Начав девятую, последнюю, песнь и сочинив три строфы, Фурвен вдруг почувствовал, что стоит перед непреодолимым барьером - или, может быть, перед темной бездной. Иными словами, он дошел до точки, дальше которой пути уже не было. Он и раньше часто испытывал то же самое, но это было другое. В прошлые разы ему не хотелось продолжать, и он довольно быстро побеждал это чувство, говоря себе, что стыдно отступать перед трудностями. Теперь он по-настоящему не мог двинуться дальше, потому что видел впереди только мрак.
"Помоги мне, - молился он, сам не зная кому. - Направь меня".
Но ни помощь, ни напутствие не приходили. Он был один и понятия не имел, как ему распорядиться материалом для девятой главы. Примирение с метаморфами, искупление великого греха, совершенного против них человечеством, даже возмещение ущерба - как все это возможно? Маджипур ушел вперед на десять тысячелетий от Дворна и почти на четыре от Стиамота, однако ни о каком примирении нет и речи. Где оно, искупление, где покаяние? Метаморфы так и живут в своих резервациях в джунглях Зимроэля, их передвижения по этому континенту строго ограничены, а доступ на Альханроэль для них закрыт наглухо. Сейчас человек не ближе к решений) проблемы аборигенов, чем в день первой своей высадки на планете. Решение лорда Стиамота - победить их, загнать на южный Зимроэль, а весь остальной мир забрать себе - вовсе не решение, а грубая необходимость, как признавал и сам Стиамот. Он знал, что процесс заселения планеты вспять уже не повернешь и историю ее колонизации не перепишешь, поэтому миллионам туземцев пришлось пожертвовать своей свободой ради миллиардов людей.
"Если уж Стиамот не нашел ответа на этот вопрос, - думал Фурвен, - то кто такой я, чтобы его предлагать?"
Выходит, девятую песнь ему написать не дано. Хуже того - он начинал думать, что и другие незавершенные песни закончить не сможет. Когда он утратил надежду завершить свой труд так, как задумал, вдохновение покинуло его безвозвратно. Он чувствовал, что, попытавшись продолжать через силу, он только загубит уже то, что уже написал, осквернит силу и красоту созданного. "Теперь, даже придумав какой-никакой конец, я ни за что не решусь открыть эту поэму миру - в отчаянии думал Фурвен. - Никто не поверит, что ее написал я. Все усмотрят в этом кражу, мошенничество и потребуют назвать подлинного автора, а в случае отказа я стану презренным обманщиком. Лучше уж вовсе не обнародовать поэму, чем терпеть такой позор на склоне своих лет".
Путь от этой мысли до решения уничтожить рукопись прямо сейчас оказался очень коротким.
Фурвен выгреб из всех своих тайников черновики и переписанные набело экземпляры, взгромоздив все это на стол. Куча получилась внушительная. В дни, когда он чувствовал себя слишком усталым и отупевшим, чтобы сочинять, Фурвен переписывал уже сделанное, уменьшая риск несчастного случая. Он сохранял даже забракованные и переделанные заново страницы. Требовалось добрых несколько часов, чтобы сжечь все это.
Фурвен взял с самого верха пачку толщиной с дюйм, положил в свой очаг, чиркнул спичкой, сохраняя полнейшее спокойствие, и поднес ее к бумаге.
- Что вы делаете?! - Касинибон, вбежав в комнату, наступил сапогом на горящую спичку и загасил ее о камень. Бумага не успела воспламениться.
- Сжигаю свою поэму, - с тем же спокойствием ответил. - Вернее, пытаюсь сжечь.
- Что такое?
- Я хочу ее сжечь, - повторил Фурвен.
- Вы с ума сошли! Усиленная работа повредила ваш рассудок.
- Не сказал бы, - возразил Фурвен. - Просто я понял, что зашел в тупик - а если я не могу закончить работу, то лучше ее уничтожить. - И он, не проявляя эмоций, рассказал Касинибону обо всем, что передумал за последние полчаса.
Тот выслушал его, не прерывая, и долго молчал, а после глядя через плечо Фурвена в окно, заговорил напряженно и очень тихо:
- Я должен кое в чем вам признаться, Фурвен. Ваш выкуп пришел неделю назад. От вашего друга герцога. Я боялся вам говорить - хотел, чтобы вы сначала закончили поэму. Я ведь знал, что вы не станете ее дописывать, если я отпущу вас обратно в Дундлимир. Но теперь я вижу, что ошибался. Я не имел права задерживать вас здесь дольше, чем было необходимо. Можете поступать, как вам будет угодно. Уезжайте, если хотите, но умоляю вас об одном: пощадите свой труд. Позвольте мне сохранить хотя бы один экземпляр.
- Я хочу уничтожить все, - не уступал Фурвен.
Касинибон посмотрел ему в глаза. Голос, настоящий голос вожака разбойников, стал резок и хлестал, словно бич.
- Я запрещаю вам. Отдайте рукопись добром, не то я просто конфискую ее.
- Выходит, я все еще пленник, - улыбнулся Фурвен. - Вы действительно получили выкуп?
- Клянусь вам.
Снова настало молчание. Фурвен, повернувшись к Касинибону спиной, смотрел на кроваво-красные воды озера.
Так ли уж это, собственно, невозможно - закончить поэму?
У него закружилась голова, и какая-то новая сила неожиданно шевельнулась внутри. Конфузливое признание. Касинибона все изменило. Фурвену больше не казалось, что перед ним непреодолимый барьер. Путь открылся, и девятая песнь покорилась ему.
С чего он взял, что она должна решить проблему метаморфов? Короналы и понтифексы бьются над этим вопросом сорок веков, и нечего ждать, что его разрешит какой-то поэт. Он не отвечает за государственные дела, а вот за стихи свои отвечает. Его "Книга перемен" - это зеркало, в котором Маджипур может увидеть свое прошлое. Будущее - не его забота. Он ведь не ясновидец. Будущее раскроется само по себе, когда придет время.
"Предположим, - думал он - только предположим, - что я закончу поэму пророчеством, трагической фигурой грядущего монарха. Миролюбивый, как Стиамот, он тоже вынужден воевать, и это причиняет ему невыразимые страдания". В уме у Фурвена мелькали обрывки фраз: "Златовласый король... корона во прахе... священное объятие заклятых врагов". Он не имел понятия, что они означают, но ему и не требовалось этого знать - требовалось просто записать их. Его дело - высказать надежду, что когда-нибудь, в далеком будущем, некий монарх вместит в себя силы войны и мира, достигнув равновесия между победой и страданием, чего не сумел Стиамот. И это положит конец неустойчивости человеческого благополучия, неизбежно вытекающей из первородного греха, который совершил человек, отняв у коренных жителей их родную планету. Его дело - закончить поэму мыслью, что примирение возможно. Не объяснять, как это произойдет - просто сказать, что такое возможно.
В этот момент ему стало ясно, что он не только способен довести свой труд до конца - он понял, что это его долг и что сделать это он может только здесь, под бдительным оком своего опекуна и тюремщика. В Дундлимире, где его тут же закружит неизбежный суетный водоворот, ему это не удастся.
Он отыскал на столе наиболее полный вариант рукописи и подвинул его к Касинибону.
- Вот. Это вам. Можете почитать, если хотите. Только мне ничего не говорите без моего разрешения.
Касинибон молча обхватил руками груду бумажных листов и прижал ее к груди.
- А выкуп отошлите Танижелю обратно, - продолжал Фурвен. - Скажите ему, что он слишком поторопился. Я побуду здесь еще какое-то время. И передайте ему вот это. - Фурвен откопал в куче бумаги переписанную набело песнь о Стиамоте. - Пусть посмотрит, чем занимается на востоке его ленивый приятель Фурвен. А теперь, Касинибон, я хотел бы вернуться к работе...
Тэд Уильямс
ИНОЗЕМЬЕ
ИНОЗЕМЬЕ
Город золотых теней (1997)
Река голубого пламени (1998)
Гора из черного стекла (1999)
Море серебряного света (2001)
Действие тетралогии "Иноземье" Тэда Уильямса происходит в близком будущем. Ее герои открывают Вселенную, которая существует бок о бок с нашим миром - фантастическую, искусственно созданную вереницу миров, спрятанную внутри всемирной информационной сети.
Эта Вселенная - Сеть "Иноземье", творение аморального сообщества, известного как Братство Грааля. Иноземье включает в себя сотни виртуальных миров - самые лучшие, которые можно создать с помощью денег И высоких технологий. Многие из них - это весьма близкое к совершенству воссоздание различных исторических эпох, другие сделаны по мотивам знаменитых текстов, например таких, как "Страна Оз" Баума или "Властелин Колец" Толкина, а некоторые, подобные бесконечному "Дому" или мультяшной "Кухне", явление вообще уникальное. Всемогущие магнаты из Братства Грааля намереваются не только посещать эти дорогие места развлечений, но и в самом деле жить там - избавиться от своих дряхлых тел и жить вечно в онлайновом режиме, как бессмертные боги этой "карманной" вселенной.
Случайно в миры Иноземья проникает группа подростков, однако сообщить об этом они никому не могут, так как в реальном мире их тела впадают в кому, а Братство Грааля готово на что угодно, включая убийство, чтобы скрыть информацию о Сети. Поэтому несколько обычных людей собираются вокруг загадочной фигуры, известной под именем "мистер Селларс", желая попасть в Сеть и выяснить, что же происходит с этими подростками. Но будучи внутри Сети добровольцы делают ужасное открытие: что-то или кто-то не позволяет им вернуться в "офлайн" - и более того, их настоящие тела (пребывающие сейчас в коме, подобно телам тех детей, которых они пытаются спасти) также стали уязвимыми для опасностей виртуального мира. И если они будут убиты внутри Иноземья, то умрут по-настоящему. Итак, они обнаруживают, что застряли в псевдореальных мирах, полных монстров и безумия.
Но реально существующие тайны системы оборачиваются даже большей загадкой, чем механизм, который удерживает в ней захваченных пользователей. По мере того как эти персонажи все глубже и глубже проникают в сетевые миры - то спасая свои жизни от одного из Бармаглотов Льюиса Кэрролла, то оказавшись окруженными в стенах Трои, то гонимые через пустыню безжалостным египетским богом, - они начинают осознавать, что не только Сеть является более сложной системой, чем им казалось поначалу, но и в самом сердце ее также есть что-то живое - что-то, что имеет виды на них самих. Таким образом эти люди, находясь в центре самых невероятных событий, сражаются не только против преступного Братства Грааля, наемного убийцы Джона Дреда и причудливых опасностей виртуального мира, но также и против своих собственных страхов и слабостей.
Тинэйджер Орландо Гардинер, неизлечимо больной инвалид, который чувствует себя здоровым, только когда он странствует по Сети, погибает, пытаясь защитить свою подругу Сэм Фредерике и других, пойманных в западню Иноземья. В немалой степени благодаря ему эти люди одерживают неожиданную победу. Конечно, она достигается величайшей ценой. За нее отдает жизнь Орландо, и не только он.
Но в Иноземье даже смерть - еще не конец жизни.
САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ МЕРТВЫЙ МАЛЬЧИК
© Перевод. Абовская С.Н., 2006
Смотритель Тарагорн, только что вернувшийся из долгого странствия по мирам, был погружен в беседу с Элрондом Полуэльфом. В полутенях Каминного зала они обсуждали текущие дела, не последним из которых было внезапное появление гоблинских отрядов вблизи Мглистых Гор, и эльфу-посланнику, излишне деликатному, как и все эльфы, пришлось несколько томительных минут переминаться у дверей.
- Гость желает поговорить с Тарагорном, - произнес эльф, когда Элронд наконец-то обратил на него внимание. - Кажется, это хафлинг.
- Да, это я и есть. - Голос был громче и, надо сказать, немного грубее, чем голоса обычно раздававшиеся под сводами Последнего Приюта. Фигура в дверном проеме была вполовину меньше ростом, чем все присутствующие, ее ноги были покрыты шерстью настолько густой и спутанной, что казалось существо по щиколотку утопает в телах двух небольших горных козлов. - Бонго Флаффенаттер, к вашим услугам, - сказал он, боднув воздух в поклоне. - Хорошее у тебя тут местечко, Элронд. Люблю искусство старых мастеров. Тарагорн, уделишь секундочку?
- Бога ради, Бизли, - сказал Смотритель вполголоса. - Прошу прощения, - обратился он к хозяину дома. - С вашего позволения я отвлекусь на минуту?
- Конечно. - Элронд выглядел слегка озадаченным, хотя компьютерные симуляции весьма искусны в восприятии или игнорировании всяческих отклонений от нормы. - Это действительно хафлинг? Полагаю, мы не видели подобных существ, с тех пор как Гэндальф привел к нам своего друга Бильбо Бэггинса из Шира несколько лет назад.
- Ну да… это другой вид хоббитов, - Тарагорн понизил голос. - Менее удачная ветвь рода… ну, вы понимаете.
- О да!
Элронд и эльф-посланник удалились, оставив Тарагорна (также известного под именем Орландо Гардинер) под высокими сводами зала наедине с маленьким посетителем, одетым в лохмотья.
- Бизли, какого черта?!
- Не наезжай на меня, босс, ты же сам говорил, что я не могу показываться здесь не в образе. - Он поднял ногу и с восхищением оглядел ее. - Ка-а-к думаешь? Отличная шерстка, а?
- Бонго Флаффенаттер?!
- А что, разве имечко не как у всех? Господи, да у меня бездна возможностей разобраться с этими толкиновскими пустяками!
Орландо с интересом смотрел на стоящий перед ним кошмар ростом с пинту. Что было лучше: порыв Бизли как-то преобразиться или его появление здесь в обычном виде мультяшной многоножки - это вопрос спорный, но не было сомнений, что он выглядит как самый наиуродливейший хоббит. Орландо начинал подозревать, что слабое чувство юмора компьютерного агента завело его немного дальше, чем было предназначено природой. Может быть, все эти годы он предоставлял Бизли больше свободы, чем необходимо для самопрограммирования?
- Вы только поглядите, - сказал Бизли, - кто бы говорил, а, босс? Тарагорн? Т-арагорн? Ты что, ожидаешь здесь возвращение Т-короля? Или как?
- Ха-ха. Тоже мне, умник. Вообще-то я выбрал его, потому что оно созвучно Таргору. - Это было имя онлайнового воплощения Орландо в детстве - мускулистого варвара, искусного бойца на мечах, который завоевал много игровых миров в те старые добрые времена, когда Орландо еще существовал в реальном мире, возвращаясь туда после каждого приключения. Теперь прежняя аватара его немного смущала. - Понимаешь, я хотел придумать что-нибудь легкое для запоминания. Ты ведь знаешь, как много имен у меня в сети? - Он сознавал, что оправдывается, оправдывается перед механизмом, который был подарен ему на день рождения, причем это был даже не самый дорогой подарок, полученный им в том году. - Ну так чего тебе надо?
- Просто делать свою работу, босс, - в голосе Бизли звучала обида. - Я всего лишь твой мохноногой специалист по связям с общественностью. Мы уже потолковали об обеде с твоими родителями, поэтому я знаю, что ты помнишь о нем. И ты помнишь, что Фредерикс первая в расписании, так?
- Да. Мы встречаемся здесь.
- Здорово. Уверен, что вы оба повеселитесь. Могу я рекомендовать Зал Бесконечного Ностальгического Пения? Или Серебристый Хихикающий Бар?
- Твой сарказм замечен, успокойся.
Нельзя сказать, что у Орландо не было непочтительных мыслей относительно реалий, созданных Толкином, но все же этот мир он более всего склонен был считать своим домом в сравнении со всеми остальными мирами. Когда-то, начиная постоянную жизнь в сети, Орландо был сильно подавлен тем, что с ним произошло. В тот момент Средиземье - и Ривендейл, в частности, - стало для него благословенным приютом, привычным, любимым местом, где он мог расслабиться, залечить раны, примириться со своими проблемами и даже с мыслью о бессмертии, ибо оно окружало его со всех сторон в древней резиденции Элронда.
- Кстати, сегодня вечер первой пятницы месяца в мире Вудхауса, - продолжал Бизли. - Об этом ты тоже помнишь?
- О нет, фенфен, я забыл. Сколько у меня времени?
- Собрание примерно через три часа.
- Спасибо. Я там буду. - Но Бизли продолжал стоять в выжидательной позе, заставляя Орландо спросить: - Ну что еше?
- Поскольку я должен остаться в образе до тех пор, пока не выйду из этого заросшего травой мотеля и не проделаю весь путь через мост, а потом я покину эту симуляцию, быть может, навсегда, то ты по крайней мере, мог бы сказать: "Прощай, Бонго Флаффенаттер, старый друг"…
Орландо кинул на него сердитый взгляд.
- Развлекаешься?
- Исключительно из вежливости.
- Фенфен. - Но Бизли всем своим видом демонстрировал, что просто так он не уйдет. - Ну ладно. Прощай, Бонго Флаффенаттер, старый друг.
- Не забудь: "И пусть шерсть на твоих пальцах будет - гуще некуда!"
- Все, вали отсюда!
- Прощай и ты, Тарагорн, друг эльфов.
Сэм Фредерикс опоздала почти на час, но это было в порядке вещей: в Ривендейле гости могли получить еду и питье в любом количестве и в любое время суток, если они ничего не имели против ограниченного меню. Люди, которые запрограммировали этот сим-мир много лет назад (команда из Нидерландов, как выяснил Орландо) отнеслись к оригиналу весьма бережно. В книгах не упоминалась, что в Имладрисе - эльфийское название великолепного дома Элронда - к столу подавалось мясо, поэтому предложения местной кухни были очень ограничены и сводились к хлебу, меду, фруктам, овощам и молочным продуктам. Орландо, который в течение ранних дней своего существования в сети провел много времени в сим-мире Толкина, помнил, как несколько раз ему страшно хотелось пробраться в Мордор за мясной пиццей.
Когда Сэм появилась, то выглядела она точь-в-точь как во время прошлого визита: одежда а-ля эльф-мужчина, светящаяся кожа цвета кофе со сливками, беспорядочное великолепие кудрей едва держалось с помощью повязки из ткани, которая придавала ей слегка пиратский вид. Они обнялись. Сэм разомкнула руки первой.
- Что-нибудь съешь?
- Да нет, я не голодна, - сказала она. - А ты давай, если хочешь.
- Сэм, здешней пищей не наешься. И вообще я не нуждаюсь в еде. Это так, для общения. - Он провел ее на один из крытых балконов. Отсюда им слышно было журчание реки внизу, в долине, хотя огни Ривендейла освещали только верхушки деревьев.
Сэм плавно опустилась на скамью. Орландо сел рядом с ней и вытянул длинные ноги. Проведя долгие годы прикованным к постели, он поклялся себе, что любой ценой постарается избежать существования в нездоровом или ущербном теле.
- Как ты? - спросил он. - У тебя все в порядке?
- Все отлично. А ты?
- Да так. Осматриваюсь, разбираюсь, что к чему. В целом, работа во многом отличается от того, что я ожидал. Сначала, когда я согласился выполнять работу Смотрителя, я думал: я буду, ну я не знаю… останавливать войны, что ли.
Сэм улыбнулась:
- Как супермен?
- О господи, нуда. Я и не ограничиваю свои амбиции. - Он сделал паузу; смех Сэм слегка запоздал. - Но с тех пор как Селларс и Кунохара убедили всех остальных разрешить свободное передвижение в пространстве, я являюсь кем-то вроде антрополога.