- Ничего проясняющего ситуацию. Я полагаю, он думает, что я слишком нервно на все реагирую.
- Ладно, я знаю, что тебя развеселит. Можешь познакомиться с моей бандой.
- С чем? А, с суб-агентами. Слушай, Бизли, не думаю, что я сейчас гожусь для общения с тучей жуков, ползающих вокруг.
- Это не жуки, ты же меня предупредил, - агент снял с головы шляпу и оттуда стали выпрыгивать маленькие существа. В течение нескольких секунд на полу вокруг него выстроилась целая орда. - Я позаимствовал эту идею из мира Доктора Сьюса. Встречайте! Маленькие Кошки от A1 до А99, B1 - В99, Cl - С99…
- Хватит, я все понял, - Орландо уже по лодыжки погрузился в озерцо из крошечных кошек. - Я не желаю знакомиться со всеми 26 сотнями. Полагаю мне следует поблагодарить бога, что ты не украл свою идею из "Hop on Pop", - он украдкой взглянул на малюсеньких кошек, которые теперь карабкались по простыне и перепрыгивали через подушку. - Как, черт побери, эти штуковины будут тайно собирать информацию, которая нам необходима? Они явно не смогут остаться незамеченными, так?
- Босс, босс… - Если бы у Бизли была шея, то он бы тряс головой. Вместо этого он демонстрировал нечто вроде гавайского танца для паучков. - Это же мои суб-агенты. Не думаешь ли ты, что я отправлюсь добывать информацию в таком виде, а? Я - профи, хороший профи. Я только связываюсь с этой мелюзгой напрямую, на машинном уровне, и они все сделают, как надо. Я просто подумал, что так сообщения будут выглядеть забавнее, вот и все.
- Отлично. - За этот час Бизли был вторым человеком (вторым существом, точнее сказать), который говорил ему, что он совершает ошибку, оценивая вещи по их внешнему виду. Сеть Иноземья была весьма привлекательным местом - так много денег тратилось на создание миров, являющихся подобием настоящих. Вспомнив, он посмотрел на свое виртуальное запястье (с тех пор как он находился в Ривендейле, это было запястье Тарагорна) и на виртуальный браслет, дар дружбы. Теперь Орландо всегда носил его. Браслет выглядел как настоящий, хотя таковым не был, но значение имел большее, чем любой реальный кусок гнутого металла, потому что являлся доказательством подлинной дружбы.
Какая-то мысль вертелась у него в голове, что-то, что необходимо было обдумать, но его внимание было отвлечено живым кошачьим ковром, который внезапно закружился в водовороте, превратившись в спиралевидное облако из миниатюрных кошкообразных и затем с громким хлопком исчез в шляпе Бизли.
- Эй, босс, я забыл тебе сказать. Тебе надо вернуться в мир Вудхауса - кто-то оставил сообщение в твоем ящике в клубе.
- Но до следующего собрания еще несколько недель.
- Комиссия по регламенту созывается ввиду непредвиденных обстоятельств, тебя ждут.
- У меня нет времени. Пошли извинения от моего имени.
- Думаю, ты захочешь прийти. Они пытаются снять с должности председателя этого… как его там… де Лимо.
- За что?
- Кажется, пара дамочек, членов клуба, собирается обзавестись младенцами, и они утверждают, что он - их папочка.
- Я ничего им не делал, - сэр Реджинальд был почти белым от ярости. - Ни одной! Я едва знаком с миссис Хэйс. И я презираю Мэйси Макапан. Все это знают.
Сам Орландо едва вспомнил обладательницу первого имени: это была тихая бесцветная женщина, которая своим сушествованием, казалось, была обязана проверочным тестам, проводимым одной из женщин-инженеров проекта Грааль. Вторая была тенью Имоны Дедобланко, единственной женщины из тесного круга членов Братства Грааля. Подлинная личность могла быть справедливо названа настоящим монстром, но ее тень соединяла в себе се наименее убийственные, хотя все же раздражающие недостатки, например, самовлюбленность, доходящую до мании величия. Подобно образцу, по которому ее создали, она была напичкана амбициями, вот почему она и тень Жонглера, сэр Реджинальд, часто действовали наперекор друг другу.
- Почему здесь нет этих двух женщин? - спросил Орландо. - Не следует ли предоставить де Лимо возможность взглянуть в лицо своим обвинителям?
- Роланд, вы благородный человек, - сказал сэр Реджинальд. - Да, где они? Почему эта инквизиция, эта "Звездная Палата" полагается на явно смехотворные обвинения? Все знают, что я счастливый семьянин, мое семейство проживает в Третьей Парижской Республике.
"Счастливый семьянин тоже может сбиться с пути истинного", - высказался усатый путешественник по имени Рензи, бывший, как предполагал Орландо, тенью кого-то из ранних сетевых инженеров или, возможно, сильно деградировавшей версией его друга Пола Джонаса.
- Но только не с этой Макапан! - Де Лимо, казалось, был оскорблен этим предположением больше, чем самим обвинением. - Я скорее войду в клетку к голодной львице!
- Обе эти женщины не в себе, - объяснил Рензи Орландо. - И их рассказы, что должно быть принято к сведению, весьма туманны. Но они обе клянутся, что их обвинения истинны. Хотя миссис Макапан, как известно, питает к сэру Реджинальду болезненную неприязнь, миссис Хэйс не похожа на человека, способного выдумать такое.
- Наверное, эта сука Макапан подкупила ее, - прорычал де Лимо. - Ей необходимо было что-то сделать, чтобы сместить меня с поста председателя.
- Если она может подкупить одну женщину, то может подкупить и двоих, - сказал Орландо. - Если она просто пытается уничтожить ваше доброе имя, сэр Реджинальд, кажется странным, что она сделала себя одной из жертв, в то время как все знают, что она имеет против вас "зуб" или даже два.
- Вы что, намекаете на то, что верите в эту пустую болтовню, мистер Роланд?
- Я не говорю, что я верю или не верю во что-то, сэр Реджинальд. У меня недостаточно информации. Я просто думаю вслух.
После этого он оставил их продолжать беседу, в то время как у него в голове начала формироваться некая мысль. Даже на очень ранней стадии формирования это была очень странная мысль.
* * *
Он просмотрел записи членов Общества Путешественников, оформленные в виде твердых копий - книги, - написанные от руки чернилами в кожаном переплете, бережно хранящиеся в этом сим-мире, - ими был завален весь деревянный стол, служивший его рабочим местом в Ривендейле. Годом раньше сам Орландо тайно поддержал и помог провести в жизнь особое правило, что все полноправные члены Общества должны вести дневники путешествий и затем передавать их в библиотеку Общества в Дроунс-клубе, и теперь он радовался, что сделал это.
Орландо обратил внимание на нечто весьма интересное, касающееся де Лимо и двух его обвинительниц, и постарался разобраться в схеме перемещений этой троицы по мирам. Он как раз нашел подтверждение своим подозрениям и в некотором изумлении разглядывал собранный материал, когда в ухе прозвучал голос его агента.
- Босс?
- Дай мне угадать, Бизли. У тебя есть новости для меня. Еще одна беременность в Обществе Путешественников и еще один отказ от ответственности.
После мгновенной паузы агент сказал:
- О, это потрясающе, босс! Как ты догадался?
- Ну, до меня начало кое-что доходить.
- Ты хочешь знать, кто замешан на этот раз?
- Если то, что пришло мне в голову, правильно, это не имеет значения. Дай мне продолжить работу, Бизли. Я сообщу, когда ты мне понадобишься и, вероятно, это будет скоро.
- Босс?
- Бизли, я пытаюсь сосредоточиться. Благодарю за доставленную информацию, а теперь исчезни, ладно?
- Это важно, босс.
Орландо вздохнул:
- Ну, что еще?
- Это по поводу кошачьих малюток Н-42 и Н-45 - двух суб-агентов, помнишь? Полагаю, что тебе следует сделать для них что-то приятное. Годовой паек рыбьих голов например.
- Рыбьих голов?.. Бизли, ты сводишь меня с ума. Что ты несешь, черт возьми?
- Только в качестве награды, босс. Потому что они нашли твою подружку.
- Они… - Он мгновенно заинтересовался. - Точно?
- Эвиаль-тень, темненькая, с кудрявыми волосами, беременная. И весьма заметно.
- Рыбьи головы - каждой. Нет, по целой рыбине. Где?
- Снимает квартиру в Старом Чикаго, ну и выбор. Не думаю, что она пробудет там долго. Я послал тебе адрес, это легко найти. Это над клубом на Тридцать седьмой улице в Джайлсе.
- Я туда.
И он отправился, беззвучная команда доставила его в сердце сим-мира быстрее и точнее, чем ковер-самолет. Иногда здорово быть всемогущим.
Тридцать седьмая улица была шумной и оживленной. Гангстеры типа Аль-Капоне, с которыми у Орландо ассоциировался Старый Чикаго, в поле зрения не попадались, но тротуары были забиты до отказа толпами простых людей нескольких цветов кожи. Казалось, все были наряжены для какого-то торжества, все мужчины - в галстуках, женщины в платьях. Квартира находилась над клубом под названием "Свой парень", над дверью широко улыбался мерцающий неоновый рот. Полдюжины черных мужчин в красивых костюмах с большими накладными плечами стояли под козырьком, куря, болтая и поглядывая в пасмурное небо и при этом перегораживая лестницу рядом с входом в клуб, ведущую в жилые помещения. Орландо подумал, что эти люди могут быть гангстерами. Он не был уверен, существовали ли в это время гангстеры-афроамериканцы, но сейчас ему не хотелось терять время на выяснение отношений. К несчастью, он носил свой единственный годный для Чикагского мира сим - мужчину кавказского типа, довольно высокого и сильного. Ему сейчас лучше бы быть незаметным, чтобы они оставили его в покое, чем своей внешностью отпугивать этих людей. Но мужчины переддверью, казалось, были всецело заняты сигаретами, которые они делили; они едва посмотрели на Орландо, когда он протиснулся мимо и стал подниматься по узкой лестнице.
- Похоже, Мисси заполучила в клиенты джентльмена, - сказал один из них в спину удаляющемуся Орландо.
- Он не первый у этой крошки, - добавил другой и оба тихо засмеялись.
В коридоре слабо пахло плесенью, и ковры в холле с годами так потемнели от грязи, что он не мог разглядеть узор на них, хотя таковой безусловно имелся. Орландо постучал в дверь с номером, который дал ему Бизли.
Она открыла дверь, запертую лишь на цепочку, и смотрела на него широко распахнутыми глазам. Девушка впустила его, но была явно смущена и напугана. Ее домашняя одежда представляла собой нечто бледно-голубое, стеганное как ватное одеяло, волосы были распущены и волнами спадали на плечи.
- Кто вы? - спросила она.
Если она была смущена, то он был сконфужен еще больше.
- А кто вы? - Но он знал, кто она, она - тень Эвиаль Жонглер, темные кудрявые волосы, большие глаза и особенно голос рассеивали все сомнения. И, как высказался Бизли, весьма заметная беременность. Проблема заключалась в том, что это не та тень Эвиаль, и различия были видны сразу. Кроме волос и глаз - все другое, это была совершенно другая женщина.
- Я… меня зовут Виолетта Жергенс. - Она, кажется, едва сдерживала слезы. - Что вам надо? У вас знакомая внешность.
Ему ничего не приходило в голову, поэтому он брякнул:
- Я Орландо Гардинер.
На мгновение ее лицо засветилось - детское изумление и радость наутро в Рождество - потом улыбка погасла и сменилась недоумением и даже тревогой.
- Я мечтала о том дне, когда Орландо ко мне вернется, когда у нас будет семья. Но вас я никогда прежде не видела. - Она отступила, заламывая руки. - Пожалуйста, кто бы вы ни были, не обижайте меня.
Орландо потряс головой. Он хотел проверить мысль, казавшуюся ему многообещающей, но теперь снова запутался.
- Простите. Я не причиню вам вреда. - Возможно, его первоначальная идея все же имела смысл. Он решил задать ей тот же вопрос, который хотел задать Ливии Бард. - Скажите мне только одно: как выглядит Орландо Гардинер?
Вопрос, кажется, рассердил ее, но после минутного раздумья выражение лица девушки изменилось.
- Я… Мне было так тяжело в последнее время… Все это… Я…
- Вы не помните, не так ли?
Она заплакала.
- Мне так плохо…
Он увидел возможность раздобыть еще капельку информации.
- Вам придется довериться мне. Можно… можно мне дотронуться до вашего живота?
- Что?!
- Я клянусь, я не причиню вреда вам или ребенку, мисс Жергенс. Пожалуйста, я обещаю, что буду осторожен.
Она не выразила согласия, но и не отступила, когда он подошел поближе. Он медленно вытянул руку и положил на округлость ее живота, туда, где ее домашнее платье вздымалось, как наполненный ветром парус. Животик был твердый и, насколько он мог судить, живой и теплый.
На этот раз Орландо совсем не удивился, когда Виолетта Жергенс внезапно исчезла из собственной квартиры, растворившись в воздухе как мыльный пузырь. Он не собирался искать ее ни на 37-й улице, ни где-нибудь еще. Искать ее не было необходимости; он начал чувствовать под ногами твердую почву, потому что был реальный шанс, что он вновь увидится с ней и другими такими, как она..
"Кунохара, - подумал он, - вы должны принести мне извинения".
- Ничего не понимаю, - сказала Сэм. - Итак, теперь еще одна из этих Эвиаль Жонглер думает, что ты отец ее ребенка?
Она разговаривала с ним по фону, потому что сдавала выпускные экзамены и не могла надолго прервать учебу. В какой-то степени это хорошо, решил Орландо, просто разговаривать лицом к лицу, но находясь в разных местах. Это было почти как прежде, в настоящем мире, за исключением того, что Сэм Фредерике была в Западной Вирджинии, а он - в Атлантиде. Вернее, в настоящий момент он парил над ее водной могилой и ему необходимо было установить высоту приливной волны, прежде чем город поднимется из океана и цикл начнется опять.
- И что дальше?
- Мы с Кунохарой думаем, что окончательно все выяснили. - Он не удержался и добавил: - В основном, я выяснил все сам, но он согласился со мной и обратил мое внимание на ряд деталей, которые я упустил из виду. Что касается беременностей членов Общества Путешественников (кстати, теперь их уже с полдюжины), то я еще не уяснил, как можно справиться с этой неразберихой. Они там пытаются все это целиком изучить: обвинения, отказы, очные ставки и угрозы затеять судебный процесс. И штука в том, что как в случае со мной и Эвиаль-тенями, - все это правда.
- Подожди, - Сэм отложила книгу. - Я тут целый день веду борьбу не на жизнь, а на смерть со связующими свойствами веществ поскольку на носу экзамен по химии, но то, что ты говоришь, гораздо хуже. Что значит: "Все это правда"? Ты же сказал, что никогда не видел ее прежде, не говоря уж о том, чтобы перепихнуться с ней.
Орландо покачал головой.
- В связях, порочащих меня, замечен не был. Ни с той, ни с другой, и вообще ни с кем. И председатель Общества де Лимо не воспылал неожиданно нежной страстью к Мэйси Макапан и не дарил ей счастье материнства, - просто так получилось.
- Ты несешь чепуху, Гардинер. Полный маразм! Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.
- Кунохара с самого начала заставил меня задуматься об этом. Он указал мне на ошибочность попытки принимать видимое за реальное и в своей обычной, раздражающей манере выражаться сказал что-то вроде: "Нельзя недооценивать того, сколь разнообразные формы может принимать жизнь, чтобы существовать вечно, мистер Гардинер". Это меня разозлило. Но заставило задуматься, почему строение Сети всегда было таким сложным и запутанным. Иной, первоначальная операционная система, на самом деле размножал жизнь в Сети наподобие вирусов и антивирусов. И это привело к появлению детей на основе детей реальных. Они были не то чтобы настоящие дети, но и не вполне симы.
- Но ом - это другое дело. Иной был человеком, Орландо, несмотря на те ужасы, которые сотворило с ним Братство Грааля. Теперь он умер.
- Да, но система была создана его интеллектом, поэтому его первоначальные импульсы оказывают воздействие на все, находящееся в Сети. И особенно - отсюда начала развиваться моя идея - особенно сильно его влияние сказывается на людях-тенях, на всех тех копиях, которые он создал и поместил в систему.
- На таких, как люди из твоего Общества, которые могут перемешаться из мира в мир через проходы? И на Эвиаль-тенях?
- Которым не нужны проходы, хотя они могут их использовать. Действительно, Эвиаль-тени - единственные симы, которые могут, как и я, свободно передвигаться по Сети. Это даст им громадное преимущество, даже если часть из них - немного чокнутые. Эвиаль-тени и я обладаем решающими преимуществами для существования в Сети. Мы - наиболее продвинутые. Ну как, картинка начинает вырисовываться?
Сэм сдвинула брови.
- Не строй из себя профессора. Я почти всё прошлую ночь не спала, штудируя "Основы химии", и голова у меня просто раскалывается.
- Ну а я провел несколько ночей подряд, изучая основы биологии, так что не наезжай, ладно?
- Ладно, давай дальше!
- Что, если я скажу, что кроме обладания "решающими преимуществами" я и Эвиаль-тени наиболее пригодны для жизни в Сети. Как самые приспособленные для выживания.
- Ты имеешь в виду что-то вроде эволюции?
- Да, в известном смысле, это выглядит именно так. Каким-то образом, даже без первоначальной операционной системы, эта сеть все же сохраняет тенденцию к… ну, если не к настоящему существованию, то к жизнеподобному поведению. Действительно, теперь, когда подлинный интеллект системы умер, она может быть более подобна настоящему организму. Она пытается воспроизводить некие сущности. Если эти сущности станут самостоятельны, это и будет развитие. Подумай, в некотором роде люди в Сети, по крайней мере такие как я и члены Общества Путешественников, в той или иной степени живые, мы - действительно люди. Мы думаем, чувствуем, строим планы. Но по отношению к Сети мы как обособленные ячейки в едином организме, или может быть, отдельные особи в улье. Сеть - это улей, и мы - трутни, рабочие пчелы и так далее. Этот пример использовал Кунохара. Кстати, он совершенно потрясен всем этим, ведь это значит, что он был не прав, считая, что Сеть мертва.