Ему показалось, что он так и не попал в шевелящегося инорга. Но пришелец покачнулся и упал. Федька запоздало саданул из своего автомата в коридор, выше уже лежащего врага. Вырывающееся из ствола дискретное пламя, как в старинном кинофильме, высвечивало изменения в отсеке. Что-то множественное и разрозненное перемещалось уже в десяти метрах от дайверов. Сотни не крупных организмов бурлили и наступали. Они постоянно перемешивались и извивались. Рассмотреть какие-то подробности их скользких тел было совершенно невозможно в полном мраке. Приближение инопланетян сопровождалось не перестающим и нарастающим гомоном. Шум, состоящий из тысяч шелестящих щелчков, давил на уши людей. В тот момент, когда Федькин карабин замолк, вся тяжесть невероятной какофонии мгновенно обрушилась на слух и психику парней.
И тут это случилось!
Твари расступились и вперед выдвинулось округлое нечто. Парни так и не смогли различить это живое новообразование. Оно лишь улавливалось боковым зрением. Новый инорг чуть придвинулся и остановился. И тут он ударил инфразвуковой волной!
Друзья ощутили вибрацию грудной клетки, сухость в полости рта, мгновенное ухудшение зрения, нестерпимую головную боль и головокружение. Тошнота, удушье и звон в ушах навалились на ребят чуть позже – через пять-семь секунд. Все это причиняло дайверам нестерпимые мучения.
Оба закричали! Но оказалось, что надрывно кричал только Рыжик, а Шин лишь сипел раскрытым ртом. Горло перехватило спазмом, поэтому он так и не смог проронить ни единого звука. В полном смятении и в навязчивом состоянии панического шока Шин все-таки попробовал перезарядить трясущимися руками в общем-то непривычное для себя оружие. Отстегнутый пустой магазин он сразу уронил куда-то на палубу и принялся нервозно вытаскивать из хваленой американской разгрузки полный патронов магазин.
Шин запутался в складках снаряжения, замешкался и упал. Он завалился на правый бок и ощутимо приложился ключицей об открытую крышку люка, ведущего вниз – туда, откуда они с напарником совсем недавно проникли на этот проклятый уровень.
Выпавший из Федькиных рук фонарь лежал на палубе и светил. При падении он не сломался и даже не треснул. Его луч очень символично разделял два мира – представителей двух враждебных противоборствующих цивилизаций. Конус света делил темноту на две половины, но в данном случае не мог защитить людей.
Боль нарастала и достигла критического предела, когда Шин больше не мог ее стерпеть. Если ничего не предпринять – спасения не будет! Дальше была только смерть!
Шин рванулся и упал головой вперед в люк. Каким-то чудом ему удалось ухватиться обеими руками за штормовые леера трапа, ведущего обратно – на палубу "С". Автомат кувыркнулся и с грохотом упал вниз, а его хозяин повис в неестественном для людей положении – вверх ногами.
Несмотря на это, боль исчезла. Шину потребовалось несколько мгновений, чтобы придать себе нормальное положение. Он кинулся к автомату, наконец-то справился с новым магазином, зарядил и бросился к трапу. Ему казалось, что инопланетное воздействие прекратилось. Он начал подъем, серьезно волнуясь за судьбу Федьки, и тут услышал его отчаянный крик:
– Шин!!! Шин!!! По-мо-ги!!!
Шин засуетился. Он торопился, поднимаясь на самый верх трапа. Несколько раз поскользнулся и, наконец достигнув ужасного уровня, осторожно выглянул из люка.
Фонарь по-прежнему светил на противоположную стену, Рыжика нигде не было.
– Я хочу жить!!! – донесся удаляющийся и надрывный крик друга. Его вопли перекрывались многоголосым непрекращающимся щелканьем.
– Брат! Помоги!!!
Его голос удалялся и удалялся.
Сердце Шина сжалось от ужаса и тоски! Он не мог ему помочь!
Он слышал затихающие крики друга и ничего не мог поделать. Он стискивал зубы. Он часто моргал от подступивших слез и яростно сжимал рукоятку автомата, но был бессилен…
Еще какое-то растянутое время он пребывал в состоянии полной душевной беспомощности, а затем мрачно решился…
Он обязан облегчить Федькину участь! Он должен…
Шин прекрасно помнил те страшные, наводящие оторопь россказни праздных проходимцев в темных закоулках бара "Медузы" о судьбах моряков, плененных пришельцами!
"Этого нельзя допустить!" – вспыхнуло в мозгу. Обжигающая, острая, вибрирующая, как перетянутая гитарная струна, замешанная на явной несправедливости и свершившейся безысходности мысль беспомощно билась внутри черепной коробки.
– Время! Время! Время! – спохватившись, шептал себе под нос Шин. – Не успеть!
Дайвер оперся спиной о стенки люка, достал первую гранату, быстро подготовился к броску и метнул смертоносный заряд за труп черной амфибии. Он бросил гранату так далеко, насколько это вообще было возможно сделать в создавшихся стесненных обстоятельствах.
В ожидании грохота упавшей болванки на металлическую и рифленую палубу подводного корабля парень замер на целых две секунды – на две самых томительных секунды в своей жизни. Но ничего подобного не случилось – просто многоглоточное пощелкиванье усилилось. В последний миг до взрыва зрение Шина выхватило колыхнувшуюся в его сторону темную волну омерзительных бесформенных тел. Гранату, видимо, подхватили, не давая ей упасть на палубу.
Все! Время истекло!
Шин исчез в люке, автомат вновь забрякал по ступенькам трапа.
Взрыв ошеломил!
Парню даже показалось, что ударно-компрессионная волна всколыхнула все внутренние органы от мозга до копчика. Он некрасиво плюхнулся на пятую точку, пытаясь справиться с потемнением в глазах.
– Ох! – только и смог вымолвить Шин, но про вторую гранату не забыл.
Достал, свел вместе усики, дернул за чеку. Затем помотал головой из стороны в сторону, инстинктивно отгоняя колеблющиеся темные пятна перед глазами. Затем подхватился, шатаясь, вернулся к трапу, поднялся на пару ступеней и забросил грозную болванку на верхнюю палубу. Теперь ждать взрыва не стал, вполне удачно соскользнул вниз и, отбежав в сторону, зажал уши.
Взрыв!
Как ни странно, при всем пагубном воздействии применения взрывных устройств в замкнутом пространстве именно сейчас Шин почувствовал, что у него получилось без ощутимого ущерба для себя дважды применить оборонительные гранаты.
Угнетало, что судьба Федьки по-прежнему была неизвестна. Шин вновь бросился к трапу, намереваясь оказаться на палубе "В" и оценить степень ущерба от разрыва двух гранат. К этому моменту крики друга утихли и после взрывов уже не возникали. Исчезла и волнообразная какофония инопланетных щелчков и верещания.
– Заткнулись, гады! – с надрывом крикнул в темноту Шин. – Съели?
Он стоял на том месте, где каких-то пять минут назад они стояли вдвоем с Рыжиком.
Парень тяжело дышал, как после длинного забега – дым плотной завесой висел в воздухе, искажая детали. Ни малейшего сквознячка на этом уровне нет, и Рыжик может быть там, дальше.
"А вдруг он еще жив?!"
Шин шарил дрожащим лучом фонарика и не решался идти дальше. Конус света выхватывал фрагменты какого-то нечеловеческого пейзажа. Кругом валялись неопознаваемые трупы чуждых земной природе существ. Их было много – десятки, а может быть, и сотни. Они не выдержали катастрофической взрывной волны. Как ни вглядывался в черное тело ближайшей мертвой твари, так и не смог идентифицировать этих существ. Шесть щупалец, центральный нарост, а может быть, шестой нарост это голова? Не понять, да и не хотелось понимать. Это враги! И они умирают! Вот главное! До этой трагической встречи Шин никогда о них не слышал и, конечно, не видел.
А из глубины отсека вновь появились нарастающие звуки.
Шин поднял ствол автомата и открыл огонь по играющим теням. Он ни о чем не думал – просто ожесточенно стрелял и стрелял короткими и длинными очередями.
Новый инфразвуковой удар ошеломил стрелка!
Шин ощутил острую боль в груди и височной области головы. И без того жуткий окружающий мир покачнулся и раздвоился.
"Лишь бы не грохнуться в обморок! – испугался Шин. – Тогда конец!"
Последняя очередь, которую выплюнул М4А1, не прекратила мучения молодого дайвера. Колени подогнулись, и уже через секунду Шин в очередной раз упал навзничь. Превозмогая боль, он пополз к спасительному люку.
Шум нарастал – это приближались те некрупные инорги. Они передвигались по-прежнему хаотично, но теперь их движения были более быстрыми и резкими.
Их было больше, несравнимо больше, чем раньше! Они перепрыгивали через трупы своих соплеменников и рвались к беспомощному человеку. А инфразвуковое влияние пришельцев, приносящее дайверу нестерпимую физическую боль, внезапно прекратилось, но в тот же миг оно сменилось на тяжелое ментальное воздействие!
Шин чуть не задохнулся от ужаса!
На парня нахлынула череда невероятных образов. Они были размыты и непонятны. Чуждые мыслительные образы и возникающие колеблющиеся фигуры болезненно давили на психику и вызывали какие-то невероятные древние страхи на уровне простейших инстинктов.
Шин дополз до люка на палубе, ухватился обеими руками за край и перевалил туда свое неподатливое тело – вниз головой. Все повторилось, но теперь парень упал на почти вертикальный трап менее удачно, ухватившись за леера поручней в самый последний момент. От удара он потерял сознание на длительный отрезок времени. Так ему показалось. На самом деле не прошло и двадцати секунд – он открыл глаза и лежал, разбросив руки в разные стороны, не соображая, где он.
Что-то дергало его за левую ногу все сильнее и сильнее. Он не стал туда смотреть, ударил свободной ногой – вроде бы попал!
"Где-то здесь была переборочная дверь во второй отсек!" – осенило парня. Что-то текло по лицу. Шин коснулся ладонью лба и почувствовал, что кровь стекает двумя ручейками – по щеке и между глаз.
Шин попробовал шарить руками в поисках автомата – смертоносной машинки нигде не было. Вспомнив о том, что переборочная дверь, ведущая во второй отсек, где-то рядом, дайвер попробовал перевернуться на живот, намереваясь отползти в ее сторону.
Но кто-то по-прежнему дергал его теперь за правую ногу, пытаясь обхватить ее обеими руками… или лапами… или щупальцами… или сегментами… Кто их там разберет? Гадин этих!!!
Встряхнув головой, он наконец-то полностью пришел в себя. Сознание прояснилось и Шин наконец-то вспомнил: где он, что с ним происходит и что случилось с беднягой Федькой!
Резкая боль в ноге сигнализировала о том, что он в опасности и необходимо что-то срочно предпринять! Создавалось впечатление, что нога попала в слесарные тиски! Боль нарастала!
Шин поднял голову и с удивлением увидел, что мелкие твари, одновременно похожие на морских звезд и прямоходящих пауков, те самые противозные создания, которые совсем недавно куда-то утащили Федьку, теперь облепили его ноги и пытались то ли держать, то ли пожирать, то ли все вместе взятое!
Они копошились и пощелкивали в районе ступней ног человека.
Шин закричал от ужаса и принялся инстинктивно, не особо соображая, что делает, стряхивать с себя эту инопланетную мерзость.
Хватка ослабла. Шин как будто бы счищал одной ногой грязь с другой, пинал врага, приподнявшись на локтях. Он отползал в сторону переборочной двери и почти совсем потерял направление, и уже почти не думал о спасении. А ведь спасение – вот оно! Ну, вот же оно! Совсем рядом! Такая манящая окружность переборочной двери проявлялась и светилась прекрасным аварийным освещением второго отсека. Какого хрена они сюда поперлись?!
Шин вспомнил о ноже!
Расстегнув ножны, он схватился за рукоять и саданул лезвием по самой ближайшей твари. С первого раза дайвер рассек сразу двух иноргов.
Парень взбрыкнулся, удачно высвободив ноги из копошившейся массы врагов. Ему даже удалось встать. Он яростно отбивался ножом и отпинывал самых резвых противников.
А сверху, с палубы "В", все падали и падали новые твари. Шин наконец-то добрался до переборочной двери и неуклюже перебрался во второй отсек. Он горько усмехнулся, вспомнив, как здесь совсем недавно прошел Федька, дважды ударившись. Не мешкая ни секунды, Шин ухватился за створку двери и, преодолевая сопротивление заржавевших штифтов, со всей возможной силой припечатал ее о переборку. Таким образом он расплющил наиболее ретивого преследователя. Пара отрубленных кромкой люка конечностей инопланетного организма перевалились на сторону парня.
Дайвер крутанул стопорное колесо – дверь прижалась, нерушимо разместившись в штатных пазах. Шин нервно обернулся в поисках других опасностей и угроз, но во втором отсеке царила звенящая тишина. Он в изнеможении прижался спиной к переборке и, прислонившись затылком к холодной металлической поверхности, протяжно выдохнул.
Его напарник пропал без вести и, возможно, навсегда. Дайвер еще раз устало вздохнул. Теперь приходилось надеяться только на себя и свои силы. Парня бил нервный озноб.
Он остался один!
Глава 21
Пиратская база "Лихоманка" – ПЛАРБ "Мичиган", двадцать пять лет после Пришествия
И всё-таки Ксения не решилась пробиваться к береговой линии. Ее стремительная "Акула" неслась на подводных крыльях в сторону бывшей нефтегазовой платформы. Это был самый безопасный маршрут. За минувший час относительно спокойного хода огромная конструкция уже появилась на горизонте. За это время Бестия открывала огонь из пулемета не больше трех раз. Один раз она ударила длинной очередью по быстро двигающемуся непонятному объекту, прошедшему наперерез катеру. Несмотря на усталость, вовремя заметила – у Бестии глаз был наметан – опасность, вовремя развернула пулемет в нужную сторону и вполне эффективно перечеркнула чью-то всплывшую спину или горб серией крупнокалиберных зарядов. Вроде бы попала! По крайней мере, одиночная атака захлебнулось и более "Акулу" никто не преследовал.
Затем Бестия открывала огонь еще пару раз, но по каждому конкретному случаю чего-то вразумительного пояснить не смогла. То ли почудилось что-то, то ли привиделся враг – по крайней мере, Ксения из штормовой рубки ничего опасного не успела разглядеть. Постреляла девка и молодец – лучше шмальнуть, чем потом иноргов под водой кормить.
За это время ее дважды подменяла за штурвалом Чукча. Старшему мичману Баеву становилось все хуже и хуже, и навигаторша Ксения спускалась в трюм – проверить его самочувствие. Итоги были неутешительными – и без того тяжелое состояние здоровья Баева резко ухудшилось. Ксения всерьез волновалась за его судьбу и молилась, чтобы он "дотянул" до людских поселений. Там ему окажут помощь! Она была готова заплатить за это из своих сбережений – лишь бы с Василием Петровичем все было нормально!
Ксения с трудом связалась по радио с "Папой". Быстро пояснила ему создавшуюся ситуацию, что идет к пиратам, что опасается непредвиденных опасностей и что… боится по-настоящему, и при этом сейчас она страшится даже больше, чем во время массированной атаки инопланетян.
Полковник Пыпин, как-то по-звериному рыкнул и ответил:
– "Рыбка"! Я сейчас с "Лихоманкой" переговорю. У них с недавнего времени "паханом" всей базы рулит один не очень уравновешенный тип, но меня знает. Зовут его Сева Кировский.
– "Трехпалый"? – выдохнула в микрофон Ксения.
– Дочка, – принялся успокаивать девушку Пыпин. – Я этих морских козлов "вертушками" заровняю, если хоть один волосок упадет с твоей светлой головки. Сейчас я сделаю "Трехпалому" такое предложение, от которого, как говорится, он не сможет отказаться. Поэтому иди к ним и ничего не бойся. Баева спасай. У них вроде бы был хороший врач. Серый – фамилия доктора. Только выпивает он страшно. Но мужик умный, бывалый – поможет. До связи, родная.
– До связи, "Папа".
Газодобывающая и буровая платформа "Лунская – Б", а ныне "Лихоманка", встретила "Акулу" ощетинившимися стволами пулеметных турелей и вращающихся артиллерийских установок. Ксения видела в бинокль шевеление на лестницах и площадках морской базы пиратов. Ее заметили.
Сердце девушки колотилось от волнения, но курс сохранялся прежним – к пирсу "Лихоманки".
В годы своего рабочего прошлого труженица "Лунская – Б" блестела на солнце и восхищала людей своей технологичной красотой. Спустя двадцать пять лихих лет "Лихоманка" предстала перед взором девушек как немытая, опустившаяся пьяньчуга. Косматая и захламленная, с многочисленными прилепившимися деревянными и щитовыми надстройками, она выглядела как столица избушек на курьих ножках. Копошащиеся людишки внутри всего этого мусора и переплетенных веревок казались жуками-падальщиками в теле мертвого животного. Были и пикантные моменты в пейзаже. Например, три болтающихся в петлях голых висельника, причем один из мертвецов был привязан за ногу. В довершении всего, на самой верхней точке башни управления развивалось черное затрепанное полотнище – трехметровый пиратский флаг с изображением огромного белого осьминога.
Заметив местный колорит, Бестия повернулась у пулемета и с тревогой в глазах посмотрела на своего навигатора. Ксения с пониманием кивнула и сказала по внутренней трансляции:
– "Папа" за нас заступится!
– Ты знаешь, что делают бандиты с честными девушками?
– Знаю, – тихо прошептала Ксения. – Мы идем на "Лихоманку" ради спасения Баева, и "Папа" нас защитит.
– Ты точно уверена?
– Да. Он же обещал, – Ксения отвечала своей боевой подруге, но перед ее мысленным взором все еще стояло светлое голубоглазое лицо Шина и почему-то маячили рыжие вихры Федьки.
Левой рукой Шин вытер со лба кровь и вновь прислушался. В этом отсеке подводной лодки по-прежнему тихо – ни шороха, ни скрипа. За закрытой переборочной дверью какое-то время скреблись враги, но теперь и этот звук стих.
Несколько отрешенно дайвер посмотрел на свой любимый нож. Правой рукой он продолжал сжимать отцовский разделочный нож, сделанный из промышленной стали. Когда-то давным-давно деревенский мастер на малой родине Шина выковал это уникальное лезвие. Смешно, но этим длинным клинком папка всегда чистил вынутых из сетей дрыгающихся карасей и этим же лезвием друг отца майор Панкратов нанес несколько тяжелых ранений врагу – бледной инопланетной амфибии. В тот последний бой Панкратову удалось отсечь когтистый палец пришельцу. Теперь этот кривой коготь украшал рукоятку ножа. Тот же самый мастер доработал отцовский нож. Именно он вмонтировал отрезанный коготь в рукоять, а затем намотал сыромятный кожаный шнур.
Как много времени прошло с тех пор – целая вечность!
– Этот коготь, малец, тебе на черную память, – сказал тогда мастер. – Чтобы ты никогда не забывал, что убийца твоего отца где-то на свободе. Изуверы поганые!
И Шин не забыл.
Иногда бледный инопланетянин являлся ему во сне: без отсеченного пальца и с разорванной мордой – одноглазый и страшный!
Парень смотрел на нож, на капающую на палубу черную кровь врагов и наливался гневом. Он посмотрел в глубину коридора, на колоннаду ракетных шахт – красные лампы горели тусклым светом, нагоняя мрачных и таинственных теней в ниши и свободные пространства, не занятые вспомогательным оборудованием.