С другой стороны, предположим, он откажется отдать Леонардса на их суд. Тогда, в сущности, он придавит их рукой владыки и вся Вселенная узнает, что люди Земли отвечают за свои действия только перед собой и ничуть не считаются с народами тех миров, куда прилетели.
Так ли, эдак ли по всей Галактике пойдет о землянах дурная слава. Либо они выставят себя слишком покладистыми, просто тряпками, либо тиранами. Вспомнилось прочитанное когда-то определение: "мелодрама - это столкновение правоты и неправоты, трагедия - столкновение правоты с правотой". Здесь, сейчас правы обе стороны. И какое решение ни примешь, осложнений не избежать.
И еще одно: Пол Леонардс. Вдруг они казнят мальчика? Родственные соображения сейчас кажутся до нелепости мелкими, а все же отдать родного племянника инопланетянам, быть может, на казнь...
Диволл перевел дух, расправил плечи, придал взгляду жесткость. Мельком посмотрел в зеркало над книжной полкой и удостоверился: вид самый что ни на есть командирский, ни намека на душевный разлад.
Он нажал клавишу внутренней связи.
- Впустите верховного жреца. Остальные пускай подождут во дворе.
Верховный жрец был неправдоподобно крохотный и сморщенный - не человек, а гном, преклонный возраст изрыл, иссек его лицо невообразимым, загадочным лабиринтом морщин. На безволосом черепе - зеленый тюрбан, Диволл знал: это знак глубокого траура.
Старец низко поклонился, почтительно отвел за спину под острым углом иссохшие тощенькие ручки. Потом выпрямился, резко вскинул голову и маленькими круглыми глазками впился в глаза Диволлу.
- Судьи уже избраны, мы готовы начать. Где виновный?
Диволл мимолетно пожалел, что не прибегнул для этой последней беседы к услугам переводчика. Но иначе нельзя, тут надо справляться одному, без чьей-либо помощи.
- Обвиняемый у себя в комнате,- медленно произнес он.- Сначала я хотел бы кое о чем тебя спросить, старик.
- Спрашивай.
- Если я отдам этого молодого человека вам на суд, может ли случиться, что его ждет смертная казнь?
- Все может быть.
Диволл помрачнел.
- Нельзя ли сказать точнее?
- Как можем мы знать при говор, прежде чем состоялся суд?
- Ладно, оставим это.- Диволл понял, что определенного ответа не получит.- Где вы будете его судить?
- Недалеко отсюда.
- Можно ли мне присутствовать на суде?
- Нет.
Диволл успел уже достаточно изучить маркинскую грамматику, и сейчас он понял - форма отрицания, которую употребил жрец, дословно звучала так: "Я-сказал-нет-и-это-значит-нет". Он провел языком по пересохшим губам.
- Что, если я откажусь передать лейтенанта Леонардса вашему суду? Как бы отнесся к этому ваш народ?
Наступило долгое молчание. Потом старый жрец спросил:
- Ты так поступишь?
- Я говорю предположительно. (Буквально ответ Диволла звучал так: "Мои-слова-в-облаках".)
- Это будет очень плохо. Мы долгие месяцы не сможем очистить священный сад. И притом...
Он прибавил еще несколько незнакомых землянину слов. Долгую минуту Диволл безуспешно пытался разгадать смысл услышанного. Наконец спросил:
- Что это значит? Выскажи другими словами.
- Это название обряда. Вместо человека Земли судить будут меня - и я умру,- просто сказал жрец.- И тогда тот, кто станет верховным жрецом после меня, велит вам уйти из нашего мира.
В кабинете стало очень тихо; Диволл слышал только хриплое дыхание старого жреца, да нестройно стрекотали за окном, в густой траве, несчетные насекомые - подобие земных кузнечиков.
Искать примирения? - спрашивал он себя. Или действовать рукою владыки?
И вдруг стало совершенно ясно, как надо поступить; непостижимо, как мог он столько времени колебаться.
- Я выслушал твои пожелания, старик, и чту их,- произнес он формулу отречения от притязаний, которой научил его
Стебер.- Этот молодой человек - ваш. Но могу я обратиться к тебе с просьбой?
- Проси.
- Он не знал, что нарушает ваши законы. У него не было недоброго умысла; он глубоко сожалеет о содеянном. Теперь он в ваших руках, но я прошу, будьте милосердны. Он не мог знать, что совершает преступление.
- Это решит суд,- холодно сказал старый жрец.- Если тут есть место милосердию, его помилуют. Я ничего не обещаю.
- Очень хорошо,- сказал Диволл. Достал бумагу, набросал приказ о передаче лейтенанта Пола Леонардса маркинскому суду, поставил свою подпись - полностью имя, фамилия и звание.- Вот, возьми. Отдай это землянину, который тебя впустил. Он позаботится, чтобы виноватого привели к вам.
- Ты мудр,- сказал жрец. Церемонно поклонился и направился к выходу.
- Еще минуту,- в отчаянии окликнул Диволл, когда старик уже отворил дверь.- Еще один вопрос.
- Спрашивай.
- Ты сказал, что, если я откажусь отдать вам юношу, ты предстанешь перед судом вместо него. А нельзя ли заменить его кем-нибудь другим? Что, если...
- Ты нам не подходишь,- сказал жрец, будто прочитав его мысли, и скрылся за дверью.
Пять минут спустя полковник Диволл выглянул из окна и увидал торжественное шествие маркинцев, они миновали стражу у выхода и покинули базу. Окруженный ими, невозмутимо шел Леонардс. К облегчению Диволла, он не обернулся.
Долго смотрел полковник Диволл невидящим взглядом на книжную полку, на катушки потрепанных пленок, что кочевали с ним от планеты к планете: от сумрачного Дейнелона до планеты бурь Ларрина, и на мертвенный, лишенный влаги Корвел, и дальше, на Хигет и М’Куолт, и еще на другие миры, и, наконец, сюда, под жаркое синее небо Маркина. Потом покачал головой, повернулся и тяжело опустился в уютное поролоновое кресло за столом.
Он свирепо ткнул в клавишу записывающего аппарата, продиктовал полный, подробный отчет о своих действиях с самого начала вплоть до рокового решения и горько усмехнулся; на передачу требуется некоторое время, но очень скоро защелкает воспроизводящий аппарат в подвале Департамента внеземных дел в далеком Рио - и Торнтон узнает, как поступил Диволл.
И Торнтон вынужден будет отныне держаться той же политики, и департамент - тоже.
По микрофону внутренней связи он сказал:
- Не беспокоить меня ни при каких обстоятельствах. Если будет что-нибудь срочное, известите майора Грея; пока я не отменю этого распоряжения, командует базой он. И если придут какие-либо сообщения с Земли, их тоже передайте Грею.
Любопытно, отстранят его от командования немедленно или подождут, пока он вернется на Землю. Вероятно, второе; хотя Торнтон не слишком искусный дипломат, на это его хватит. Но безусловно, будет расследование и кому-то не сносить головы.
Диволл пожал плечами и откинулся на спинку кресла.
"Я поступил по справедливости,- твердо сказал он себе.- В этом-то я уверен. Только бы мне никогда больше не пришлось смотреть в глаза сестре".
Немного погодя он задремал, полуприкрытые веки тяжело опустились. Сон одолел его, и он от души обрадовался сну, потому что устал смертельно.
Внезапно его разбудил многоголосый крик. Расколов послеполуденную тишину, из доброй дюжины глоток разом вырвался ликующий вопль. На мгновение Диволл растерялся, но тотчас очнулся и бросился к окну.
В распахнутых воротах показался одинокий пешеход. Военная форма на нем была порвана в нескольких местах и с нее текло ручьями. Светлые волосы облепили голову, словно он только-только вынырнул из воды; он казался очень утомленным.
Леонардс.
Полковник Диволл кинулся было во двор, да уже на пороге спохватился, что форменная одежда на нем не в надлежащем порядке. Он заставил себя вернуться, одернул куртку и снова, олицетворяя собою неколебимое достоинство, чеканным шагом вышел во двор.
Леонардса окружали сияющие улыбками люди, солдаты и офицеры вперемешку. Юноша устало улыбался в ответ.
- Смирно! - гаркнул Диволл.
Мигом все стихло. Полковник подошел ближе.
Леонарде через силу вскинул руку, отдавая честь. Диволл заметил на его лице и руках изрядные кровоподтеки.
- Я вернулся, полковник!
- Вижу. А вам понятно, что я должен буду все равно вернуть вас маркинцам, от суда которых вы, проявив, без сомнения, немалую храбрость, сбежали?
Юноша улыбнулся и покачал головой.
- Нет, сэр. Вы не поняли, сэр. Суд окончен. Меня уже судили и оправдали.
- Как так?
- Они осудили меня на испытание, полковник. С полчаса молились, а потом бросили меня в озеро, там, у дороги. Два брата убитого кинулись за мной и старались меня утопить, но я плаваю лучше и добрался до другого берега.
Он отряхнулся , точно попавшая под дождь кошка, с мокрых волос на несколько шагов разлетелись брызги.
- Была минута, когда они меня едва не одолели. Но раз я переплыл озеро и остался жив, это доказывает, что у меня не было злого умысла. Вот судьи и объявили, что я невиновен, извинились и отпустили меня. Когда я уходил, они еще молились.
В том, как он говорил и держался, не чувствовалось ни малейшей горечи. Видно, понял, чем вызвано было решение выдать его на этот суд, и не затаит на меня обиды, подумал Диволл. Это отрадно.
- Пойдите к себе, лейтенант, и обсушитесь. А потом зайдете ко мне в кабинет. Я хотел бы с вами поговорить.
- Есть, сэр.
Диволл круто повернулся и зашагал через площадку. Захлопнул за собой дверь кабинета и включил печатающий аппарат. В доклад Земле надо внести кое-какие изменения.
Едва он кончил, засветился сигнал вызова. Диволл включил внутреннюю связь и услышал голос Стебера:
- Сэр, пришел тот старый жрец. Он хочет перед вами извиниться. Он одет по-праздничному и принес нам искупительные дары.
- Передайте, что я сейчас же к нему выйду,- распорядился Диволл.- И созовите всех. Включая Дадли. Главное - Дадли. Я хочу, чтобы он это видел.
Диволл снял потемневшую от пота форменную куртку и достал свежую. Посмотрелся в зеркало, одобрительно кивнул.
"Так, так,- думал он.- Стало быть, мальчик остался цел и невредим. Отлично".
Но он знал, что судьба Пола Леонардса во всей этой истории существенна разве только для семьи. Последствия случившегося куда значительнее.
Впервые Земля на деле доказала свою верность принципу, который издавна провозглашала: что все разумные существа равноправны. Он, Диволл, проявил уважение к законам Маркина в той форме, какая принята у жителей этой планеты, и тем самым завоевал их расположение. А что они вернули юношу живым и невредимым - это выигрыш, о котором и мечтать не приходилось.
Но создан прецедент. И возможно, на какой-нибудь другой планете дело кончится не столь благополучно. Есть миры, где преступников предают смертной казни весьма неприятными способами.
Да, бремя, возложенное на земные исследовательские экспедиции, станет отныне во много раз тяжелей... Теперь земляне будут подчиняться законам каждого мира, который посетят, и никто не потерпит легкомысленных ботанических экскурсий по священным садам. Но в конечном счете это на благо, думал Диволл. Мы показали народу чужой планеты, что мы над ними не владыки и большинство из нас такой власти не хочет. И теперь вся тяжесть ложится на нас.
Он распахнул дверь и вышел. Во дворе собрались все люди базы, а перед крыльцом смиренно преклонил колена старый жрец; в руках у него было нечто вроде эмалевой шкатулки - примирительный дар. Диволл улыбнулся, ответно поклонился и осторожно помог старику встать.
"Отныне мы должны будем вести себя безупречно,- подумал он.- Строго следить за каждым своим шагом. Но будем за это вознаграждены".
Точка отсчета
© Перевод А. Орлова
Если при первом взгляде на Меллидан-VII посланник Федерации Ходис Борк и ощутил некоторое беспокойство, то не потому, что сомневался в своих силах. И не потому, что находил авторитет Федерации недостаточным.
Значение Федерации как двигателя цивилизации неоспоримо. Холиса Борка беспокоило что-то другое. Но что именно?
Пока боевой корабль маневрировал и готовился к посадке, офицеры штаба, видя мрачную сосредоточенность посланника, избегали обращаться к Борку. Он понимал, что это было естественной данью уважения его миссии: присоединить еще одну планету к необъятным просторам Федерации.
С обзорной палубы открывался вид на желто-зеленый шар, окутанный непроницаемым туманом. Офицеры, стоявшие неподалеку, разговаривали. Борк прислушался.
- Вы только посмотрите! - сказал Вин Кумагон.- Это суп, а не атмосфера...
- Интересно, каково это - вдыхать хлор? - отозвался Ху Сдрин.- И выдыхать четыреххлористый углерод вместо углекислого газа?
- Им-то что? Им без разницы,- буркнул Кумагон.
Посланник Борк отвел взгляд. Он понял, что не давало ему
покоя столько времени.
Все народы Федерации, в том числе обитателей четырех миров Солнечной системы, не входящих в Федерацию, объединяла одна общая черта: они дышали кислородом. В отличие от аборигенов Меллидана, чья жизнь была основана на химическом цикле "хлор - четыреххлористый углерод". Что естественно для туземцев, то дико для остальных. Видимо, на подсознательном уровне принять это было трудно даже ему, Борку.
Холис Борк вернулся к текущим делам и нажал клавишу на браслете интеркома.
- Сколько осталось до посадки?
- Последний виток начинается через тридцать девять минут,- ответили с мостика.- Меллидан обеспечивает снижение.
Холис Борк устроился в противоперегрузочном коконе и расслабился, переплетя двенадцать тонких пальцев. О чем беспокоиться? Как бы ни был чужд Меллидан, все будет в порядке. До посадки осталось несколько минут, и уже скоро Федерация пополнится четыреста восемьдесят шестым миром. Опыт посланника говорил об этом ясно и недвусмысленно.
Незадолго до приземления, когда перегрузки закончились, Борк подошел к обзорным экранам. Ему хотелось разглядеть сверху планету, тонувшую в зеленом сумраке. "Наша миссия - нести цивилизацию. Предлагать гарантии, демонстрировать преимущество..."
Впервые исследовательский корабль Федерации побывал на Меллидане-VII четыре галактических года назад - по чистой случайности. Заниматься планетой на орбите вокруг белого карлика, с атмосферой из хлора, нет особого смысла, в чем специалисты легко соглашались с разведкой. Кислородная жизнь там немыслима.
Непросто было предположить, что возможен некислородный метаболизм. В четырехстах восьмидесяти пяти мирах Федерации атмосфера состоит из кислорода и азота; кислород выделяется при фотосинтезе, двуокись углерода - при дыхании. Таковы же четыре населенных мира Солнечной системы, не входящие в Федерацию. Исключений из правила неизвестно.
Положение изменилось, когда корабль первичной разведки под командованием Доса Ноллибара, следовавший от Вроника-XII, нырнул в хлорную атмосферу Меллидана и совершил вынужденную посадку из-за аварии гиперпространственного привода: три ультрона расплавились и не подлежали ремонту. Спасательному кораблю потребовалось шесть недель, чтобы обнаружить и принять на борт одиннадцать разведчиков Федерации. К тому времени старший разведчик Дос Ноллибар и его люди вступили в контакт с меллиданцами.
Пока корабль в грохоте двигателей погружался в плотный саван атмосферы Меллидана, Холис Борк глядел на экраны, ослепшие от зеленой мути, и припоминал отрывки из рапорта Ноллибара.
"Аборигены отдаленно напоминают гуманоидов, но, по-видимому, в гораздо меньшей степени состоят из мягких тканей. Это можно будет уточнить, когда появится образец для вскрытия.
Атмосфера состоит из водорода, хлора, азота и гелия с незначительной примесью других газов. Кислород отсутствует...
Средняя температура составляет двести шестьдесят градусов по Кельвину. Животные выдыхают четыреххлористый углерод, который разлагается растениями на хлор и сложные углеводороды. Аборигены питаются растениями и мелкими животными; пьют соляную кислоту...
Столица, где работает планетарное правительство, расположена неподалеку от места посадки, если туземцы не ввели нас в заблуждение намеренно и если мы правильно их поняли. Должен повторить, что наши данные это по большей части предположения, которые предстоит проверить, когда Меллидан войдет в состав Федерации и будет доступен для дальнейших исследований".
В этом последнем как раз и состояла задача посланника Борка.
Все четыре года, прошедшие с тех пор, как Ноллибар подал свой рапорт, Холис Борк готовился присоединить Меллидан-VII к Федерации. Ноллибар записал образчики туземной речи, подходящие для фонемного анализа. Нескольких месяцев работы хватило, чтобы сопоставить язык Меллидана с языком Федерации. Не во всех подробностях, но достаточно, чтобы Борк научился говорить по-меллидански.
В случае успеха, несомненно, его ожидало продвижение по служебной лестнице. Суперинтендант галактического сектора, или третий хранитель,- звучит неплохо. Из десяти посланников, в чьи обязанности входит присоединение вновь открытых планет к Федерации, первый хранитель выбрал именно Борка. Это имело особое значение: во всех других мирах посланники могли устанавливать личные контакты с местными лидерами. С другой стороны...
Додумать Борк не успел, ощутив чье-то присутствие за спиной.
Это оказался Вин Кумагон, старший офицер связи. Борк почувствовал прилив желчи. Как давно он здесь стоял? Нарушить уединение посланника - это граничит с дерзостью.
Кроме того, характерный разрез глаз указывал на присутствие гиралинской крови в родословной Кумагона. Как чистокровный венгол - представитель расы Первой планеты Федерации - Борк смотрел на помощника свысока.
- Что такое? - спросил он негромко, с нотой презрения в голосе.
- Сэр,- сказал Кумагон, твердо глядя узкими глазами в глаза Борка,- меллиданцы передают запрос...
- Какой?
- Они хотят знать, насколько близко к куполу земной станции мы желаем сесть, сэр.
- Земной станции?
Совладав с собой, Борк перевел дыхание.
- Да. По их словам, земляне построили базу несколько месяцев назад... Сэр? С вами все в порядке?
- Скажи, что мы хотим сесть не ближе пяти и не дальше десяти миль от земного купола,- сказал Борк, веско роняя слова.- Можешь объяснить им, что такое миля?
- Так точно, сэр.
- Исполняйте!
Борк чуть не взвыл от ярости. Департамент напутал? Иначе как объяснить то, что землянам позволили появиться в этом мире, намеченном для присоединения к Федерации?
Немыслимо.
Такой унылой планеты Борк за всю свою жизнь опытного посланника еще не видел. Стоя внутри панорамного экрана в головной части корабля, он как будто находился снаружи: безрадостный Меллидан-VII лежал под ногами.
Голая серо-коричневая равнина простиралась во все стороны до самого горизонта, где виднелись низенькие холмики. Убогая почва подразумевала наличие бактерий - анаэробных, разумеется, не нуждающихся в кислороде.
В неглубоких низинах стояли мелкие лужи четыреххлористого углерода - местные "моря". Они не были безжизненными: по поверхности дрейфовали растения, похожие на толстые волосатые веревки, увешанные гроздьями серых пузырей. На глазах Борка крепкий туземец собирал эти растения, укладывая веревки на плечи. Фермер, вне всякого сомнения.