В этот раз все происходило на удивление бесцеремонно и, если можно так выразиться – тупо. Несчетное количество врагов сосредоточилось на протяженном и очень удобном для стрельбы участке.
Пилоты и операторы ведения огня просто не могли нарадоваться такому счастливому случаю. Вертолетчики, без всякого сомнения, волновались за судьбу "Рыбки" и потому пока не использовали управляемых и пассивных ракет и тем более бомб. Ни в коем случае нельзя было зацепить дружественным огнем "наших девчонок".
Третья "стрекоза" прошлась над кипящим слоем инопланетных тварей, подлакировав их из двуствольной пушки ГШ-23. Оператор вооружения Ми-35 прапорщик Ваня Плясов даже крякнул от удовольствия – так все здорово получилось.
А командир воздушного патруля майор Мельников, выводя свой вертолет на второй боевой заход, с удовольствием отметил, что дистанция между догоняющими и беглецами резко увеличилась.
– "Рыбка", это "полсотни седьмой"! Ваши друзья отстали. Сейчас мы их ПТУРами обработаем, а "шестьдесят третий" борт – бомбами. Уходите, как можно быстрее.
– Это "Рыбка"! Вас поняла!
Боевой катер "Акула" летел на всех парах, едва касаясь волн подводными крыльями. Появился шанс оторваться от врага, поэтому Ксения решила не сбавлять ход.
– Слышала? – улыбка навигаторши предназначалась летчикам, но посмотрела она на Бестию. – Давай мигом обратно за КПВТ, а то он уже замерз, наверное.
Матрос Маринка вздохнула, но вернулась на место стрелка. В наушниках раздалось: "Готова…"
– Бестия, хватит вздыхать! Мы в походе и наш бой еще не закончен!
– Поняла я…
В этот момент ухнуло так, что уши заложило у всех в округе. У экипажа "Акулы", находящегося уже на удалении, болезненно ударило по перепонкам, что уж говорить про органы слуха пришельцев. Доказано ведь, что они у иноргов имеются и очень чувствительны. Ваня Пилясов применил бомбу калибром пятьдесят килограммов. Прицелился в самый крупный сгусток врагов и применил.
– Славненько! – прошептал он. – Очень даже!
Бомба всего-то пятнадцать секунд к своей цели летела. И рванула!
И девчонки не пострадали, и врагам на злобу дня.
Между тем оба Ка-52 разошлись по разным флангам атакующей волны и теперь плотно работали по противнику уже там.
После того, как Ксения второй раз за эти длинные сутки испытала на себе последствия ударной волны, она поняла, что очень устала. Захотелось прийти в гавань и плюхнуться на шконку не раздеваясь, и спать, спать, спать.
Но хандрить и грезить нельзя, наругала себя девушка, особенно в открытом море. До берега еще далеко.
Она вновь обернулась, чтобы посмотреть в разбитый иллюминатор на то, как три российских вертолета утюжат пришельцев и удовлетворенно вздохнула. Она еще вернется. К тому буйку! Может быть, Шин сможет найти воздух на погибшей подводной лодке. Она доставит Баева в порт, немного отдохнет, восстановит боекомплект и все равно вернется, неуверенно пообещала себе Ксения.
Три "вертушки" кружили и кружили, как растревоженные сентябрьские осы над разоренным гнездом. Они плевались и плевались огнем, стреляли ракетами, бросали бомбы. Пилоты вошли в раж от такого обилия врагов в прицелах и с упоением и даже с некоторым чувством рутины делали свою работу.
"А еще и девчонок спасли, – подумал майор Мельников, уходя с тангажем на нос. – Надо бы с Бабая Пыпина коньячка стрясти. Пару бутылочек. И тушенки ящик!"
– "Рыбка", "Рыбка", это борт полсотни семь. Прием.
– На приеме "Рыбка"! – быстро отозвалась Ксения.
– Держите прежний курс. Мы их здорово пощипали, если не сказать больше! Но не уничтожили. Так что путь к берегу пока перекрыт. Преследования, по всей видимости, не будет, но задерживаться в этом секторе не советую. Прием.
– Спасибо вам, ребята! – закричала Ксения. Голос девушки предательски дрогнул: – Спасибо, мальчики!
– Запомни, "Рыбка", меня Димкой зовут. Мы еще пяток минут огород поокучиваем, а потом на базу уйдем. Так что поторопитесь. Второй патруль далеко отсюда. Мы не сможем быстро вернуться, но хорошую фору мы вам обеспечили.
– Спасибо, Дима!
– Обращайся еще, красавица! До связи!
– До связи, – проглотила подкативший комок Ксения.
Она всерьез задумалась. Запас топлива еще был, даже чуть-чуть с запасом. Ближайшая человеческая колония это платформа "Лихоманка". Сил нет, как не хочется туда идти, но видать придется. Ксюша открыла карту на навигационном дисплее, уменьшила масштаб и, прикусив губу, сверилась с направлением на меридиан, вычислила магнитный азимут – найдя истинное направление. Затем выставила электронный маркер на курсовом планшете. Все вроде бы правильно. Теперь только пилить и пилить.
Там, далеко за горизонтом, летчики во главе с Димкой добивали последние сгустки врагов. С такого расстояния даже в бинокль ничего не рассмотришь.
Но инорги не хотели сдаваться. В какой-то момент над уровнем моря появился подозрительный зеленый горб некоего большого существа. Иван Плясов его сразу приметил, даже своему пилоту направление для атаки сообщил. Ми-35 довернул, стабилизировал рысканье после виража. Оператор поймал неизвестного монстра в целеуказатель бомбометателя, нажал на гашетку.
– Пошла бомбочка! – успел крикнуть Плясов. Ларингофон с готовностью передал радостный возглас пилоту.
В это мгновение все и произошло.
Закругленное зеленое образование перед тем, как словить пятисот килограммовую бомбу, выстрелило по приближающемуся летающему аппарату землян. Как будто бы кто-то с силой надавил на гигантский тюбик с зубной пастой. Струя яркой неоновой биологической жидкости выплеснулась по направлению движения вертолета. Плотная, химически активная масса под углом в сорок пять градусов летела навстречу, перекрывая траекторию движения.
Пилот мгновенно среагировал на изменение ситуации – дернул ручку управления резко вправо и на себя, уводя вертолет от опасного столкновения, и даже преуспел – основная масса пронеслась мимо. Но часть биомассы попала на борт и лопасти "вертушки". Вращательное движение лопастей частично отбросило "зубную пасту", но несколько крупных капель попали на броню, левое крыло с подвеской и боковое стекло кабины оператора вооружения и дальше по левому борту.
– Вот же мразь! – закричал Плясов, наблюдая, как активная паста пузырилась и на глазах разъедала поверхность бронированного стекла. – Командир в нас попали! Уходим!
– Вижу! – напряженно ответил пилот. – До берега за десять минут дотянем.
Плясов бросил полный тревоги взгляд на левый балочный держатель. Там вещество принялось разъедать ГУВы.
– Командир! Скидываем подвеску!
– Поздно, Ваня, падаем!
Ровный звук работающего двигателя сменился на более высокое прерывистое завывание. Борт тряхнуло и в расширенных зрачках летчиков отразилась отлетевшая в сторону лопасть несущего винта.
Желчная биомасса пришельцев разъедала металл и пузырилась на его поверхности. В результате возникшего дисцентрика, вертолет жутко завибрировал и с мгновенной потерей высоты и нарастающим креном устремился вниз, к неспокойному морю. Еще сопротивляясь, может быть, при помощи сильного бокового ветра, боевая машина за секунду перед падением выправилась и, зацепив оставшимися лопастями морскую воду, превратила ее в мелкую белую взвесь, похожую на пар.
Вертолет уткнулся кабинами экипажа в высокие волны, загребая поломанными лопастями, запрокинул хвост с вращающимся компенсирующим винтом и перевернулся.
В таком положении Ми-35 заглубился, но еще не затонул.
Оператор вооружения Иван Плясов с разбитым в кровь лицом, поломанный и еле живой, находясь в каком-то пограничном состоянии сознания, через мутную кровавую пелену спокойно наблюдал, как забортная вода толстой струей поступает в кабину через прожженное инопланетной кислотой бронированное стекло.
– Вот же мрази! – еще раз повторил Ваня и потерял сознание.
Видимо, навсегда…
Глава 17
Природоохранный заповедник "Большие Донки", двенадцать лет после Пришествия
С задержкой в четверть секунды десяток неуправляемых ракет восьмидесятого калибра одна за другой вылетали из навесного пускового устройства и, прочертив перед вертолетом черные штрихи инверсионных выхлопов, устремились к земле.
Бывалый командир десантников, полковник Носков, повидавший на этом белом свете такое, что ни пером описать, ни слов подобрать, с замиранием сердца по-настоящему восхищался мощью этой уникальной боевой машины, которая, выпустив смертоносную серию, ушла на вираж вправо, снова набирая высоту.
Ракеты достигали поверхности и мгновенно взрывались, веером поднимая в воздух стену грязи, воды и водной пыли, создав над плесом настоящее неопадающее облако.
Вертушка снова прошла над плоскодонкой капитана Кузьмина и вновь развернулась для проведения второго захода.
– Красиво! – прокомментировал сержант Белый.
Капитан Кузьмин кивнул, глядя в экран небольшой видеокамеры.
– Был бы результат!
– Да после такого – всему писец! Вон как… – окончание фразы застряло во рту сержанта, он потрясенно смотрел, как в стороне от опадающего облака пара показалось из воды нечто. – Круто!
Большой сигарообразный объект беззвучно поднялся на метровую высоту, одновременно разворачиваясь вокруг своей оси и центра масс.
– Ты видишь? – закричал Леха. – Ты видишь?
– Да вижу я! Вижу! Все снимаю!
Руки капитана Кузьмина непроизвольно затряслись, пытаясь поймать взлетающий корабль инопланетян в видоискатель штатной и очень компактной видеокамеры разведчика.
Находясь на глубине, внутри собственного корабля, пришелец обрел душевное спокойствие. Он занимался сбором тактической информации, одновременно проводя процедуру отсоединения и сброса биологического колонизатора – морфа. Враг был где-то рядом, но почему-то инорг решил, что он в безопасности и больше с ним ничего не произойдет – боевой корабль был в полном его подчинении.
Взрывы повышенной мощности, раздавшиеся за бортом, ввергли пилота в настоящий шок. Ударная волна гидроудара всколыхнула живой корабль. Его внешняя оболочка прогнулась внутрь, позволяя деформациям волнами перераспределиться по всему телу, гася ударную нагрузку и предотвращая критические повреждения.
Корабль мгновенно блокировал все потоки информации, поступающие в мозг пилота от внешних рецепторов и желез. Иначе пилот бы просто погиб. Космический аппарат сгладил все возможные последствия от применения человеческого оружия. Настолько, насколько это вообще возможно. После некоторой паузы сознание корабля вернуло все свои возможности в кокон пилота.
Совершенно белый от нахлынувшего ужаса инорг пытался справиться с волнением и дрожью. Оказалось, что преследование не закончилось и люди перешли к активным боевым действиям. До пилота наконец-то дошла мысль, что теперь его уже не ловят, а хотят попросту уничтожить! А между тем его миссия до сих пор не выполнена!
В ущерб здоровью корабля пилот разрывал внутренние связи, соединяющие его с биореактором. Морф продолжал пульсировать и выть, но теперь он притих, почувствовав изменения и предвкушая сброс в близкую воду. Створки раскрылись, и морф с натугой вышел за пределы теплого тела корабля. Корабль немедленно сигнализировал пилоту, что он испытывает тягучую боль и одновременно несравненное облегчение. Одновременно инорг получил информацию, что общая масса корабля заметно уменьшилась и теперь он готов к немедленному взлету, если возникнет такая необходимость.
А между тем трехметровый шар морфа зарылся в ил, привыкая к холодной воде. Он начал процесс адаптации к новым для него условиям. Он всасывал в себя ил, пытаясь получить для себя питательные вещества. Личинки, находящиеся внутри его сложного организма, требовали пищи. Молодь должна хорошо развиваться, вертелась главная мысль в мутном сознании этого живого и почти разумного существа.
Морф всосал в себя несколько незадачливых мальков и успокоился. В этом водоеме была еда, много еды! Скоро он насытится и начнет плодить будущих колонизаторов этой в целом подходящей для жизни планеты.
Пришелец понял, что морф в безопасности и отдал мысленный приказ на взлет. Больше ему здесь делать нечего – пора вернуться в океан или хотя бы добраться до крупной реки – по ней можно добраться до моря.
Вертолетчики не поверили своим глазам, впервые увидев со стометровой высоты появившийся из воды корабль пришельцев. Корабль был очень похож на огромную зеленую гусеницу. Утолщения после сброса морфа на конце корпуса не наблюдалось. Они с удивлением смотрели на поднимающегося ввысь врага расширенными глазами, но боевую работу продолжали спокойно и даже рутинно.
– Вижу цель! Объект предпринял подъем и разгон, – доложил командир экипажа полковнику. – Видимо НУРами били правее.
– Уничтожить, – немедленно среагировал Носков.
– Выполняю, – отдалось в наушниках, и в ту же секунду вертолет ушел в крен, выходя на позицию для ведения стрельбы из бортовой скорострельной пушки.
Озерная вода уже полностью стекла с корпуса летающего организма инопланетян, открыв взору матовые бока крупного чужеродного тела.
– Какая она противная, – с брезгливостью прокомментировал командир и скомандовал: – Оператору, огонь!
– Команда огонь, – подтвердил второй номер, и экипаж ощутил новую вибрацию. Это заработала ГШ-30.
Автоматическая пушка строчила, как швейная машинка.
Дорожка взрывающихся на поверхности водной глади снарядов устремилась к подвижному телу корабля противника, но враг не предпринимал никаких явных маневров и ответных действий.
Пилоты понимали, что еще пару секунд и на этом все закончится. Артиллерийские заряды просто перережут это неземное существо, но люди ошибались. Там внизу от воды, значительно левее от места предполагаемого подводного местонахождения поднималась не просто летающая личинка. Это был боевой корабль, и он таил в себе неприятные для землян сюрпризы.
Интеллект корабля мгновенно разобрался в окружающей обстановке, сделал тактический анализ, быстро оценил угрозу себе и пилоту. Приближающийся росчерк взрывающихся человеческих снарядов не сулил ему ничего хорошего. Это подступала смерть в своем хаотичном и гибельном танце.
Корабль транслировал свои мироощущения напрямую в мозг пилота, но для принятия им взвешенного решения уже не оставалось времени! Поэтому корабль решил не дожидаться реакции своего обожаемого хозяина и нанес оборонительный удар сам.
На борту корабля находился целый комплекс боевых приспособлений биологического, физического и психического влияния на врага. Но на этой планете особенно хорошо зарекомендовал себя "энергетический всплеск", от применения которого выходили из строя эти, такие ненавистные и ужасные летающие механизмы людей.
Корабль очень четко смоделировал общие последствия от попадания в него этой приближающейся и неминуемо настигающей взрывной дорожки. За одну тысячную мига он мобилизовался и выстрелил. А точнее нанес сферический удар, сам оказавшись в эпицентре физического влияния. Этот удар был почти невидим. Оказалось, что небольшой живой аппарат мог аккумулировать в себе чудовищное количество энергии и обладал естественным ударно-волновым излучателем. Подобный удар можно было сравнить с одним из факторов ядерного взрыва. Только всполохи ионизации сопроводили настоящий электромагнитный импульс.
Бегущая дорожка разрывов моментально отклонилась к плавающему острову и, не дойдя до трех березок, прервалась. Человеческий летающий аппарат накренился в сторону. Угроза немедленного уничтожения миновала, но не исчезла совсем!
К этому моменту Ми-35 достиг двухсотметровой высоты и уверенно вел стрельбу из пушки. Подобно выпрыгивающему чертику из табакерки, отключение всех бортовых систем и обоих двигателей летательного аппарата действительно преподнесли экипажу и полковнику Носкову крайне неприятный сюрприз.
Воздействие электромагнитного импульса практически сожгло всю электронную начинку вертолета вместе со всеми источниками питания. Боевая машина в буквальном смысле ослепла, оглохла и заглохла. Последствия применения чужого оружия можно было сравнить с прямым попаданием молнии.
Носков ухватился за петлю на потолке и боковую опору жесткости. Перед внутренним взором человека возникла картина вращающейся кабины разбившегося вертолета, а дальше…
А дальше – страшный удар, разлившееся топливо, залепившее лицо и глаза, а потом неизвестно откуда взявшееся пламя и взрыв со вспышкой. Это видение пролетело перед глазами за одну микросекунду, а затем Носков сжал зубы и решил для себя, что умрет, но не издаст ни одного позорного звука: ни крика, ни даже стона. Он решил, что это будет его последняя маленькая месть мерзким пришельцам!
В то же время у вертолетчиков не было времени на отвлеченные мысли. Когда-то давно они уже проводили тренировки по переводу вертолета в режим управляемого спуска при авторотации.
Главное, что в этот момент беспокоило командира корабля, это малая высота и относительно небольшая горизонтальная скорость полета. Несущий винт попросту может не успеть раскрутиться от набегающего воздушного потока. Земля не то чтобы рванулась вперед, но вертикальная скорость резко увеличилась, стабилизация полета исчезла и пилотам приходилось прикладывать очень серьезные усилия, удерживая ручку управления.
Ми-35 "по самолетному" понесся вниз и вперед. Спас ситуацию внезапно усилившийся встречный ветер. Лопасти несущего винта ощутили воздушную опору и, когда до столкновения с поверхностью оставались какие-то два десятка метров, пилот резко увеличил шаг винта, следствием чего подъемная сила ощутимо возросла и полностью погасила вертикальную скорость. Практически плавно присел на горемычный плавающий остров и, продавив его слежавшиеся и сплетенные за долгие годы корни кустарников, мелких деревьев и тростника, Ми-35 несколько увяз, продолжая медленно погружаться в болото.
– Всем покинуть борт! – скомандовал первый пилот.
Вращающиеся лопасти подрубили несчастные березки, оставив как напоминание для будущих наблюдателей три некрасивых, надломленных пенька. Немало послужив людям, ориентир "три березы" исчез навсегда.
Полковник распахнул боковую дверь и просто вышагнул наружу. Поверхность острова уже сравнялась с порогом – даже прыгать не пришлось. В десантный отсек хлынула грязная вода.
Опасливо задрав подбородок, Носков посмотрел на приближающийся вращающийся винт, отшатнулся назад и неожиданно, взмахнув руками, упал в холодную весеннюю водичку Лебединого плеса.
Это падение спасло ему жизнь. Вертолет неравномерно оседая через спрессованную лабзу, накренился. Лопасти ударили по воде и в какой-то миг корпус, провалившийся сразу на метр, не оставил со стороны, в которую эвакуировался полковник, безопасного пространства.
Летчики покинули засыпающий вертолет с другой стороны и, отбежав по охотничьей тропе на безопасное расстояние, с тоской наблюдали, как лопасти врезаются в воду, быстро теряя скорость вращения. Еще минута и все стихло.
Здесь стихло.
Голова полковника появилась над водой. Он бросил быстрый взгляд на замолкшую, но продолжающую погружение вертушку. Опасность взрыва и пожара миновала. В стороне он заметил летчиков – живых и невредимых.