- Ах какой вы непослушный! Ведь именно так считают все инстанции, которым вы не уделили должного внимания. Вы нажили себе массу врагов, - заметила Мора, игриво похлопав Мейленфанта по руке.
- Зато я словно прикорнул в Спальне Линкольна в Белом Доме. Знаете, этот парень говорит так, словно считает, что лучше бы нам вообще не делать этого открытия, чем делать его так безграмотно.
- Такова человеческая натура. Ведь вы, Мейленфант, отобрали у него любимую игрушку.
Теперь докладчик предложил выступить слушателям.
Вскоре развернулась дискуссия на тему как выйти из сложившейся ситуации. Многие выступили с требованиями к психологам и социологам изучить способы, посредством которых можно было бы предсказывать и держать под контролем ответную реакцию публики на подобные сенсационные новости. Они считали, что следует изучить сложившиеся у людей стереотипы образов инопланетян и найти аналогичные черты поведения людей, которые проявились в их ответной реакции на запуски "апполонов" к Луне и "викингов" к Марсу. Было предложено, чтобы поборники SETI, используя такие средства массовой информации как Интернет, сетевые игры и музыку, "со всей ответственностью" подходили к задаче популяризации идеи поиска внеземного разума.
- Неужели эти люди не понимают, что джин уже выпущен из бутылки? - заметила Мора, скорчив недовольную гримасу. - Теперь уже невозможно ограничить доступ людей к информации. И уж конечно же невозможно держать под контролем их ответную реакцию. Думаю, что не стоит даже пробовать.
Наконец докладчик покинул сцену и Мейленфант немного воспрянул духом. Как инженер, он прекрасно понимал, что даже куча философских принципов не идет ни в какое сравнение с одним-единственным проверенным фактом. Именно поэтому следующий доклад, который сделал Фрэнк Полис, показался ему глотком свежего воздуха. Ведь именно Фрэнк Полис с его деньгами и предприимчивостью собирался отправиться на место и увидеть все собственными глазами.
Своим внешним обликом, находившийся в полете космический корабль Бруно напоминал неуклюжую, сверкающую стрекозу, которая состояла из панелей солнечных батарей, прозрачных антенн и датчиков, смонтированных на длинных выносных фермах. Его окружал целый рой миниатюрных спутников, предназначенных для облета, проверки и ремонта корабля.
Запуск Бруно оказался событием малозаметным. Однообразие первых лет долгого полета нарушалось лишь обычными проблемами с электроникой и прочими сбоями, которые порой заставляли технарей в отчаянии грызть ногти. Внезапно, Мейленфанту пришла в голову одна поразительная мысль. Он вдруг подумал, насколько незначительно продвинулась вперед космическая техника за те семьдесят лет, которые прошли с тех пор, как был запущен первый спутник. Конструкция Бруно, за исключением пожалуй нескольких квантовых микросхем, созданных на базе сапфиров, наверное не слишком удивила бы даже Вернера фон Брауна. Впрочем, технология космических полетов всегда отличалась консервативностью. Если вам предоставлен единственный шанс, то ваш корабль должен лететь, а не становиться испытательным стендом для технических новинок и революционных теорий. Каким-то образом, Бруно уцелел после нескольких технических сбоев, случившихся по вине его создателей. Кораблю предстояло еще целый год лететь к месту назначения, которым как предполагалось, должна была стать первая строительная площадка, колония или главная база гайджин. Пояс астероидов представлял собой широкую тропу усеянную каменными глыбами. Зонд уже повстречал на своем пути некоторое количество этих унылых странников, на поверхность которых еще не опускался ни один исследователь. До сих пор не имелось даже снимков, сделанных с близкого расстояния. Рассматривая слайд за слайдом, изображения этих темных как уголь, безымянных скал, Полис пообещал, что самое интересное еще впереди, там, где во мраке космоса их ожидают гайджин.
Получив с утра такую взбучку, Мейленфант ретировался в свой гостиничный номер.
На этот раз он путешествовал налегке: туалетные принадлежности, пара самочистящихся костюмов и комплекты нижнего белья. Для того, чтобы поддерживать связь с другими участниками конференции, у него имелся программируемый дисплей. Кроме того, он захватил свое единственное украшение - кусочек невероятно древнего камня с обратной стороны Луны, который был врезан в изящную статуэтку Божественного Лиса. Он стал обходиться минимальным количеством вещей. За время, проведенное в японской лунной колонии, Мейленфант явно изменился, и как ему самому казалось, в лучшую сторону.
В течение получаса он просматривал тщательно отфильтрованные и переведенные новости. Ему нужно было знать, что сейчас происходит, но он был слишком стар, для того, чтобы выдержать весь этот суматошный поток мгновенно сменяющих друг друга комментариев.
В уголке экрана он заметил небольшую световую пульсацию, которая сигнализировала о том, что пришло сообщение.
Это оказалась Немото. Впервые за все эти годы она вышла на связь с Мейленфантом.
- Немото! Где вы?
Ответ пришел с задержкой в несколько секунд. Выражение ее лица медленно трансформировалось в улыбку. Это говорило о том, что сейчас она на Луне. Но задержка вполне могла оказаться трюком…
- Нет смысла спрашивать, Мейленфант, вы же сами знаете.
- Ах да. Простите.
Сейчас ей под сорок, подумал он, но годы не слишком ее изменили. Волосы по-прежнему были густыми и черными точно вороново крыло. Но вот ее округлое лицо все же утратило былое очарование: оно заострилось, и теперь на нем отчетливо выступали скулы. Запавшие темные глаза смотрели подозрительно. Ее голос, который звучал в крошечных динамиках дисплея скорее напоминал шуршание, производимое каким-то насекомым.
- Наслаждаетесь конференцией?
- Не особенно.
Тот факт, что в мире развелось слишком много философов вызывало у них обоих досаду.
- Оказывается есть идиоты еще почище. Вот вам очередная философская доктрина: "Думаю, что наш мир погибнет именно так, под дружное хихиканье всех этих остряков, которые считают, что это всего лишь шутка." Киркегаард.
- Он прав.
- Но иногда, Мейленфант, философская доктрина может нас вдохновить.
- Например?
- Например, идея равновесия…
Ему показалось, что они продолжили беседу, которую вели все эти девять лет, то прерывая ее, то снова возобновляя. Этакое медленное хождение вокруг коан - великой загадки космоса.
После того как они оба прославились, объявив о присутствии чужаков в поясе астероидов, Немото полностью отошла от дел. Она отвергла все предложения выступать перед широкой аудиторией, уволилась с работы, отказалась от всех должностей, предложенных ей дюжиной самых престижных университетов и корпораций мира, и бесследно исчезла. Все это произошло именно в тот период, когда Мейленфант упорно продолжал выступать с циклом публичных лекций, хотя к тому времени энтузиазм уже шел на убыль, а нелестная критика в его адрес продолжалась. Но были и комплименты, которые он получал благодаря той доле славы, что ему досталась. Иногда он со злой иронией сравнивал себя с Армстронгом, а Немото с Олдрином.
Мейленфант знал, что она продолжает свои исследования, но он не сумел бы сказать какова их цель и откуда она берет на них деньги.
Впрочем, гайджин ей не нравились. И это было совершенно очевидно.
- Мы вообразили себе, что существует лишь два состояния равновесия: либо чужаков нет вообще, либо они есть повсюду, - мягко заметила она. - Мы определили этот момент, момент первого контакта как переходный момент между двумя состояниями равновесия. Но это короткий период, а значит маловероятно то, что в данный момент мы именно его и переживаем. А что если это неверно? Что если это и есть истинное состояние равновесия?
- Не понимаю, - сказал Мейленфант, нахмурившись. - Контакт все изменяет. Разве можно изменение считать равновесием?
- Можно, если оно происходит чаще одного раза. Снова и снова и снова. В этом случае, тот факт, что я живу именно здесь и именно сейчас и могу все это засвидетельствовать, вовсе не является случайным совпадением. Не случайно и то, что нам удалось создать технологическую цивилизацию, способную обнаружить сигналы из космоса и даже пойти на тот или иной контакт. Что и происходит в настоящий момент. Потому что данная ситуация не является уникальной.
- Вы хотите сказать, что такое уже случалось раньше? Что до нас здесь уже кто-то побывал? Тогда куда же они делись?
- Меня пугают ответы, которые приходят мне в голову.
Он слушал, не сводя с нее глаз. Лицо Немото стало почти непроницаемым и теперь напоминало какую-то безжизненную маску. За ее спиной был безликий темный фон, который явно не поддавался воздействию стандартных программ улучшения качества изображения.
Он размышлял, что сказать в ответ. Вы слишком долго находитесь в одиночестве. Вам нужно чаще выбираться наружу. Но он едва ли мог считать себя другом этой странной, одержимой своими идеями женщины. - Вы потратили слишком много времени, размышляя над всем этим, верно?
Ему показалось, что эти слова ее задели.
- Такова судьба человечества, - сказала она.
- Зачем вы меня вызвали, Немото? - спросил он, вздохнув.
- Чтобы предупредить вас. Не совсем правильно считать, что в смысле получения новых данных мы полностью зависим от Фрэнка Полиса и его космического зонда. Существует два аспекта, которые вызывают интерес. Во-первых, это новая трактовка. Теперь, я уже в состоянии сделать структурный анализ, исходя из особенностей инфракрасного излучения, возникшего в результате деятельности гайджин в поясе астероидов. Я уверена в том, что сумела выявить последовательность их продвижения.
Ее лицо исчезло, уступив место примерно такой же виртуальной картинке, которую она показала ему тогда, на Луне. Это было медленно вращающееся кольцо сверкающих малиновых капель - пояс астероидов, с темными разрывами Керквуда. Был там и разрыв, частота колебаний которого совпадала с частотой колебаний Юпитера в соотношении один к трем. Там сверкали вытянувшиеся в цепочку, загадочные рубиновые пятнышки.
- Взгляните, Мейленфант…
Склонившись к экрану, Мейленфант стал внимательно разглядывать маленькие бусинки, излучавшие свет. На картинке периодически появлялись небольшие векторные стрелки, которые показывали направление ускорения. Мейленфант обнаружил, что рубиновые пятнышки вращаются вокруг Солнца по сложным орбитам, которые вероятно проходят по всему поясу. Некоторые из этих пятнышек двигались в направлении противоположном движению других астероидов.
Эти перемещения носили загадочный характер.
- Представьте себе, что эти стрелки направлены назад, - предложила Немото.
- Ну, конечно! - воскликнул Мейленфант, - они сошлись бы в одной точке.
В этот момент Немото, выполнив ряд манипуляций, изменила направление векторных стрелок объектов гайджин на прямо противоположное. - Да, примерно вот так, - сказала она удовлетворенно. - Мне пришлось сделать массу предположений, относительно того, каким образом траектории этих объектов отклонились от простых орбит, проходящих через гравитационное поле Солнца. Но я довольно быстро нашла ответ.
Предположительные траектории дугами выходили за пределы пояса астероидов. Удаляясь от Солнца, они исчезали во тьме дальнего космоса, где должны были слиться воедино.
Мейленфант хлопнул рукой по экрану. - Вы его нашли. Вы обнаружили исходный радиант. Так откуда же прибыли эти зонды, промышленные станции, или черт знает, что еще?
- Эта точка удалена от Солнца на расстояние равное одному и четырем десятым метра умноженным на десять в четырнадцатой степени, - сказала Немото. - То есть…
- То есть приблизительно, на тысячу астрономических единиц. Она расположена в тысячу раз дальше, чем Земля от Солнца. И находится где-то в районе созвездия Девы… Но почему именно там?
- Не знаю. Мне нужно получить больше данных.
- А второй аспект?
- Вы ведь встречаетесь с Морой Делла. Вот и спросите ее насчет Ригиль Кент.
Ригиль Кент, также известная как Альфа Центавра - ближайшая к Солнцу звездная система, расположенная в четырех световых годах, вспомнил Мейленфант.
- Немото…
Но дисплей уже был заполнен мутным потоком новостей, передаваемых в режиме реального времени. Немото вновь скрылась во тьме.
Его пригласила на ленч Мора Делла, ранее занимавшая пост конгрессмена.
После ленча, они прохаживались по конференц-залу, бросая взгляды на неформальные собрания, и выведенную на экраны информацию. Находясь среди такой публики, Мейленфант чувствовал себя не в своей тарелке.
- На вашем месте я бы не слишком беспокоилась, - заметила Мора, - во всяком случае здесь. Вам следует опасаться тех, кто сейчас сидит у себя дома и полирует оптические прицелы своих винтовок.
- Это не смешно, Мора.
- Возможно. Чтож, простите.
Во время ленча она так и не сказала ничего значительного. А он уже не мог сдерживать так и рвавшийся наружу вопрос. - Ригиль Кент, - выпалил он.
Она тотчас замерла. - Вы не позволили мне сделать вам сюрприз, - сказала она, понизив голос. - Впрочем, мне следовало догадаться, что вы сами узнаете об этом.
- Что происходит Мора?
Пообещав дать ответ, она предложила зайти в небольшой, но весьма дорогой ресторан. Воспользовавшись портативным дисплеем, она показала ему большой радиотелескоп в Аресибо, разнообразные высокочастотные спутники, и активную деятельность лаборатории реактивных двигателей в заливе Мэн. Он увидел изогнутые панели управления и молодых, чем-то взволнованных инженеров, которые сидели в своих передвижных креслах. На установленных перед ними экранах мелькала какая-то информация.
- Видите ли, Мейленфант, мы обнаружили сигнал с Альфа Центавра.
- Что? Как…?
В ответ она лишь приложила палец к его губам.
Выяснилось, что хотя эта новость и была истинной причиной того, что Мора пригласила его сюда, но к уже сказанному она едва ли могла что-нибудь добавить. Мора узнала об этом благодаря своим связям в правительственных кругах. Сигнал был очень слабым и первым его обнаружил высокочастотный спутник. Сигнал не имел ничего общего с упорядоченной структурой послания на языке Линкос, передаваемого людьми в направлении пояса астероидов. Он отличался чрезвычайно высокой степенью сжатия и представлял собой мешанину явно несвязанных между собой шумов. В нем был лишь едва уловимый намек на упорядоченность. Скорее всего именно так могла бы звучать Земля, если бы ее прослушивали с расстояния в четыре световых года.
- А может быть этот сигнал несет чрезвычайно большой объем информации, - хрипло сказал Мейленфант. - Ведь передача сообщений к другим звездам наверное довольно дорогое удовольствие. Необходимо изъять как можно больше ненужной информации и повторяющихся структур. Если неизвестно каким образом можно раскодировать сообщение, то оно так и останется похожим на бесмыссленный шум…
Впрочем, не менее очевидным мог быть и другой вывод: этот сигнал не предназначен для людей.
Но те, кто находились там, в системе Альфа Центавра, еще только начали передавать свои радиосигналы, точнее говоря, начали их передавать четыре года назад - ведь именно столько времени нужно для того, чтобы сигнал добрался до Земли.
На самом деле, факт существования этого сигнала все еще не был окончательно подтвержден. А его происхождение оставалось неясным.
- На сей раз, Мейленфант, мы будем строго следовать требованиям протокола…
- Это гайджин? Или еще кто-нибудь?
- Мы не знаем.
- Держите меня в курсе дел.
- Да, конечно, - согласилась она. - А вы, держите язык за зубами.
Всю оставшуюся часть вечера Мейленфант провел в своем гостиничном номере. Совершенно не в состоянии переключиться на отдых, он ходил из угла в угол до тех пор пока его снова не вызвала Немото.
Он пришел в ярость когда выяснилось, что Немото было уже известно о сигнале с Альфа Центавра. Но он сдерживал собственное раздражение.
- Во всяком случае, - сказал он, - это открытие опровергает теории согласно которым гайджин могут быть родом из нашей Солнечной системы. Если же они прибыли с Центавра…
- Они вовсе не с Центавра, - возразила Немото. - Если бы они были оттуда, то почему это они вдруг стали передавать всю эту радиокакофонию? Нет, Мейленфант. Они лишь прибыли в систему Центавра. Точно так же как совсем недавно они прибыли сюда. Очевидно, мы наблюдаем прибытие авангарда волны колонистов, осуществляющих экспансию далеко за пределами нашей системы.
- Но…
Немото сделала отрицательный жест рукой.
- Но это не имеет значения, Мейленфант. Все это неважно. Даже деятельность в поясе астероидов.
- Тогда что имеет значение?
- Здесь, в Солнечной системе я определила сущность исходного радианта гайджин.
- Сущность? Вы же говорили, что она находится на расстоянии в тысячу астрономических единиц. Что там вообще может иметь сущность?
- Солнечный фокус.
- Что?
- Там, далеко в космосе находятся фокальные точки гравитационного поля Солнца. Изображения далеких звезд, увеличенные с помощью гравитационных линз. И звезда которая находится в самом центре исходного радианта гайджин это…
- Альфа Центавра? - спросил он чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом.
- Теперь-то вы поняли, Мейленфант? - безжалостно спросила она. - Сколько бы зондов мы не запускали к поясу астероидов, они не дадут ответа на самые главные вопросы.
- Не дадут, - согласился Мейленфант, отрицательно мотнув головой. Его мозг лихорадочно работал. - Мы должны кого-нибудь туда отправить. За тысячу астрономических единиц. К солнечному фокусу… Но это невозможно.
- Тем не менее, Мейленфант, перед нами стоит именно такая задача. Только там, в солнечном фокусе мы найдем ответы. Именно туда мы должны отправиться.
Глава 4
Остров Эллис
Мора совершала облет астероида.
По прихоти управлявших полетом Бруно операторов из лаборатории реактивных двигателей, этот астероид получил название Остров Эллис. Космическое тело размерами три километра в ширину и двенадцать в длину, имело сложную конфигурацию. Оно напоминало две прилипшие друг к другу печеные картофелины, темная и бугристая поверхнась которых имела совершенно безжизненный вид. Прямо перед собой Мора видела вынесенные вперед фермы с оборудованием Бруно: сложной конструкции манипуляторы и захваты, скрученные спиралью провода, протянувшиеся к реактивным якорям, которые уже углубились в мягкую и рыхлую поверхность астероида.
С видимым усилием она повернула голову. Картина изменилась. Теперь астероид сместился влево. Сильно увеличенное изображение, которое изменялось с помощью ретранслируемых Бруно команд, слегка расплылось. Это свидетельствовало о том с каким трудом процессорам удается выполнять приказы Моры.