- Вы интересно рассуждаете, мистер Киген. Весьма рационально, весьма. Уж не вы ли предложили им это… средство?
- Я? - Киген попытался - неудачно - прикинуться возмущенным. - Что за мысль, майор!
- Виноват, - сказал Грей и откланялся.
Полк, построившись должным порядком, двинулся с плаца бегом. Мушкеты и фляжки бренчали, капралы и сержанты выкрикивали команды. Грей понаблюдал за этим немного, наслаждаясь теплом осеннего солнца.
День после ночной бури обещал быть ясным, но грязь брызгала из-под ног и пачкала солдатам штаны. После марша им придется еще и чиститься, хотя в замыслы Рюсдейла это скорее всего не входило.
Грей, как артиллерист, прикинул, могут ли здесь проехать зарядные ящики, и решил, что не могут. Земля размякла, как сыр, - даже орудия и те увязнут.
Он бросил взгляд на далекие холмы, где якобы находились французы. Если у них есть артиллерия, то сейчас они, всего вероятнее, вынуждены сидеть на месте.
Ситуация по-прежнему вызывала у него смутное беспокойство, хотя ему очень не хотелось этого признавать. Французы, по всей видимости, действительно двинутся на север. Нет никакой причины думать, что они пойдут через речную долину. Гундвиц не имеет стратегического значения и слишком мал для того, чтобы его стоило грабить. К тому же между французами и городом стоит Рюсдейл. И все же Грей, глядя на покинутый плац и исчезающее вдали войско, ощущал странную щекотку между лопатками, точно позади стоял кто-то с заряженным пистолетом.
"Я чувствовал бы себя намного лучше, если бы Рюсдейл отрядил чуть больше солдат для обороны Ашенвальдского моста", - всплыли в его памяти слова сэра Питера Хикса. Сэр Питер, видимо, тоже ощущал этот зуд. Возможно, что Рюсдейл в самом деле осел.
Глава 4
Батарея у моста
Когда он приехал к реке, было уже за полдень. Издали пейзаж под высоким бледным солнцем казался спокойным. Реку окаймляли деревья в осенней листве. Их золотистые и красные тона казались особенно яркими рядом с тусклыми полосками вспаханных под пар полей и невыкошенных лугов.
Вблизи река, однако, разрушала эту пасторальную картинку. Быстрая и широкая, она еще больше раздулась от недавних дождей. Грей видел, как неслись по течению вырванные с корнем кусты и деревья, а порой и трупы мелких животных.
Прусская батарея разместилась на пригорке, скрытая маленькой рощей. Вся она, как с тревогой отметил Грей, состояла из десятифунтового орудия и небольшой мортиры. Впрочем, ядер и пороха было вдоволь, и боеприпасы с прусской аккуратностью укрыли от дождя холстинами.
Грея встретили сердечно. Его приезд послужил приятным разнообразием, нарушающим скуку военных будней. Следовало учесть и то, что он перед отъездом из лагеря запасся двумя мехами с пивом.
- Откушать просим с нами, майор, - пригласил ганноверский лейтенант, указав Грею удобный валун вместо стула.
После завтрака прошло уже много времени, и Грей принял приглашение охотно. Он сел на валун, подостлав шинель, засучил рукава и воздал должное сухарям, сыру и пиву. К трапезе прилагалось несколько ломтиков вкусной, сдобренной специями колбасы.
Лейтенант Дитрих, офицер средних лет с пышной бородой и бровями под стать ей, читал привезенную Греем почту, а Грей тем временем упражнялся в немецком с батарейным расчетом. При этом он краем глаза следил за лейтенантом, любопытствуя, как тот отнесется к письму фон Намцена.
Брови лейтенанта позволяли судить об этом с большой степенью достоверности. Сначала они образовали прямую линию, затем поднялись вверх и долго оставались в таком положении, а под конец, беспокойно подрагивая, заняли прежнюю позицию. Лейтенант решал, что из всего этого следует сообщить своим подчиненным.
Сложив письмо, он бросил острый взгляд на Грея. Тот слегка кивнул, подтверждая, что знает, о чем говорится в послании.
Лейтенант обвел взором своих людей и оглянулся через плечо назад, как бы прикидывая расстояние до британского лагеря и до города. После этого он снова перевел взгляд на Грея, задумчиво прикусив ус, и едва заметно покачал головой, давая понять, что о суккубе ничего говорить не станет.
Грей, в целом посчитавший такое решение разумным, на дюйм склонил голову, соглашаясь с ним. Команда батареи насчитывала всего десять человек; если бы слух дошел хотя бы до одного, он бы уже поделился с другими. Следовало также помнить, что все они были пруссаки, а не земляки лейтенанта - командир не мог быть уверен, как они воспримут подобные известия.
Спрятав бумаги, лейтенант присоединился к беседе. Грей, однако, видел, что содержание письма не выходит у офицера из головы: разговор, как будто никем сознательно не направляемый, тем не менее обратился к сверхъестественным предметам.
В этот прекрасный день, когда повсюду кружили золотые листья и рядом журчала река, рассказы о привидениях, окровавленных монахинях и призрачных сражениях в небе служили только развлечением. Ночью все будет иначе, но рассказы все равно не прекратятся. Скука для солдата не менее страшный враг, чем ядро, штык или повальная болезнь.
Один артиллерист поведал, что в его родном городе был некий дом, где по ночам слышался плач ребенка. Хозяева, напуганные этим явлением, отбили штукатурку со стены, откуда шли эти звуки, и обнаружили замурованную кирпичом дымовую трубу, а в ней - останки маленького мальчика. Рядом нашли кинжал, которым ребенку перерезали горло.
Несколько солдат сделали пальцами рожки, отгоняя нечистую силу, но двое, как Грей заметил, разволновались не на шутку, переглянулись и тут же отвели глаза.
- Вы, наверно, уже слышали такую историю? - с улыбкой, как бы между прочим, спросил Грей, обращаясь к более молодому из этих двоих.
Мальчик - ему было не больше пятнадцати - замялся, но не устоял под прицелом всеобщего внимания.
- Дело не в истории. Прошлой ночью, в бурю, мы с Самсоном… - он кивнул на своего товарища, - тоже слышали у реки детский плач. Мы взяли фонарь и пошли поглядеть - ничего, а дитя все плачет и плачет. Мы там все облазили, искали и звали, да все без толку. Только замерзли и промокли насквозь.
- Вот, значит, что вы там делали? - с ухмылкой сказал молодой парень. - А мы было подумали, что вы с Самсоном занимаетесь под мостом кое-чем другим.
Мальчишка, побагровев, кинулся на обидчика, повалил его, и оба покатились по опавшей листве, орудуя кулаками и локтями.
Грей вскочил, раскидал их пинками, схватил младшего за шиворот и поставил на ноги. Лейтенант кричал на драчунов по-немецки, употребляя непонятные Грею выражения. Встряхнув мальчишку, чтобы привести его в чувство, Грей очень тихо сказал ему:
- Смейся. Он пошутил.
Тощие плечи подрагивали под его пальцами, карие глаза, в которые пристально, передавая мальчику свою волю, смотрел Грей, остекленели от стыда и отчаяния.
Грей встряхнул его еще раз и, делая вид, что счищает сухие листья с его мундира, прошептал на ухо:
- Если будешь вести себя так, все узнают. Смейся, во имя всего святого!
Самсон, уже привыкший к таким ситуациям, это самое и делал, подталкивая локтями других и отвечая на грубые шутки еще более грубыми. Мальчик, взглянув на него, похоже, опомнился. Грей отпустил его и снова вступил в разговор, сказав громко:
- Если б я захотел с кем-нибудь согрешить, то выбрал бы погоду получше. Надо уж совсем до края дойти, чтоб любиться в этакую грозу.
- Так ведь и дошли, майор, - со смехом сказал один из солдат. - Нам теперь и овца бы сгодилась.
- Ха-ха. Ступай поблуди сам с собой, Вульфи. Тебя даже овца не захочет. - Мальчик, все еще красный и с влажными глазами, уже пришел в себя и залихватски сплюнул под общий смех.
- А что, Вульфи, запросто - если хрен у тебя правда такой длинный, как ты говоришь, - ввернул Самсон.
Вульф в ответ высунул на удивление длинный язык и вызывающе повертел им.
- Могу доказать, если кому охота.
Перепалку прервали еще два солдата - они взобрались на пригорок, мокрые до пояса, и притащили свиную тушу, которую выловили из реки. Эту добавку к ужину встретили одобрительными криками, и половина команды тут же принялась разделывать тушу.
Разговор сделался вялым, и Грей уже собирался уехать, когда один солдат со смехом отпустил что-то насчет цыганок.
- Что вы говорите? Was habt Ihr das gesagt? - встрепенулся Грей. - Цыгане? Вы их недавно видели, да?
- Да, герр майор, - охотно ответил солдат. - Нынче утром. Они проехали через мост, шесть повозок с мулами. Они все время ездят туда-сюда. Мы их и раньше видели.
- Вот как? - Грей, стараясь не выдавать своего волнения, спросил лейтенанта: - А не связаны ли они с французами?
- Само собой, - с легким удивлением ответил тот и усмехнулся. - Да что они такого могут сказать французам? Что мы здесь? Я думаю, противник и без них это знает.
В промежутке между деревьями, примерно в миле от батареи Грей видел английских солдат из полка Рюсдейла - разгоряченные после пробега, они скидывали ранцы и входили в реку, чтобы напиться.
Что ж, верно. Присутствие здесь английских и ганноверских частей для неприятеля не новость. Тот, кто засядет на утесе с подзорной трубой, сможет пересчитать даже пятна на собаке полковника Рюсдейла. Что до передвижений, то ни Рюсдейл, ни Хикс не имеют понятия, когда и куда командование пошлет их в следующий раз, - а значит, и враг едва ли об этом узнает.
Грей попрощался с лейтенантом, решив, однако, переговорить на этот предмет со Стефаном фон Намценом. Возможно, от цыган действительно нет никакого вреда, но в этом не мешало бы разобраться. Они, например, способны сказать всякому, кто не поленится их спросить, как мало солдат охраняет мост. Грею, хотя он и передал Рюсдейлу пожелание сэра Питера, почему-то казалось, что полковник не станет посылать к мосту своих людей.
Он помахал артиллеристам, но это мало кто заметил - солдаты, в крови по локоть, потрошили свинью. Мальчик, в стороне от других, обтесывал кол, чтобы поджарить добычу.
У моста Грей остановил Каролюса и посмотрел на тот берег. Ровная местность за рекой переходила в холмы, а те - в крутой скальный массив. Наверху, возможно, до сих пор находились французы. Грей достал из кармана складную трубу и медленно обозрел верхушки утесов. Там не наблюдалось никакого движения - ни людей, ни коней, ни знамен, - однако стояла серая пелена, точно облако на совершенно чистом небе, дым от многочисленных лагерных костров. Да, французы все еще там.
Он осмотрел также и холмы - но цыган не было видно, и ни один дымок не выдавал их присутствия.
Надо бы найти их табор и допросить цыган самолично - но становилось поздно, и Грей был не в настроении заниматься этим. Он повернул коня к городу, не глядя больше на рощицу, где стояла батарея.
Тому мальчишке надо побыстрее научиться скрывать, кто он есть, иначе ему житья не будет от всякого, кому вздумается его использовать. А охотников найдется много. Вульф сказал правду: солдатам после многих месяцев в поле не до разборчивости, а этот мальчуган со своими пухлыми красными губками и нежной кожей куда привлекательнее овцы.
Каролюс мотнул головой, и Грей заметил, что его дрожащие руки слишком сильно сжимают поводья. Он ослабил хватку, унял дрожь и вновь послал коня вскачь, успокоив его ласковыми словами.
На него самого однажды напали вот так. Было это в лагере, в Шотландии, через несколько дней после Каллодена. Кто-то прыгнул на него в темноте сзади и захватил его горло согнутой в локте рукой. Грей подумал, что пришла его смерть, но у злоумышленника на уме было другое. Он действовал молча, грубо и через пару минут бросил Грея в грязи за фурой, онемевшего от боли и потрясения.
Грей так и не узнал никогда, кто это был - офицер, солдат или вообще не военный. Не узнал, выбрал его тот человек из-за каких-то особенностей внешности и поведения или просто воспользовался тем, кто ему подвернулся.
Он знал, однако, что рассказывать об этом не следует. Придя в себя, он помылся, держался прямо, шагал твердо, говорил как обычно и смотрел всем прямо в глаза. Никто не подозревал, что он скрывает под одеждой изодранную плоть, а в груди - смятение. Если насильник ел с ним за одним столом, Грей не знал этого. С того дня он всегда носил при себе кинжал, и никто ни разу не тронул его против воли.
Позади садилось солнце, и летящие тени коня и всадника протянулись далеко вперед.
Глава 5
Темные сны
Он снова опоздал к ужину. На этот раз ему принесли поднос в гостиную, и он ел под шедшие вокруг разговоры.
Княгиня немного посидела с ним, оказывая ему самое лестное внимание, но Грей измучился после целого дня в седле и отвечал кратко. Вскоре она отошла, оставив его наедине с холодной олениной и грибным пирогом.
Грей уже заканчивал с ужином, когда ему на плечо легла большая, теплая рука.
- Ну что, побывали у моста? Все ли там в порядке? - спросил фон Намцен.
- В полном. - Грей не считал пока нужным рассказывать фон Намцену про молодого солдата. - Я обещал им, что Рюсдейл пришлет подкрепление - надеюсь, что не напрасно.
- Мост? - Старая княгиня, уловив это слово, повернулась к ним и нахмурилась. - Вам не о чем беспокоиться, ландграф. Мосту ничего не грозит.
- Уверен, что нет, сударыня. - Стефан, щелкнув каблуками, поклонился старой даме. - Не волнуйтесь: мы с майором Греем вас защитим.
Княгиня немного опешила, услышав это, и повторила воинственно, приложив ладонь к образку, который носила на платье:
- Мосту ничего не грозит. Враг еще ни разу за триста лет не проходил через Ашенвальдский мост и никогда не пройдет.
Стефан, взглянув на Грея, слегка кашлянул. Грей ответил тем же и похвалил ужин.
Старушка отошла, и Стефан, обменявшись с Греем улыбками, спросил:
- Вам известна история этого моста?
- Нет - а она чем-то примечательна?
- Это всего лишь легенда. - Стефан снисходительно пожал плечами. - Говорят, будто мост охраняет дух некоего древнего короля.
- Вот как. - Грею вспомнились истории, которые он слышал на батарее. Быть может, среди солдат есть местные жители, знающие это предание?
- Mein Gott, - Стефан потряс массивной головой так, точно отгонял комаров, - как могут здравомыслящие люди верить во все эти сказки!
- Вы имеете в виду не только мост? Суккуба тоже?
- Не говорите мне о суккубе, - мрачно ответил Стефан. - Мои люди едва держатся на ногах и шарахаются от птичьей тени. Они не ложатся спать из страха, что ночью к ним явится демон.
- Не только ваши. - Сэр Питер, подойдя к ним, отпил из стакана и передернулся.
Биллмен угрюмо кивнул, подтверждая его слова.
- Чертовы лунатики, все до единого.
- Г-мм, - задумчиво отозвался Грей. - Могу предложить одно средство - но учтите, что его изобрел не я, а полковой лекарь Рюсдейла.
Он изложил им способ Кигена, не повышая голоса, но его собеседники оказались не столь скромны.
- Стало быть, парни Рюсдейла дружно боксируют с иезуитами и плодят тараканов? - Сэр Питер буквально давился от смеха. "Хорошо, что лейтенанта Дандиса с нами нет", - подумал Грей.
- Может быть, и не все, - сказал он, - но в достаточном количестве. Насколько я понимаю, среди ваших солдат такого пока еще не наблюдалось?
Биллмен вместо ответа прыснул.
- Иезуиты? Тараканы? - Стефан удивленно поднял белесые брови. - Скажите, пожалуйста, что это означает?
- Э-э… - Грей, не зная соответствующего немецкого выражения, оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что дамы не смотрят, и дал объяснение на языке жестов.
- О! - Ошарашенный Стефан широко ухмыльнулся. - Теперь я понял. - Он подтолкнул Грея локтем и спросил вполголоса: - Такие предосторожности и нам бы не помешали, как вы думаете?
Дамы и немецкие офицеры, занятые игрой в карты, поглядывали на англичан с недоумением. Один из немцев окликнул фон Намцена, и это избавило Грея от необходимости отвечать.
Но тут ему в голову пришла одна мысль, и он удержал Стефана, собравшегося сесть за карточный стол.
- Одну минуту, Стефан. Скажите, вы видели тело вашего умершего солдата - Кёнига? Видели лично?
Фон Намцен, все еще улыбавшийся, помрачнел и покачал головой.
- Нет, не видел. Говорят, однако, что у него разорвано горло. Можно подумать, что на него напал дикий зверь, между тем нашли Кёнига не на улице, а у него на квартире. - Он снова покачал головой и отошел к игрокам.
Грей, беседуя с сэром Питером и Биллменом, продолжал украдкой наблюдать за ним. Этим вечером Стефан облачился в парадный мундир. Менее представительного мужчину это могло бы сделать смешным - пышность немецкой военной символики, на взгляд англичанина, слишком уж бросалась в глаза, - но ландграф фон Эрдберг, со своей мощной фигурой и львиной гривой белокурых волос, стал лишь… притягательнее.
Сейчас он притягивал взоры не только княгини Луизы, но и трех ее молодых приятельниц. Они окружали его, как луны, попавшие в его орбиту. Стефан извлек из-за лацкана какую-то вещицу, и дамы придвинулись к нему еще ближе.
Грей, ответив на какой-то вопрос Биллмена, снова повернул голову, стараясь, чтобы это выглядело не слишком заметно.
Тщетно он пытался подавить чувство, которое вызвал в нем Стефан, - чувства, как правило, неподвластны рассудку. Они неудержимы, как пушечные ядра или как пробивающиеся из-под снега побеги крокусов.
Влюблен ли он в Стефана? Это не было для Грея вопросом. Он испытывал к Стефану симпатию и уважение, но не сходил по нему с ума, не изнемогал от тоски. Хочет ли он Стефана? Огонек, тихо тлеющий в его чреслах, говорил "да".
Череп пещерного медведя по-прежнему стоял на почетном месте, под портретом покойного князя. Грей принялся его рассматривать, следя краем глаза за Стефаном.
- Не думаю, что вы сыты, Джон. - Маленькая ручка легла ему на локоть, и он повернулся к княгине, глядящей на него с милым кокетством. - Такой сильный мужчина после целого дня на воздухе… позвольте, я прикажу подать вам еще что-нибудь.
- Право же, ваша светлость… - Но она, не желая слушать, игриво шлепнула его веером и убежала, чтобы распорядиться о десерте.
Чувствуя себя тельцом, предназначенным на заклание, Грей попытался спастись в мужском обществе и подошел к фон Намцену. Тот как раз собирался спрятать то, что показывал дамам - они в это время заглядывали в карты игрокам и заключали пари.
- Что это у вас? - спросил Грей.
- Это? - Стефан на миг смутился, но тут же протянул Грею маленький кожаный футляр с золотым замочком. - Мои дети.
В фуляре помещалась превосходно выполненная миниатюра - две белокурые детские головки, мальчик и девочка. Мальчику, старшему из двух, было года три-четыре.
На Грея это подействовало, как удар под вздох. Рот у него раскрылся, но он не мог издать ни единого звука. Так ему по крайней мере казалось - и он удивился, услышав собственный голос, спокойный и выражающий подобающее случаю восхищение.
- Прелестные крошки. Уверен, они служат утешением вашей супруге, пока вас нет.
Фон Намцен слегка покривился.