронекс" поспешно убрал руку и отошел.
- Что… что вы сделали? - выдавил Савченко.
Чуров быстро подошел и заглянул в лицо Савченко - внимательно, заинтересованно, словно врач, изучающий пациента.
- А что мы сделали, Олег Иванович.?
- Мне плохо… помогите, - жалобно проговорил Савченко.
- Да перестаньте. Этот - слабенький. Вот второй, которого мы ищем, - тот да! С ним можно дела делать. Ничего-ничего, жить будете, в отличие от вашего объекта - Шлыкова.
Чуров широко улыбнулся и напялил беспомощному Савченко на голову картонную размалеванную корону.
Подойдя к забору Захаровых, Сергей окликнул Зинку:
- Ну, как хозяин?
Та охотно отвлеклась от прополки грядок.
- С утра даже за пивом не пошел, - с благоговением проговорила она. - Это что же, теперь он совсем пить не будет?
- Пару недель точно не сможет. А дальше от вас зависит.
- Он сейчас с машиной возится. Говорит, ездить буду.
- Машина-то на ходу?
- Ой, да лучше б он ее продал, - отмахнулась Зинка.
Гордин на секунду задумался.
- А сколько запросите?
- Кому оно надо? - отмахнулась Зинка. - Ей годов больше, чем мне. Да вы поговорите сами.
Сергей нашел Петьку под навесом. Он лежал под "Волгой", что-то насвистывая. Рядом на тумбочке - банка молока и белый хлеб.
- Ну, как аппарат? - Гордин похлопал по капоту. - Ездить может?
- А куда он денется? - ответил Петька, не вылезая из-под машины. - Радиатор вот только подпаять…
- А что если я твою "Волгу" куплю?
Захаров тут же выглянул, озадаченно посмотрел на Гордина.
- Это как?
- За деньги, - пожал плечами Гордин.
- Да я вообще-то не собирался… - Петька принялся ожесточенно чесать затылок. - Слышь, нет, продать не могу. Хороших денег за нее не получить, а где я тогда новую возьму? Может, тебе чего надо - я отвезу.
- Да надо… в общем, покататься день-другой.
Захаров налил себя молока, подумал немного.
- Давай так… Я тебе ее даю, с ключами. Через день-другой, когда радиатор заделаю. Ты и катайся. А потом пригонишь обратно. Заодно расскажешь, где чего у ней скрипит.
- А если не успею пригнать, а оставлю в другом месте - согласен? - спросил Сергей.
- Каком это месте?
- Тут ведь железная дорога где-то рядом…
- Кремневка, там станция узловая, - кивнул Петька. - Тридцать верст.
- Вот там и оставлю.
- Договорились, - Захаров приподнял стакан с молоком. - Будем здоровы.
- А это за беспокойство, - Гордин протянул Захарову купюру.
- Да не надо… А ладно, давай на бензин…
Выйдя из двора Захарова, Сергей увидел, что с противоположной стороны улицы ему машет Васильевна.
- Эй, слышь чего! - крикнула она. - Тут опять спрашивали тебя.
- Говорите всем: пусть после обеда в больницу приходят.
- То не наши, - Васильевна многозначительно прищурилась. - Чужие…
Гордин так и застыл на месте. Невольно посмотрел по сторонам. Потом медленно подошел к Васильевне.
- Какие чужие? - осторожно спросил он.
- Уж не знаю, а сразу видать - не наши. На автостанции подошли. Говорят, друга потеряли. Мол, не проходил ли кто…
- Так это разве про меня?
- Не знаю… Только, кроме тебя, тут заезжих давно не было, - теперь она смотрела на Гордина даже с некоторым подозрением.
- И что вы им сказали? - поинтересовался он.
Васильевна усмехнулась.
- А что говорить? Вон, рыбаков приезжих целый берег сидит. Я их к ним отправила. Пускай ищут.
Гордин сдержанно кивнул, ничего не ответив. Он прошел мимо Васильевны во двор. Затем в свой сарайчик.
Там сел на табуретку, переводя дух. Затем поднял доску в полу, достал из-под нее пакет, вытащил папку с документами. Подержал в руках, не решаясь, но все же открыл.
Воспоминания обрушились, как ледяной дождь. Каждый листочек, каждая фотография, рентгенограмма, справка - все действовало подобно уколам боли.
Среди фотографий Гордин увидел и свою - бледный, коротко стриженный юнец с мешками под глазами, с забинтованной рукой выше локтя.
Гордин невольно нащупал шрам под рукавом. Вложил папку обратно в пакет, тщательно завернул.
Решение пришло быстро и почти не вызвало сомнений.
Улица перед библиотекой была пустынной, не считая девчонку и парня, который возился с заглохшим мотоциклом. Гордин не сразу узнал в них Жеку и Морошку. Понял, лишь когда услышал знакомый голос:
- Заводи, ёперный театр! Долго стоять-то? Говорила, пешком надо!
Он хотел было пройти мимо, но вдруг обратил внимание на распущенные волосы Морошки. Русые, чуть ниже плеч - совсем как у Лены.
Подумав, Гордин направился прямиком к Жеке. Тот, заметив его, оставил свой мотоцикл, даже отступил на пару шагов, глядя исподлобья.
- Привет, - сказал Гордин. - Как мать?
- Чо мать? Болеет! - Жека был неприветлив.
Гордин достал небольшую стопку 500-рублевок и протянул одну бумажку Жеке. Тот недоверчиво взял, переглянувшись с Морошкой.
Затем Гордин протянул и вторую купюру, введя Жеку в полное замешательство.
- На лечение, - сказал он. - Думаю попросить тебя кое о чем. Заработать хочешь?
- А чего надо-то? - буркнул Жека.
- Да всего ничего. На мотоцикле прокатиться.
Морошка расхохоталась.
- Ёперный театр! Да хоть вокруг света!
Оксана сидела за библиотечной стойкой, листая какой-то альбом с репродукциями старинных картин.
- Что читаете? - с порога улыбнулся Гордин.
Оксана улыбнулась в ответ и показала обложку.
- Голландцы. Освежаю память: осенью в институт возвращаться. Если получится.