Поле вокруг приобрело голубоватый оттенок. Деревни не было. Не было и солнца над головой - лишь какое-то неясное свечение. В воздухе висел странный, невеселый, тягучий звук - будто небо медленно разлезалось на части, как ветхая ткань. Каскет отправился своей дорогой.
Глава 7
Вскоре он вышел к морю. Оно было похоже на желчь, внезапно пришедшую в движение. Вязкая вода лениво и мерно накатывала на берег, потом отползала, и на берегу оставалась дохлая рыба и слизь. Солнца так и не было, лишь далеко впереди, за морем, что-то горело под линией горизонта, и море отсвечивало зеленым и коричневым.
Через несколько шагов Каскет набрел на поселение нефтяных червей. Не столько чтобы согреться, а развлечения ради он бросил в одну дыру-скважину горящую веточку и с удовольствием понаблюдал, как нефтяной червь с визгом вылетел из своего обиталища, свалившись рядом с дырой. Каскет затушил его ногами и, отрезав от него несколько кусков получше, съел их. Мясо червя отвратительно пахло нефтью, но Каскет подавил в себе тошноту: впереди он не знал ни одного поселения, где можно было поесть.
Ближе к ночи он увидел город. Он хорошо помнил этот город, но так и не смог понять, почему не вспомнил про то, что город встретится на его пути. Город Ригемел зданиями из мрачного красного камня сбегал к морю. Когда-то часть его была затоплена водой, и теперь высокие башни торчали недалеко от берега, и на них отдыхали сирены. Звук в воздухе все еще висел - надрывный, тянущийся вой, - но Каскет так к нему привык, что уже не обращал внимания. Вместо этого он поспешил к Ригемелу, пропуская мимо ушей зазывные вопли сирен, показывающих ему свои прелести. Он решил сойти при дворе короля Ригемела за бродячего менестреля. Он знал, что дочь короля отличается божественной красотой и также решил попытать счастья и добиться ее руки.
Но как только он вошел в город, на него набросились два дюжих стражника и, несильно побив, привели его к королю. У Каскета не было времени разглядывать темный зал с колоннами, куда его ввели. С каменного трона к нему нагнулся мрачный бородатый человек с золотой короной на голове и горящими глазами. Каскет знал, что короля зовут Бургкмайр. Кроме того, он знал, что у короля имеются еще и прозвища и что их несколько: Бургкмайра величали Кровавым, Безжалостным, Воителем и Черным. Глянув в его глаза, Каскет решил, что ни одно из этих прозвищ не лжет.
- Назвался менестрелем? - проговорил король низким басом, от которого у Каскета забурчало в животе. - А как зовут тебя, любезный менестрель?
- Каскет, - сказал Каскет.
- А ну-ка, исполни что-нибудь, называющий себя Каске-том! - крикнул Бургкмайр.
Каскет втянул в себя воздух и начал:
Тристан давно в лесу живет,
И эта жизнь - не сладкий мед.
Его не сыщешь поутру,
Где спать ложился ввечеру:
Он знает - волей короля
Вся ригемальская земля
Ему теперь как вражий стан.
Вкус хлеба позабыл Тристан.
Лицо короля смягчилось.
- Эй, люди! - грянул его голос. - Одеть и накормить этого проходимца. Он настоящий менестрель. Потом приведите сюда. Я ему верю.
С Каскетом сделали, что было приказано. Он вновь предстал перед очами короля.
- Вижу, вижу, - сказал тот. - Ты сыт и доволен. Каскет сказал:
Тристан теперь в дворце живет,
И эта жизнь как сладкий мед.
Давно не прятался в нору,
Глодал железную кору.
Он знает - волей короля
Вся ригемельская земля
Ему теперь и кров и дом.
Сего достиг своим трудом.
- О! Ты поэт, - удивился Бургкмайр. - Тебя мне послал сам Махес, бог грозы и бури, сын Баст. Какому богу ты поклоняешься?
- Туку, богу стрекоз, - сказал Каскет.
- Не знаю такого, - нахмурился король.
- Это малоизвестный бог, - объяснил Каскет.
- Неважно. Что ты знаешь о драконах, менестрель?
- Лишь то, что они - драконы, - осторожно ответил Каскет.
- Я даю тебе всю ночь - узнать о них побольше. Бог Махес прислал тебя сюда, чтобы помочь городу. Коварный и кровожадный дракон по имени Нибур поселился в окрестностях нашего города. Сегодня утром он похитил мою дочь Ситу прямо из дворца, когда она гуляла по берегу моря со своей служанкой.
- А что он сделал со служанкой? - спросил любопытный Каскет. - Обычно драконы пугают служанок так, что они впадают в полубессознательное состояние, или навевают колдовские сны, или…
- Он ее попросту сожрал, - отрезал Бургкмайр. - Так вот, никто не осмеливается идти на бой с Нибуром. Ты человек с хорошо подвешенным языком, ловкий и, судя по всему, смелый. На заре ты пойдешь и сразишься с драконом.
- Хорошо, - согласился Каскет без промедления. - Но, великий король, я не отдыхал три дня. Чтобы увидеть чудеса города, о которых я слышал далеко за пределами твоей земли, я спешил, сбивая ноги в кровь и мечтая увидеть поскорее великие башни Ригемела. Словно вихрь обгоняя толпы паломников, спешащих сюда, я бежал, и свист раздавался мне вослед. Я не хотел отдыхать, о нет, я словно ветер, словно буря, да какое там, словно северный ураган, несся сюда, дабы взглянуть хоть бы одним глазом на ригемельские достопримечательности. Смилуйся, король, и дай мне отдохнуть немного.
И король смиловался. Утром Каскета разбудили пинками, сняли с него тяжелые цепи и выпустили из сырой и непроветренной темницы, где он провел всю ночь. Его снабдили большим, неудобным мечом, ибо свой он потерял где-то в пути, и гнали до самых ворот города, безжалостно стуча по спине толстыми неструганными палками из сырого дерева.
Так Каскет снова оказался на берегу моря. Ему указали направление, любезно пнув пониже спины, и он отправился в путь. Проходя берегом, он увидел братьев Симона и Андрея, которые тянули сети из воды, ибо были рыболовы. Он позвал их с собой, и они пошли. Симон был косоглазый урод с лицом, побитым крупными рябинами, а Андрей, его брат, разнился с ним лишь тем, что рябины на его лице были немного поменьше. По пути произошел такой диалог.
- Итак, храбрые рыцари, - хлопнул Каскет бравых рыбарей по твердым плечам. - Знайте, что мы идем на дракона, причем главная роль в этом деле принадлежит не мне, а вам, выходцам из народной среды, витязям, так сказать, кому собой судьбой предначертано повергнуть адское чудище и уничтожить его.
Пламенная эта речь лишь в малой степени встретила отклик, ибо была понята только наполовину.
- Поверг… - прогукал Симон, усиленно пытаясь шевельнуть той малой толикою извилин, которая имелась в его черепной коробке. - Стало быть… да нешто…
На этой риторической ноте его мозговая деятельность закончилась. Андрей был посообразительней.
- Это кто ж пойдет-то на дракона? - спросил он. - Мы, што ли?
- Вы, легендарные святогоры, - радостно закричал Кас-кет, налетая на них и не давая обдумать его слова. - Ну и я тоже. Великий король Бургкмайр, ну вы знаете, призвал меня к себе - а надо вам сказать, что я великий истребитель драконов по имени Палтус - так вот, он призвал меня и сказал - доверительно так, вполголоса, - говорит - иди-де, верный Палтус, и найди двух храбрейших в моей стране рыболовов. Одного зовут Андрей, а другого - Петр.
- Симон, - прогудел Симон.
- Да, да, Симон, ну конечно, он так и сказал - иди, говорит, и найди мне двух храбрейших в моей стране рыболовов - Андрея и… м-м… Симона. Пусти их на дракона, и ты увидишь, как затрясется мерзкая бестия, узрев их, как поперхнется своим огнем и как сразу выдаст им мою драгоценную и, можно сказать, любимую дочь.
- Дочь, - повторили легендарные витязи, выходцы из народа и истребители драконов.
- Да, - кричал Каскет. Он совершенно вошел в раж. - Больше того, король сказал мне - я не знаю, они настолько храбры, что им не нужны ни мечи, ни копья, своим устрашающим, диким нравом они покончат с тварью, терроризирующей наши земли, расправятся с ней и вернуться в ликующий город, где их встретят прекрасные девы с розовыми венками, а может быть, даже дубовыми, хотя я лично думаю, что эти венки будут лавровыми.
Братья восторженно закивали. Перспектива им нравилась.
- Ну так вперед, доблестные воители! - говорил Каскет, потрясая мечом. - Мы идем на дракона!
- Ага! - орали вместе с ним воители. - Идем, стало быть!
С морского берега они вскорости попали в темный и унылый лес, тишину которого нарушал только лишь далекий хохот леших. Лес был угрюмый, но Каскет так взвинтил своих спутников, что вид леса их нисколько не смутил. А чтобы такое настроение не упало, Каскет всю дорогу говорил, пел героические песни и попытался даже станцевать лезгинку с мечом в зубах, но меч не удержался в его зубах, потому что был слишком тяжелый, и Каскету пришлось оставить эту затею.
Наконец на одном дереве они увидели надпись рунами: "Дракон. 3 мили" и стрелку, указывающую куда-то налево.
- Вперед! - выкрикнул Каскет. - Принцесса ждет вас, герои!
Герои с шумом и треском устремились в ту сторону. Каскет вздохнул и побрел следом.
Они прошли еще два указателя, висевших с точностью через одну милю, и оказались в конце перед одиноко стоящей скалой, в которой виднелась дверь. На ней висела табличка: "Дракон. Не беспокоить".
- Во! - заскорузлым, пахнущим рыбой пальцем показал Симон на дверь. - Там он, падлюга! Чую я его!
Каскет бодро осмотрелся, затем приказал братьям встать перед дверью и громко вызывать дракона с промежутком в две минуты. Сам он залег в ближайших кустах. Через две минуты после того, как Симон и Андрей что-то нечленораздельно проорали, дверь приоткрылась, и сквозь нее ударил мощный поток жгучего пламени, который испепелил драконоборцев, превратив их в прах. Тогда Каскет вышел из кустов, спокойно подошел к двери и деликатно постучал.
Через некоторое время послышалось бодрое "иду", за дверью протопали шаги, и дверь открыл низенький лысоватый толстячок. Толстячок гостеприимно улыбался и тщетно пытался скрыть струйки дыма, идущие у него из ноздрей.
- Досточтимый Нибур, дракон? - осведомился Каскет.
- Да, да. - Толстячок заулыбался еще шире.
- Я Каскет, - представился Каскет, - некоторым образом драконоборец. По очень важному делу.
- Очень рад. - Дракон распахнул дверь и пропустил Кас-кета внутрь. - Живешь, знаете ли, в глуши…
В помещении запах паленого стоял еще сильнее. Единственная комната была очень большой, каменные скамьи были покрыты шкурами сируйтов и леших. По углам были свалены в кучу драконовы сокровища, покрытые вековой пылью. В одном углу на грубой подстилке скорчилась дрожащая девушка, облаченная в рваные лохмотья. Рядом с ней сидел мужчина со связанными за спиной руками. На шипящем огне, горевшем посреди помещения, стоял большой котелок, в котором варились человеческие ноги. Каскет остановился у огня.
- У вас пригорает, - показал он на котелок.
- Ох, ох, - засуетился Нибур, прищелкнул пальцами - пламя немного поутихло. - Решил, знаете ли, приготовить хороший студень.
- Конечно, - сказал Каскет.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - пригласил дракон. Каскет сел на одну из скамей. Нибур уселся напротив.
- Чем могу? - осведомился он.
- Видите ли, - начал Каскет, - благодаря некоторому стечению обстоятельств, которое вряд ли можно назвать благоприятным, я послан исполнить одно поручение или даже приказ. Некий король расположенного здесь неподалеку городишка просит вернуть ему его дочь.
- Ах да, - задумался дракон. - Было у меня недавно…
- Я могу хотя бы увидеть ее? - спросил Каскет, с сомнением поглядывая на котелок с варящимися ногами.
- Да вот она, - махнул рукой Нибур на сжавшуюся в углу девушку.
- Ах, эта! - Каскет тоже посмотрел туда: девушка была очень непривлекательна в своем рубище и вовсе не походила на прежнюю красавицу-принцессу. - А это кто? - Он показал на мужчину.
- Да это так, мой ужин, - бросил дракон. - Не обращайте внимания.
- Понятно. Вернемся к нашему делу. Могу ли я - если, конечно, это не покажется вам дерзостью - могу ли я забрать принцессу отсюда?
- Конечно, конечно, - тотчас же согласился дракон.
- Но как же… - пораженно начал Каскет, не надеявшийся на такое скорое согласие и ожидавший, что дракон будет ломаться и заставлять себя упрашивать. - Как же я…
- Я, собственно, уже с ней, так сказать, натешился, - озорно подмигнул Нибур. - А чего еще надо от такой молоденькой девушки? Пропитания у меня хватает, соседи хорошие.
Каскет подмигнул ему в ответ, и они засмеялись. Вскоре они уже сидели за одним столом, пили великолепное вино из погребов дракона и дружески разговаривали. Гостеприимный дракон предложил было Каскету немного содержимого из своего котелка, но тот вежливо отказался, сославшись на неизбывные человеческие предрассудки.
- Мой отец, - сказал на это Нибур, - умел готовить прекрасный хаш из человеческих ног. Причем чем моложе ножки, тем лучше - когда они хорошо провариваются. Он и меня научил. И, можете себе представить, готовить хаш очень легко, ножки почти не нужно опаливать, и навара с них много. Вот только выбирать надо уметь, ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха!
- Ну как она? - спросил потом Каскет шепотом, нагнувшись к уху Нибура и кивая в сторону Ситы.
- Ничего, ничего, - скорчил равнодушную мину дракон. - Правда, не знает некоторых простейших вещей, но все искупается богатым воображением и живейшим восприятием.
- Ха-ха!
Расстались они совершенно друзьями. Каскет и Сита вышли из пещеры. Нибур сердечно с ними попрощался, причем у девушки это не вызвало никакого отклика, и Каскет повел ее через лес. Осмотрев принцессу внимательнее, он нашел, что в целом материал недурен и даже лохмотья не могут обезобразить отличной фигуры девушки. Выбрав кусты погуще, он увлек ее туда и здесь немного поучил искусству любви. Девушка не сопротивлялась. Вообще-то после драконова флирта с ее рассудком что-то случилось, и Сита была явно не в себе.
Выйдя из леса и доведя девушку до берега моря, Каскет указал ей направление, где, по его мнению, находился Риге-мел, а сам пошел в противоположную сторону. Сита безучастно побрела по морскому берегу, но потом вдруг заинтересовалась камешками, отполированными волнами, и, наклонившись, стала собирать их в подол своего платья.
Солнца не было. Спустя некоторое время Каскету встретился некто прозванием Саошьянт, могучий витязь в круглом шлеме верхом на быке. На небо с востока накатывалась тьма - по всем признакам, наступала ночь. Возле глубокого озера с крутыми обрывистыми берегами возвышался храм какого-то бога, имя которого Каскет позабыл. Он предложил Саошьянту переночевать в храме, на что тот согласился.
Храм был большой и неотапливаемый, людей в нем давно не было. Огромные идолы пялились на них со стен, а с пола глазели идолы поменьше - деревянные антропоморфные статуэтки в разных неприличных позах.
Саошьянт был раздумчивый человек. Он сказал:
- В этом храме нет души. Его боги мертвы. Следовательно, их нет. Когда мир будет валиться в бездну, а святые праведники воспрянут к жизни, этот храм так и будет оставаться - мертвым.
- Ты прав, - сказал Каскет. Он собрал деревянные статуэтки с полу, навалил их в кучу и поджег, потому что было холодно. - Душа храма - в вере. Если же нет человека, нет и веры. А в этом храме отродясь не было людей. Чем ты занимаешься?
- Чиню суд, - ответил тот.
- Неплохое занятие. А что потом?
- Потом воскресают праведники. Сомневаюсь, что в этом месте есть могилы праведников. Долго спорили, как вообще отличить праведного человека от неправедного. И ничего не решили. Вот, смотри!
Он подошел к своему быку и ударом меча отсек ему голову. Потом он не спеша разделал его и начал жарить мясо на костре из статуэток богов. Пока он этим занимался, в храм ворвались двое старцев почтенного вида, с глазами, лучащимися благодатью, и белыми бородами.
- Искупительная жертва быка, - произнес Саошьянт, обращаясь к Каскету, - воскрешает усопших праведников. В этих местах их всего двое. Это уже много. Мир вам, старцы праведные!
- И тебе мир, Саошьянт!
- Мир и тебе, Саошьянт!
Каскет зачерпнул немного крови, текущей из перерезанной шеи быка, и окропил ею старцев. Те вмиг исчезли, уступив место коричневым скелетам на полу.
- Ну зачем ты так? - укоризненно бросил Саошьянт через плечо. - Зачем ты их лишил их праведности?
- Они лгали, - спокойно пояснил Каскет. - Праведного человека не бывает. Человек бывает лишь бредущий - сам не зная куда.
Саошьянт несколько раз кивнул головой.
- Давай есть, - сказал он, и они стали есть поджаренное мясо быка и пить вино из фляжки Саошьянта. Закончив есть, Саошьянт оживил быка и, выйдя из храма, привязал его у входа. Было уже совсем темно. Звук висел в воздухе - плотный, как полог.
Вернувшись, Саошьянт постоял в раздумье.
- Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Ничего. Ты что-нибудь понимаешь, Каскет?
- А ничего и не надо понимать, - отозвался Каскет, грызущий большую кость. - Зачем понимать? Вот представь: кто-то все понимает. Ты его спросишь: слушай, а это как? Он тебе: так и так. Ты - ему: а вот - это? Он - снова: так и так-де. Все понимает. Все. Скучно это. Противно. Лучше - ничего не понимать. Жить.
- Ты хорошо объясняешь, - кивнул Саошьянт. - Разумно. Объясни тогда: я - Саошьянт. Вот мой меч, им я должен истреблять носителей зла. Вон бык, его жертва воскрешает праведников. Где же суд? Суд - я? Объясни мне это, Каскет!
Каскет отложил кость в сторону и задумался.
- Нет, - сказал он наконец. - Ты - не суд, Саошьянт. Суд
- это какое-то место, престол, херувимы, огненная река… Нет, ты не суд, Саошьянт.
- Я так и думал, - удовлетворенно ответил тот. - Сомнения одолели. Вопросы стали возникать. Так, значит, я не судия, Каскет?
- Не-а, - отозвался Каскет, грызя кость. Саошьянт снял с себя меч и отбросил его в сторону.
Пускай другие судят.
- Носители зла! - фыркнул вдруг Каскет. - Ну ты и придумаешь! Да где ты найдешь, таких рафинированных!
- Вот и я думаю. Потом спали.
Утром, когда Каскет пробудился, он не нашел Саошьянта возле себя. В стороне валялся его меч и шлем. Возле входа лежал его бык с перерезанным горлом. Самого Саошьянта не было.
Каскет пожал плечами и вышел из храма.